• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

После окружения Будапешта было осуществлено три операции, которые носили кодовое название «Конрад» (соответственно «Конрад I», «Конрад II» и «Конрад III»). Все эти операции имели своей целью деблокирование осажденной венгерской столицы и захват восточной части «Линии Маргариты». Для их осуществления немецкое командование перекинуло в Венгрию все имевшиеся у него резервы. В итоге к февралю 1945 года половина всех задействованных на Восточном фронте танковых дивизий располагалась именно в Венгрии! Деблокирование Будапешта предполагалось осуществить отнюдь не для того, чтобы окруженная там немецко-венгерская группировка смогла покинуть осажденный город. Напротив, в венгерскую столицу планировалось направить новые силы. Поскольку вермахт не концентрировал такого большого количества войск ни на одном из участков Восточного фронта, то Гитлер рассчитывал, что Германия будет иметь успех там, где было сосредоточено такое количество бронетанковых подразделений.

Третий рейх, в первую очередь, интересовала не поддержка «дружественного» салашистского режима, а лишь нефтяные месторождения на западе Венгрии, которые после утраты контроля над Румынией могли стать единственным источником драгоценного топлива. Во вторую очередь национал-социалистическое руководство беспокоило то, что в случае падения Будапешта для Красной Армии был бы открыт путь на Вену. Характерно, что в ставке фюрера в апреле 1945 года, равно как и осенью 1944 года, проводились совещания по венгерской проблематике, хотя в это время советские танки находились всего лишь в 60 километрах от Берлина. Один из ординарцев Гитлера, Герхард Болдт в феврале 1945 года «неосмотрительно» расположил географические карты так, что театр военных действий был на них последним. Позже он вспоминал: «Генерал-полковник Гудериан начал свой доклад с освещения военных действий в Венгрии. Посреди первого предложения он остановился и яростно, блеснув глазами, посмотрел на меня. Затем меня всего с ног до головы взглядом смерил Гитлер, затем сделал неопределенный жест и откинулся в кресле со скучающим видом. Я пролепетал что-то бессвязное и неопределенное. Я думал, что провалюсь от стыда сквозь пол. Карты Генерального штаба лежали перед Гитлером в обратной последовательности: они начинались с Курляндии и заканчивались Венгрией».

С самых первых дней битвы за Будапешт Гитлер проявлял редкостное упрямство и несговорчивость. Он настаивал на сохранении Будапешта, а потому категорически запрещал высказывать даже мысль об отступлении. Уже 24 декабря 1944 года, то есть буквально накануне блокады столицы, он посылает в Венгрию 4-й танковый корпус СС, а также 96-ю и 711-ю пехотные дивизии. Всего же в «венгерскую командировку» было послано 200 танков и 60 тысяч солдат. Общее командование он доверил обергруппенфюреру СС Гилле, который в свое время был награжден Мечами к Рыцарскому кресту за прорыв кольца окружения в Черкассах (тогда он еще командовал дивизией СС «Викинг»). Гитлер выбрал Гилле для деблокирования Будапешта, так как тот сам часто вырывался из окружений. Этот генерал СС должен был хорошо понимать процессы, происходившие во время блокады. Кроме этого, по словам Гиммлера, именно этот корпус лучше всего себя зарекомендовал на Восточном фронте.

Еще 24 декабря генерал-полковник Гудериан попытался отговорить Гитлера от продолжения операции в Арденнах. Но фюрер в очередной раз оказался неуступчивым. Он по-прежнему хотел убить сразу двух зайцев. Очень скоро стало ясно, что цена за деблокирование венгерской столицы будет очень высокой. После переброски 4-го танкового корпуса СС в Венгрию в Германии не осталось никаких резервов. Более того, начавшееся две недели спустя советское наступление прорвало немецкую оборону на Висле. Танки маршала Жукова удалось остановить лишь у Одера. Во многом это произошло потому, что само советское командование не планировало продолжать наступление.

Между штабом группы армий «Юг» и генерал-полковником Гудерианом с самого начала возникли серьезные разногласия. Главным вопросом был принцип группирования войск. Но при этом все, кроме Гитлера, сходились в том, что Будапешт надо было оставлять как можно быстрее. Подобную мысль Гитлеру пытались озвучить едва ли не ежедневно.

Однако самым проблематичным при обсуждении военных был другой вопрос: как надо было организовывать прорыв блокады? Если осуществлять его на юге у Секешфехервара (Штульвайсбурга), то для осуществления данного плана, который получил кодовое название «Паула», требовались значительные запасы горючего, так как танкам и бронетранспортерам пришлось бы проделать неблизкий путь. Кроме этого начало боевых действий пришлось бы отложить на 5 дней. В качестве альтернативы предлагался план наступления с севера («Конрад»). Для его осуществления требовалось не такое большое количество горючего, да и перегруппировку войск можно было провести значительно быстрее. В данном случае увеличивался риск, что было связано со сложным ландшафтом данных территорий. Залогом успеха наступления должна была стать внезапность, что было еще одним плюсом «северного» проекта. В случае наступления с юга ни о какой внезапности и речи не могло идти. Несмотря на то что Гудериан отдавал преимущество плану «Паула», генерал Венк во время конференции в Эстерхази смог изменить его мнение. Принимая во внимание критическое положение немецких войск в Будапеште, армейское командование в конечном счете решилось на осуществление плана «Конрад».

С 28 декабря в Венгрию стали планомерно направляться свежие воинские части. В надежде, что советские части не смогли закрепиться, немецкие артиллеристы получили приказ открыть огонь еще до того, как ударная группировка оказался в полном составе. На начало наступления на исходных позициях оказалось лишь 32 % 5-й танковой дивизии СС «Викинг», 66 % 3-й танковой дивизии СС «Мертвая голова», 43 % 96-й пехотной дивизии, а целая дивизия — 711-я пехотная — находилась еще в пути. 8 января немецкие части начали перегруппировку. 7 января Гудериан прибыл в Тату, чтобы лично проследить за началом операции. Генерал-полковник Карой Берегфи, министр обороны в правительстве Салаши, даже предложил, чтобы в операции «Конрад» приняли участие и венгерские части. Имевшиеся в его распоряжении 1-я гусарская, 2-я танковая и 23-я резервная дивизии находились в таком плачевном состоянии, что немцы даже не стали всерьез рассматривать это предложение. Генерал-лейтенант Дьюла Ковач, инспектор Хонведа, назвал этот день одной из самых важных дат в истории Венгрии, после чего самонадеянно начал обсуждать с генералом Балком подробности парада, который состоится после освобождения Будапешта. Уже в этом вопросе проявились различия в менталитете немцев и венгров. Ковач не понимал, что у Балка не было и не могло быть времени, чтобы заниматься подобными вопросами.

Только наполовину прибывший 4-й танковый корпус СС вечером I января 1945 года расположился под Комаромом (немецкое название Коморн). Отсюда внезапно началось наступление в направлении Таты — Альмашфюзитё. В то же самое время части 96-й пехотной дивизии на лодках форсировали Дунай и создали в тылу советских войск два плацдарма. Во время этой операции впервые в боях себя попробовали два батальона отдельной венгерской боевой группы «Ней» (позднее стала бригадой). Венгерские батальоны СС входили в состав мотопехотных полков танковых дивизий СС «Викинг» и «Мертвая голова». Наступающие немецкие части смогли без проблем захватить гору Герече, но в районе Бичке и Жамбека они были остановлены советскими войсками. Произошло это 6 января 1945 года.

На немецкое наступление негативно повлияли два следующих фактора. Во-первых, данная территория оказалась крайне неблагоприятной для танковых наступлений. На дорогах в горах Пилиш и Герече советским подразделениям оказалось очень легко создавать рубежи обороны. Иногда было достаточно установить одно противотанковое орудие, которое могло застопорить все наступление. В условиях горных дорог уничтожить советские противотанковые орудия оказалось нелегкой задачей для немцев. Во-вторых, если бы прорыв кольца окружения вокруг Будапешта все-таки состоялся, то советским войскам не представляло особой сложности отрезать от основных сил образовавшийся вдоль Дуная «танковый мешок». Позиции наступающих немецких частей оказались очень вытянутыми. В итоге операция по деблокированию Будапешта с самого начала стала развиваться крайне неудачно для немцев. В то же самое время советские войска смогли успешно остановить предпринятое наступление и сохранить свободу маневра для собственных резервов.

Таблица 14

СООТНОШЕНИЕ КОЛИЧЕСТВА ТАНКОВ И САМОХОДНЫХ АРТИЛЛЕРИЙСКИХ УСТАНОВОК В КАРПАТСКОМ БАССЕЙНЕ

Между 26 и 31 декабря 1944 года Толбухин и Малиновский смогли отвести в резерв воинские части, которые позже должны были сыграть ключевую роль в штурме Будапешта. В итоге у командующих фронтами в запасе было 4 механизированных и 3 кавалерийских корпуса. Этих сил было вполне достаточно, чтобы остановить немецкое наступление. Только танковая мощь этих резервных частей составляла от 500 до 600 машин.

Поскольку Толбухин явно переоценил возможности немецкого командования, то у него в резерве оказалось значительное количество дивизий. Но, несмотря на это, он предполагал пустить их в дело только в самой критической ситуации. С одной стороны, это привело к большим потерям среди частей, штурмовавших Будапешт. Казалось бы, Толбухин принял неверное решение. Но, с другой стороны, него были постоянно развязаны руки. У него до самого окончания Будапештской операции сохранялась свобода маневра. Немцы являли полную противоположность — у них не было вообще никаких резервов. Кроме этого, советское командование удерживало крупные военные силы в другом месте, у озера Балатон (немецкое название Платтензее). Там находилось 19 стрелковых дивизий, которые уже на следующий день после начала немецкого наступления оказались сконцентрированными у Дуная в районе Адони.

Эсэсовцы во время операции «Конрад»

Уже 2 января 1945 года 18-й танковый корпус, состоящий из трех мобильных дивизий, включился в борьбу. К 3 января в районе Бички (главной цели немецкого наступления) дивизии «Викинг» противостояли следующие советские части: один полк тяжелых танков, четыре полка самоходных артиллерийских установок, три стрелковые дивизии, одна механизированная бригада и шесть технических батальонов. Подобные силы без особых проблем могли предотвратить дальнейшее продвижение немцев вперед. Даже если исходить из того, что советские части не были полностью укомплектованы, то они все равно обладали двух- или даже трехкратным превосходством. Подобную ситуацию можно было наблюдать на всех участках фронта, где предполагалось отразить немецкое наступление. А день спустя из Адони прибыл 1-й механизированный корпус. В направлении основного удара оказалось сосредоточено пять корпусов (танковых и кавалерийских), о которые разбилось немецкое наступление. Немецкие и венгерские общевойсковые соединения утонули в подобной массе оборонявшихся советских частей. Приближение к венгерской столице в одночасье остановилось. Подобное количественное превосходство советских частей поставило немецкие дивизии, которым и прошлое-то продвижение давалось с трудом, перед неразрешимой задачей. Некоторого успеха удалось добиться действующей на севере немецкой боевой группе. 6 января ей удалось взять Гран, а два дня спустя за ним последовал Пилишсентлелек. Но здесь немецкие части понесли огромные потери. Всего же за неделю боевых действий с 1 по 7 января наступавшие немцы потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести 3500 человек, что составило около 10 % личного состава 4-го танкового корпуса СС. Кроме этого советскими солдатами было уничтожено 39 немецких танков и самоходных орудий. А это ведь еще в дело не вступили основные советские части!

Несмотря на все это, маршал Толбухин квалифицировал общую обстановку на фронте как критическую. Им даже разрабатывался запасной план на случай прорыва кольца окружения и даже возможного отступления советских войск от Будапешта. В итоге он распорядился, чтобы на внешней линии фронта стали создаваться специальные рубежи обороны, которые включали бы в себя усиленные батареи противотанковых орудий. Но одновременно с этим 3 января приказал приостановить штурм Буды и тем самым освободить часть противотанковых орудий для их переброски из Будапешта. К 6 января советские войска в составе 7 дивизий, расположившихся между Жамбеком и Тиннье, были готовы к любому развитию событий. Они должны были любой ценой предотвратить возможное деблокирование Будапешта.

В случае прорыва кольца окружения блокированная в Будапеште немецко-венгерская группировка должна была прорвать линию советской обороны, расширить прорыв и двигаться навстречу наступающим танковым частям. Но подобное развитие событий было маловероятным, так как деблокирование предполагалось провести с северо-запада. Некоторые шансы на успех могла иметь попытка прорыва советской обороны строго в северном направлении, после чего окруженные немцы и венгры должны были спешно покинуть город и укрыться в Пилишских горах.

Судя по всему, Гудериан не был в курсе, что происходило на данном участке фронта. Только этим можно объяснить его намерение использовать блокированные в городе подразделения для прорыва окружения. В штабе группы армий «Юг» более реалистично оценивали обстановку. Именно поэтому оттуда пришел совет сдать частям Красной Армии восточные районы венгерской столицы. К 9 января собранные в один кулак силы могли прорвать советскую оборону и вырваться наружу. В случае провала этой затеи немецкие и венгерские подразделения могли выходить из окружения небольшими группами. Но Гитлер категорически отверг этот план.

Из-за медленного продвижения вперед немецких частей немецкое военное командование было вынуждено вернуться к «южному» варианту. В надежде, что позиции 4-го танкового корпуса СС передвинутся в направлении Будапешта, советскую оборону между Мором и Секешфехерваром должны были прорвать недавно присланные на фронты части (группа «Брайт»)

В штабе группы армий «Юг» рассчитывали, что не только отвоюют «Линию Маргареты», но и при участии 4-го танкового корпуса СС смогут окружить советские войска на западных склонах гор. Передвижение немецких войск вовремя было замечено Толбухиным, в результате чего он своевременно усилил 20-й стрелковый корпус, который находился в месте будущего удара. Советским войскам в значительной мере помогло то обстоятельство, что за день до нового немецкого наступления, то есть 6 января 1945 года, обе армии Малиновского перешли в наступление на северном участке фронта. В итоге получился некий исторический курьез: две наступающие силы оказались разделены только Дунаем. В соответствии с шахматной терминологией подобную ситуацию можно было бы назвать «рокировкой». 8 января советские войска приблизились к Комарому. Они находились от него приблизительно в полукилометре. Вместе с тем части 2-го и 3-го Украинских фронтов начали крупную операцию по охвату противника с флангов. В штабе группы «Юг» легко смирились с мыслью, что южное наступление провалилось. Там решили пойти на риск, тем паче что на линию фронта прибыла 20-я танковая дивизия.

Таблица 15

СООТНОШЕНИЕ СИЛ НА ЮЖНОМ УЧАСТКЕ ФРОНТА ВО ВРЕМЯ ОПЕРАЦИИ «КОНРАД II»

Наступление группы «Брайт» во время южной акции операции «Конрад II» началось 9 января с воздуха. Но советское сопротивление оказалось настолько сильным и ожесточенным, что в первый же день наступления немцам пришлось предпринять 12 атак. Почти все они были безуспешными. На следующий день 7-й механизированный корпус сам предпринял контратаку, которая должна была снять угрозу прорыва советской обороны наступающими немецкими частями. Только в этот день из 80 танков, принимавших участие в этом бою, 57 оказались подбитыми. Пашни под местечком Замой за три дня боев превратились в форменное танковое кладбище. Из-за огромных потерь, которые несли обе стороны, наступление приостановилось. Верх не удалось взять ни советской, ни немецкой стороне.

В советских мемуарах можно найти такое описание одной из операций «Конрад»: «А бои в Будапеште не утихали ни на час: наши войска вели уничтожение окруженной вражеской группировки. Немецко-фашистское командование стремилось любой ценой пробить брешь в боевых порядках советских войск, деблокировать Будапешт, восстановить оборону на Дунае. Контрудар в начале января 1945 года гитлеровцы предприняли из района Комаром, Эстергом в общем направлении на Будапешт. Они надеялись кратчайшим путем по горным, лесным, а также малопроходимым дорогам прорваться к окруженным и одновременно нанести удар из города — навстречу своим войскам, которые наступали с запада. В связи с создавшейся обстановкой наша 99-я стрелковая дивизия была переброшена 5 января на северо-восток в район Эстергома. 1-й полк в короткое время с боями овладел населенными пунктами Пелищаба, Чев, Дорог, Полишсентлелек. В этих боях многие наши воины проявили героизм и стойкость. Вот лишь некоторые примеры. Два друга-пулеметчика А. Свилогузов и С. Олейников уничтожили 57 фашистов. Рядовой Иван Пастухов, заметив, что гитлеровцы пробираются к наблюдательному пункту командира роты, забросал их гранатами и открыл автоматный огонь. В результате шесть немецких солдат рухнули замертво, а двоих боец захватил в плен. Михаил Горлов тянул связь на НП роты, когда из-за кустов выскочили два фашиста. Телефонист не растерялся. Бросив катушку с кабелем, он резанул очередью из автомата и уничтожил их. А связь с батальоном вскоре была восстановлена… Минометный расчет кавалера ордена Славы трех степеней старшины Просандиева навесным огнем уничтожил 65 вражеских солдат… В стычке с врагом был тяжело ранен комсорг батальона лейтенант Сергей Сатаев, но он продолжал оставаться в строю, пока не была отбита атака неприятеля…»

Тем временем танковый корпус СС под командованием Гилле после безуспешной попытки прорвать оборону противника переносит центр своего удара из-под Бичке к северо-западным берегам озера Балатон. Так как командование группы армий «Юг», равно как и сам Гилле, сохраняли надежду, что деблокирование Будапешта можно было все-таки провести без значительных перегруппировок, они продолжали пытаться проломить советскую оборону на севере, под Граном. А тем временем из Будапешта шли пугающие сообщения, одно хуже другого. Нельзя списывать со счетов и это обстоятельство. Оно во многом убедило командование корпуса продолжить наступление, в том числе и на севере. После того как немецким танкам не удалось прорвать советскую оборону в горах, 4-й танковый корпус СС решил наступать на Будапешт строго в северном направлении через Пилишские горы.

9 января началось новое наступление на Гран. В этом городе оказалось сосредоточено 200 тонн запасов. В случае успеха операции, а стало быть, деблокирования Будапешта они должны были быть срочно перевезены в венгерскую столицу. Генерал Балк отдал приказ батальону майора Филиппа нанести дополнительный удар по советской линии обороны между Дёмёшом и Сентендре (Святым Андреем). Эта операция получила название «Выходка гусар». Силами батальона предполагалось захватить Сентендре, а затем спасти защитников Будапешта. К этому времени приказ Гитлера об удержании Будапешта многие из штабных офицеров считали нереальным и невыполнимым. Штабной офицер дивизии «Викинг» писал позже, что подобной точки зрения придерживались также и Гилле, и Филипп. Остается непонятным, как Балк представлял себе отход немецко-венгерской группировки из Будапешта. Ведь возможный коридор, проложенный между Граном и Сентендре (Святым Андреем), находился бы под обстрелом советской артиллерии, которая бы утюжила его с двух сторон. Но ответ на этот вопрос не пришлось искать. Да и немцы не задавались им. В тот момент им посчастливилось все-таки развить наступление. Дело в том, что двигавшиеся с севера танковые части увязли в боях, но продвигавшейся на юго-восток 711-й пехотной дивизии удалось взять Добогокё. В этот пролом в линии советской обороны на следующий же день (Гитлер запретил любые промедления) устремились танки дивизии «Викинг». Упоминавшийся выше штабной офицер этой эсэсовской дивизии в те дни писал: «Противник слаб и полностью разбит. Очень сложная гористая местность. Напоминает предгорье Альп. В полночь приходят сообщения об успехе. Противотанковая и минометная оборона. Никаких собственных потерь. «Вестланд» движется вперед очень быстро».

К 11 января моторизованный (панцергренадерский) полк «Вестланд» ведет бои за Пилишшаттель. Он занимает Пилишсенткерест (Святой Крест). От Будапешта его отделяет всего 21 километр. В тот день дважды раненный оберштурмбаннфюрер СС Франц Хак на своем бронетранспортере в буквальном смысле слова врезается в хорошо укрепленные советские позиции. За смелость и захват местечка он был награжден Рыцарским крестом. На тот момент в деревне находились многочисленные немецкие пленные и захваченные в качестве трофея советскими войсками многочисленные транспортные средства. В итоге захват деревни стал еще и операцией по спасению немецких пленников, многие из которых были ранены. Группа армий «Юг» вновь запрашивает разрешение на прорыв кольца окружения изнутри. Там полагают, что возможный захват Паумашского аэродрома позволит вывезти из Будапешта раненых.

Передовые отряды дивизии «Викинг» достигли Чобанки, откуда шоссе вело прямо на Паумаш, но 12 января они получили приказ отступить. От венгерской столицы их отделяло 17 километров. Командование опасалось применять танки в этой холмистой местности. Для Гилле это был риск обнаружить у себя в тылу советские части. Если бы эта военная операция имела своей целью спасение окруженной группировки, а не деблокирование Будапешта, то он вряд ли бы опасался, что советские войска попытаются «завязать Пилишский мешок». При этом, конечно же, возникли бы «проблемы» у 5-го советского кавалерийского корпуса, который должен был предпринять контратаку на территории между Сентендре и Веришваром. Однако свобода советского маневра позволила бы устранить этот зазор в советской обороне.

Как ни парадоксально прозвучит, но советский генералитет очень надеялся на прорыв блокады изнутри и исход окруженной группировки. Малиновский очень нервничал, что осада Будапешта затягивалась. Скорейшее взятие венгерской столицы зависело в том числе от того, что ее могли покинуть немецко-венгерские защитники. Он даже пошел на провокационный шаг — на ширине километра открыл свободный выход из Будапешта на восточной стороне. Малиновского волновал только сам факт взятия города, все остальное для него было вторичным. Каждый день промедления увеличивал риск вызвать гнев Сталина. Чтобы избежать этого, Малиновский был даже готов отказаться от полного уничтожения окруженной группировки.

Ирония судьбы заключалась в том, что именно приказ Гитлера запретил немецко-венгерским войскам покидать Будапешт. Гитлер и Гудериан не считали, что у операции «Конрад II» были шансы на успех. С самого начала они возлагали большие надежды на наступление, начавшееся под Секешфехерваром. Уже 10 января в группу армий «Юг» сигнализировали, что если в ближайшие часы солдаты Гилле не проведут перегруппировку, то радикального изменения положения на фронте не стоит ожидать. Генерал Венк по просьбе штаба группы армий «Юг» в течение двух часов пытался убедить Гитлера в том, что надо было оставлять венгерскую столицу, а окруженной группировке идти напролом. Но единственным, чего он достиг, стало награждение Пфеффера-Вильденбруха Рыцарским крестом. Положение блокированной группировки никак не изменилось. В Генеральном штабе вообще считали сомнительным, что у операции, начавшейся с изрядным запозданием, были какие-то шансы на успех. Но фюрер продолжал упрямо настаивать на своем первоначальном плане.

Попытка прорыва. Операции «Конрад I» и «Конрад II». 1-12 января 1945 года

11 января очередное наступление с участием свежих немецких частей еще не успело начаться, как уже пришел приказ Гитлера о незамедлительной перегруппировке. В течение целого дня Гилле и Верховное командование сухопутных войск Германии занимались «перетягиванием каната». Они пытались убедить в целесообразности продолжения наступления. Но вечером в 20 часов 20 минут пришел повторный приказ, который предписывал провести перегруппировку войск. Три часа спустя Гилле отправляет в Берлин сообщение, что наступление уже идет успешно, а единственной преградой является сложный ландшафт. Штабные офицеры передали это сообщение без каких-либо комментариев, так как у них не хватало мужества одобрить «самоуправство» Гилле. Затем Гилле попытался связаться с Гиммлером, чтобы тот постарался убедить фюрера изменить свой приказ. Но так как после взятия Пилишсенткереста его части не могли похвастаться никакими крупными успехами, Гилле лишился своего последнего козыря. 12 января в 20 часов он отдал приказ об отступлении. 14 января 1945 года советские войска вновь вошли в Пилишсенткерест — на изгибе Дуная это была, пожалуй, самая пострадавшая от войны деревня.

В мемуарной и исторической литературе (в основном европейской) до сих пор не утихают споры относительно целесообразности сворачивания данного наступления. Все немцы, кто участвовал в тех боевых действиях, хором говорят, что приказ Гитлера лишил всех плодов успеха. Некоторые военные историки, напротив, заявляют, что действия Гитлера со стратегической точки зрения были оправданны, так как советские войска могли окружить наступающие немецкие войска, «завязать пилишский мешок». Не утихают споры и относительно интерпретации целей, которые этим наступлением преследовал Гитлер. Гилле, вышедший из тюрьмы уже в мае 1948 года, и его офицеры были убеждены, что их главной задачей было спасение окруженной в Будапеште группировки. То есть деблокирование венгерской столицы должно было пробить коридор, по которому должны покинуть город. Но все военные историки заявляют обратное — по коридору в Будапешт должны были потечь новые войска. Более того, Гитлер и его генералы были неправильно информированы об обстановке в Венгрии. Они наивно полагали, что ограниченных сил хватит для того, чтобы восстановить в Будапеште некое статус-кво, то есть положение, которое было накануне Рождества 1944 года. При этом, естественно, не велось даже речи о сдаче Будапешта советским войскам.

Сюжет с данным наступлением наглядно показывает, что с 1944 года в верхушке (как военной, так и партийной) Третьего рейха становилось все меньше персон, которые могли бы убедить Гитлера изменить принятое им решение. Почти никто не решался обрисовать фюреру реальную обстановку. Тем самым они освобождали путь для принятия совершенно абсурдных стратегических и тактических решений. Операции в Венгрии показали, насколько нескоординированными были задачи, поставленные перед танковыми дивизиями. И это в условиях, когда к наступлению постоянно подключались все новые и новые силы. Но данное преимущество сводилось к нулю из-за того, что перед этими силами постоянно ставились новые и отнюдь не самые логичные задания. Даже если бы наступление проходило само по себе, без общего руководства и координации действий, у него было бы больше шансов на успех.

А время однозначно работало на Красную Армию. 8 января советские танки уже находились у Кишафёльда — фактически у ворот, которые открывали путь на Братиславу и Вену. Именно по этой причине в штабе группы армий «Юг» легко согласились на прекращение попыток деблокировать Будапешт и перебросили большую часть наступавших на венгерскую столицу немецких войск к северу за Дунай. Однако даже для этого требовалась отдельная санкция. К тому же немецко-венгерская группировка вряд ли могла долго сопротивляться в Будапеште. Гитлер пошел ва-банк, надеясь, что советское наступление, нацеленное на Словакию и Австрию, остановится у берегов Дуная, где-нибудь в районе Комарома. Как ни странно, но он оказался прав. Части перегруппированной 20-й танковой дивизии смогли остановить советское наступление и отбросить Красную Армию на 50 километров назад.

Не стоило забывать, что именно в это время положение немецких войск в Польше становилось очень критическим. 12 января советские дивизии обошли с севера Краков. Пробив немецкую линию обороны, они в нескольких местах углубились во вражеские позиции на 100 километров! Между Берлином и рвавшимися вперед советскими танками не было никаких серьезных военных сил. Но, тем не менее, Гитлер фанатично требовал деблокирования Будапешта. Хотя, чтобы избежать военной катастрофы, Генеральный штаб рекомендовал ему отвести войска обратно к Висле.

В ходе выполнения приказа о перегруппировке части 4-го танкового корпуса СС 17 января в условиях соблюдения строгой секретности были переброшены на территорию между озером Балатон и Секешфехерваром. На следующий день они атаковали советские позиции. Стоит отметить, что эта была первая в истории войн операция, когда танки были оснащены приборами ночного видения, а стало быть, могли атаковать в темноте.

Таблица 16

СООТНОШЕНИЕ ТАНКОВ И САМОХОДНЫХ ОРУДИЙ ВО ВРЕМЯ ОПЕРАЦИИ «КОНРАД III»

Советские исследователи писали, разведчики 4-й армии не смогли заметить передислокацию немецких войск, а стало быть, наступление стало полной неожиданностью. «4-я гвардейская армия не была хозяином положения». Но, тем не менее, в тот же самый день против танков Гилле предпринял контратаку 7-й механизированный корпус, в то время как 133-й стрелковый и 18-й танковый корпуса оказались отрезанными от основной линии фронта. Впрочем, у немцев ощущалась явная нехватка пехоты, а потому советские корпуса почти моментально вышли из окружения. 19 января немецкие танки после разгрома нескольких советских подразделений вышли к Дунаю в районе Дунапетеле, тем самым разорвав трансдунайскую линию боев. На переправах через Дунай возник хаос. Но с ним быстро справились. За несколько дней в район боевых действий советскому командованию удалось переправить через Дунай более 40 тысяч солдат и значительное количество боевой техники. Переправа с восточного берега была весьма удачной, несмотря на то, что на этом участке фронта постоянно действовала немецкая бомбардировочная авиация.

22 января после долгих и упорных боев пал Секешфехервар. Первой в город вступила боевая группа «Ней», которая к этому моменту уже достигла размеров полка. В ходе боев она потеряла почти четверть своего личного состава. 24 января дивизия «Мертвая голова» захватила южную часть Барачки, населенного пункта, находившегося на расстоянии 30 километров от Будапешта. Однако именно в этот момент Толбухин снял войска и создал мощный рубеж обороны вдоль речушки Вали. Немецкие танки едва ли могли преодолеть этот водный рубеж. К 26 января наступавшие немецкие части приблизились к Будапешту. От венгерской столицы их отделяло 25 километров.

В мемуарах одного из советских офицеров есть такое описание этих боев: «Кончилось наконец «окопное сидение». Мы перешли в наступление. Наши удары все усиливались, но и враг в течение января контратаковал, пытаясь восстановить оборону по Дунаю и вывести свои войска из окруженного Будапешта. 24 января гитлеровцы прорвались к Барачкам — это в тридцати километрах от Буды. А в одном месте немецкие танки подошли на 5–6 километров к окраинам Будапешта, где ждала помощи окруженная нами почти 200-тысячная вражеская группировка. Натиск мы сдержали, но сами перейти в наступление не смогли: слишком много было потеряно сил. Бои за Буду приняли затяжной характер и длились до 13 февраля. Нас несколько раз перемещали из одного района в другой, снимали даже из-под Будапешта и бросали навстречу войскам, прорывавшимся к Веленце, Балатону, Секешфехервару, Бичке, Эстергому и на другие участки. Как-то вечером, когда чуть стемнело, нас сняли с переднего края в Обуде и форсированным маршем направили на север по дороге на Эстергом, чтобы перерезать путь группе немецких танков с десантом на броне. Ночью за шесть часов мы прошли 30 километров. Для пехоты это много. А дорога была трудная, с крутыми подъемами и спусками, да и погода нас не баловала: дул очень сильный, порывистый встречный ветер. Поднимемся на взгорок — ветер, спустимся вниз — моросит дождь, идти скользко».

В конце войны Сталин не был готов рисковать. Он прекрасно понимал, что встреча советских и англо-американских частей была лишь вопросом времени. В начале войны Сталин, не задумываясь, бросил бы на подавление немецкого наступления сотни тысяч солдат. Но теперь он предпочел предоставить Толбухину стратегическую самостоятельность. Потеря южного дунайского плацдарма была равносильна разгрому двух советских армий.

Признаком нервозности советского командования стал подрыв собственных же понтонных мостов через Дунай в районе Дунапелете и Дунафёльдвар. Это произошло 21 января. Этим закрывался путь к отступлению. Но, с другой стороны, советские части лишались планомерного снабжения продовольствием и боеприпасами. В этих условиях Толбухин решился на рискованный и отчаянный ход: он решил удержать плацдарм на берегу Дуная, так как было бы наивно полагать, что повторное форсирование Дуная прошло бы безупречно. Наведя порядок в рядах оборонявшихся частей, 27 января он отдал приказ о начале контратаки. Вытянутый вплоть до Дуная немецкий танковый клин был весьма уязвим с флангов. Тем более, что сюда в любой момент могли ударить советские дивизии, располагавшиеся у озера Веленцай и у Шимонторнья. Тогда немцы сами бы оказались в ловушке.

В итоге Толбухин начал готовить одновременно наступление с севера и с юга. По его приказу из Буды были переброшены 104-й стрелковый и 23-й танковый корпуса. Для нападения с юга предполагалось использовать силы 30-го стрелкового корпуса. Несмотря на то, что немцы, перешедшие в оборону, в первый же день операции смогли уничтожить 122 советских танка (около сотни из них были из 23-го танкового корпуса), они были вынуждены оставить все захваченные территории за исключением Секешфехервара. Мемориалом этой борьбы стали обломки подбитых только у села Вереб 70 танков и 35 самоходных орудий. В итоге советские войска с боями смогли занять северную часть Секешфехервара. Немцам ничего не оставалось, как отступить. Операция «Конрад III» закончилась для немцев неудачей.

Ввиду тщетности попыток деблокировать Будапешт 28 января 1945 года Гитлер решил перебросить из Арденн, где немецкое наступление уже теряло обороты, в Венгрию свой последний резерв — 6-ю танковую армию. Но когда у озера Балатон началось очередное немецкое наступление, вошедшее в историю под названием операции «Пробуждение весны», оно потеряло всякий смысл — Будапешт оказался в руках советских войск. Немецко-венгерская группировка и без того слишком долго смогла продержаться в городе. Дольше даже, чем на это рассчитывали в Генеральном штабе рейха. Балк уже в январе полагал, что Будапешт будет утрачен, а его защитникам не удастся вырваться из окружения.