• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

За несколько дней до повешения женам приговоренных к смерти «великодушно» разрешают попрощаться со своими мужьями. Верным спутникам жизни предстояло в последний раз увидеться, обменяться прощальными словами. Перегородка из стекла и металлической сетки гарантирует невозможность личного контакта. Никаких последних рукопожатий и объятий. Осужденные генералы скованы со своими охранниками. Даже в другой части «переговорной комнаты», где находились родственники, выставлен караул. И так же как в тюремных камерах, здесь установили скрытые микрофоны.

Последнее свидание фрау Луизы Йодль состоялось 12 октября. В тот же вечер генерал-полковник пишет ей письмо. В нем невинно осужденный, ожидающий смерти человек выражает свои чувства с удивительной поэтичностью и трогательной искренностью.

«Я снова шлю тебе мой вечерний привет. Уже поздно, и я смертельно устал. Ласковое октябрьское солнце еще раз заглянуло ко мне в камеру, скользнуло неяркими лучами по моим ладоням, и я, уже лежа в постели, снова порадовался жизни. Хорошо быть ребенком, юношей, мужчиной. Мне не придется узнать, что такое старческое угасание.

Как и многие, я читал о последних днях и часах людей, ожидавших неминуемой смерти. Но, как и многое в жизни, постичь сильнейшие переживания человек может, только пройдя через них сам, а чтобы выразить их словами, которые заставили бы всех живущих содрогнуться перед неземным сиянием этих священных часов, надо быть поэтом. А я не поэт, я простой солдат. Но твоя любовь знает и почувствует все то, что я не в силах облечь в слова. Я чувствую абсурдность того, что должен с тобой проститься, и в то же время ко мне пришло некое ощущение освобождения. В нашей жизни все повторяется: на смену уходящей зиме, напоследок разбрасывающей сверкающие льдинки, всегда приходит весна. А в моей жизни больше ничто не повторится. Я слышу орган, и моя тоска снова тянет к тебе свои крылья». (Немецкий солдатский календарь, 1961).

Последнее письмо перед повешением – точный час его смерти неизвестен – генерал-полковник Йодль написал 15 октября. В нем сказано:

«Наше прощание не должно стать похожим на горный обвал. Пусть оно станет прекрасным разговором двух любящих сердец или завершающим аккордом изумительного оркестра. Мне было очень тяжело читать твои последние слова, и я не мог сдержать слез. Ибо, когда чувствуешь такую сильную любовь к жене и подруге, расставаться нелегко. И все же я тверд и спокоен и на прощание хочу сказать тебе следующее:

Ты должна любить, творить добро и помогать нуждающимся, так же как все, кто мне писал, будут помогать тебе.

Ты должна не отгораживаться от жизни, а идти по жизни, как и раньше, с гордо поднятой головой.

Ты не должна слишком думать обо мне, о том, каким я был и хотел стать.

Ты должна знать и верить, что я работал, сражался и погиб за Германию, а не за ее последнего политика.

Ты должна верить, что я умер мужественно и мой последний путь был не чем иным, как путем к свободе.

Ты должна найти в себе покой и свободу и верить в то, что для меня не могло быть лучшего и более достойного конца, чем этот, ибо в наше время сожаления достойны не павшие, а живущие.

Ты должна высоко нести честь моего имени и всего, что с ним связано: мужества, жизненной силы, любви к родине и нашим горам…[27]

Что ж, я мог бы писать и дальше, но в моих ушах уже звучит хорошо знакомая мелодия – сигнал вечерней зори пехоте. Очень тихая старая известная песня, ты слышишь ее, моя любимая? У меня были товарищи… Я благословляю моих любимых, я отдаю честь моим товарищам. Я благословляю мою вечную Германию!»

11 немцев – члены немецкого правительства и солдаты высшего командного состава армии – в ту ночь ожидают смерти. Уже несколько дней приняты усиленные меры предосторожности. Из гимнастического зала до тюремных камер доносится глухой стук. Там день и ночь кипела работа. Сооружали виселицу.