• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Вскоре после того, как Советская Армия сорвала расчеты гитлеровцев на успех блицкрига, и война приняла затяжной характер, политическое руководство фашистской Германии во главе с фюрером и его Генеральный штаб предъявили серьезные претензии к руководству своих разведывательных служб, обвинив их в неспособности дать объективную информацию о вооруженных силах и военно-промышленном потенциале Советского Союза. Шеф Абвера — адмирал Канарис заверил Гитлера в том, что положение с добычей достоверной информации о военно-промышленном потенциале СССР, особенно в районах Урала, Сибири и Средней Азии, имеющих стратегическое значение, в самое ближайшее время будет коренным образом изменено.

При этом Канарис, видимо, возлагал большие надежны на созданную Абвером разведывательную школу в Брайтенфурте (близ Вены), специализировавшуюся на подготовке шпионских кадров, главным образом для районов Урала, Сибири и Средней Азии, куда были эвакуированы основные оборонные предприятия из западных районов Советского Союза, и где успешно работала созданная за годы Советской власти тяжелая промышленность. Гитлеровцев интересовали все отрасли промышленности и в первую очередь авиационные, танковые и артиллерийские заводы.

К агентуре, направляемой для сбора шпионских сведений об оборонной промышленности, германская разведка предъявляла особые требования. Так, каждый агент должен был свободно разбираться в технических вопросах.

Поэтому кандидатов для учебы в Брайтенфуртской школе вербовали преимущественно из числа военнопленных, имевших специальное образование и работавших ранее на предприятиях оборонной промышленности в качестве инженеров и техников или служивших в специальных частях Красной Армии.

Обещание фюреру заставило Канариса форсировать подготовку «брайтенфуртцев», и осенью 1942 года выпускники этой школы были включены в строй действующих шпионских резидентур…

В ночь на 27 сентября 1942 года в районе деревни Долшнино Рязанской области были сброшены два первых выпускника Брайтенфуртской школы Кедров и Сагайдачный, снабженные двумя коротковолновыми агентурными рациями, деньгами в сумме 200 тысяч рублей, личным оружием и фиктивными документами на собственные имена гражданского образца с указанием в них об освобождении от военной службы по состоянию здоровья. Они имели задание:

— создать базу для разведывательной работы в г. Уральске или Сарапуле с предварительным заездом Кедрова в Москву для сбора сведений о работе авиапромышленности;

— установить заводы авиационной промышленности и предприятия, связанные с выпуском самолетов, выяснить типы самолетов и авиамоторов, создаваемых этими предприятиями;

— собирать сведения о формировании и дислокации частей Советской Армии и аэродромов, о передвижении воинских грузов по железным и шоссейным дорогам;

— выяснять количество и типы вооружения, прибывающего из США и Англии;

— выявлять политико-моральное состояние частей Советской Армии и населения.

Благополучно приземлившись, Кедров и Сагайдачный добровольно явились в управление НКВД Рязанской области и были доставлены в Москву. В процессе работы с ними выяснилось, что они, будучи патриотами Родины, согласились на сотрудничество с вражеской разведкой исключительно из побуждений как можно быстрее возвратиться на родную землю и принять участие в борьбе народа против фашистов нашествия.

В ответной радиограмме от 7 июля 1943 года сообщалось:

«Стремлюсь послать вам нужные вещи. На это потребуется не меньше месяца. Нуждается ли Кедров также в документах или же только вы? Какой город предвидите? Как думаете насчет возвращения к нам?»

Выяснив таким образом, что немцы не имеют возможности немедленно прислать курьеров, было легендировано, что медкомиссия признала разведчиков годными к военной службе, и их мобилизовали в армию. Сагайдачный выехал в г. Чкалов и определен в училище зенитной артиллерии, а Кедров остался в Уральске, перейдя на казарменное положение.

В отправленной радиограмме Кедров попросил прислать радистку, которую он мог бы надежно укрыть. Не желая подвергать агентов риску, говорилось в ответ, послать в настоящее время радиста нет возможности.

Убедившись, что дальнейшую радиоигру из Уральска проводить бесполезно, 2 августа 1944 года от имени Кедрова противнику радировали:

«Меня, как специалиста по авиации, направляют в Москву в распоряжение НКАП, дальнейшее неизвестно. Выезжаю на днях. Если будет возможность, радиостанцию захвачу с собой или перешлю Сагайдачному в Чкалов. Удастся ли установить связь, утверждать не могу. Все будет зависеть от обстановки. На всякий случай прошу меня вызывать. Очень сожалею, что не прислали радиста. Все было бы нормально».

31 октября 1944 года, снова установив связь с радиоцентром противника из Москвы, Кедров сообщил о надежном устройстве в столице и приобретении связей среди работников авиационной промышленности. Одновременно с этим, с целью заинтересовать противника, сообщалось о знакомстве с конструктором новых скоростных истребителей. Кроме того была передана радиограмма об имеющейся возможности сфотографировать чертежи этого самолета.

Противник проявил интерес к этим сообщениям, но довести игру до завершения намеченных нами мероприятий не представилось возможным, так как после взятия нашими войсками Вены вражеский радиоцентр работу прекратил.