• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Великое княжество Литовское (полное название Великое княжество Литовское, Русское и Жамойтское) — государство, существовавшее с конца XII — первой половины XIII вв. по 1795 г. на территории современных Литвы, Белоруссии (до 1793 г.) и Украины (до 1569 г.).

С 1386 г. находилось в персональной (личной), с 1569 г. — в сеймовой унии с Польшей. Прекратило существование после третьего раздела Речи Посполитой (Польско-Литовского государства) в 1795 г. Основная часть княжества была присоединена к Российской империи.

Большинство населения Великого княжества Литовского были православного (предки современных белорусов и украинцев) исповедания, однако политическая власть находилась в руках литовской знати. Языком официальных документов был старобелорусский (западнорусский, русинский) язык (например, Литовская метрика, статут Великого княжества), в контактах с западными странами — латинский язык, а с XVII в. возобладал польский язык.

В XIV–XV вв. Великое княжество Литовское — соперник Московской Руси в борьбе за господство в Восточной Европе.

Ядром государства была первичная Литовская земля, находившаяся на территории акштайтов (культура восточнолитовских курганов). Со времени правления Гедимина учреждена первая столица государства — Вильнюс (Вильно, Литва, город известен с 1323 г.). Название государства окончательно устоялось в 20-х гг. XV в. С середины XIII в. — первой половины XIV вв. охватывало также и белорусские земли, а в 1363–1569 гг. — и большую часть украинских. По общепринятой в литовской историографии версии считается, что государство было основано князем Миндовгом около 1240 г. Домен Миндовга располагался к югу от владений Довспрунга, которые находились между Неманом и Вилией.

По другой версии, государство возникло на основе белорусского Новогрудского княжества, куда в середине XIII в. на княжение был приглашен литовский князь Миндовг (умер в 1263 г.) вместе со своей дружиной. Именно Новогрудок стал первой столицей государства; языческие литовские племена тогда не имели собственных городов.

Консолидация первоначально разрозненных княжеств проходила на фоне сопротивления крестоносцам Тевтонского ордена в Прибалтике. Одновременно шла экспансия в юго-западном и юго-восточном направлении, в ходе которой Миндовг отобрал у Галицко-Волынского княжества земли по Неману.

При князе Гедимине (правил в 1316–1341 гг.) Великое княжество Литовское значительно укрепилось экономически и политически.

При Ольгерде (правил в 1345–1377 гг.) княжество фактически стало доминирующей державой в регионе. Особенно позиции государства укрепились после того, как в 1362 г. Ольгерд разбил татар в битве при Синих водах. Во время его правления в состав государства входили большая часть нынешней Литвы, Белоруссии, Украины и Смоленской области. Таким образом, земли княжества простирались от Балтики до Причерноморских степей, восточная граница проходила примерно между современными Смоленской и Московской областями.

Для всех жителей западной Руси Литва стала естественным центром сопротивления традиционным противникам — Орде и крестоносцам. Кроме того, в Великом княжестве Литовском в середине XIV в. численно преобладало православное население, с которыми язычники-литовцы уживались довольно мирно, а иногда случавшиеся волнения быстро подавлялись.

Литовские князья намеревались занять и русский великокняжеский престол. В 13 681 372 гг. Ольгерд, будучи женатым на сестре великого князя тверского Михаила, поддержал Тверь в ее соперничестве с Москвой. Литовские войска подступили к Москве, но в это время на западных рубежах Ольгерд воевал с крестоносцами, а потому не мог долго осаждать город. Крестоносцы, в отличие от призрачных надежд на все русские земли, виделись Ольгерду более серьезной угрозой, и в 1372 г. он, уже подступив к Москве, развязал себе руки, неожиданно предложив Дмитрию Донскому «вечный мир».

Отношения с русскими землями осложнились, когда великий князь Ягайло (правил в 1377–1434 гг.) заключил в 1385 г. личную унию с Польшей (т. н. Кревская уния). Ягайло принял католичество с именем Владислава и женился на наследнице польского престола Ядвиге, став одновременно королем Польского королевства и великим князем Литовским. Католичество было объявлено государственной религией Великого княжества Литовского. Уния помогла обезопасить западные рубежи княжества, но рознь между жителями Короны (так часто называли Польское королевство) и литовского княжества оставалась непреодоленной.

Но двоюродный брат Ягайло Витовт не подчинился унии и возглавил борьбу за независимость Польши. Он заключил союз с Московским княжеством, выдав свою дочь замуж за московского великого князя Василия Дмитриевича. В 1392 г. Витовту удалось добиться формальной независимости: он стал наместником Ягайла в Великом княжестве Литовском.

В это время на западе польско-литовское государство вело жестокую борьбу с Тевтонским орденом. Мир на восточных рубежах во многом способствовал тому, что в 1410 г. соединенные войска Королевства Польского и Великого княжества Литовского нанесли сокрушительное поражение ордену в Грюнвальдской битве (битва при Танненберге). Грюнвальдская битва привела к усилению позиций Великого княжества Литовского. В 1413 г. была заключена новая, Городельская, уния, согласно которой закреплялась независимость Великого княжества Литовского.

Витовт попытался вмешаться в московские дела в 1427 г., когда в Москве началась династическая распря, получившая название «Шемякина смута». Опираясь на то, что великая княгиня московская вместе с сыном, людьми и землями сама отдалась ему под защиту, Витовт надеялся занять престол короля Литвы и Руси. Оставалось только признать этот новый статус Польше, но Ягайло и Королевству Польскому, стремившемуся расширить своё влияние на восточного соседа, это было совершенно не выгодно. По легенде, корону Витовта остановили на территории Польши, и Ягайло лично разрубил ее мечом.

Это была последняя попытка утверждения Великого княжества Литовского в качестве независимой державы. Решительное насаждение католической веры и расширение влияния поляков, хотя и способствовало подъему хозяйства, культуры и науки, вместе с тем крепко привязывало страну к более развитой католической Польше, а система привилегий, дарованных католической шляхте, разрывала внутреннее единство страны. Массовым стал переход православного дворянства в католичество, его полонизация. Тем не менее низшие слои населения, будучи православными, больше ориентировались на Русь.

После смерти Витовта в 1430 г. началась борьба за великое княжение между Свидригайлом Ольгердовичем, младшим братом Ягайлы, и Сигизмундом Кейстутовичем, братом Витовта. Первый опирался на поддержку русских князей и бояр, а последний — на поддержку литовских панов. Сигизмунд победил, но в 1440 г. был убит заговорщиками. Преемником ему литовские паны выбрали Казимира «Ягеллончика» (14 401 492). В 1445 г. после гибели Ягайло-Владислава поляки выбрали Казимира своим королем.

В 1449 г. король польский и великий князь литовский Казимир заключил с московским великим князем Василием II мирный договор, который действовал до 80-х гг. XV в., когда на службу к московскому великому князю стали переходить православные князья.

В начале XVI в. началась новая война Великого княжества Литовского с Московским государством. Она продолжалась несколько лет; в итоге к Москве отошли так называемые Северские княжества и Смоленск, а Литва была значительно ослаблена. В 1569 г. по Люблинской унии она вынуждена была объединиться с Польшей в федеративное государство — Речь Посполитую, в котором Великое княжество Литовское становилось лишь весьма ограниченной автономией.

Воспользовавшись тяжелым положением Литвы во время Ливонской войны, польская шляхта добилась от литовских панов в 1569 г. на сейме в Люблине согласия на новый унитарный договор (Люблинскую унию), по которому Польша и Литва образовали одно государство — Речь Посполитую («республику»), в которой им обеспечивалась главенствующая роль. Глава Речи Посполитой подлежал избранию шляхтой обеих частей государства и должен был считаться одновременно королём польским и великим князем литовским. Каждое из объединившихся государств — Литва (княжество) и Польша (Корона) сохраняли свою внутреннюю автономию: отдельную администрацию, суд, бюджет и войско.

Речь Посполитая была многонациональным государством, в котором господство принадлежало польским и литовским феодалам. Быстрая полонизация верхушки власти в Литве, на Украине и в Белоруссии и проникновение на Украину и в Белоруссию польских землевладельцев привели к тому, что в восточных областях государства осложнились внутренние отношения, обостренные национальными и религиозными противоречиями. Крестьяне и горожане Украины и Белоруссии, несмотря на ополяченную верхушку, были близки русскому народу во многом благодаря религии. Чтобы укрепить свою власть, польские феодалы решили оторвать церковь Украины и Белоруссии от православия и связать её с католичеством. В 1856 г. была провозглашена Брестская уния, согласно которой католическая церковь разрешала восточный обряд богослужения. Правительство Речи Посполитой объявило единственно законной церковь униатскую, а православная церковь оказалась всячески притесняема.

Польская верхушка стремилась добиться безоговорочного подчинения Великого княжества Литовского своей власти. Однако осуществить это полностью они не смогли. Несмотря на общий с Польшей сейм и наличие единого короля, княжество Литовское сохраняло свою администрацию. Оно имело особого гетмана, командовавшего войском, канцлера и казначея; население подчинялось своим особым законам и судилось своим судом. Но княжество Литовское являлось составной частью Речи Посполитой, и его судьбы были тесно сплетены с судьбами этого государства.

Во второй половине XVII в. Литва подверглась шведскому нашествию, а в начале XVIII в., в период Северной войны, Литву снова разоряли контрибуции и грабежи войск, действовавших на ее территории. Положение Литвы в этот период осложнялось борьбой литовских магнатов против королевской власти, причем каждая магнатская группировка стремилась к полной самостоятельности. В этой борьбе магнаты пользовались как подкупом отдельных шляхтичей, с помощью которых они срывали сеймики, так и террором. Таким путем в конце XVII в. Сапеги добились в Литве господствующего положения, но в начале следующего столетия другие магнаты выступили против их диктатуры. Магнатские усобицы снова возобновились в то самое время, когда страну разоряли шведские войска и когда народ, ободренный успехами русской армии под Полтавой, решительно выступил против захватчиков.

Положение Литвы в это время было очень тяжелым. Города и села были разорены. Население в результате военных бедствий и эпидемии чумы сократилось почти наполовину. Ограбленные крестьяне часто уже не могли восстановить свое хозяйство. Многие из них погибали или уходили на чужбину искать лучшей доли.

Разорение коснулось и литовских феодалов. Значительное число фольварков было разрушено, села опустошены. Восстанавливая свое хозяйство, паны пытались прибегать к средствам принуждения по отношению к крестьянам, но такие меры вызывали сопротивление. Бегство крестьян из поместий приобрело массовый характер. Об этом свидетельствуют законы против беглых 1712, 1717 и 1718 гг. Крестьяне боролись против феодалов не только путем бегства и повседневного пассивного сопротивления, но и путем восстаний. Известны вооруженные выступления крестьян в 1701 г. в Шауляйской экономии, восстание 1707 г. в Жемайтии, восстание деревни Скуодас в 1711 г. Феодалы жестоко расправлялись с участниками этих разрозненных выступлений. Вместе с тем, заботясь о хозяйственном восстановлении своих фольварков, феодалы нередко заменяли барщину чиншевой[35] системой; такая замена была выгодна феодалам: она повышала производительность труда, не требовала вклада денежных сумм в хозяйство, сокращала расходы на поместную администрацию. Несколько улучшалось и положение крестьян, так как взимаемый с крестьян чинш был, как правило, умеренным; помимо того, крестьяне получали некоторые льготы и освобождались от придирчивого надзора пана или его управляющего.

Однако правовое положение крестьян при чиншевой системе не изменилось.

Процесс перевода крестьян на чинш шел неравномерно. Более широко он охватил королевские поместья, расположенные главным образом в северо-западной части Литвы, и в меньшей степени коснулся крестьян частновладельческих имений. По мере укрепления крестьянского хозяйства к середине XVIII в. снова начинает расти барщина. Распространение денежной ренты в Литве было временным явлением; оно не подорвало феодально-крепостнической системы.

В городах в это время обостряется борьба плебейских масс и ремесленников против злоупотреблений городского патрициата. Особенно острые формы приняла эта борьба в Вильнюсе в 1712 и 1720 гг.

Царская Россия в течение долгого времени выступала против раздела и ликвидации Речи Посполитой, которая находилась под ее влиянием. Однако императрица Екатерина II видела угрозу этому влиянию в начавшемся в Польше движении за реформы. Стремясь оказать давление на правящие круги Речи Посполитой, царское правительство использовало в качестве предлога так называемый диссидентский вопрос, т. е. вопрос об угнетенном положении в Польше украинского и белорусского населения, исповедующего Православие. Екатерина II в 60–70-х гг. предъявила Польше требование об уравнении православных и других диссидентов в правах с католиками.

Политика царского правительства в отношении Речи Посполитой вызывала раздражение в правящих кругах Пруссии и Австрии, которые стремились уничтожить русское влияние в Речи Посполитой и добиться согласия Екатерины II на раздел Польши.

Австрия при молчаливой поддержке прусского двора шантажировала царское правительство угрозой заключения союза с Турцией. Впоследствии к этому приему прибегла также и Пруссия. Австрия и Пруссия воспользовались в свою очередь диссидентским вопросом, стараясь всеми способами усилить антирусские настроения в Речи Посполитой. Австрийский двор открыто выступал в роли защитника католицизма и поддерживал противников уравнения в правах православных с католиками. Прусский король давал своим представителям в Польше тайные инструкции противодействовать русскому влиянию.

Надеясь на поддержку со стороны Пруссии и Австрии, правящие круги Речи Посполитой стали на путь открытого сопротивления царскому правительству. Сейм 1766 г. выступил против уравнения в правах католиков и диссидентов. После окончания сейма русское правительство предложило Чарторыским решить вопрос о диссидентах, а также заключить оборонительно-наступательный союз с Россией. Получив отказ, правительство Екатерины II оказало давление на созванный осенью 1767 г. сейм.

Оно добилось решения об уравнении в гражданских правах католиков и диссидентов и отмены почти всех проведенных в 1764 г. реформ. Россия брала на себя гарантию сохранения вольной элекции (избрания) королей, «либерум вето» и всех шляхетских привилегий, признавая их «кардинальными правами» Речи Посполитой.

Против этих решений выступила организованная в феврале 1768 г. в Баре (Украина) конфедерация. Барская конфедерация была весьма пестрой по своему составу. К ней примкнули, помимо ярых клерикалов и вообще консервативных элементов, еще и патриотические круги шляхты, недовольные вмешательством России во внутренние дела Польши и ставшие ее противниками. Конфедерация провозгласила отмену равноправия диссидентов и католиков и начала борьбу против других постановлений сейма 1767 г. Царское правительство направило в Польшу военные силы, которые совместно с войсками Станислава Августа летом 1768 г. разгромили конфедератов.

Войска Барской конфедерации притесняли население, что послужило толчком к ряду крестьянских восстаний. В мае 1768 г. поднялось на борьбу украинское крестьянство, видевшее в организаторах Барской конфедерации своих давнишних угнетателей. Требование крестьян восстановить Православную Церковь являлось лишь религиозным выражением антифеодального и национально-освободительного движения.

Еще в 1767 г. в селе Торчин появился манифест, который распространялся на польском и украинском языках. Манифест призывал польское и украинское крестьянство к совместной борьбе против общего врага — магнатов и шляхты. Крестьянское движение 1768 г. охватило значительную территорию Правобережной Украины. Отряды восставших, возглавляемые Зализняком, Шило, Бондаренко, Гонтой, заняли Звенигородку, Умань и другие укрепленные города.

Размах крестьянского движения, получившего название колиивщины (от кольев, которыми вооружались повстанцы), стал настолько значительным, что встревожил и польское и царское правительства. Против восставших двинулись царские войска под командой генерала Кречетникова и отряд польских войск во главе с Браницким. В результате карательных действий уже летом 1768 г. силы восставших были разгромлены и вожди их казнены. Но борьба не прекращалась, и отдельные крестьянские отряды продолжали действовать.

Колиивщина показала, что магнаты и шляхта уже не в состоянии собственными силами подавлять антифеодальные движения. Обращаясь к царскому правительству за помощью против восставших народных масс, польские феодалы тем самым признали свою зависимость от царской России.

Пруссия и Австрия воспользовались напряженной обстановкой в Польше и приступили к захвату пограничных польских областей. В то же время, осенью 1768 г., Турция объявила войну России, вследствие чего значительные русские военные силы были отвлечены на новый театр военных действий. Правительство Екатерины II опасалось возможного выступления Австрии на стороне Турции. Кроме того, Екатерина II имела основание не доверять нейтралитету Пруссии, а главное, не могла надеяться на прочность своего влияния в самой Польше. В этих условиях она дала согласие на раздел Польши. Первый раздел Польши был закреплен особым договором между тремя державами, подписанным в Петербурге 5 августа (25 июля) 1772 г. Пруссия получила Поморское воеводство (Западную Пруссию без Гданьска), Вармию, Мальборкское и Хелминское воеводства (без Торуня), часть Куявии и Великой Польши. Австрия заняла всю Галицию, часть Краковского и Сандсмирского воеводств и Русское воеводство с городом Львовом (без Холмской земли). К России отошли часть Белоруссии — Верхнее Поднепровье, Подвинье и часть латвийских земель — Латгалия.

Речь Посполитая была бессильна отстоять свои границы, и сейм 1773 г. утвердил акт раздела. Этот раздел означал полное подчинение Речи Посполитой соседним государствам и предопределил — в результате двух последующих разделов, 1793 и 1795 гг., — ее окончательную гибель.

Слабость Речи Посполитой давала повод для вмешательства в ее внутренние дела сильных соседей и позволила осуществить ее первый раздел. 3 мая 1791 г. Речи Посполитой удалось утвердить на сейме новую конституцию, согласно которой отменялось «liberum veto»,[37] а также деление Речи Посполитой на королевство Польское и Великое княжество Литовское, на их основе провозглашалась единая Польша.

Укрепление государственности противоречило интересам Пруссии, Австрии и России. У них был формальный повод для вмешательства в дела Речи Посполитой, так как ей не разрешалось изменять конституцию и отменять «liberum veto». В самой Речи Посполитой некоторые магнаты и шляхта воспротивились усилению королевской власти. В знак протеста против конституции 3 мая 1791 г. они при поддержке Екатерины II организовали в Тарговицах конфедерацию и обратились к России за помощью. По призыву конфедерации в Речь Посполитую были двинуты русские и прусские войска, создались условия для нового раздела.

В январе 1793 г. был заключен русско-прусский договор и произведен второй раздел Речи Посполитой, по которому к Пруссии отходили польские земли (Гданьск, Торунь, Познань), а Россия воссоединилась с Правобережной Украиной и центральной частью Белоруссии, из которой была образована Минская губерния.

Второй раздел Польши вызвал подъем в ней национально-освободительного движения, возглавленного участником борьбы северо-американских колоний за независимость генералом Тадеушем Костюшко. Оно началось в марте 1794 г. в Кракове, а в апреле — в Великом княжестве Литовском. Осенью 1794 г. А. В. Суворов взял штурмом предместье Варшавы Прагу. Восстание было подавлено, Костюшко попал в плен.

В 1795 г. состоялся третий раздел Польши, положивший конец ее существованию. Соглашение было подписано в октябре 1795 г., но, не дожидаясь его заключения, инициатор раздела Австрия ввела свои войска в Сандомир, Люблинскую и Хелминскую земли, а Пруссия — в Краков. К России отошли западная часть Белоруссии, западная Волынь, Литва и герцогство Курляндское. Последний король Речи Посполитой отрекся от престала и до смерти в 1798 г. жил в России.

Воссоединение с Россией Белоруссии и Западной Украины и вхождение в состав России Литвы и Курляндии имели своим последствием то, что прекратились религиозные преследования православных, а католикам была предоставлена свобода вероисповедания. Россия обеспечила защиту извне, чего не могла гарантировать слабая Речь Посполитая, ликвидировалось своеволие польско-литовских магнатов, лишенных права держать свои войска и крепости. Воссоединение с Россией народов, этнически близких русским, способствовало взаимному обогащению их культур.

^{19 декабря 1795 г.}

Божьей поспешествующей милостью Мы, Екатерина Вторая, Императрица и Самодержица Всероссийская, Московская, Киевская, Владимирская, Новгородская, Царица Казанская, Царица Астраханская, Царица Сибирская, Царица Херсонеса-Таврического, Государыня Псковская и Великая княгиня Смоленская, Литовская, Волынская и Подольская, Княгиня Эстляндская, Лифляндская, Курляндская и Семигальская, Самогицкая, Карельская, Тверская, Пермская, Болгарская и иных; Государыня и Великая княгиня Новагорода Низовские земли, Черниговская, Рязанская, Полоцкая, Ростовская, Ярославская, Белоозерская, Удорская, Обдорская, Кондийская, Витебская, Мстиславская и всея Северные страны повелительница и Государыня Иверских земель, Карталинских и Грузинских Царей и Кабардинских земель, Черкасских и Горских князей и иных наследная Государыня и обладательница.

Нам любезноверным подданным» великого княжества Литовского духовным, благородному рыцарству и земству, городам и всем обывателям.

Присоединив на вечные времена к империи Нашей области великого княжества Литовского[38] в нижеозначенной черте лежащие, а именно, начиная от пределов Волынской Губернии вниз по течению реки Буга до Бржеста литовского и спускаясь далее по течению сей реки до пределов Подляхии, потом простираясь по рубежам воеводств Бржестского и Новогрудекского к реке Йемену против Гродны, откуда продолжаясь вниз по сей реке до того места, где правый берег сей реки входит в области прусские, и наконец, следуя по старой границе королевства Прусского в сей стране до Палангена и до моря Балтийского, так что все земли, города и округи, в сей черте находящиеся, навсегда имеют состоять под скипетром Российской державы, жители же тех земель всякого рода, пола, возраста и состояния в вечном подданстве оного, возложили Мы на Нашего генерала литовского генерал-губернатора князя Репнина от всякого звания обитателей означенных земель принять на вечное подданство и на верность присягу и потом, приступив ко введению управления по образу изданных от Нас учреждений, коими управляются и все губернии империи нашей, представить нам все те распоряжения, которые благу оных надежнейшим образом способствовать могут. Объявляя вам, Нашим любезноверным подданным, о таковом на вечные времена непоколебимо утвержденном бытии вашем и потомства вашего, обнадеживаем притом императорским Нашим словом за Нас и наследников Наших, что не токмо свободное исповедание веры, от предков вами наследованной, и собственность, законно каждому принадлежащая, в целости соблюдены будут, но что от сего времени каждое состояние народное вышеозначенных областей имеет пользоваться и всеми правами, вольностями и преимуществами, каковыми древние подданные российские по милости Наших предков и Нашей пользуются. Впрочем, удостоверены Мы, что вы, имея уже опыты попечения Нашего о благе вашем, сохранением ненарушимой верности Нам и преемникам Нашим и усердием к пользе и службе государства Нашего потщитесь заслуживать продолжение монаршего благоволения. Дан в С. -Петербурге декабря 14-го дня, в лето от Рождества Христова тысяча семьсот девятдесять пятое[39] царствования же нашего всероссийского тридесять четвертое[40] и таврического четвертоенадесять.[41]

(Подлинный подписан (М. П.) собственною Е. И. В. рукою тако: ЕКАТЕРИНА) (Печатан в С. -Петербурге при Сенате декабря 19-го дня 1795 г.)

^{АВПР, ф. Спб. Главный архив, 1–10, т. 23, 1795, д. 257, лл. 1–1 об. (печатный экземпляр).}

Территории современной Латвии и Эстонии с XVII в. до 1917 г. назывались Прибалтикой, Прибалтийскими или Остзейскими губерниями, в то время как Литва и Белоруссия именовались Северо-Западным краем (Западными губерниями).

Прибалтика в конце XV — первой половине XVI вв.[42]

До середины XVI в. Латвия и Эстония продолжали составлять территорию Ливонского орденского государства. В это государство входило несколько различных феодальных владений: Ливонский орден, Рижское архиепископство, три епископства (Тартуское, Сааремаа-Ляанемааское на территории Эстонии и Курземское на территории Латвии) и города. Важнейшим феодальным владением средневековой Ливонии был Ливонский орден.

Орденское рыцарство регулярно пополнялось пришельцами из Германии, которые прибывали в Ливонию в поисках наживы и славы. Тесными узами с немецкой метрополией были связаны также ливонские вассалы, которые происходили в основном из потомков немецких захватчиков XIII в. Из этих вассалов образовалось местное дворянство в епископских и орденских владениях. Орден, епископы и их церковные чины являлись наиболее крупными феодальными землевладельцами. В некоторых орденских землях, например в Северной Эстонии (Харью-Виру), и епископствах преобладающая часть земель принадлежала вассалам-дворянам, угнетавшим эстонские и латышские народные массы. Политика Ливонского орденского государства сохранила до конца своего существования резко выраженный захватнический характер.

В конце XV — первой половине XVI вв. наиболее характерным процессом в социально-экономической жизни Ливонии являлось интенсивное развитие помещичьего землевладения. Это было обусловлено повышением спроса на зерно и другие сельскохозяйственные продукты вследствие роста городов и увеличения неземледельческого населения в стране. Но главной причиной был все более увеличивавшийся в Западной Европе спрос на основной предмет ливонского экспорта — зерновой хлеб и значительное повышение цен на него. Ливонские феодалы (Орден, епископы и вассалы-помещики) не преминули использовать благоприятную конъюнктуру и увеличили производство товарного зерна, что достигалось прежде всего путем усиления феодальной эксплуатации крестьянства. Для расширения господской запашки крестьян сгоняли с их исконных земель, которые превращались в помещичьи и обрабатывались барщинным трудом крестьян. Наиболее распространенной формой сопротивления крестьян возросшему феодальному гнету стали побеги. Феодалы стремились прикрепить крестьян к земле. В связи с этим в конце XV в. и в первой половине XVI в. в Ливонии происходило закрепощение крестьян и юридическое оформление крепостного права.

Закрепощение охватило в первую очередь дворохозяев, которые составляли основную массу крестьянства и отбывали барщину в феодальных поместьях. В XVI в. процесс закрепощения, неуклонно расширяясь, охватил и прослойку безземельного крестьянства — бобылей, живших в крестьянских дворах и усадебных пристройках и работавших у дворохозяев поденщиками, мастеровыми, рыбаками. Особую группу беднейших крестьян составляли «пешеходцы» (юксъялги), которые обычно возделывали запустевшие и целинные земли и, не имея своего рабочего скота, выполняли только пешую барщину. Несмотря на значительную дифференциацию крепостного крестьянства в Ливонии, его борьба своим острием была направлена против общего классового врага — феодалов.

В обстановке расширения и углубления феодальной эксплуатации подневольного крестьянства увеличивался удельный вес дворянского сословия в политической жизни Ливонии. Большое значение с конца XV в. приобрел ландтаг, т. е. представительное учреждение господствующих сословий страны — Ордена, епископств, «рыцарств» и наиболее крупных городов. На деле ландтаг был орудием дворянства, которое с успехом использовало его для укрепления своего политического влияния.

В конце XV в. и в первой половине XVI в. возросла также политическая роль городов, в первую очередь крупнейших из них — Риги, Таллина (Ревеля) и Тарту. Города эти были членами Ганзейского союза и пользовались весьма развитым самоуправлением, всячески противодействуя стремлению крупных феодалов и их вассалов распространить на них свои права и привилегии.

Высшие органы городского самоуправления оставались в руках городских верхов, в первую очередь немецких купцов. При разрешении важнейших вопросов городской жизни в Риге, Таллине и Тарту особенно значительную роль играла Большая гильдия, объединявшая крупных купцов и представителей некоторых ремесленных профессий (например, ювелиров). Из членов этой гильдии выбирался магистрат — высший орган управления города. Члены магистрата и Большой гильдии составляли городской патрициат. Основной массой бюргерства являлись ремесленники и мелкие торговцы, объединявшиеся по профессиям в цехи, входившие в свою очередь в состав Малой гильдии. Среди ремесленников в Риге было значительное количество латышей, а в Таллине и Тарту — эстонцев. Городская беднота, не входившая в гильдии и цехи и не пользовавшаяся гражданскими правами, состояла главным образом из бежавших в город крестьян, занятых в качестве домашней прислуги и разного рода чернорабочих. В крупных городах Ливонии в конце XV и в первой половине XVI в. жило также значительное количество русских купцов и ремесленников. Они составляли в этих городах население особых улиц — «концов».

Классовая борьба между патрициатом, рядовым бюргерством и плебейской массой в первой половине XVI в. нередко проявлялась в весьма острых формах. Классовые противоречия в городах Ливонии переплетались с национальными — между немецкими верхами, с одной стороны, и массами эксплуатируемого эстонского и латышского населения — с другой.

Укрепление политических позиций крупнейших городов Ливонии происходило в условиях роста их посреднической торговли между Западом и Востоком. Оживленной была торговля Риги с Литвой по главному торговому пути — реке Даугаве (Западной Двине). Немаловажное значение имела для Риги, а также для Таллина и Тарту торговля с Россией. Роль ливонских городов в посреднической торговле с Россией стала возрастать после закрытия ганзейской конторы в Новгороде в 1494 г. Это способствовало росту экономического и политического влияния ливонских городов в первой половине XVI в. Однако на почве стремления захватить в свои руки монополию на роль посредника в торговле России с Западом у ливонских городов возникли острейшие противоречия с русским купечеством и правительством, а также с западноганзейскими городами, в частности с Любеком.

Ливонские города принимали активное участие в осуществлении политики Ордена и епископов, направленной к изоляции и экономической блокаде России. Такая политика содействовала развязыванию военного конфликта между Русским государством и орденской Ливонией.

Увеличение удельного веса городов и местного дворянства содействовало разложению Ливонского орденского государства.

Обострение противоречий в Орденском государстве происходило в условиях подъема ре-формационного движения. Реформация, начавшаяся в начале 20-х гг. XVI в., распространилась среди городского бюргерства и вассалов.

Ею были охвачены также городские низы и крестьяне.

Наиболее радикальное крыло реформации в Ливонии было представлено странствующим ремесленником, скорняком Мельхиором Гофманом, который своей деятельностью достиг выдающихся успехов в некоторых крупных городах страны. Вынужденный под давлением феодалов и городского патрициата покинуть Ливонию, Гофман после подавления Крестьянской войны в Германии стал там одним из вождей радикального анабаптизма.

Победило в Ливонии умеренное реформационное движение — лютеранство, явившееся идеологией дворянства и немецких бюргеров Ливонии. Около середины XVI в. большинство населения Ливонии формально считалось принявшим лютеранство. В 1554 г. на ландтаге в Валмиере была провозглашена свобода вероисповедания для лютеран всей Ливонии.

Успехи реформации, подрывая авторитет Ордена как детища католической церкви, создавали значительные затруднения для пополнения его состава новыми «рыцарями», которые, как правило, вербовались вне страны, прежде всего в Германии. Военная мощь Ордена шла на убыль. Реформация подрывала также основы существующей феодально-иерархической государственной организации, верхушка которой в руководстве Ордена и в лице епископов и их капитулов продолжала оставаться тесно связанной с Католической Церковью.

Таким образом, в последние десятилетия перед Ливонской войной как в экономике, так и в расстановке классовых сил в стране происходили большие изменения, содействовавшие обострению социальных противоречий. В этих условиях Ливонское орденское государство стало явным анахронизмом.

На политическом положении Ливонии также сказывались крупные сдвиги, которые происходили в международной обстановке.

Активными конкурентами ганзейских купцов, отстаивавших в прибалтийской торговле свои прежние права и привилегии, стали выступать Англия и Нидерланды. В то же время в Восточной Европе возросла политическая роль Русского государства, а также Великого княжества Литовского, Польши, Швеции и Дании, стремившихся ликвидировать прежнее монопольное положение ганзейцев.

В начале XVI в. магистр Ливонского ордена Вальтер фон Плеттенберг (1494–1535) предпринял попытку вторжения в русские земли. После тщательной дипломатической подготовки Плеттенберг в августе 1501 г. перешел в наступление на псковские земли. Главные русские силы ответили контрударом, вторгшись осенью того же года в глубь Ливонии. Получив значительную помощь от папской курии и ганзейских городов, Плеттенберг предпринял в 1502 г. новое крупное наступление на Псков, согласованное с военными операциями великого князя Литвы Александра Казимировича против русских. В последовавших сражениях с войсками Плеттенберга русские вышли победителями, и в 1503 г. между Ливонией и Россией было заключено перемирие, возобновлявшееся впоследствии и остававшееся в силе до Ливонской войны. Однако и в это время Ливония продолжала участвовать в экономической блокаде Русского государства, которую осуществляли Литва, Польша и Швеция.

Орден, епископства и города Ливонии всячески препятствовали развитию внешней торговли и расширению дипломатических связей Русского государства со странами Западной Европы. Они не допускали проезда в Москву нанятых за границей мастеров, в особенности знатоков военного дела. Назревала борьба России против Ливонии за выход к Балтийскому морю.

В правящих кругах Ливонии к середине XVI в. уже имелась значительная группа, ориентировавшаяся на тесное сотрудничество с Польшей и Литвой. С другой стороны, антипольские тенденции влиятельной части Ордена привели к обострению отношений между политическими группировками в Ливонии. Противникам сближения с Польшей удалось на ландтаге в Валмиере в 1546 г. провести постановление, по которому избрание коадъюторов (заместителей и преемников магистра, а также епископов) в ливонских землях было поставлено в зависимость от одобрения всех правителей. После продолжительного вооружённого конфликта между рижским архиепископом, поддержанным Польшей, и Орденом (так называемая «коадъюторская распря») Ливонский орден потерпел поражение и принял условия, навязанные ему королем Сигизмундом II Августом в мирном договоре, подписанном в Посволе в сентябре 1557 г. Рижский архиепископ Вильгельм был восстановлен в своих правах, а его родственник — мекленбургский герцог Кристоффер признавался коадъютором. Орден заключил с Польшей и Литвой договор о союзе.

Исход «коадъюторской распри» и конфликта с Польшей показал политическую и военную слабость Ливонского ордена. Заключение союза между Ливонией и Польшей было прямым нарушением договора 1554 г. между Россией и Ливонией, по которому Ливония обязалась не вступать в союз с Польшей и Литвой, соглашалась уплачивать подать с Тартуского епископства. Русским купцам должна была обеспечиваться свободная торговля в Ливонии и свободный провоз товаров через нее, иностранцам и русским ливонские власти были обязаны предоставить право свободного проезда в русские земли и обратно.

Ливонская война и народы Прибалтики[43]

В 1558 г. началась война между Россией и Ливонским орденом, позднее расширившаяся и охватившая ряд европейских государств. Эстонский и латышский народы, видевшие в русских своих союзников и защитников в борьбе против ненавистных угнетателей, выступали в начальный период Ливонской войны с оружием в руках против своих немецких господ, оказывали помощь и содействие русским войскам. Осенью 1560 г. эстонские крестьяне подняли против немецких феодалов восстание, которое приняло значительные размеры и потребовало немалых усилий для его подавления.

Война приняла затяжной характер, в неё вмешался ряд европейских держав. Дания захватила на западе страны Сааремаа-Ляанемааское епископство. В июне 1561 г. Швеция утвердилась в Таллине и стала расширять своё владычество в Северной Эстонии. Ливонский орден и рижский архиепископ полностью подчинились польскому королю и литовскому великому князю Сигизмунду II Августу.

Ликвидация орденского государства, явившаяся результатом Ливонской войны, имела положительное значение для судеб эстонского и латышского народов. Вместе с тем после окончательного распада Орденского государства Ливонская война вступила в новую фазу, превратилась в борьбу держав, соперничавших между собой в разделе ливонского наследства, — России, Польши и Литвы, Швеции и Дании. Русское государство тогда не достигло своей цели — получения широкого выхода к Балтийскому морю. Такой исход войны имел тяжелые последствия и для эстонского и латышского народов. Попавшие в ходе Ливонской войны под власть соперничавших между собой государств — Швеции, Речи Посполитой и Дании — народы Прибалтики оказались под гнетом новых иноземных захватчиков.

На протяжении следующих 150 лет Прибалтика являлась театром бесконечных войн, приводивших к опустошению ее территории и гибели значительной части местного населения.

Прибалтика под властью Швеции и Речи Посполитой в конце XVI в. и начале XVII в.[44]

Политическая карта Прибалтики после окончания Ливонской войны стала не менее пестрой, чем она была до этих событий. Речь Посполитая захватила в свое владение северную часть Латвии (к северу от реки Даугавы) и Южную Эстонию, которая в период Ливонской войны была занята русскими войсками. Вся эта территория образовала особую провинцию под названием Задвинского герцогства. В 1581 г. под власть Польши перешла и Рига. К югу от Даугавы образовалось зависимое от Речи Посполитой Курземское и Земгальское (Курляндское) герцогство, доставшееся в наследственное ленное владение последнему магистру Ливонского ордена Готарду Кетлеру. Особую территорию составило Курляндское епископство, из которого впоследствии была образована автономная Пильтенская область, подчиненная непосредственно польскому королю. Северная Эстония была захвачена Швецией. Острова Сааремаа и Муху, захваченные Данией в ходе Ливонской войны, остались в ее владении до 1645 г., когда они в результате войны перешли к Швеции.

Задвинское герцогство, вначале находившееся в зависимости от короля Польши и великого князя литовского Сигизмунда II Августа, после Люблинской унии 1569 г. было включено в состав Речи Посполитой. Польское правительство рассматривало Задвинское герцогство, в первую очередь, как аванпост против Швеции и России. Поэтому оно урезывало здесь привилегии немецкого дворянства и в то же время щедро раздавало имения польским и литовским феодалам, расширяя также их права в местном управлении. Со стороны немецкого дворянства последовали резкие оппозиционные выступления, которые особенно обострились в период польско-шведской войны начала XVII в.

С целью искоренения лютеранства и восстановления католицизма правительство провело в Задвинском герцогстве в широких размерах контрреформацию.

Территория Задвинского герцогства вышла из Ливонской войны весьма опустошенной. Большая часть населения погибла от голода и эпидемий. Страна заселялась очень медленно. К концу XVI в. плотность населения составляла примерно 4 человека на квадратный километр. В годы польско-шведской войны, в первой четверти XVII в., численность населения еще более сократилась. Крестьянству приходилось нести не только старинные феодальные повинности. К ним прибавились новые налоги и повинности, связанные главным образом с восстановлением помещичьего хозяйства.

Особое положение в Задвинском герцогстве занимала Рига, по-прежнему остававшаяся наиболее крупным городом Прибалтики. Рига вела в основном посредническую торговлю, способствовавшую обмену между землями Даугавского бассейна и Западной Европой.

В последней четверти XVI в. в Риге происходили крупные столкновения между городским патрициатом и бюргерской оппозицией, известные под названием «календарных беспорядков» (1584–1589 гг.). Поводом для них было введение польскими властями нового, григорианского календаря.

Вследствие раскола в среде бюргерства, боявшегося роста влияния городских низов, патрициат города в ходе «календарных беспорядков» вышел победителем. Но через несколько лет, в условиях польско-шведской войны, магистрат Риги в 1604 г. пошел на известные уступки бюргерству, допустив представителей гильдий к участию в управлении городскими финансами.

Курляндское герцогство, ставшее династическим владением последнего магистра Ордена Готарда Кетлера, вассала польского короля, являлось фактически дворянской республикой. По «Привилегии Готарда» 1570 г. ленные владения помещиков превратились в наследственную собственность. Власть дворянства в стране была закреплена в составленном в 1617 г. основном законе Курляндского герцогства — так называемой «Формуле правления». Высший орган сословного представительства местного немецкого дворянства — ландтаг стал надежным средством для обеспечения его обширных прав и привилегий как в управлении страной, так и в отношении крестьян.

В Курляндском герцогстве в первой половине XVII в. продолжало увеличиваться производство товарного хлеба, экспортируемого в Западную Европу. Расширение в связи с этим барской запашки обусловливало и в дальнейшем рост барщины и усиление закрепощения крестьян. По «Курляндскому статуту» 1617 г. крестьяне были признаны собственностью дворян, также как скот и другое имущество. Судебная власть над крестьянами обеспечила помещикам неограниченные возможности для эксплуатации подневольного крепостного населения.

Развитие ремесла, которое сосредоточивалось главным образом в сельских местностях, шло все время весьма медленными темпами. В конце XVI в. в Курляндии стали появляться крепостные мануфактуры. Одной из более значительных среди них был основанный герцогом железоделательный завод, на котором отливали также пушки и ковали гвозди. Слабое развитие городов как ремесленных и торговых центров налагало сильный отпечаток на экономическую и политическую жизнь страны. Столицей герцогства стал новый город Елгава (Митава).

С 1600 г. Прибалтика превратилась опять в арену активных военных действий между Речью Посполитой и Швецией. Они продолжались с перерывами около четверти века. По Альтмаркскому перемирию Швеция удержала свои завоевания в Задвинском герцогстве и город Ригу.

Таким образом, вся материковая часть Эстонии и западная часть латышских земель из Задвинского герцогства вошли в состав шведской провинции. Юго-восточная часть польских владений, расположенных к северу от Даугавы, осталась под властью Речи Посполитой.

Захваченная шведами часть Прибалтики продолжала служить плацдармом против Русского государства и источником извлечения средств для проводимой Швецией дорогостоящей внешней политики. Швеция получала из своих прибалтийских владений огромные доходы. Были введены новые налоги и пошлины, стационная подать[45] с крестьян, лиценция (таможенная пошлина) и др. Эти налоги, собиравшиеся главным образом в виде натуральных податей, дали такие значительные доходы, что в конце века Лифляндию стали называть житницей Швеции.

Швеция опиралась в Прибалтике на местных помещиков. В то же время в период правления Густава II Адольфа (1611–1632) и его дочери Кристины (1632–1654) крупные государственные земельные участки в Прибалтике были розданы шведским дворянам и магнатам. Все это приводило к усилению феодальной эксплуатации латышских и эстонских крестьян.

Благодаря поддержке Шведского государства немецкому дворянству в прибалтийских провинциях удалось добиться создания своей сословной организации. Подвластные Швеции Эстляндская и Лифляндская провинции, а также провинция Сааремаа имели каждая свой особый ландтаг в качестве высшего органа местного самоуправления с широкой компетенцией. Право голоса на ландтагах принадлежало только владельцам «рыцарских» — дворянских имений, а также некоторым городам в Лифляндии. В руках немецкого дворянства оставались все органы местного самоуправления и почти полностью административный и судебный аппарат. Представителями королевской власти были шведские генерал-губернаторы и губернаторы провинций.

Установившиеся в Прибалтике порядки обеспечивали классовое господство местного немецкого дворянства и содействовали дальнейшему закрепощению эстонского и латышского крестьянства.

Большинство городов Прибалтики, перешедших под власть Швеции, продолжало в течение долгого времени оставаться в состоянии экономического упадка. Это было следствием ряда причин: длительных и опустошительных военных действий, господствовавшего феодально-крепостнического строя, обременительной как для внутренней, так и внешней торговли таможенной политики шведского правительства и т. д. Посредническая роль прибалтийских городов в торговле с Россией пришла в упадок в связи с крупными внешнеполитическими переменами в восточных землях бассейна Балтийского моря и, в частности, вследствие роста значения Северного морского пути.

Город Нарва, развившийся в период Ливонской войны в крупный торговый центр именно в связи с оживленной русской торговлей, превратился в незначительный поселок. Тарту, занимавший раньше видное место в транзитной торговле России, пришел в полный упадок. Таллин, потерявший свою былую посредническую роль в торговле с Востоком, не сумел в течение долгого времени подняться до уровня, достигнутого в первой половине XVI в.

Прибалтика была присоединена к России в ходе Северной войны (1700–1721), которую вела Россия со Швецией за выход к Балтийскому морю. В результате победы России, по Ништадтскому мирному договору 1721 г., в состав империи вошли Лифляндия, Эстляндия, Игрия и часть Карелии (с Выборгом), а также острова Эзель и Даго. Таким образом, у России оказалась Эстония и северная часть Латвии — Видземе с городом Рига.

Остальная территория Латвии была разделена между соседними государствами: Латгалия принадлежала Польскому государству, в Курземе существовало зависевшее от Польши Курляндское герцогство, Пилтенская область принадлежала Дании, Гробиньская область (ныне — Лиепая) была отдана герцогу Пруссии. В 1772 г. по первому разделу Польши к России отошла Латгалия, в 1795 г. по третьему разделу — присоединены Курляндское герцогство и Пилтенская область.

Результаты Северной войны имели огромное значение для исторических судеб народов, вошедших в состав российской империи — латышей и эстонцев.

В период шведского господства в 1-й половине XVII в. Эстляндия и Лифляндия находились под властью Швеции. Обе провинции, превращенные в колонии, управлялись генерал-губернаторами, назначаемыми шведским королем. Шведский гнет тяжело ложился на плечи местного трудящегося населения, особенно крестьянства. Повышенные по сравнению с собственно Швецией государственные налоги, постоянные реквизиции сельскохозяйственных продуктов и скота (особенно во время частых войн в районе самих балтийских провинций), разнообразные извозные повинности, а самое главное, увеличение барщины и ухудшение юридического положения крестьянства характеризуют наиболее ярко этот период шведского господства в Прибалтике. Положение крестьян в Прибалтике продолжало ухудшаться и далее, по мере того как государственные земли переходили к дворянам в собственность в виде всякого рода подарков и пожалований. Крестьянские земельные наделы в Прибалтике систематически сокращались вследствие увеличения барской запашки, вызванного ростом хлебного экспорта. В 80-х гг. шведское правительство широко проводило и в Прибалтике политику редукции, т. е. изъятия у дворянства ранее пожалованных земель, точнее, имения оставались во владении феодалов, только теперь они являлись не собственниками, а арендаторами и, соответственно, обязаны были платить налог государству.

Целью российского правительства во вновь присоединенных регионах было постепенное слияние их в одно политическое и экономическое целое с остальной территорией империи. Для этого, кроме всего прочего, необходимо было подчинить эти территории общероссийскому законодательству и общей системе управления.

Одна из особенностей Прибалтийских губерний была в том, что все местное дворянство, духовенство и большинство городской буржуазии состояло из немцев, которые насчитывали только 1 % от всего населения. Большинство же коренных жителей составляли крестьяне — латыши и эстонцы. Высший орган местного самоуправления и одновременно сословная организация дворянства в Прибалтике — ландтаг — имел очень узкий в социальном отношении состав: кроме немецких помещиков и представителей немецкой буржуазии, туда никто не допускался.

Чтобы закрепить свои позиции в Балтии после присоединения ее к России, Петр I старался привлечь местных феодалов на свою сторону. Для этого он утвердил в полном объеме так называемые «остзейские привилегии», возвратил помещикам все имения, отнятые у них в ходе редукции. Петр I утвердил все прежние права и преимущества прибалтийских городов, сохранил почти нетронутыми организацию самоуправления, средневековый корпоративный строй, право юрисдикции и бургграфский суд (в Риге), привилегии купцов и ремесленников. Кроме всего прочего, Петр I гарантировал остзейским баронам свободу вероисповедания, сохранения немецкого языка в местных государственных учреждениях. Право на занятие всех должностей, кроме военных, стало также исключительной привилегией местного дворянства.

В первой половине XVIII в. законодательная деятельность царского правительства крайне редко касалась местных порядков в Прибалтике. После присоединения к России общий надзор за управлением Лифляндией и Эстляндией осуществляли назначаемые царем губернаторы, но фактическая власть находилась в руках прибалтийского дворянства.

Латвия и Эстония в XVIII в.[46]

В результате Северной войны к России была присоединена территория Эстонии и северная часть Латвии (Видземе) с Ригой, до этого входившие в состав шведских владений. Ко второй половине XVIII в. относится присоединение Латгалии (1772 г.) и герцогства Курляндского (1795 г.).

Присоединение Эстляндии, Лифляндии и Курляндии сопровождалось признанием со стороны царского правительства особых прав («привилегий») местного дворянства и городов.

В области самоуправления они пользовались правами, не известными русскому дворянству и городам. В административных учреждениях, судах и школах делопроизводство и обучение велись на немецком языке. Лютеранство (за исключением Латгалии) признавалось господствующей религией. Имениями и крепостными могли владеть лишь дворяне, занесенные в особые списки, или матрикулы. На съездах местного дворянства, или ландтагах, пользовались правом голоса лишь лица, занесенные в матрикулы. Все выборные должности могли занимать только местные дворяне.

В 1710 г. при капитуляции Риги и Ревеля Петр I утвердил привилегии, по которым полноправными гражданами в городах признавались лишь лица немецкого происхождения. Торговлю и промышленную деятельность они рассматривали как свою монополию. Полностью сохранилась цеховая организация ремесла. В крупных городах, например в Риге и Ревеле, ремесленные цехи объединялись в Малую гильдию, в которую не допускались эстонские, латышские и русские ремесленники. Немецкое купечество объединялось в особую Большую гильдию, которая также вела упорную борьбу с торговцами ненемецкого происхождения. Городское самоуправление полностью находилось в руках немногочисленного немецкого магистрата. Латыши и эсты составляли основную массу бесправного люда — домашней прислуги, поденщиков и т. п. Обычно они сами или их предки являлись беглыми крепостными.

Царское правительство формально сохранило шведское аграрное законодательство, но правила, определявшие крестьянские повинности, имели обязательную силу лишь для арендаторов и крепостных в казенных имениях, помещичьи же крестьяне были предоставлены полному произволу владельцев. Казенные имения составляли ничтожную часть земельной собственности, так как количество их в продолжение XVIII в. сократилось во много раз из-за многочисленных пожалований государственных земель представителям дворянства.

После присоединения к России в прибалтийских провинциях началось экономическое оживление, которым воспользовались и представители торгового капитала, и помещики. Прибалтийские бароны поставляли большое количество водки на внутренний рынок, увеличили экспорт льна, хлеба и лесных материалов в западноевропейские страны, особенно в Голландию и Англию. Владельцы имений заражались духом предпринимательства. Рост товарного производства сопровождался усилением барщины. Телесные наказания крепостных стали повседневным явлением. Представитель лифляндского дворянства ландрат Розен отождествил крепостных с древнеримскими рабами.

Он утверждал, что в Лифляндии крепостной и его имущество являются неограниченной собственностью помещика. К середине XVIII в. этот взгляд получил общее признание во всех местных административных и судебных учреждениях. Крепостничество в прибалтийских губерниях приняло еще более суровые формы, чем в остальной России.

Во второй половине XVIII в. крестьянское движение усиливалось с каждым новым десятилетием. Особенно широкий размах крестьянские волнения получили в 1784 г., когда вся Лифляндская губерния превратилась в арену массовых крестьянских выступлений. Со своей стороны идеологи нарождающейся буржуазии все чаще выступали с резкой критикой крепостничества. С требованием реформ выступали И. Г. Эйзен, Г. И. Яннау, Г. Меркель и другие последователи французских просветителей XVIII в.

Лифляндский ландтаг был вынужден пойти на некоторые, впрочем ничтожные, уступки крестьянам. В 1765 г. он предоставил крепостным право искать судебную защиту против произвола помещиков. Но сопротивление дворянства свело на нет и эту уступку. Более существенное значение имело распространение на прибалтийские губернии наместнической системы управления, при которой в административных и судебных учреждениях должностные лица, избираемые дворянством, были заменены чиновниками, назначаемыми правительством. С целью поощрения внешней торговли в 1765 г. был опубликован Устав о рижской коммерции, упразднивший ряд средневековых пережитков, препятствовавших дальнейшему росту торговли. В1787 г. на прибалтийские города была распространена реформа городского управления. Цеховая замкнутость была ликвидирована, и в городах Прибалтики стали появляться первые капиталистические мануфактуры. «Остзейские привилегии» находились под угрозой уничтожения. Но Павел I указом 1796 г. восстановил прежнюю систему управления.

Мы, земский предводитель и земские послы ныне созванного сейма благородного рыцарства и земства герцогств Курляндского и Семигальского.[47]

Чрез сие всенародно объявляем, что поелику мы на настоящем сейме и нынешнего числа манифестом нашим торжественно отреклись от союза, в коем мы доселе с Польшей пребывали, и от прежнего над нами польского верховного начальства и покровительства по означенным в нашем манифесте побуждениям и причинам и в то же время приняли во уважение не токмо, что нам, яко весьма малой области, невозможно самим собою независимо и без покрова высшей державы существовать, но и сколь тягостна и предосудительна была для общего блага бывшая доселе в Курляндии ленная система,[48] то натуральным образом долженствовали мы не токмо восчувствовать необходимости покориться вновь верховной власти, но и возыметь желание, отрицаясь от существовавшего доныне верховного начальства, отказаться и от ленной системы и происходившего от оной посредственного правления и покориться непосредственным образом, но беспосредственно сей высшей державе.

При сей [для нас] и потомства нашего столь важной перемене с чувствами покорности и благодарности вспомнили мы то высокое и сильное покровительство, коим мы и сии герцогства в продолжение всего настоящего столетия августейшими обладателями Российской империи уже удостоены были, а наипаче в новейшие времена от Е. В. достославно царствующей Императрицы всея России Екатерины II во время высочайшего благоденственного и достославного Ее государствования, так что пред целым светом почитаем мы долгом чрез сие паки возобновить достодолжное признание, что мы нашим по днесь продолжающимся существованием единственно обязаны сему высочайшему и сильному покровительству. И поелику таковое покорное и благообразное воспоминание необходимо долженствовало возбудить и вселить в нас намерение, чтоб посредством добровольного покорения под достославную державу Е. В. Императрицы Всероссийской не токмо навсегда приобрести сие высочайшее и сильное покровительство, но и тем самым сделаться сопричастными блаженства и счастья, коим наслаждаются верноподданные под правлением столь многомощным, премудрым и правосудным, каково есть правление, Е. В. достославно царствующей Императрицы, того ради, вследствие всего вышеозначенного, мы на настоящем сейме постановили, утвердили и положили и сим и силою сего за себя и потомство наше торжественно и безотменно постановляем:

1) мы за себя и потомство наше себя и сии герцогства покоряем Е. В. достославно царствующей Императрице Всероссийской и под ее высочайшую державу;

2) поелику мы опытом узнали, сколь тягостна и вредна была для общего благосостояния отечества существовавшая доныне под верховным начальством польским ленная система, то мы по примеру наших предков задвинской части Лифляндии (которые в 1561 г. при отречении от верховного начальства Императора и Германской империи отказались купно от тогдашней ленной системы и от проистекающего из оной посредственного правления Тевтонического ордена и покорялись беспосредственно Польше) отрицаемся от существовавшей поныне под верховным начальством Польши ленной системы и от происходящего от оной посредственного правления и потому беспосредственно покоряемся Е. В. Императрице Всероссийской и Ее скипетру и с толиким же подобострастием как и доверенностью предоставляем и совершенно предаем на волю Е. И. В. точнейшее определение будущей нашей участи, тем паче, что Е. В. по днесь была великодушной защитницей и ручательницей всех нынешних прав, законов, обычаев, вольностей, привилегий и владений, и которая по всемилостивейшему и благотворительному Ее образу мыслей всеконечно благоволит с матерним попечением промышлять о поправлении будущего состояния той области, которая Ей с подобострастною и неограниченною доверенностью покоряется:

3) делегацией, из шести особ состоящей, которая имеет быть отправлена в С. -Петербург, исходатайствовать от Е. В. Императрицы Всероссийской принятие сего нашего покорения и в случае всемилостивейшего благоприятия оного учинить присягу в верности и подданстве Е. В. Императрице Всероссийской чрез сию самую делегацию за нас и от имени всех нас и за потомство наше <…>.

В прочем мы от благородных верховных советников и советников, яко по законам лицо его светлости герцога в отсутствие его представляющих, не могли требовать декларации и приступления ко всему вышеозначенному от имени и за его светлость герцога, потому наипаче, что его светлость сам лично находится при дворе Е. И. В. в С. -Петербурге, и мы не сомневаемся, что он в поспешествование истинному благу и благополучию сих герцогств не оставит поднести к стопам Е. И. В. подобную нашей декларацию, тем паче, что его светлости конечно небезызвестно, что по всеконечном разрушении польского верховного начальства, от которого происходят нынешние инвеститурные права его светлости, вышеозначенные наши к общему благосостоянию отечества учиненные положения могут тем менее подлежать какому-либо справедливому противоречию, что оные основаны на вышепомянутом законном примере, который дали нам в 1561 г. задвинские наши предки тогдашним их беспосредственным покорением Польше и уничтожением существовавшего тогда посредственного правления Тевтонического ордена; того ради хотя сим и предписывается помянутой в С. -Петербург отправляемой нашей депутации покорнейше пригласить его высококняжескую светлость герцога нашим именем, чтоб его светлость благоволил поднести к стопам Е. В. Императрицы Всероссийской подобную нашей декларацию, на всякий случай, однако же, долженствует она неотменно изъяснить пред престолом Е. И. В. наше беспосредственное и безусловное покорение и во всем поступать сообразно нашим вышеизображенным положениям. В вящее же уверение мы, земский предводитель и земские послы, просили благородных ховных советников и советников, чтоб они, как наши только старшие собратия, за собственные свои лица учинили деклацию и приступление к сему нашему земскому положению, и потому они купно с нами оное собственноручно подписали с приложением печатей.

Дан в Митаве[49] на земском собрании так, как наша рыцарская печать утвердила февраля… дня 1795 г.

^{АВПР, ф. Сношения России с Курляндией, оп. 63/2, 1795, д. 2., лл. 20–26 (перевод).}

^{15 апреля 1795 г.}

Божией милостью Мы, Екатерина Вторая, Императрица и Самодержица Всероссийская и проч., и проч., и проч.

Нам любезноверным подданным княжеств Курляндского и Семигальского, також Пильтенского округа благородному рыцарству и земству, городам и всем обитателям.

Призвание ваше к попечениям Нашим, издавна продолжаемым, о сохранении отечества вашего в целости и безопасности посреди различных в соседстве беспокойств, наипаче же во время последнего мятежа, в Польше происшедшего, Мы приемлем с особливым нашим благоволением. Быв уверены в чистосердечном желании вашем, на общем собрании вашем изъявленном и через уполномоченных от вас пред престолом Нашим императорским торжественно подтвержденном, о присоединении княжеств Курляндского и Семигальского и округа Пильтенского под державу Нашу, удовлетворяем оному, всемилостивейше приемля вас в число верных подданных Наших и присовокупляя помянутые области на вечные времена к империи Всероссийской; вследствие чего по учинении уполномоченными от вас в Сенате Нашем присяге на верность назначаем в должность генерал-губернатора курляндского генерал-поручика барона Петра фон-дер-Палена, возложа на него привести к таковой же присяге всех и всякого звания обитателей княжеств Курляндского и Семигальского, також и Пильтенского округа; по вступлении же его в управление сими областями представить Нам те распоряжения, которые благу и тишине оных надежным образом способствовать могут. Объявляем при том императорским Нашим словом, что не токмо свободное исповедание веры, от предков вами наследованной, права, преимущества и собственность, законно каждому принадлежащая, в целости соблюдены будут, но что от сего времени каждое состояние народное вышеозначенных областей имеет пользоваться и всеми теми правами, вольностями, выгодами и преимуществами, каковыми древние подданные российские по милости Наших предков и Нашей наслаждаются. В прочем пребудем удостоверены, что вы и потомки ваши сохранением непоколебимой верности Нам и преемникам Нашим и усердием к пользе и службе государства Нашего, которого Промысл Всевышнего учинил вас ныне сочленами, потщитесь заслуживать продолжение монаршего благоволения. Дана в С. -Петербурге, апреля пятогонадесять[50] дня, в лето от Рождества Христова 1795-е. Царствования же Нашего всероссийского тридесять третье и таврического третиенадесять.[51]

(Подлинная подписана собственною Ее И. В. рукою тако: ЕКАТЕРИНА)

^{АВПР, ф. СПб. Главный архив 1–10, оп. 23, 1795, д. 256, лл. 1–2 (печатный экземпляр).}

Примечания:

3

Крупные помещичьи землевладения. — Ред.

4

Ключевский В. О. Курс русской истории: Сочинения в 3 томах. — М., 1993. — Т. 2.

5

Соловьев С. М. История России с древнейших времен. — М., 2003. — Т. 10. Гл. 3.

35

Чинш — оброк. — Ред.

36

Всемирная история. Энциклопедия: В 10 т. — М., 1958. — Т. 5. Глава XIX.

37

«Либерум вето» (лат.) — свободное «запрещаю». Право любого члена сейма Речи Посполитой своим протестом ликвидировать постановление сейма.

38

По третьему разделу Польши в 1795 г. большая часть литовских земель была присоединена к России. На ее территории были образованы Виленская и Слонимская губернии, которые в 1797 г. были слиты в Литовскую губернию, а в 1801 г. разделены на Гродненскую и Виленскую. Из последней в 1842 г. выделилась Ковенская губерния. Часть Литвы, расположенная по левому берегу Нямунаса, в 1795 г. отошла к Пруссии, в составе которой находилась до 1807 г., затем входила в герцогство Варшавское, а в 1815 г. была присоединена к Российский империи в составе царства Польского (Августовская, а с 1867 г. — Сувалкская губерния).

39

Тысяча семьсот девяносто пятое.

40

Тридцать четвертое.

41

Четырнадцатое.

42

Всемирная история. Энциклопедия: В 10 т. — М., 1958. — Т. 4. Глава XVIII.

43

Всемирная история. Энциклопедия: В 10 т. — М., 1958. — Т. 4. Глава XVIII.

44

Всемирная история. Энциклопедия: В 10 т. — М., 1958. — Т. 4. Глава XVIII.

45

Контрибуция: сено и зерно, взимаемые для нужд армий. После окончания войны превратилась в постоянный налог.

46

Всемирная история. Энциклопедия: В 10 т. — М., 1958. — Т. 5. Глава XXV.

47

Курляндское герцогство (Курляндское и Земгальское герцогство) образовалось при распаде Ливонского ордена в результате подчинения ливонских феодалов польскому королю Сигизмунду II Августу на основе договора от оября 1561 г. Во главе Курляндского герцогства стоял бывший магистр Ливонского ордена Г. Кетлер и его потомки, затем Бироны. После третьего раздела Польши в 1795 г. Курляндское герцогство было присоединено к России, и на его территории была образована Курляндская губерния.

48

Ленная система (лен) — земельное владение, пожалованное на условии выполнения военной или административной службы.

49

Митава — центр Курляндского герцогства (совр. — Елгава).

50

Пятнадцатого дня.

51

Тринадцатое.