Онлайн библиотека PLAM.RU


  • Глава 1 Начало «войны всюду и везде»
  • Глава 2 Себежская партизанская зона
  • Глава 3 Война с врагом, природой и самим собой
  • Глава 4 Партизанская разведка и контрразведка
  • Часть первая

    Лесная война

    Глава 1

    Начало «войны всюду и везде»

    Западные районы России самой природой были созданы для того, чтобы вести партизанскую войну на коммуникациях агрессора, который пойдет войной с запада на восток. О возможности ведения партизанской войны против захватчиков говорилось задолго до начала Великой Отечественной войны. В апреле 1920 года во время советско-польской войны диверсионные группы, одетые в гражданскую одежду, переходили линию фронта для развертывания партизанских действий в тылу польских войск в Западной Белоруссии. В начале 20-х годов был произведен учет кадров, участвовавших в партизанских действиях в период Гражданской войны и иностранной военной интервенции, были сформированы легкие партизанские отряды для встречи возможного вторжения противника. Эти отряды формировались в так называемой «зоне смерти» — полосе обеспечения войск прикрытия госграницы. В ней в случае отхода наших войск под ударами противника все мосты должны были быть взорваны, железнодорожные узлы приведены в полную негодность, стрелочное оборудование, средства связи, телефонный кабель и даже рельсы вывезены в тыл.

    Партизанам оставалось не допустить восстановления противником разрушенных объектов и использования их в своих целях. В полосе обеспечения для противника они были практически неуязвимы, так как командиры отрядов знали проходы в минных полях, которых не знал противник. Партизанам не составляло бы труда в случае необходимости уйти от преследования в минированные леса и болота. В мирное время эти отряды комплектовались только командирами, организаторами и специалистами. Каждый отряд был своеобразным ядром, вокруг которого в случае начала войны должно было создаваться мощное формирование в несколько сот или тысяч человек. Для них в мирное время в непроходимых лесах и на островках среди болот были созданы тайные базы, построены подземные убежища, госпитали, склады, подземные мастерские для производства боеприпасов и вооружения. Для возможной партизанской войны в подземные тайники было заложено вооружение, боеприпасы и снаряжение.

    Для подготовки командиров, организаторов и инструкторов по организации партизанского движения были созданы школы. Секретные научно-исследовательские центры разрабатывали специальные средства партизанской войны: особое снаряжение, вооружение и аппаратуру связи. Партизаны регулярно проходили учебные сборы, причем в качестве противника обычно выступали дивизии особого назначения Государственного политического управления (ГПУ), а потом Наркомата внутренних дел (НКВД).

    Помимо партизанских формирований, готовились подпольные группы, которые в случае агрессии не уходили в леса, а оставались в населенных пунктах с задачей «входить в доверие к противнику» и «оказывать содействие», а затем организовывать борьбу с врагом и сбор развединформации.

    Такую же работу параллельно, но совершенно независимо от ГПУ-НКВД проводила военная разведка. Ею тоже оборудовались тайные базы, убежища, секретные квартиры и явки, готовились линии конспиративной связи и многое другое. Военная разведка имела свои собственные тайные школы, организаторов и инструкторов. Кроме этого, ВКП(б) готовила некоторых своих лидеров районного и областного звена в западных районах страны к переходу на нелегальное положение в случае оккупации. Партийные организации в случае войны должны были превращаться в глубоко законспирированные центры по развертыванию партизанской борьбы.

    Итак, поскольку после кровопролитной Гражданской войны страна не располагала необходимыми материальными и людскими ресурсами для создания сильной армии, ставка делалась на малую войну против возможного агрессора силами партизан. Для этого была создана целая система их подготовки, организованная Государственным политическим управлением и распространенная на все приграничные районы страны. Было написано много пособий по тактике ведения партизанской войны, разработана ее доктрина, сформулированы способы ее ведения на возможных театрах военных действий. С начала 20-х до середины 30-х годов подготовка специалистов для партизанских формирований проводилась в специальных школах и учебных пунктах. Командование будущих партизанских формирований подбиралось из числа лиц, имевших опыт партизанской деятельности в годы Гражданской войны и иностранной интервенции. Начальниками штабов назначались общевойсковые командиры Красной армии. Численность организаторских групп отрядов составляла 8-12 человек, бригады — 30–40 человек. Диверсионные и разведгруппы комплектовались из красноармейцев и пограничников, но в них обязательно вводились люди, имевшие практический опыт партизанских действий.

    В состав будущих партизанских формирований включались мужчины в возрасте от 45 лет и старше, а также молодые люди, освобожденные от военной службы по состоянию здоровья. Это делалось специально, чтобы в случае начала войны они не попали под мобилизацию в армию. Отдельно проводились сборы, на которые привлекались только женщины в возрасте от 20 до 40 лет. Большинство обучаемых были коммунистами и комсомольцами. Никто из окружающих, родных и близких им людей не должен был даже догадываться о том, чему их готовят. Иногда, в целях создания болеем достоверной легенды, будущих диверсантов и подпольщиков «исключали» из партии и комсомола, «устраивали» работать на объекты, на которых они должны были действовать в случае вторжения противника. Максимально ограниченный круг лиц, привлекавшихся к подготовке специалистов для партизанских формирований, обеспечивал высокую степень секретности и исключал утечку информации.

    С 1926 по 1936 год в области подготовки возможной партизанской войны в стране была проведена следующая работа:

    создана тщательно законспирированная и обученная сеть диверсионных групп и диверсантов-одиночек в городах и на железных дорогах к западу от построенной незадолго до этого линии укрепленных районов (полосе обеспечения);

    сформированы и всесторонне подготовлены маневренные партизанские отряды и группы, способные действовать на незнакомой местности и на территории чужого государства;

    в специальных партизанских школах произведена переподготовка партизанских кадров времен Гражданской войны и иностранной интервенции, подготовлены молодые командиры партизанских формирований;

    на специальных и общевойсковых учениях РККА отработаны вопросы партизанской войны и тактика борьбы с вражескими диверсионными группами;

    усовершенствованы старые и созданы новые технические средства диверсионной войны для применения их партизанскими формированиями (в том числе угольные, магнитные мины, мины замедленного действия и другие);

    разработано и изготовлено материально-техническое обеспечение партизанских формирований;

    оперативниками транспортных отделов ОГПУ проведена вербовка большого количества агентов на железных дорогах к западу от линии тыловых укрепленных районов из числа подготовленных к диверсионной деятельности специалистов-железнодорожников (дежурных по станциям, паровозных машинистов, связистов, стрелочников, путевых рабочих и т. д.).

    К началу 30-х годов была проделана огромная работа по подготовке к партизанской войне на случай агрессии. К началу 1930 года в Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском военных округах было все подготовлено к тому, чтобы в случае нападения на нашу страну немедленно начать крупные диверсионные операции с целью изолирования вражеских войск от источников их снабжения. Были созданы хорошо подготовленные партизанские формирования. К западу от укрепрайонов были заложены тайные базы с большими запасами оружия, боеприпасов, взрывчатки, медикаментов и продовольствия.

    К 1 января 1930 года в приграничной полосе из личного состава погранвойск и военизированной охраны железных дорог было подготовлено большое количество подрывных команд, железнодорожные полки, партизанские подрывные команды. На важных военных и промышленных объектах были оборудованы специальные минные трубы, ниши и камеры с заложенными в них зарядами, которые в любой момент после начала войны могли обеспечить уничтожение объектов, способных попасть под контроль вражеских войск. Начиная с лета 1931 года на каждого подготовленного партизана, диверсанта или подпольщика были заложены один или несколько тайников с оружием, боеприпасами, минно-взрывными или зажигательными средствами. С конца 1931 года начала производиться закладка скрытых складов с оружием, боеприпасами, минно-подрывным имуществом и зажигательными средствами для партизанских отрядов, бригад, диверсионных и разведывательных групп.

    Качество подготовки и боевые возможности партизанских формирований были проверены на ряде проведенных в 1932 году учений. Они помогли обобщить опыт и оценить эффективность подготовки кадров для диверсионных, разведывательных и партизанских формирований. «Партизаны» на учениях были вооружены оружием иностранного производства, а «диверсанты» — учебными минами. Все были одеты в одинаковую гражданскую одежду и головные уборы с красными полосками, имели плащи и рюкзаки. «Противник» в составе дивизии особого назначения НКВД, Высшей пограничной школы, академий и училищ Московского военного округа проводил контрпартизанские мероприятия. В ходе учений «партизанами» был организован ряд засад, но налеты на штабы армий оказались неудачными из-за бдительности охраны. Зато очень эффективно работали небольшие «диверсионные группы» на путях сообщения «противника». Даже на сильно охраняемых участках железных и шоссейных дорог партизаны ухитрялись закладывать так называемые «нахальные мины», установка которых занимала менее 30 секунд.

    Опыт учений показал, что если крупные отряды обнаруживались уже на подходе к месту проведения диверсии, то мелкие группы легко проникали в населенные пункты, в которых располагались штабы, где с помощью учебных мин они проводили диверсии, сами оставаясь неуловимыми. Очень успешно партизаны действовали из засад против автомобильных колонн и при захвате поездов. Потом опыт, полученный в 20-30-х годах, будет успешно использован в годы Великой Отечественной войны.

    В 1933 году в качестве наставления была издана «Инструкция о партизанской борьбе». «Линия Сталина», полоса обеспечения перед ней и сформированные в мирное время партизанские отряды, готовые с первой минуты оккупации действовать в глубоком тылу в зоне разрушений, составляли первоклассную систему самозащиты государства. До 1936 года командному составу Красной армии внушалось, что в будущей маневренной войне «крупная роль будет принадлежать… партизанским действиям, для чего надо организовать и подготовить их проведение в самом широком масштабе».

    Однако в 1937–1938 годах была принята военная доктрина, которая не допускала ведения войны на своей территории. С 1937 по 1939 год была разрушена система подготовки партизанских кадров и ликвидирована сеть партизанских школ. Скомплектованные на случай возможной войны партизанские формирования, диверсионные и разведгруппы были расформированы. Отряды были распущены, оружие, взрывчатка, боеприпасы из тайных хранилищ изъяты, сами тайные хранилища и убежища были засыпаны землей, партизанские базы опустошены. До осени 1939 года в полосе обеспечения все мосты в случае вторжения противника были подготовлены к подрыву по команде. После этого строительство моста противник вынужден был бы начинать заново. Осенью 1939 года все мосты были разминированы, так же как и минные трубы и ниши под важными военными и промышленными объектами.

    Полковник Главного разведуправления профессор И.Г. Старинов, который в предвоенное время руководил секретной школой по подготовке партизанских кадров, в своих мемуарах писал: «Надежно спрятанное в земле оружие и взрывчатые вещества ждали своего часа. Но раньше, чем пришел этот час, скрытые партизанские базы были опустошены, безусловно, с ведома и, наверное, даже по прямому приказу Сталина».

    Когда стало ясно, что война неизбежна, в январе-феврале 1941 года начальником Главного разведуправления Красной армии Ф.И. Голиковым в течение месяца были проведены сборы высшего командного состава округов и армий, по окончании которых начальник пограничной разведки полковник Виноградов представил в Генеральный штаб «План мероприятий по развертыванию разведки округов и армий в военное время». На случай отступления план предусматривал создание в приграничных военных округах тайных баз с запасом оружия, боеприпасов и военного имущества иностранного образца, а также организацию резервных агентурных сетей на своей территории на глубину 100–150 километров на случай вынужденного отступления.

    После сборов Голиков направил всем начальникам разведотделов приграничных округов и армий директиву «О приведении разведывательных отделов и их подразделений в мобилизационную готовность к маю 1941 года». Когда возникла необходимость, все предусмотренное было исполнено точно и в срок.

    Несмотря на предвоенную ломку военной доктрины, партизанское движение и зафронтовая деятельность групп спецназначения НКВД благодаря предпринятым мерам были с самого начала Великой Отечественной войны организованы с таким размахом, что до сих пор ветераны вермахта, которые имели несчастье встретиться с партизанами, вспоминают об этом с ужасом. А вот у немцев с их хваленым порядком и организованностью, несмотря на их попытки создать «Вервольф», аналог нашего партизанского движения, ничего не вышло. Однако и в СССР не все проходило гладко. Организовать партизанскую войну можно было бы гораздо меньшей кровью, если бы не было шараханья из стороны в сторону в начале войны. Из-за некомпетентных указаний лиц, ответственных за это, партизаны и разведывательно-диверсионные группы в первый год понесли огромные, неоправданные потери, значительно снизившие эффективность их действий в тылу противника.

    В первые же дни войны была сформирована Особая группа при наркоме внутренних дел. Это было полноценное войсковое соединение, состоявшее из двух полков четырех- и трехбатальонного состава. Батальоны делились на отряды, а отряды на спецгруппы. В состав полков входили специальные подразделения: саперно-подрывная рота, авторота, рота связи, отряды спецназначения, школы младшего начальствующего состава и по подготовке специалистов. 26 июня 1941 года это соединение возглавил бывший начальник отдела боевой подготовки Главного управления местной противовоздушной обороны НКВД комбриг П.М. Богданов. Начальником штаба был назначен В.В. Гриднев. 5 июля 1941 года формирование Особой группы было завершено, после чего в командование ею вступил старший майор госбезопасности Павел Анатольевич Судоплатов (агентурные псевдонимы Яценко, Андрей), имевший карьеру матерого разведчика. В 30-х годах он был нелегалом внешней разведки НКВД в Финляндии, Швеции, Германии, Франции, Испании; внедрялся в ОУНовское руководство, закончил нацистскую школу в Лейпциге, ликвидировал лидера украинских националистов Коновальца. В период гражданской войны в Испании Судоплатов командовал интернациональной партизанской частью при республиканской армии. В 1940 году он руководил группой боевиков, убивших Л.Д. Троцкого. В 1941 году он являлся заместителем начальника 5-го отдела НКГБ (внешней разведки).

    На Особую группу были возложены следующие задачи:

    разработка и проведение разведывательно-диверсионных операций против гитлеровской Германии и ее сателлитов;

    организация подполья и партизанской войны;

    создание нелегальных агентурных сетей на оккупированной территории;

    руководство специальными радиоиграми с немецкой разведкой с целью дезинформации противника.

    С июля по октябрь 1941 года полки Особой группы дислоцировались в ближнем Подмосковье. С ее личным составом проводились интенсивные занятия по специальным программам, включавшим в себя изучение минно-подрывного дела, тактики боевых действий в лесу, тактики партизанской войны и тому подобное. Из состава полков еще летом 1941 года были сформированы и направлены в тыл противника первые отряды, группы и одиночные исполнители. Они должны были наряду с проведением разведывательных и диверсионных акций в тылу противника провести сбор подробной и квалифицированной информации о реальной обстановке, политике оккупационных властей, системе организации охраны тыла войск вермахта, настроениях населения.

    Первые отряды должны были установить контакты с партизанами и наладить их связь с Москвой, способствовать формированию новых отрядов и активизировать их боевую деятельность. Им предстояло проверить на практике эффективность тактических приемов и методов партизанской войны и выявить новые возможности их развития. Группы насчитывали по 30–50 человек, но вскоре после проведения первых диверсий они быстро вырастали в партизанские отряды и бригады. Как правило, первые группы забрасывались на парашютах.

    25 августа 1941 года приказом НКВД СССР № 001151 оперативные группы местных органов госбезопасности, предназначенные для борьбы с парашютными десантами и диверсантами, были преобразованы в 4-е отделы НКВД — УНКВД прифронтовых республик, краев и областей и оперативно подчинены Особой группе при НКВД СССР. На них возлагалась задача организации и всесторонней помощи партизанским отрядам.

    В октябре 1941 года Особая группа при наркоме НКВД была переформирована в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР, предназначенную для дезорганизации тыла противника, ведения разведывательной и диверсионной деятельности, ликвидации агентуры врага.

    Руководящее звено бригады составили опытные оперативные работники органов НКВД, НКГБ, пограничных и внутренних войск НКВД. Численность бригады составляла более 25 тысяч человек, из которых 2 тысячи были иностранцами из числа политических иммигрантов. Бригада комплектовалась из числа лучших спортсменов, в том числе профессиональных боксеров, борцов, легкоатлетов.

    Тактика бригады предусматривала действия не общими силами на каком-то участке фронта, а отдельными ее подразделениями, мелкими группами и индивидуально на всех фронтах от Баренцева до Черного морей. В октябре 1941 года, когда возникла опасность захвата Москвы, ее подразделения закрыли все подступы к центру города и Кремлю, охраняли и минировали важные объекты.

    Первые указания о развертывании партизанской войны были даны 29 июня 1941 года в директиве Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским органам прифронтовых областей. В этом документе была изложена программа организации отпора врагу.

    В частности, предписывалось «в занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т. д. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия».

    Однако поспешность исполнения установок И.В. Сталина на организацию партизанской войны поначалу нередко становилась причиной того, что наспех сформированные отряды и группы гибли в тылу врага, как мотыльки, летящие на костер. Это было следствием массовой и бесплановой переброски почти совсем не подготовленных, слабо вооруженных групп, которые не имели даже средств радиосвязи. Не лучше обстояло дело и с директивами. Например, 3 июля 1941 года в своем радиовыступлении Сталин призвал партизан к поджогу лесов. К счастью, они этого не выполнили, так как без лесов не смогли бы существовать.

    16 июля 1941 года была издана директива НКГБ № 222, в которой отмечались недостатки по организации партизанского движения: отряды комплектовались наспех из людей неопытных, не знающих местных условий и не владеющих оружием; партизаны, посылаемые на боевую работу в тыл противника, недостаточно инструктировались.

    А 18 июля 1941 года Политбюро ЦК ВКП(б) обсудило вопрос об организации борьбы в тылу немецко-фашистских войск и приняло постановление ЦК ВКП(б).

    Строго секретно

    ОБ ОРГАНИЗАЦИИ БОРЬБЫ В ТЫЛУ ГЕРМАНСКИХ ВОЙСК

    18 июля 1941 года

    В войне с фашистской Германией, захватившей часть советской территории, исключительно важное значение приобрела борьба в тылу германской армии. Задача заключается в том, чтобы создать невыносимые условия для германских интервентов, дезорганизовать их связь, транспорт и сами воинские части, срывать все их мероприятия, уничтожать захватчиков и их пособников, всемерно помогать созданию конных и пеших партизанских отрядов, диверсионных и истребительных групп, развернуть сеть наших большевистских подпольных организаций на захваченной территории для руководства всеми действиями против фашистских оккупантов. В этой борьбе с фашистскими захватчиками мы имеем много еще не использованных средств, много упускаемых нами возможностей для нанесения тяжелых ударов по врагу. Во всем этом нас беззаветно поддержат в каждом городке и в каждом селе сотни и тысячи наших братьев и друзей, попавших теперь под пяту германских фашистов и ждущих с нашей стороны помощи в деле организации сил для борьбы с оккупантами.

    Чтобы придать всей этой борьбе в тылу германских войск самый широкий размах и боевую активность, необходимо взяться за организацию этого дела на месте самим руководителям республиканских, областных и районных партийных и советских организаций, которые должны в занятых немцами районах лично возглавить это дело, возглавить группы и отряды самоотверженных борцов, уже ведущих борьбу по дезорганизации вражеских войск и по уничтожению захватчиков.

    Между тем все еще не редки случаи, когда руководители партийных и советских организаций в районах, подвергшихся угрозе захвата немецкими фашистами, позорно бросают свои боевые посты, отходят в глубокий тыл, на спокойные места, превращаются на деле в дезертиров и жалких трусов. При этом руководители республиканских и областных парторганизаций в ряде случаев не принимают мер к решительной борьбе с этими позорными фактами.

    ЦК ВКП(б) требует от всех партийных и советских организаций, и прежде всего от их руководителей, покончить с таким нетерпимым положением и предупреждает, что наша партия и правительство не остановятся перед самыми крутыми мерами в отношении шкурников и дезертиров, а также выражает уверенность в том, что партийные организации примут все меры к очистке парторганизаций от этих перерожденцев и к сплочению всех своих сил для разгрома врага на фронте и в тылу, для подготовки нашей победы над фашистскими бандами. В соответствии с этим ЦК ВКП(б) требует от ЦК национальных компартий, обкомов и райкомов в захваченных и находящихся под угрозой захвата врагом областях и районах проведения следующих мер:

    1. Для организации подпольных коммунистических ячеек и руководства партизанским движением и диверсионной борьбой в районы, захваченные противником, должны быть направлены наиболее стойкие руководящие партийные, советские и комсомольские работники, а также преданные Советской власти беспартийные товарищи, знакомые с условиями района, в который они направляются. Засылка работников в эти районы должна быть тщательно подготовлена и хорошо законспирирована, для чего следует каждую группу (2–3–5 человек) засылаемых связывать только с одним лицом, не связывая засылаемые группы между собой.

    2. В районах, находящихся под угрозой захвата противником, руководители партийных организаций должны немедля организовать подпольные ячейки, переведя уже сейчас часть коммунистов и комсомольцев на нелегальное положение. Для обеспечения широкого развития партизанского движения в тылу противника партийные организации должны немедля организовать боевые дружины и диверсионные группы из числа участников гражданской войны и из тех товарищей, которые уже проявили себя в истребительных батальонах, в отрядах народного ополчения, а также из работников НКВД, НКГБ и других. В эти же группы должны быть влиты коммунисты и комсомольцы, которые не используются для работы в подпольных ячейках. Партизанские отряды и подпольные группы должны быть обеспечены оружием, боеприпасами, деньгами и ценностями, для чего заблаговременно должны быть в надежных местах зарыты и запрятаны необходимые запасы. Необходимо также заблаговременно позаботиться об организации связи подпольных ячеек и партизанских отрядов с советскими районами, для чего их снабдить радиоаппаратами, использовать ходоков, тайнопись и проч., а также обеспечить посылку и печатание на месте листовок, лозунгов, газет.

    3. Партийные организации под личным руководством их первых секретарей должны выделить для формирования и руководства партизанским движением опытных боевых и до конца преданных нашей партии, лично известных руководителям парторганизаций и проверенных на деле товарищей.

    4. ЦК компартий союзных республик, крайкомы, обкомы должны сообщать ЦК ВКП(б) по специальному адресу фамилии товарищей, выделенных для руководства партизанскими отрядами.

    ЦК ВКП(б) требует, чтобы руководители партийных организаций лично руководили всей этой борьбой в тылу немецких войск, чтобы они вдохновляли на эту борьбу преданных Советской власти людей личным примером, смелостью и самоотверженностью, чтобы вся эта борьба получила размах непосредственной широкой и героической поддержки Красной армии, сражающейся на фронте с германским фашизмом.

    (Центральный Комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков))

    Решением Политбюро от 18 июля 1941 года была создана комиссия ЦК ВКП(б) в составе Л.3. Мехлиса, П.К. Пономаренко и других, на которую возлагалось руководство подпольными партийными организациями в тылу противника. Одновременно при политических управлениях фронтов были учреждены специальные отделы, а при армиях — отделения, которые должны были оказать помощь партийным организациям прифронтовых районов в формировании, обучении, вооружении партизанских отрядов, в налаживании с ними связей. Этот период организации партизанского движения характеризовался тем, что в основном решались вопросы подбора, расстановки кадров для подпольных организаций, отрядов народного ополчения, истребительных батальонов, партизанских отрядов и групп. Он был самым трудным. Партизаны и подпольщики, переправленные через линию фронта в тыл врага, а также оставленные для организации этой работы, из-за неопытности, слабой подготовленности, многочисленных случаев предательства со стороны населения несли большие потери. В это время определились три основных способа организации партизанского движения, которые зависели от сложившейся на оккупированной территории обстановки:

    создание подпольных и партийных организаций, партизанских отрядов и групп до оккупации района вражескими войсками;

    создание подполья и партизанских отрядов и групп в тяжелых условиях оккупации;

    формирование отрядов и групп партизан и диверсантов в советском тылу с последующей переброской их на оккупированную территорию.

    17 июля 1941 года ГКО передал военную контрразведку из НКО в НКВД, где было создано Управление особых отделов во главе с B.C. Абакумовым. Начальники особых отделов фронтов стали назначаться только приказами Л.П. Берии.

    Стремясь в максимально короткие сроки выполнить постановление ЦК ВКП(б) от 18 июля 1941 года, партийные руководители на местах, сотрудники НКВД-НКГБ, а также общевойсковые командиры и политработники, которые не имели представления об организации партизанской войны и тактике действий партизанских формирований, начали комплектовать и готовить к заброске в тыл врага отряды и группы. Эти наспех сформированные отряды и группы готовились в течение всего 2–5 суток. Чему можно было научить людей за такой короткий срок? Партизаны-скороспелки уходили навстречу своей смерти и гибли, как правило, при попытке перехода линии фронта или же проведении первой диверсии. Через некоторое время срок подготовки был увеличен до 2–3 недель, а потом, через несколько месяцев после начала войны, до 1–2 месяцев.

    Сроки были «написаны» большой кровью наспех заброшенных групп. Поспешная подготовка неопытными инструкторами, не имевшими практического опыта партизанских действий в тылу противника, отсутствие в отрядах и группах средств радиосвязи, ошибки в постановке задач в связи с незнанием реальной обстановки в районе предполагаемых действий были причиной высоких потерь. Из-за слабой подготовки, неопытности, скоропалительного/необдуманного подбора состава партизанских групп и отрядов с наступлением зимы 1941/42 года многие из них «ушли в подполье», «законспирировались» или погибли. Другие попытались пережить зиму на наспех созданных базах и в лесных лагерях и тоже погибли.

    Продолжали успешно действовать только отряды с опытными командирами. Не погибло ни одно формирование, которыми командовали люди, прошедшие в 30-х годах обучение в спецшколах и получившие опыт партизанской войны в Испании. Наибольшие потери были понесены в первые месяцы войны.

    К июню 1942 года в Белоруссии оставалось на связи всего 65 отрядов, 42 из которых были из состава 437 отрядов, наспех подготовленных до октября 1941 года, а 13 отрядов состояли из красноармейцев, попавших в окружение. То есть уцелело только 13 % отрядов. В Ленинградской области к сентябрю 1941 года действовало 400 отрядов и групп общей численностью 18 тысяч человек. На 10 июля 1942 года из их числа осталось только 48 отрядов, то есть 12 % от действовавших осенью 1941 года. Немного лучше обстояли дела у калининских, брянских и смоленских партизан, где уцелело от 23 до 30 % заброшенных или оставленных при отходе Красной армии отрядов и групп. В общей сложности из 2800 заброшенных групп и отрядов уцелело только 270.

    Наиболее боеспособными и понесшими минимальные потери оказались отряды, созданные органами НКВД. Несмотря на то что в предвоенные годы была разрушена система подготовки партизанских кадров, в НКВД остались предвоенные разработки и методики, которые для восстановления системы подготовки кадров стали использоваться с первых дней войны. Именно работники НКВД в первые дни войны оказали партийным и советским органам наиболее действенную помощь в организации партизанского движения. Они с самого начала приняли участие в подборе командных кадров отрядов, организации разведки, взаимодействия с другими отрядами, закладках баз и т. д.

    Для того чтобы обеспечить эту работу, за линию фронта начали засылаться оперативные группы НКГБ и НКВД как из Москвы, так и прифронтовыми территориальными органами. Однако в связи с тяжелой обстановкой на фронтах засылка опергрупп не носила массового характера. Опергруппы НКВД-НКГБ и созданные на их базе партизанские отряды в начале войны и в последующем внесли огромный вклад в развитие диверсионной войны. С выходом в свет 18 июля 1941 года постановления ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германских войск» вся тяжесть по его организации легла на НКВД. Если директивы и постановления СНК и ЦК ВКП(б) по организации партизанского движения выполнены в полном объеме не были, то директивные указания НКВД, которым руководил Л.П. Берия, начали исполняться неукоснительно. С указаниями ведомства Л.П. Берии не считаться было смерти подобно. В это же время было начато восстановление спецшкол и учебных центров по подготовке партизанских специалистов при различных подразделениях органов НКГБ. Преподавателями и инструкторами спецшкол стали работники НКВД и НКГБ. Одним из крупнейших центров по подготовке специалистов стала Особая группа при НКВД, а затем Отдельная мотострелковая бригада особого назначения НКВД СССР (ОМСБОН).

    Одной из неразрешимых проблем в этот период становится обеспечение партизанских отрядов и оперативных групп НКВД средствами радиосвязи. Ею были обеспечены только около 1,5 % подразделений. Объяснялось это не только большим дефицитом радиостанций и радистов, но и «радиобоязнью» партизанских командиров, то есть опасениями быть обнаруженными немецкими радиоперехватчиками. Поэтому единственно возможным способом осуществления связи надолго стала связь через пеших курьеров, посылавшихся как действующими на зафронтовой территории партизанами и подразделениями НКВД, так и по обусловленному заранее паролю с советской территории. Передача разведданных через них была малоэффективной, так как под ударами немецких войск Красная армия постоянно отходила, и связникам приходилось догонять линию фронта. С Большой земли связник нес с собой агитационную литературу или взрывчатку. Ненадежность такого вида связи подтверждается тем, что только 5 % информации достигало адресатов. Кроме того, добытые разведданные в результате отсутствия возможности своевременной их передачи за линию фронта теряли свою актуальность. Во избежание раскрытия агентурной сети в случае поимки немцами связного курьеры-связники никогда лично не встречались с агентами. Они забирали направленные ими донесения из «почтовых ящиков», в качестве которых служили малопосещаемые тайные места в виде дупла дерева, развалин и т. п. Лишь с лета 1942 года картина кардинально изменилась. Все партизанские отряды, формировавшиеся в тылу и забрасывавшиеся через линию фронта, были снабжены радиостанциями, запасом батарей и обслуживались подготовленными радистами.

    Для того чтобы обеспечить эффективную связь, скоординировать проведение боевой и разведработы, обеспечить переправку за линию фронта вновь созданных отрядов на линии фронта и в нейтральных зонах, которые не контролировались нашими и немецкими войсками, областными управлениями НКВД была создана сеть оперативно-переправочных пунктов, обслуживавшихся оперативниками разведотделов территориальных органов госбезопасности. Каждый пункт включал в себя пять — семь оперативных работников НКВД, радиста с радиостанцией, материальную базу, на которой хранился запас боеприпасов, обмундирования и продуктов питания.

    Сотрудники оперативно-переправочных пунктов для групп и отрядов, боевых групп и агентов-одиночек разрабатывали задания в зависимости от складывавшейся обстановки, намечали оптимальные пути продвижения, определяли сроки выполнения заданий, пути и сроки возвращения на свою территорию. Вопросы переброски агентуры и партизанских отрядов оперативные работники переправочных пунктов обязательно согласовывали с командованием частей Красной армии, в полосе которых находились. При необходимости для обеспечения переброски ими привлекались армейские разведподразделения. На оперативно-переправочных пунктах всегда был резерв боевых групп и агентов-разведчиков, которые использовались для выполнения отдельных заданий командования по разведке вражеской обороны и совершения диверсий в его тылу и на коммуникациях.

    В целом первые месяцы войны стали периодом становления партизанского движения на оккупированной территории. В силу объективных и субъективных причин этот процесс был весьма болезненным, длительным и стоил первым партизанам значительных жертв. В то же время полученный опыт быстро осмысливался партийно-советскими, армейскими органами и специальными службами, что позволило советскому руководству вскоре развернуть невиданную дотоле в истории полномасштабную партизанскую войну.

    Глава 2

    Себежская партизанская зона

    23 июля 1941 года можно считать датой начала организации партизанского движения в Калининской области. В этот день был подписан важный документ:

    ДИРЕКТИВНОЕ УКАЗАНИЕ УНКВД КАЛИНИНСКОЙ ОБЛАСТИ младшему лейтенанту т. Михайлову о мероприятиях по формированию партизанских отрядов

    г. Калинин

    23 июля 1941 года

    В соответствии с указаниями зам. Наркома НКВД СССР, совместно с райкомами ВКП(б) организуйте переброску работников НКВД и милиции в тыл противника для организации партизанских отрядов, а также вливайте наших сотрудников в партизанские отряды, которые будут заблаговременно переводиться на нелегальное положение и оставаться в тылу у противника. Переброску сотрудников и формирование партизанских отрядов производить в соответствии с моими устными указаниями. Списки сотрудников, переброшенных в тыл противнику и влитых в партизанские отряды, с указанием функций, а также списки партизанских отрядов, организованных вами, представьте мне.

    (Начальник управления НКВД КО ст. лейтенант госбезопасности Павлов)

    29 июля 1941 года вышла директива начальников Управлений НКГБ и НКВД по Калининской области начальникам городских и районных отделов НКВД и межрайонных отделов НКГБ «О недостатках в руководстве партизанским движением и мерах по их устранению». В ней говорилось о недопустимости и преступности переброски в тыл противника неподготовленных диверсионных групп и партизанских отрядов. Созданием партизанских отрядов в тылу противника управлял генеральный комиссар госбезопасности Л.П. Берия, который стремился лично руководить всей зафронтовой деятельностью в тылу противника. Ниже приведен завизированный им документ о мероприятиях по развертыванию партизанского движения в Калининской области.

    ДИРЕКТИВА НКВД СССР начальнику УНКВД по Калининской области о мероприятиях по развертыванию партизанского движения

    № 184/280

    11 сентября 1941 года

    Работа УНКВД Калининской области по подготовке и развертыванию партизанского движения в районах, захваченных противником, поставлена явно неудовлетворительно. В результате в Новоржевском, Бежаницком, Локнянском и Кудеверском районах имеются незначительные группы, причем связь с ними отсутствует с момента формирования и неизвестно, какую практическую работу они проводят с противником. Остальные 7 отрядов, хотя по численности и несколько больше, активной борьбы против немцев также не ведут, если не считать 2–3 стычек, не давших существенных результатов. Работа по вовлечению в партизанскую борьбу местного населения в занятых врагом районах не проводится. Положение в тылу противника Вами не освещается из-за отсутствия связи с оставленной агентурой и слабой работы с маршрутной агентурой. Предлагаю:

    1. Лично организовать работу по развертыванию партизанских действий в тылу противника, как путем укрепления существующих отрядов, так и формирования новых отрядов и групп из местного населения. В качестве организаторов и руководителей партизанских отрядов выделять тщательно отобранных, хорошо подготовленных и проинструктированных оперативных работников или лиц, эвакуировавшихся с территорий, занятых противником, знакомых с местными условиями и располагающих необходимыми связями с населением.

    2. В качестве командиров партизанских отрядов назначать людей преданных, волевых, настойчивых. Предупредить командиров партизанских отрядов о необходимости пополнения отрядов в строго индивидуальном порядке, предварительно проверяя — не находится ли данное лицо в связи с немецкими властями.

    3. Продолжать отбор лучшей части бойцов истребительных батальонов для партизанских действий, формировать партизанские отряды и направлять их для подрывной работы в тылу врага.

    4. Особенно тщательно подбирать состав для диверсионных групп. Помимо отбора честных, проверенных и смелых людей, стремиться подбирать людей, знакомых с техникой. При подготовке их уделить внимание как работе с подрывными и зажигательными средствами, так и производству расчетов на разрушение и умение оценить жизненные части сооружений и агрегатов.

    5. Наладить руководство и связь с партизанскими отрядами и диверсионными группами в тылу врага. В этих целях разумно использовать направляемые Вам две рации.

    6. Особое внимание уделить партизанскому отряду тов. Долгорукова, систематически выдвигая перед ним конкретные задачи по дезорганизации работы великолукского железнодорожного узла и коммуникаций в сторону фронта. Обеспечить боевое питание этого отряда. Для оказания помощи в улучшении работы партизанских отрядов Калининской области и налаживания связи с ними командируется зам. начальника штаба истребительных батальонов НКВД комбриг тов. Котомин. О результатах проведенной работы доложить.

    (Генеральный секретарь госбезопасности) (Л. Берия)

    6 октября 1941 года было подписано указание НКВД № 07435 «Об организации деятельности в тылу противника партизанских отрядов, истребительных и диверсионных групп». В указании были сформулированы задачи диверсионной деятельности: «Диверсионные группы имеют назначение совершать систематические взрывы, поджоги, порчу и разрушения на промышленных предприятиях, электростанциях и железных дорогах в тылу противника, не вступая с ним в боевое соприкосновение». В указании, кроме объектов диверсий, были определены способы их совершения и освещены вопросы тактики использования сил и средств органов госбезопасности. 10 октября 1941 года в целях организации активного противодействия немецким спецслужбам в тылу противника на базе 2-го отдела НКВД было создано прифронтовое отделение. Оно обеспечило координацию работы и взаимодействие 4-х отделов и республиканских и областных НКВД-УНКВД по руководству оперативной и боевой деятельностью партизан и разведывательно-диверсионных групп. Перед чекистами встали сложные задачи по организации противодействия деятельности гестапо и абвера. В ходе этой работы были допущены серьезные упущения:

    подбор агентуры для работы на оккупированной территории проводился без учета возможностей агента решить поставленные задачи; перед агентами ставились иногда невыполнимые задачи, не учитывающие реальную оперативную обстановку;

    агенты забрасывались на глубину до 100 километров от линии фронта, как правило, с заданиями только военно-разведывательного характера без обеспечения радиостанциями;

    агенты забрасывались за линию фронта с легендой выходцев из социально чуждой среды; после разоблачения ряда агентов с такими легендами немцы к такой категории лиц стали относиться с подозрением, не брали их на работу в органы власти и отправляли в лагеря военнопленных;.

    в тылу противника отсутствовали подготовленные заранее базы для обеспечения легализации забрасываемой агентуры и поддержания с ней связи.

    К исходу 1941 года в связи с тяжелой обстановкой на оккупированной территории, сильными морозами, отсутствием продовольствия, боеприпасов практически все отряды, заброшенные в тыл противника в начале войны, вышли через линию фронта в советский тыл. Личный состав отрядов, вместо проведения с ним доподготовки и повторной засылки, был мобилизован в ряды Красной армии.

    Пришло время подводить первые итоги развития партизанского движения в Калининской области в начальный период войны.

    Представление о его состоянии дает доклад секретаря Калининского обкома ВКП(б) И.П. Бойцова, представленный им в ЦК ВКП(б) 23 декабря 1941 г.

    ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

    об организации партизанских отрядов и подпольных партийных организаций в области по состоянию на 1 декабря 1941 года

    23 декабря 1941 года

    Руководствуясь директивой ЦК ВКП(б) об организации партизанских отрядов и подпольных районных организаций, Калининский обком ВКП(б), в соответствии с указаниями ЦК ВКП(б), приступил к организации партизанских отрядов и подпольных партийных организаций. Нужно отметить, что к этому времени ряд западных районов области оказался оккупированным фашистскими войсками (Себежский, Идрицкий, Опочецкий, Пушкиногорский, Кудеверский, Пустошкинский, Невельский, Бежаницкий, Новосокольнический, Новоржевский, Ашевский). Таким образом, обкому пришлось перебрасывать партизан в тыл противника через линию фронта. Учтя это, обком принял меры к тому, чтобы партизанские отряды в районах, которые подверглись угрозе оккупации фашистскими войсками, создавать своевременно, с необходимым вооружением, продовольствием и другим имуществом.

    Организация партизанских отрядов.

    В районе, как правило, создается один отряд, который делится на боевые дружины. Боевые дружины действуют под общим руководством командира и комиссара отряда. Партизанские отряды в районах комплектуются из партийно-советского, хозяйственного и комсомольского актива, а также преданных патриотов нашей Родины — беспартийных рабочих, колхозников, интеллигенции. По состоянию на 1 декабря 1941 года в оккупированных районах организовано: отрядов — 55 с количеством 1652 чел., с сентября переброшено диверсионных групп — 32 с общим количеством 288 чел. В соответствии с указаниями ЦК ВКП(б) о создании подпольных партийных организаций на оккупированной территории обком проводит работу по созданию подпольных организаций. Общее руководство подпольной партийно-политической работой в районах осуществляют первый секретарь РК ВКП(б) и его заместитель. Состав подпольных партийных организаций подготовляем до того момента, когда район еще не занят фашистскими войсками. Притом, чтобы не были заметны люди в подпольной организации, их приходится перебрасывать из одного места в другое, на малозаметную работу, например: лесником, мельником, школьным работником, рядовым колхозником.

    (Секретарь Калининского обкома ВКП(б)) (И. Бойцов)

    Поданным из других источников, на 1 декабря 1941 года в Калининской области действовало 25 отрядов и 11 диверсионных групп общей численностью 1792 человека. По всей видимости, разница между числом заброшенных партизанских отрядов и групп и реально действовавшими на этот же период даст нам количество отрядов и групп, с которыми не была установлена связь в связи с их гибелью после заброски. Эта разница на 1 декабря 1941 года составляет 30 партизанских отрядов и 21 диверсионную группу. Хотя эти данные могут быть и не точны, в любом случае цифра потерь после заброски в тыл была очень внушительна. О судьбе этих людей, их последнем бое, местонахождении могил никто никогда уже не узнает.

    Сравнив вышеприведенную докладную записку в ЦК ВКП(б) секретаря Калининского обкома ВКП(б) И.П. Бойцова и другой доклад в ЦК ВКП(б) от 13 декабря 1941 года, составленный в Калининском обкоме, под которым не стояла подпись с указанием фамилии, можно сделать вывод: дело с организацией подпольных райкомов партии обстояло плохо и совсем не так, как об этом было рассказано в докладной записке И.П. Бойцовым. В докладной записке без подписи сообщалось: «…В борьбе с немецкими фашистами погибли в партизанских отрядах следующие секретари райкомов ВКП(б):

    1. Елисеев — первый секретарь Ржевского РК ВКП(б);

    2. Голубков — первый секретарь Сережинского РК ВКП(б);

    3. Семенов — первый секретарь Старицкого РК ВКП(б);

    4. Бельчиков — второй секретарь Новосокольнического РК ВКП(б);

    5. Ломтев — второй секретарь Плоскошского РК ВКП(б).

    Обком партии не имеет сведений о месте нахождения следующих секретарей РК ВКП(б), которые уходили в тыл противника:

    1. Романов — первый секретарь Новоржевского РК ВКП(б);

    2. Кривоносов — первый секретарь Себежского РК ВКП(б);

    3. Углов — первый секретарь Локнянского РК ВКП(б);

    4. Латышев — второй секретарь Кудеверского РК ВКП(б);

    5. Утюгов — первый секретарь Кудеверского РК ВКП(б);

    6. Кулеш — секретарь по кадрам Себежского РК ВКП(б)…»

    Рассказ И.П. Бойцова о том, что для конспирации людей в подпольных организациях использовался метод переброски их на малозаметную работу школьным работником или рядовым колхозником, не выдерживает никакой критики. Школы оккупантами пока были закрыты, а колхозы еще не работали. Это позволяет сделать вывод, что в обкоме партии не имели достоверной информации о том, что в действительности происходило в оккупированных районах Калининской области.

    В январе 1942 года по решению военного совета Калининского фронта руководство партизанским движением было передано военному командованию. С этого времени перестроили свою работу и органы НКВД и НКГБ. Они стали заниматься только оперативной, разведывательной, контрразведывательной и диверсионной работой в тылу войск вермахта. Хотя в это время немецкие войска потерпели поражение в битве под Москвой и значительная часть Калининской области была очищена, оперативная обстановка в оккупированных районах не изменилась. Партизанского движения там почти не было.

    Боевая и разведдеятельность партизан не раз становилась предметом обсуждений командования Калининского фронта и Калининского обкома ВКП(б). 24 марта 1942 года бюро Калининского обкома ВКП(б) приняло решение «О мероприятиях по дальнейшему развертыванию партизанского движения в области». В Калинине и других городах области началось формирование из добровольцев отрядов и групп для их переброски в тыл противника. Обком и райкомы ВКП(б) и BЛKCM провели работу среди населения. Сотни юношей и девушек пришли добровольцами в партизаны. В основном это была молодежь непризывного возраста. С апреля 1942 года партизаны приравнивались к военнослужащим и пользовались их правами. Члены их семей стали получать пособия и пользоваться льготами, которые распространялись на красноармейцев. Например, партизаны, воевавшие в Идрицком и Себежском районах, относились к войсковой части «полевая почта 48983». С конца зимы 1942 года начала проводиться массовая засылка в немецкий тыл опергрупп НКВД. 18 января 1942 года для осуществления широкомасштабной разведывательно-диверсионной зафронтовой деятельности, для оказания содействия советским и партийным органам в организации и боевой деятельности партизанских формирований 2-й отдел НКВД был реформирован в 4-е управление НКВД. В составе внутренних дел НКВД Белоруссии и Украины соответственно были созданы 4-е управления, а 4-е отделы УНКВД краев и областей были переподчинены 4-му управлению НКВД Центра и соответствующим наркоматам внутренних дел Белоруссии и Украины.

    Однако складывавшаяся на оккупированной территории весной 1942 года обстановка показала, что НКВД не может охватить своими силами и средствами растущее партизанское движение. Необходимость централизованного военно-оперативного руководства им с каждым месяцем назревала все острее.

    Еще на исходе лета 1941 года первый секретарь ЦК ВКП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко по своей инициативе написал на имя Сталина докладную записку «К вопросу о постановке диверсионной работы в тылу врага». Ее содержание было основано на трехмесячном опыте партизанской войны. Особая роль в ней отводилась доказательству эффективности диверсионной работы в тылу вражеских войск, особенно на коммуникациях противника. П.К. Пономаренко предлагал перейти от длительной подготовки диверсантов-одиночек или групп, сформированных из «классиков-диверсантов», к широко организованной, планомерной, массовой работе. Необходимо было искоренить кустарщину, разобщенность, использовать охотно оказываемую партизанам помощь населения. В докладной записке предлагалось централизовать руководство партизанским движением и диверсионной работой.

    В декабре 1941 года И.В. Сталин вызвал к себе П.К. Пономаренко. Между ними состоялась двухчасовая беседа. Перед ЦК ВКП(б) проблема централизации руководства партизанским движением до этого поднималась обкомами ВКП(б) оккупированных областей и республик и некоторыми военными советами фронтов. После беседы началась работа по формированию штабов партизанского движения. Но в конце января 1942 года она была приостановлена. Произошло это по той причине, что Л.П. Берия смог доказать членам ГКО нецелесообразность создания центрального органа управления партизанским движением. В докладной записке на имя Сталина он сообщал, что разрозненные, стихийные партизанские выступления населения на оккупированной территории не могут быть охвачены руководством, да в таком руководстве и не нуждаются. В записке он выражал сомнение в том, что партизанские диверсии могут дать значительный оперативный результат, и подчеркивал, что крупные диверсионные операции могут быть выполнены только квалифицированными диверсантами, для подготовки и руководства которыми специальный штаб не нужен. Он доказывал, что целесообразнее готовить партизанские отряды в советском тылу с последующей переброской их за линию фронта, обосновывая свои доказательства зафронтовой практикой действий территориальных 4-х отделов НКВД и отрядов ОМСБОН. Кстати, формирование партизанских отрядов и бригад Калининской области в течение всей войны проводилось на советской территории с последующим их выходом в тыл противника. В случае необходимости они опять выходили через линию фронта в советский тыл для отдыха, пополнения боеприпасов или личного состава.

    Некоторое время в начале 1942 года партизанское движение продолжало развиваться по сценарию, предложенному наркомом внутренних дел, то есть, по существу, стихийно. Лишь в мае 1942 года ЦК ВКП(б) снова вернулся к обсуждению вопросов организации центрального и местных штабов партизанского движения. 30 мая 1942 года

    Сталин подписал постановление ГКО № 1837 о партизанском движении. В нем, в частности, говорилось: «…В целях объединения руководства партизанским движением в тылу противника и для дальнейшего развития этого движения создать при Ставке Верховного Главнокомандования Центральный штаб партизанского движения…» Во исполнение постановления от 30 мая 1942 года был издан приказ заместителя наркома обороны об организации штабов партизанского движения.

    ПРИКАЗ

    о формировании центрального и региональных штабов партизанского движения

    № 00125

    16 июня 1942 года

    В соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны от 30 мая 1942 года № ГОКО-1837сс к 25 июня 1942 года сформировать:

    1. Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования по штату № 01/277, возложив формирование Центрального штаба на начальника штаба тов. Пономаренко П.К.

    2. Украинский, Брянский, Калининский, Западный, Ленинградский и Карело-Финский штабы партизанского движения по штатам 02/301-301— Б.

    3. Оперативные группы Штаба партизанского движения при военных советах армий по штату № 02/302. Перечень армий, при которых создаются оперативные группы, установить Центральному штабу партизанского движения.

    4. Центральную школу организаторов партизанских отрядов Штаба партизанского движения по штату № 017/219 с дислокацией в г. Москва.

    5. Центральную специальную радиошколу по штату № 014/51 с дислокацией в г. Москва.

    6. Подвижные радиоузлы при Центральном штабе партизанского движения и при Украинском, Брянском, Калининском, Западном, Ленинградском и Карело-Финском штабах партизанского движения — по штату № 014/60. Оперативно-учебный центр, содержащийся по штату № 017/201, изъять из подчинения военного совета Западного фронта и передать в подчинение Центрального штаба партизанского движения.

    Формирование фронтовых штабов партизанского движения, оперативных групп при военных советах армий, а также подвижных радиоузлов возложить на военные советы соответствующих фронтов. Начальнику Главного управления кадров НКО обеспечить формирование необходимыми кадрами начальствующего состава. Обеспечение формирований всеми видами имущества и транспорта произвести распоряжением начальников главных управлений НКО СССР.

    (Заместитель Наркома обороны СССР армейский комиссар 1 ранга) (Е. Щаденко)

    Штаб партизанского движения во главе с первым секретарем Компартии Белоруссии П.К. Пономаренко располагал большими возможностями, чем военные советы фронтов, в организации партизанам поставок оружия, боеприпасов, медикаментов и продовольствия через линию фронта. Для этого использовалась транспортная авиация дальнего действия. При военных советах Юго-Западного направления, Брянского, Западного, Калининского, Ленинградского и Карельского фронтов были созданы фронтовые штабы партизанского движения.

    Одновременно с созданием ЦШПД перед партизанским движением были поставлены важные военно-политические задачи. В ЦШПД были введены от ЦК ВКП(б) П.К. Пономаренко, от НКВД — В.Т. Сергиенко, от разведывательного управления НКО Г.Ф. Корнеев. То есть ЦШПД стала руководить «тройка». А первым заместителем П.К. Пономаренко стал майор госбезопасности С.С. Бельченко. Он же руководил всей партизанской разведкой в тылу противника, являясь начальником разведотдела ЦШПД. Начальники штабов партизанского движения стали членами военных советов фронтов, что обеспечило координацию действий партизан с частями Красной армии. Работники НКВД, возглавлявшие эти штабы, приобрели дополнительный статус. При их непосредственном участии разрабатывались и претворялись в жизнь оперативные мероприятия, направленные на активизацию партизанских действий в прифронтовой зоне; партизаны снабжались оружием, боеприпасами, медикаментами, обмундированием и продовольствием; в советский тыл вывозились авиацией раненые и больные. С созданием штабов партизанского движения как органов, управляющих и координирующих зафронтовую работу, началась внутренняя реорганизация партизанских отрядов. Они стали укрепляться представителями НКВД и реорганизовываться в самостоятельные боевые единицы с непосредственным подчинением штабам партизанского движения при военных советах фронтов. После создания 30 мая 1942 года Центрального и периферийных штабов партизанского движения число школ по подготовке специалистов для них и число обучаемых в них было сокращено, но зато значительно увеличено время и качество подготовки специалистов. Начался переход от количественных показателей к качественным. 13 января 1944 года ЦШПД был упразднен, а руководство партизанами передано республиканским и областным штабам партизанского движения, которым было удобнее координировать действия партизан и частей Красной армии и снабжать их всем необходимым, так как в это время партизанская борьба активно велась лишь в западных областях оккупированной территории СССР.

    16 июля 1942 года был создан Калининский штаб партизанского движения. На него возлагалось руководство партизанским движением в области в целом и конкретно боевой и разведдеятельностью бригад и отрядов в интересах войск Калининского фронта. Штаб должен был обеспечить снабжение партизан оружием, боеприпасами, медикаментами, организовать подготовку боевых кадров, организовать связь между партизанскими подразделениями, армейскими штабами.

    В разное время начальниками Калининского штаба партизанского движения были капитан госбезопасности Радченко и майор госбезопасности С.С. Бельченко. В декабре 1942 года для укрепления руководства партизанским движением Калининский штаб партизанского движения сформировал оперативную группу из своих работников. Начальником группы был назначен батальонный комиссар Алексей Иванович Штрахов. Оперативная группа, постоянно находясь в тылу противника, вникала в дела партизан, оказывала помощь в разработке планов боевой деятельности, руководила диверсиями.

    В этот период зарождается и крепнет новая, более совершенная и универсальная форма организации партизан — партизанская бригада. В оккупированных областях СССР их были десятки. В Калининской области действовали Калининские партизанские бригады (или КПБ).

    С начала лета 1942 года в Идрицкий и Себежский районы начали прибывать отряды спецназначения и опергруппы НКВД, которые подчинили себе стихийно возникшие и разрозненные местные партизанские отряды и группы. После этого партизанская тактика действий стала приобретать рейдовый характер. Большие диверсии стали проводиться объединенными силами нескольких отрядов или бригад, подчинявшихся единому командованию в лице ЦШПД и НКВД под непосредственным руководством их представителей на местах — командиров отрядов спецназначения и оперативно-чекистских групп. Они сыграли огромную роль в организации партизанского движения. Эти отряды представляли собой небольшие подразделения силами до 20 человек и предназначены были для действий в полосе своего фронта с проникновением в глубокий тыл вражеских войск для ведения разведки, организации диверсий на коммуникациях противника, оказания помощи партизанам оружием, взрывчаткой, обучения партизан подрывному делу, координации действий партизан и фронта, руководства партизанским движением в тылу. Большое количество отрядов спецназначения гибло при заброске в тыл врага с парашютами, при переходе линии фронта или в ходе проведения диверсий. Бойцы отрядов не имели документов, удостоверявших их личность, руководствовались только «легендой». Многие погибшие в тылу врага спецназовцы были похоронены не под своими настоящими именами, а фактически остались безымянными. Партизаны между собой называли бойцов отрядов спецназначения «фронтовиками». Несколько подобных групп спецназначения действовало в Идрицком и Себежском районах, например группы Петракова, Чугунова, Бобруся, Прудникова, группа «Максим».

    Отбирали людей в отряды спецназначения очень тщательно и только добровольцев, имевших опыт ведения боевых действий, многопрофильных военных специалистов, причем таких, которые бы могли в критических ситуациях все, что имеется под рукой, превращать в оружие. Немцы, узнав о заброске в свой тыл таких подразделений, оставляли решение любых задач и в первую очередь старались уничтожить всех до единого бойцов подразделения, ведущего глубинную разведку. Поэтому, высадившись в тылу противника, командир отряда спецназначения первым делом подчинял себе какое-либо партизанское формирование, которое должно было прикрывать его действия, а в случае возникновения опасности сделать все для спасения «фронтовиков», вплоть до гибели партизанского отряда. Командиры групп специального назначения, опергрупп НКВД, командиры формировавшихся в немецком тылу отрядов и их комиссары имели на руках документы-директивы, заверенные командованием войск фронта или руководством НКВД, которые предоставляли им очень большие полномочия, вплоть до уничтожения на месте командира отряда, отказывавшегося выполнять приказ.

    В первое время командиры местных партизан, попавших под жесткую руку спецназовцев, противились рейдовому характеру ведения боевых действий в отрыве от созданных баз и оборудованных лагерей, где партизанские отряды несли лишь функции самообороны своих деревень и серьезного вреда противнику причинить не могли. В то же время и действия спецназовцев были не всегда правильными, особенно когда они стремились без учета специфических местных условий, с ходу, в наикратчайшие сроки создать чуть ли не партизанскую армию, мобилизуя в партизаны всех поголовно и противопоставляя привычной местным отрядам тактике ведения боевых действий в зоне рейдовую тактику. Иногда их решения носили скоропалительный характер и не всегда приводили к желаемым результатам.

    Но в целом в очень сжатые сроки представителями Центра была искоренена так называемая «партизанщина» среди рядового и начальствующего состава, понимавшаяся многими как вольница, насаждена жесткая дисциплина, которая поддерживалась в том числе и страхом перед созданными при партизанских бригадах особыми отделами НКВД. Партизанские формирования были очищены от морально и политически разложившихся руководителей, повышена бдительность и боеспособность. В состав всех отрядов вводились оперуполномоченные НКВД, осуществлявшие жесткий контроль за деятельностью командования и рядовых партизан. В отрядах и бригадах были созданы оперативно-чекистские отделы, которые оказали значительную помощь партизанскому командованию по ограждению и очищению от немецкой агентуры и предателей, в начале войны запятнавших себя сотрудничеством с оккупантами.

    Естественно, что командиры отрядов и бригад были недовольны жестким прессингом со стороны НКВД. Иногда, получая оперативно значимую информацию от оперативно-чекистских групп, вместо ее быстрого использования в интересах укрепления отрядов, они игнорировали ее. Отдельные командиры пытались вмешиваться в функции оперативно-чекистских групп, подчинить их себе, не оказывали требуемого содействия в проведении оперативных мероприятий, направленных на разрушение немецких коммуникаций. Под разными предлогами они отказывали во взрывчатке и вооружении. За все это они несли потом ответственность по законам военного времени. В конце концов рядом совместных приказов ЦШПД и начальников управлений НКВД оккупированных областей были определены основные задачи оперативно-чекистских отделов и оперативных работников контрразведывательных органов НКВД, забрасывавшихся в тыл противника, которые ни один из партизанских командиров не решился бы нарушить.

    Благодаря всему комплексу мероприятий советского правительства и органов НКВД со второй половины 1942 года партизанское движение в оккупированных областях СССР стало быстро расти. О его размахе в Калининской области с лета до середины осени 1942 года говорит выдержка из доклада начальника оперативного отдела ЦШПД полковника С. Г. Соколова:

    «3 декабря 1942 года. Произведенным мною обследованием оперативной группы (начальник — батальонный комиссар Кривошеев) установлено:

    В Калининской области действуют 9 партизанских бригад с общей численностью отрядов (входящих в них) — 34, людей — 4210 и две диверсионные группы в 19 и 11 человек. А всего 41 отряд, 2 диверсионные группы, людей 4709.

    Боевые действия партизан в период с июля по 15 ноября 1942 г.: пущено под откос воинских эшелонов — 98, уничтожено паровозов — 74, уничтожено вагонов, цистерн, платформ — 423, бронепоездов — 1, истреблено солдат и офицеров — 10 776, мостов железнодорожных — 87».

    Накал партизанской войны и согласованные действия белорусских, латышских и калининских партизан осенью 1942 года привели к освобождению от врага большой территории. В тылу немецких войск образовался партизанский край, охватывающий Россонский, Освейский и частично Дриссенский район Витебской области, южную часть Себежского, Пустошкинского, Идрицкого и западную часть Невельского района Калининской области.

    2 января 1943 года войсками Красной армии был освобожден город Великие Луки, а через полмесяца была прорвана блокада Ленинграда. С целью стабилизации положения на этих участках фронта немецкое командование приступило к переброске войск. Поэтому с 1943 года начался новый этап партизанской войны. Теперь партизаны стали все чаще проводить свои диверсионные операции крупными силами, объединяя усилия белорусских, российских и латышских партизан. Была прервана связь между гарнизонами, нарушено централизованное управление охранными частями и подразделениями, что вызвало панику среди немцев и их командования. Г. Геринг на совещании с высшими чинами оккупационной администрации в августе 1942 года говорил: «Если выступят 10 партизан с обычными винтовками, то тыловые армейские подразделения сообщают, что выступили целые дивизии. Посмотрите на карту: в каком-нибудь заболоченном лесу находится еще 175-я ударная дивизия. А там наверняка всего лишь дюжина партизан. Где они еще имеют много оружия, так это под Вязьмой и Брянском, где проходили крупные бои…»

    С началом 1943 года деятельность партизан в Идрицком и Себежском районах заметно активизировалась, значительно возросла их численность. В январе-марте 1943 года партизаны выстояли в боях против карательных экспедиций «Заяц-беляк» и «Зимнее волшебство». После этих боев были проведены две крупные операции по уничтожению савкинских железнодорожных мостов, разгрому гарнизонов в деревнях Сутоки, Савкино, Могильно и железнодорожной станции Нащекино. В начале 1943 года партизаны, чтобы дестабилизировать работу органов власти, начали распространять листовки и письма, обращенные к предателям. Вывешивали их на дверях домов пособников оккупантов, на досках объявлений. Часто это были рукописные послания, не имевшие конкретного адресата. Иногда предатели получали послания в виде листовок, изготовленных типографским способом за линией фронта.

    Смерть немецким оккупантам!

    К ЛИЦАМ,

    НАХОДЯЩИМСЯ НА СЛУЖБЕ У НЕМЦЕВ

    Ты был советским человеком. Когда-то мы считали тебя своим товарищем. Только потому мы обращаемся к тебе. Мы даем тебе последнюю возможность остаться в живых, вернуться к нам. Если ты не сделаешь так, как мы тебе советуем и как приказывает тебе Родина, сам обречешь себя на смерть. Задумайся! Немцы воюют против твоего народа. А тебя они взяли на службу к себе и заставили сражаться против твоих же родных и близких. Ты убиваешь и предаешь своих: отца, мать, братьев, сестер. В их крови ты моешь руки свои. Понимаешь ли ты, что уже давно заслужил смерть? Ты думаешь, что предательством купил себе жизнь?

    Не надейся на это. Если тебя еще не нашла партизанская пуля, будь уверен, что тебя найдет пуля красноармейца. Тогда немцы тебе не помогут. Убегая, они не возьмут с собой своих цепных собак. Может быть, ты польстился на то, что немцы дали тебе кусок хлеба и похлебку? За это ты продал Родину, родных, друзей? Ты жил трудом. Теперь ты живешь грабежом. Грабишь своих. Это тебе нравится? Твой барин — немец, твой собутыльник — немецкий холуй, ты сам — палач, а твои жертвы — твои братья и сестры. Если и это тебе нравится, что же, тогда радуйся каждому прожитому тобой дню; их осталось немного. Красная армия не пощадит предателей. Она расстреливает их. Расстреляет и тебя. Почему немцы сделали тебя убийцей и предателем? Потому, что у них не хватает собственных солдат, полицейских, палачей. Ты для них только цепная собака, которая оберегает их разбойничью власть. Но эта власть кончится.

    Красная армия скоро придет туда, где работаешь и ты. Что тогда будет с тобой? Подумай! Кончились успехи немецкой армии. Теперь наступает Красная армия. Она разбила немцев под Сталинградом, Ржевом, Великими Луками, Гжатском, Вязьмой, на Северном Кавказе, на Ленинградском и других фронтах. Уже призваны в Германии старики и больные. Уже плач и стон стоят по всей Германии; немецкие солдаты не возвращаются живыми на родину. И не возвратятся! Всех истребит Красная армия! За два года войны немецко-фашистские войска потеряли убитыми и пропавшими без вести несколько миллионов солдат и офицеров, десятки тысяч орудий, танков, самолетов. Видишь, как обманывали тебя немцы, когда уверяли, будто Красной армии уже не существует, будто они не сегодня завтра возьмут Москву и Ленинград. Победа Красной армии близка. Ближе, чем тебе кажется.

    Подумай, что скажет тебе советский народ, который сражался с немцами. Он будет судить тебя. И суд его будет беспощадным. Нигде не будет тебе спасения. Родина жестоко тебе отомстит. Но у тебя имеется еще один путь спасения — уничтожай совместно с народными мстителями фашистский сброд. Спеши, иначе народные мстители убьют тебя еще до прихода Красной армии. А если уцелеешь и придешь с повинной головой, когда немцы уже убегут или когда ты совершишь слишком много преступлений, тогда будет поздно. Тогда никто не поверит тебе, и никто тебя не простит. Партизаны принимают обманутых полицейских, если полицейские сами приходят к нам и приносят с собой свое оружие. Так было в смоленских лесах, так было в брянских, так и у нас.

    ИДИ ЖЕ К ПАРТИЗАНАМ! ИДИ СМЕЛО!

    А ЕСЛИ КРАСНАЯ АРМИЯ БЛИЗКО — ИДИ К НЕЙ!

    ПРИНЕСИ ОРУЖИЕ!

    Ты получишь возможность вернуться к честной, трудовой жизни твоего народа. Родина простит тебя, если ты сам придешь к ней. Спасай же свою жизнь! И торопись! Иначе будет поздно. Если нет — сам пеняй на себя. Собаку ждет собачья смерть. Немецкую собаку — тем более.

    Политическая работа, направленная на разложение формирований, созданных немцами из предателей, партизанами велась постоянно. Интересно в этом отношении письмо партизан 3-й Калининской бригады A.M. Гаврилова: «Военнопленные 98-го строительного батальона, мы обращаемся к вам с предложением последовать примеру ваших товарищей, бежавших к нам, партизанам… Ваши товарищи в количестве 30 человек во главе с лейтенантом Гришмановским правильно решили и перешли на сторону партизан нашей бригады… Немцы вас обманывают и эксплуатируют, как рабов, насильно заставляют вас бороться против своего народа… Гитлеровская армия разлагается, убедившись в своем бессилии… Сделайте тщательную подготовку к своему переходу, когда и куда, вам расскажет лейтенант Гринин. Переходите с оружием и без оружия. Партизаны вам помогут выйти из этого несчастного пекла».

    Особой популярностью пользовалась листовка, распространяемая в Идрицком и Себежском районах опергруппой НКВД «Неуловимые», на лицевой стороне которой был изображен немецкий солдат в мундире, но без брюк. Позади немца подобострастно изогнувшийся полицейский длинным языком лизал немцу голую задницу. Под рисунком была надпись: «Ты скажи мне, гадина, сколько тебе дадено?» Жители подбрасывали эти листовки полицейским. Иногда и сами немецкие солдаты со смехом дарили их своим холуям. Листовки заставляли предателей, которые не успели замарать руки в крови, задуматься и прийти с повинной.

    Летом 1943 года солдаты-власовцы из гарнизона в деревне Заверняйке, распропагандированные партизанами, подняли вооруженное восстание, перебили командиров и в полном составе перешли к партизанам. Чуть позже взвод власовцев из гарнизона в деревне Кузнецовке перебил командиров из числа немцев и в количестве 22 человек перешел к партизанам. Например, в 5-ю бригаду В.И. Марго за весь период ее деятельности перешло 210 вражеских солдат и офицеров. Особенно большой приход бывших подручных оккупантов был отмечен в конце 1943 года. Но переход на сторону партизан еще не означал полного прощения и доверия.

    Бывшие прислужники фашистов попадали в руки сотрудников «Смерша». Каждый перешедший к партизанам власовец или полицейский обязан был зачитать перед строем отряда собственноручно написанную клятву. В Себежском краеведческом музее имеются образцы подобных клятв. Вот отрывок из одной из них: «Клянусь честно искупить свою вину перед Родиной, в борьбе с фашистами не проявить трусости и ни слова не говорить о себе и о своих товарищах. Если я буду замечен в трусости и предательстве, прошу меня расстрелять…» Сотрудники Смерша проводили тщательную проверку предыдущей деятельности лица, явившегося с повинной. Если сдавшийся проходил проверку, то ему все равно не доверяли в полной мере. Он должен был пройти науку перевоспитания. Его не посылали на боевые задания, использовали в отряде на подсобных работах — строительстве землянок, добыче и приготовлении пищи, стирке одежды и белья. Отличившимся на хозяйственных работах доверяли уход за ранеными и больными. Но в глазах большинства партизан перебежчики оставались предателями. Их рассредоточивали по разным подразделениям. Перешедшие на сторону партизан немецкие солдаты пользовались несравнимо большим доверием. К началу весны 1943 года созданный немцами административный аппарат в большинстве волостей был ликвидирован. Многие пособники фашистов, назначенные на должности старост, и полицейские были уничтожены, другие укрылись в больших населенных пунктах под защитой гарнизонов, некоторые разбежались, покинув пределы Себежского и Идрицкого районов.

    В конце апреля 1943 года состоялось объединенное совещание Идрицкого, Себежского, Красногородского и Опочецкого райкомов ВКП(б), в котором приняли участие командиры бригад В.И. Марго, A.M. Гаврилов, Ф.Т. Бойдин и Н.М. Вараксов, комиссар 4-й КПБ В.Н. Вакарин и уполномоченный штаба партизанского движения Калининской области А.И. Штрахов. На заседании обсуждался вопрос организации весеннего сева, были решены вопросы обеспечения крестьян семенами, ремонта сельхозинвентаря, об охране крестьян, осуществлявших весенний сев. Значительное место отводилось вопросу организации и проведения разъяснительной работы среди населения о проведении весеннего сева. Были уточнены границы зон ответственности и дислокации бригад. Разграничение зон позволяло правильнее решить в бригадах проблему обеспечения продовольствием. Было решено разбить Себежский и Идрицкий районы на комендантские участки, в которых надлежало восстановить деятельность органов советской власти. Они должны были решать вопросы организации и проведения сельхозработ, землепользования и распределения сенокосных угодий между крестьянскими хозяйствами, регулировать заготовки продовольствия для партизан и т. д.

    В Идрицком районе подпольный райком ВКП(б) восстановил работу восьми сельских советов. Во главе них были поставлены партизанские коменданты. Была частично налажена почтовая связь с советским тылом. Командование бригад и райкомы партии получили от начальников комендантских участков и председателей сельсоветов точные сведения о количестве пахотной земли, составе семей, количестве скота в каждом крестьянском хозяйстве. Исходя из этих данных были установлены нормы сдачи зерна, овощей, мяса, сена. После сбора урожая крестьяне к назначенному времени привозили его в установленное место, а хозвзвода бригад переправляли по ночам эти продукты на секретные лесные базы, местонахождение которых знал лишь узкий круг людей. В деревнях по рекомендации комендантов участков назначались партизанские старосты.

    Непосредственное руководство комендантами и старостами в Себежском районе было возложено на П.С. Васильева, работавшего до войны секретарем Себежского райисполкома, а летом 1943 года назначенного председателем партизанского подпольного районного совета. Его ближайшими помощниками были Роман Михайлович Кузнецов из деревни Боровое, Федор Григорьевич Григорьев из деревни Ноглово, Михаил Карпович Тетюхин из деревни Ширяево, Трофим Павлович Бахирев из деревни Красиково, Василиса Федоровна Живчикова из деревни Анинское, Иван Никифорович Малышев из деревни Белогурово, братья Карп Исакович и Константин Исакович Муравьевы из деревни Сутоки. 21 апреля 1943 года бюро Себежского подпольного райкома ВКП(б) заслушало ряд командиров бригад по вопросу оказания помощи населению в проведении весеннего сева и рассмотрело план проведения первомайских праздников. Командованию бригад было рекомендовано оказать помощь крестьянам путем выделения лошадей на время сева. Были приняты меры к обеспечению крестьян семенным фондом в достаточном количестве. При этом частично было выделено зерно, предназначенное для питания партизан. До крестьян было доведено, что хлеб оккупантам не достанется, охрана урожая от поборов немцев гарантирована и то, что урожай останется у крестьян, за исключением той его части, которую заберут партизаны. В течение мая 1943 года бюро райкома еще трижды обсуждало вопросы организации работы комендантских участков, а немного позже — работу Томсинской и Бородинской мельниц и заготовку сельхозпродуктов для нужд партизанских бригад.

    Себежский подпольный райком партии при помощи комендатур в 1943 году собрал в фонд обороны около полумиллиона рублей, которые были переданы за линию фронта для строительства танковой колонны «Калининский партизан».

    О размерах продовольственных поставок населения можно судить по цифрам: только один комендантский участок, возглавлявшийся А.И. Орловым, поставил в 5-ю Калининскую бригаду 1500 пудов хлеба, 40 коров, 120 выделанных овчин для пошива теплой одежды и 12 выделанных кож для пошива обуви. С восстановлением органов советской власти уже не партизаны должны были заботиться о снабжении продовольствием, а оккупанты.

    К лету 1943 года партизаны прочно обосновались во многих деревнях, выстояли совместными действиями нескольких бригад в боях с двумя карательными экспедициями и стали полновластными хозяевами Себежского и Идрицкого районов. Причем это была власть не мирного времени, а ощетинившаяся всеми доступными видами оружия и действующая по законам военного времени диктатура. В это время почти весь Идрицкий и Себежский районы представляли собой партизанскую зону. Сюда приходили созданные за линией фронта бригады, опергруппы, отряды и группы спецназначения для адаптирования на оккупированной территории под прикрытием уже давно действовавших здесь партизан с последующим выходом в отведенный для них район ответственности. Часто на отдых, переформирование, пополнение личного состава и запасов продовольствия или с целью отрыва от преследующих их карателей сюда выходили отряды и бригады из Белоруссии и других районов Калининской области. Все это не способствовало развертыванию массового партизанского движения в сопредельных районах.

    Большая концентрация партизанских сил вынуждала немецкое командование все чаще и чаще проводить карательные мероприятия, направленные против партизан и сочувствующего им населения, превращая территорию районов в выжженную, безжизненную пустыню. В совершенно секретном приказе командования группы армий «Центр» за № 1086/43 говорилось: «У партизан четкая организация, в их рядах много красноармейцев, они хорошо вооружены, особенно автоматическим оружием, и поддерживают тесную связь как между собой, так и с Красной армией».

    8 августа 1943 года бюро Себежского подпольного райкома ВКП(б) провело расширенное заседание с приглашением на него комендантов партизанских участков и их помощников, на котором были рассмотрены вопросы совершенствования деятельности местных органов власти. На этом заседании был обсужден вопрос о ходе уборки урожая и заготовке сельхозпродуктов. В соответствии с решениями райкомов и командования бригад каждому партизанскому отряду было дано задание по оказанию помощи населению в проведении сельхозработ и заготовке продовольствия. Командование отрядов было обязано еженедельно отчитываться о проделанной работе. Партизаны прекрасно понимали, что если упустят летнее время и не заготовят продовольствие, то ни о каких успешных действиях против немцев осенью, зимой и весной в 1943 и 1944 годах не может быть и речи, так как из-за голода партизаны разойдутся по домам.

    У немцев и партизан была своя тактика уборки выращенного крестьянами урожая. Немцы выгоняли в поле жителей и заставляли их работать под охраной солдат или полицейских, направляли для выполнения работ свои хозяйственные подразделения и гарнизоны полиции, устраивали ночные налеты на деревни для изъятия уже собранного днем на полях зерна, гороха и картофеля. На участке между деревнями Дедино и Ляхово немцами был создан кочующий гарнизон. Он состоял из заготовителей числом до 500 человек, на вооружении которых имелись батальонные минометы, пушки и танк. Партизаны старались опередить заготовителей с уборкой урожая, нападали на них из засад. Иногда на подступах к полю разворачивалась настоящая «битва за урожай». Но в том и другом случае, как правило, плодами своего труда крестьянам в полной мере воспользоваться не удавалось. Забирали его или немцы, или партизаны.

    Немцы, не справившись с задачей уничтожения партизан силой оружия, решили заморить их голодом. Летом 1943 года они приняли все меры для того, чтобы осуществить эту задачу. Ими были сформированы большие группы карателей, которые неожиданно врывались на территорию края, занимали оборону по его периметрам, а мирных жителей заставляли убирать выращенный урожай. Собранное забиралось и увозилось в расположение гарнизонов. Над территориями районов, не контролируемыми оккупантами, барражировали самолеты, которые обстреливали из пулеметов и бомбили крестьян на полях. На хлебные нивы сбрасывались зажигательные бомбы. Метким пулеметным огнем и выстрелами из противотанковых ружей партизаны вынуждали летчиков держаться на большой высоте, откуда обстрел и бомбардировка были менее эффективными. Партизаны формировали специальные дежурные отряды для борьбы с пожарами на хлебных полях. По распоряжению комендантов участков в деревнях были созданы пожарные дружины из числа жителей, которые несли круглосуточное дежурство. С помощью засад, устраивавшихся на время жатвы вокруг полей, партизаны охраняли крестьян от неожиданного нападения гитлеровцев. Все крестьяне, от мала до велика, работали в поле под аккомпанемент стрельбы, вспыхивавшей в близлежащих лесах.

    Нередко женщины-партизанки сами брали в руки серпы и участвовали в уборке урожая, а мужчины-партизаны помогали крестьянам в молотьбе. Командование бригад обратилось к населению с призывом: «Ни одного килограмма хлеба врагу!»

    В некоторых местах немцы и полицейские пытались сами вести уборку поспевших хлебов. Для этого они пригоняли на поля военнопленных. Однако вывезти убранный хлеб в свои гарнизоны им удавалось нечасто. Обозы с зерном натыкались на партизанские засады. В начале августа 1943 года отряд полицейских до 100 человек под командованием немецких офицеров окружил деревню Ноглово для изъятия у крестьян только что снятого ими урожая ржи. Там в это время находился партизанский взвод. Партизаны, несмотря на превосходившие силы врага, вступили с ними в бой и обратили полицейских в бегство. Слуги оккупантов оставили на поле боя более 20 убитых и раненых.

    Когда попытки сбора урожая на территории края партизанами были сорваны, немцы организовали грабеж населения в деревнях, расположенных вне зон партизанского контроля. В деревне Устье ими был создан крупный пункт по обмолоту зерна. Переработка хлеба на нем силами населения велась круглосуточно. В ночь со 2 на 3 сентября 1943 года партизаны Освейской бригады И.К. Захарова окружили эту деревню и атаковали гарнизон. Немцы бежали. Были захвачены большие запасы зерна, позже вывезенного в расположение бригады. Немецкие казармы горели всю ночь. В сентябре 1943 года немецкий батальон занял оборону в районе деревни Глембочино и начал грабить население. Партизаны, скрытно окружив ее, открыли прицельный огонь. Солдаты бросили машины и повозки с лошадьми и бежали, оставив 50 убитых и раненых.

    Так как выпечка хлеба возможна только из муки, достаточное количество которой в условиях лесной жизни получить не представлялось возможным, решено было наладить работу мельниц. В довоенное время в Идрицком и Себежском районах было много водяных и ветряных мельниц. В интересах правильного и интенсивного их использования, установления контроля за их работой, организации своевременного ремонта расположенные в деревнях Томсино и Броды мельницы были взяты под партизанский контроль. Мельница в деревне Томсино была решением Себежского подпольного райкома ВКП(б) закреплена за 5-й бригадой В.И. Марго, а в деревне Броды — за 4-й бригадой Ф.Т. Бойдина. Командирам бригад поручалось направить на них по два специалиста. Был установлен порядок работы мельниц с учетом потребности размола зерна для других, временно дислоцировавшихся в районе партизан и населения. С учетом потребностей в ремонте мельниц, затрат физического труда работавших на мельницах партизанских специалистов было установлено взимание гарнцевого сбора с гражданского населения по довоенным госнормам, а с временно дислоцировавшихся в районе партизан — 50 % к ним. То есть работа мельниц осуществлялась на коммерческой основе. Позже, чтобы лишить партизан муки, все водяные и ветряные мельницы в Идрицком и Себежском районах были уничтожены карателями. Работа некоторых из них партизанами была восстановлена, но не надолго, и в 1944 году зерно пришлось молоть уже на ручных жерновах. Для хранения зерна и других продуктов всеми бригадами на случай разгрома карателями постоянных баз были созданы резервные базы с запасами продовольствия. Были оборудованы швейные, сапожные, валенковаляльные и оружейные мастерские, в которых работали специалисты. Мастерские сыграли большую роль в обеспечении партизан обувью и одеждой. В отдельных комендантских участках занимались выделкой кож и овчин, пошивом из них полушубков.

    В августе 1943 года перед Калининским фронтом в тылу врага действовали 14 бригад, насчитывавших до 7 тысяч партизан. В Идрицком и Себежском районах действовало с осени 1943 года более половины Калининских партизанских бригад.

    Летом 1943 года партизаны приняли активное участие в операции «Рельсовая война», разработанной ЦШПД и имевшей стратегическое значение. Во время ее проведения одновременный удар наносился по железнодорожным магистралям протяженностью почти в 1000 километров силами 541 отряда орловских, смоленских, белорусских, калининских и ленинградских партизан. Причем удар наносился практически одновременно в ночь с 3 на 4 августа 1943 года. Движение поездов в тылу у фашистов было парализовано. В эту ночь на участке железной дороги Резекне — Новосокольники совместными усилиями партизан было уничтожено 6 тысяч рельсов. Руководил массированными ударами калининских партизан по железнодорожным коммуникациям подполковник С.Е. Соколов, специально прилетевший из-за линии фронта.

    Начиная с осени 1943 года все населенные пункты, где располагались партизаны, начала бомбить немецкая авиация. Поэтому на совместном заседании подпольных райкомов ВКП(б) Идрицкого, Красногородского, Опочецкого и Себежского районов было решено передислоцировать все партизанские формирования и их штабы в леса, чтобы сохранить деревни от разрушения карателями и предотвратить потери среди населения. Хотя все прекрасно понимали, что все равно населенные пункты и их жители не будут оставлены в покое. Немцы осознавали, что приходит конец их господству. Сохранился документ хозяйственной инспекции группы армий «Центр», в котором указан процент «зараженности бандитизмом» населения Калининской области и Белоруссии. В нем фигурируют цифры: Себежский район — 63 %, Идрицкий — 80 %, Россонский — 100 %. В докладной записке начальника оперативной группы «Б» полиции безопасности и СД, датированной октябрем 1943 года, было сказано: «Россоны являются в настоящее время большим бандитским центром». Неужели немцы включали в эту статистику и грудных детей?

    В декабре 1943 года была проведена карательная экспедиция, в которой участвовали подразделения охранных войск и боевых частей вермахта. С ее началом партизаны вступили в нескончаемую полосу боев, в которых понесли очень большие потери. Серьезно пострадали агентурная разведка и подпольные организации в городе Себеж, где в результате работы агентов гестапо были разгромлены подпольные группы, поставлявшие ценную развединформацию. Контрразведка, служба безопасности (СД) и тайная полевая полиция (ГФП) рвали с большим трудом созданную партизанами подпольную сеть, которая, однако, благодаря использованию местных жителей быстро восстанавливалась. За поимку партизанского разведчика оккупанты награждали своих военнослужащих Железным крестом. В Себеже, Идрице и деревнях жители из грозных приказов оккупантов знали о расстрелах подпольщиков. В предновогодние дни 1944 года фашистское радио несколько раз сообщало об уничтожении крупных сил партизан, окруженных в лесах Освейского, Россонского, Себежского и Идрицкого районов.

    В 1944 году складывалась парадоксальная ситуация, состоявшая в том, что по мере успешного наступления нашей армии и приближения линии фронта к границам Идрицкого района положение партизанских отрядов не улучшалось, а катастрофически ухудшалось. Братский партизанский край фактически перестал существовать в связи с тем, что немцам удалось расчленить бригады, защищавшие край от набегов карателей. Зимой и весной 1944 года немцы обрушили на партизан в Идрицком, Красногородском, Опочецком и Себежском районах 19 крупных карательных экспедиций, в которых приняли участие отборные подразделения вермахта, снятые с фронта с целью во что бы то ни стало очистить от партизан и населения тылы воинских частей, отошедших на заранее подготовленный рубеж оборонительной линии «Пантера». Карательные отряды на своем пути сжигали и истребляли все живое. Зоны базирования партизан попали в оперативную зону, а по мере отступления немецких войск — и в прифронтовую полосу войск вермахта. Партизанам все чаще приходилось вступать в боевое соприкосновение с подразделениями регулярной армии.

    В это же время многие предатели из числа полицейских, власовцев, служивших немецкой администрации, надеясь заслужить прощение, сотнями ринулись вступать в партизаны. На момент соединения с Красной армией в июле 1944 года 25–30 % партизан запятнали себя сотрудничеством с оккупантами. После освобождения Себежского и Идрицкого районов со всеми ними очень плотно разбирались органы НКГБ и НКВД. Все партизаны были просеяны через мелкое ситечко спецслужб. Каждый виновный в сотрудничестве с немцами получил по заслугам.

    Да и вообще власть долгое время никому из тех, кто побывал на оккупированной территории, включая партизан и подпольщиков, не доверяла. Десятки лет в анкетах была графа: «Был ли на оккупированной территории?» Ведь все, кто был там, читали вражескую литературу, видели плакаты, читали и слышали критику в отношении Сталина, правительства и коммунистов, невольно, чтобы не умереть с голода, работали на оккупантов, а иные сотрудничали со спецслужбами фашистов.

    В связи с начавшимся в середине января 1944 года наступлением войск 2-го Прибалтийского фронта начальник Калининского штаба партизанского движения в начале марта 1944 года издал приказ, который предписывал партизанским соединениям рассредоточиться поотрядно для ведения диверсионной войны на коммуникациях. В приказе отмечалось ослабление боевой деятельности некоторых партизанских отрядов, рассчитывавших на скорый приход в районы их дислокации советских войск и стремившихся в связи с этим отсидеться в лесах и болотах. Один из пунктов приказа требовал не давать фашистам при отступлении сжигать села, увозить в Германию мирных граждан и забирать для нужд вермахта скот. С началом весны 1944 года при проведении засад на дорогах партизаны стали терять людей меньше, чем летом и осенью 1943 года. Однако выросли потери среди разведчиков из-за возросшей под Идрицей, Себежем, Опочкой и Красногородском концентрации немецких войск.

    Ранней весной 1944 года около 20 тысяч жителей Себежского, Идрицкого, южной части Опочецкого и Красногородского районов, лишенные карателями жилья и средств к существованию, вынуждены были скрываться в лесах и болотах. Очень тяжелым в это время было и положение партизан, ведших практически непрерывные бои с карателями. И все же, несмотря на трудные условия, они проявляли заботу о населении: помогали оборудовать лесные лагеря, снабжали продовольствием, делали все, чтобы спасти людей от гибели. Правда, все это сильно стесняло партизанские действия, демаскировало расположение отрядов.

    Еще зимой 1943/44 года 2-й Прибалтийский фронт готовился к летнему наступлению. При этом из поля зрения не был упущен такой немаловажный вопрос, как боеспособность партизанских сил в тылу врага в полосе действия фронта, их обеспеченность оружием и боеприпасами. В полосе наступления 2-го Прибалтийского фронта было сосредоточено 11 белорусских, калининских и латышских бригад, 2 разведотряда Красной армии — всего 51 отряд общей численностью более 5 тысяч человек. Командованием фронта перед Калининским штабом партизанского движения была поставлена задача активизации действий партизан, постоянного обновления разведданных о противнике. Для командования фронта было важным получить от партизан схемы подготовленных немцами промежуточных оборонительных рубежей на направлении наступления наших войск. Партизаны должны были захватывать пленных, документы и срочно пересылать их через линию фронта самолетами, которые прилетали на партизанские посадочные площадки.

    При этом командование фронта следило за тем, чтобы с партизанскими бригадами поддерживалась постоянная авиационная и радиосвязь. Прием самолетов из-за линии фронта доставлял партизанам много хлопот. Необходимо было выбрать удобное место для посадки самолета, расчистить площадку и заровнять ямы, при необходимости вырубить кусты и деревья, выкорчевать пни, согласовать по радиосвязи сигналы опознавания, место посадки и точное время прилета самолета. Необходимо было организовывать охрану площадки от проникновения к ней карательных отрядов. Большую помощь партизаны получили из-за линии фронта 7, 24, 27 февраля, 7 и 11 марта 1944 года. Например, 7 февраля 1944 года на посадочную площадку, оборудованную 5-й бригадой В.И. Марго возле деревни Агурьяново, прилетело из-за линии фронта сразу 11 самолетов У-2. Такое случилось впервые. Раньше грузы партизанам сбрасывались на парашютах. Во время посадки самолетов гитлеровцы находились от посадочной площадки всего в 6 километрах. 5-я и другие бригады получили из-за линии фронта оружие, боеприпасы, медикаменты, взрывчатку и почту. Однажды на партизанский аэродром прибыл самолет, нагруженный мешками с солью, которой партизаны обрадовались больше, чем оружию и боеприпасам.

    В это время штаб партизанского движения значительно увеличил объем своей помощи. Летчиками авиационной части, которой командовал подполковник Золотов, за 15 ночей марта 1944 года партизанам в Идрицкий, Себежский, Опочецкий и Красногородский районы было доставлено 50 пулеметов, около 100 автоматов, 406000 патронов для автоматов ППШ, более 2000 гранат, свыше 3600 мин, 4000 килограммов тротила, 1000 пар обуви, небольшое количество продовольствия, медикаментов и 91 килограмм сахара для раненых. Все это было очень кстати, так как после декабрьских 1943 года боев в бригадах испытывался во всем этом острый недостаток. Обратно летчики забирали тяжело раненных и больных партизан, а если оставалось место, то увозили в тыл женщин с грудными детьми и сирот.

    Если в начале весны 1944 года в лесах скрывалось около 20 тысяч мирных жителей, то в мае 1944 года в лесах Себежского, Красногородского, Опочецкого районов укрывалось только примерно 4 тысячи женщин, детей и стариков. Куда же исчезло около 16 тысяч человек? Практически все они сгинули во время «Пасхальной» карательной экспедиции и экспедиции «Весеннее патрулирование». Партизаны тогда не смогли защитить лесные лагеря мирных жителей. Они были разгромлены карателями, а люди большей частью уничтожены или угнаны в Германию, Латвию и Литву. Положение уцелевших было крайне тяжелым. Свирепствовал голод, началась эпидемия сыпного тифа. Им грозила неминуемая гибель. Партизаны, ослабленные в почти непрерывных боях с карателями, не могли оказать им помощь. Нужно было принимать срочные меры, особенно по спасению детей. Руководством партизанских бригад о сложившемся положении было сообщено за линию фронта. По приказу командующего 2-м Прибалтийским фронтом А.И. Еременко было снято с фронта соединение ночной бомбардировочной авиации и для обеспечения нужд партизанских формирований за ними было закреплено 20 самолетов У-2 из 13-го отдельного авиационного полка бомбардировочной авиации, которым командовали А.П. Золотов, а с 1944 года — В.В. Седляревич. У командиров бригад радиограммой была запрошена сводка о количестве детей до 10 лет и женщин, имевших грудных детей. Последующими радиограммами командирам бригад было сообщено о направлении самолетов для эвакуации детей через линию фронта, для чего было предписано подготовить посадочные площадки, обеспечить прием самолетов, безопасность детей при посадке и охрану мест приземления.

    Командующим 3-й Ударной и 10-й гвардейской армиями А.И. Еременко была поставлена задача о разведке проходов через линию фронта для вывода через них в советский тыл хотя бы части населения. Первая партия детей была отправлена в тыл и благополучно добралась до места назначения. Когда через двое суток самолеты прилетели за второй партией женщин и детей, на посадочной площадке их почему-то оказалось очень мало. Оказывается, оккупанты, узнав через свою агентуру и родственников полицейских об отправке детей самолетами в тыл, распространили по деревням и лесным лагерям слухи а том, что большинство самолетов с детьми было сбито над линией фронта. Хорошо, что летчики догадались привезти назад письма детей, сообщавших родителям, что с ними все хорошо. Эти письма немедленно были доставлены родственникам детей, зачитаны в деревнях и лагерях. После этого не было отбоя от желающих отправить своих детей в тыл. Некоторые летчики умудрялись делать за ночь по два рейса. Всего за линию фронта были переправлены 1571 ребенок и 93 матери с грудными детьми, 105 раненых и больных партизан. На обратном пути эти же самолеты доставляли большое количество оружия, боеприпасов, медикаментов, одежды, обуви и продовольствия. За две недели было выполнено 317 самолето-вылетов. В спасении детей участвовали пилоты: И.И. Суницкий, Савин, Курочкин, капитан С.П. Борисенко, Колобков, Козлов, Савин, Р.Н. Лобжанидзе, И. Хиров, И.В. Тутаков, Н.Т. Кулагин. Например, летчики Суницкий и Савин, совершившие в общей сложности 20 вылетов, вывезли 199 детей, а летчик Курочкин на машине У-2 переправил в тыл 175 ребят.

    5 мая 1944 года немецким командованием против партизан в Идрицком и Себежском районах была предпринята очередная карательная экспедиция. В июне 1944 года началось новое наступление войск Красной армии, но, несмотря на это, из-за линии фронта партизанам не поступало никаких заданий. В это время практически во всех бригадах отсутствовала связь с разведкой воинских частей. В июле 1944 года после встречи с частями Красной армии партизаны выводили подразделения наступавших войск на пути вероятного отхода противника, перехватывали группы фашистов, обстреливали их из засад. 12 июля 1944 года был освобожден поселок Идрица, 17 июля 1944 года — город Себеж. Всю северную часть района наши части прошли за одни сутки и почти без потерь вышли в Латвию.

    18 июля 1944 года партизанская война в Идрицком и Себежском районах Калининской (ныне — Псковской) области была завершена.

    Три года длилась оккупация западных районов Калининской области, и все эти три года советские патриоты вели ожесточенную борьбу против немецких оккупантов. За указанное время ими спущено под откос 751 воинский эшелон и 15 бронепоездов, при этом уничтожено 552 паровоза и 6098 вагонов и платформ, 3048 автомашин, 102 танка и бронемашины, 63 орудия, 364 мотоцикла и велосипеда, 994 повозки с грузом, сбито 16 самолетов, взорвано и сожжено 1309 шоссейных и железнодорожных мостов, перебито 39 763 рельса, уничтожено 546 километров телефонно-телеграфной связи, 118 складов, разбито 86 гарнизонов противника. Убито 46482 фашиста, ранено 27712 и 1164 взято в плен. Во время боевых операций партизанами захвачено 3386 винтовок, 357 автоматов, 327 пулеметов, 7 пушек, 1200000 патронов, 1500 гранат, 15 автомашин, 16 радиостанций, 607 лошадей, 1200 коров и многое другое. За проявленный героизм в боях с захватчиками было награждено орденами и медалями 2576 калининских партизан.

    Глава 3

    Война с врагом, природой и самим собой

    В Себежском и Идрицком районах Калининской области партизанское движение возникло не сразу. Причиной тому были общий шок и растерянность в первое время после оккупации, разгром партизанских баз перед войной и неготовность к грозным испытаниям местных партийных и советских властей. Заблаговременно не были подготовлены подпольные группы и организации, как это было сделано в ряде мест Ленинградской и Калининской областей. Большинство партийных, советских и комсомольских активистов, в том числе и те, кто мог и должен был стать организатором подпольной борьбы, в первые дни войны были призваны в армию, ушли на фронт добровольно или же отступили с частями Красной армии.

    В городе Себеж в первые дни войны был сформирован и вооружен истребительный батальон, который с началом оккупации мог бы уйти в лес и начать партизанскую войну. Но получилось так, что незадолго до прихода немцев в Себеж 7 июля 1941 года руководители органов власти в составе истребительного отряда покинули город и направились в сторону города Великие Луки. То же самое произошло и в поселке Идрица. Бегство руководителей районов в тыл, по-видимому, явилось следствием растерянности, паники, нерешительности и незнания ответа на вопрос: с чего начать? А им всего лишь было нужно остаться на оккупированной территории в составе вооруженных истребительных батальонов. Немецкие войска не сразу рассредоточились по Идрицкому и Себежскому районам. Пока к фронту двигались их войска первого и второго эшелонов, у руководства Идрицкого и Себежского районов была возможность заложить основы подполья и продовольственную базу для партизанской войны. А им пришлось через некоторое время возвращаться по тылам вражеских войск и начинать с восстановления подорванного бегством авторитета.

    Долгое время партизанское движение в Себежском и Идрицком районах Калининской области развивалось стихийно и спонтанно, мелкие партизанские отряды были предоставлены самим себе. В первую военную осень и зиму многое зависело от решительности, смекалки, упорства первых партизанских командиров. Но прежде чем послать людей в бой, их надо было организовать, вооружить, накормить, обуть, одеть, обеспечить им отдых, создать минимальные санитарные условия. Сделать это в тылу врага было совсем не просто.

    Особенно тяжелое положение складывалось с наступлением холодов. В партизанских отрядах и бригадах в это время царил голод, особенно во время проведения немецким командованием карательных акций. Суточный рацион партизана в это время состоял из миски мучной похлебки или отваренной ржи, куска хлеба или сухаря. Соли почти не было. Из транспортных средств зимой в отрядах имелось лишь по одной лошади. Большее количество лошадей прокормить было невозможно из-за отсутствия фуража. Эти лошади были прикреплены к хозвзводам для подвозки дров на кухню или в баню. Несмотря на то что партизаны базировались в лесу, дрова приходилось возить издалека. Порубки в расположении лагеря категорически запрещались во избежание демаскировки.

    Бани имелись во всех партизанских отрядах и являлись объектом забот командования и рядовых партизан. Дело в том, что повсеместно свирепствовали сыпной тиф и чесотка. Во что бы то ни стало нужно было поддерживать чистоту и элементарные правила гигиены во избежание эпидемии. Отсутствие мыла компенсировалось в бане березовым или еловым веником. Чесотку лечили тем, что в бане после парилки натирались кусковым или измельченным тротилом, а потом еще раз парились. После «лечения» чесотки взрывчаткой губы, веки, ноздри, промежутки между пальцами у людей становились ярко-синими. Через несколько суток синева проходила, а вместе с нею исчезала и зудящая чесоточная сыпь. Донимали партизан вши, так как часто не было чистой смены белья. Да и отдых где попало: в лесу в землянках, на полу в деревенских избах и просто на земле — способствовал их размножению. Партизаны называли вшей «автоматчиками». От них спасала баня. Завшивленное белье прожаривалось на каменке или утюжилось на согнутом и накаленном над костром листе жести.

    Ко всем бедам зимой добавлялась еще одна, и очень страшная — волки. Их развелось в лесах неимоверное количество, особенно к зиме 1943/44 года. Расплодились они благодаря тому, что в местах, по которым прокатилась война, лежало очень много незахороненных трупов, количество которых постоянно пополнялось карательными отрядами. Днем волки отлеживались в чащобе, а с вечера собирались в большие стаи. От них не спасались одиночки, даже вооруженные до зубов. Большие стаи не обращали внимания даже на выстрелы. Как правило, встретившийся с волчьей стаей партизан успевал сделать всего один выстрел и тут же разрывался на куски. На посты и в секреты начальники караулов меньше двух партизан не назначали. Для создания звукомаскировки в расположении отрядов строго запрещалось стрелять без крайней необходимости. Волки настолько осмелели, что иногда начинали ходить по расположению лагеря, выискивая, чем бы поживиться, и загоняя на деревья часовых. Устроившись внизу под деревьями, урча и скалясь, звери стерегли их до тех пор, пока не вызволял подоспевший караул.

    Основную массу партизан составляли добровольцы из числа местного населения, хотя были случаи принудительной мобилизации мужчин призывного возраста. Если по численности отряды были примерно равны, то по качественному составу неоднородны. В них можно было встретить людей разных возрастов, полов и профессий, бок о бок сражались и школьники, и старики.

    Партизанские агитаторы, направляемые в деревни, собирали деревенские сходы или отдельные группы людей, где мужчины призывного возраста предупреждались о том, что после победы за уклонение от службы в Красной армии или партизанах они будут привлечены к ответственности. А сохранение головы в период оккупации еще не означает сохранение ее после победы. Эти угрозы способствовали росту численности партизан, особенно тогда, когда победы Красной армии стали очевидными. Большинство мужчин шли в партизаны из тех деревень, куда доступ агитаторов был облегчен отсутствием немецких или полицейских гарнизонов. Из населенных пунктов, где стояли гарнизоны, пополнение отрядов новыми членами было значительно ниже не только из-за того, что доступ партизан туда был ограничен, но и потому, что каждый житель был на учете в оккупационных органах власти, а его исчезновение ставило под угрозу жизнь всех его родственников. После «бесед» агитаторов население шло на сотрудничество, помогало вести разведку, снабжало информацией о передвижениях немцев, сообщало о предателях и пособниках оккупантов, снабжало одеждой и продовольствием. Для того чтобы защитить семьи людей, которые ушли в отряды, партизаны шли на хитрость. После достижения с кандидатами в партизаны договоренности в назначенное время имитировался принудительный увод в лес, якобы для расправы за то, что они в 1941 году уклонились от службы в армии, дезертировали из нее либо сотрудничали с оккупантами.

    Мобилизуемые в партизаны в обязательном порядке приводились к партизанской присяге под роспись. Вот ее слова: «Я, гражданин Советского Союза, клянусь, что не выпущу из рук оружия, пока последний фашистский гад на нашей земле не будет уничтожен. Я обязуюсь беспрекословно выполнять приказы всех своих командиров и начальников, строго соблюдать воинскую дисциплину. За сожженные города и села, за смерть женщин и детей наших, за пытки, насилия и издевательства над нашим народом я клянусь мстить врагу жестоко, беспощадно и неустанно. Кровь за кровь! Смерть за смерть! Я клянусь всеми средствами помогать Красной армии уничтожать бешеных гитлеровских псов, не щадя своей жизни. Я клянусь, что скорее умру в жестоком бою с врагом, чем отдам себя, свою семью и весь советский народ в рабство кровавому фашизму. Если же по своей слабости, трусости или по злой воле я нарушу эту свою присягу и предам интересы народа, пусть умру я позорной смертью от руки своих товарищей».

    Население четко разделяло партизан на регулярных и «диких». «Дикие» партизаны, или, как еще их называли, «зеленые», не были связаны с армейским командованием или органами НКВД и НКГБ. Особенно это было характерно в начале войны, в 1941–1942 годах. Позже с появлением в тылу противника оперативных групп НКВД все «дикие» вынуждены были влиться в крупные партизанские формирования. Кто не захотел, тот был уничтожен. На первом же этапе развития партизанского движения в Идрицком и Себежском районах «дикие», действуя против оккупантов мельчайшими группами, а иногда и в одиночку, нередко проводили диверсионные акции в определенном районе вблизи от места жительства и доставляли немцам много неприятностей. Они жили, стараясь не вызывать подозрений, среди деревенского населения и, казалось, занимались мирным трудом, как все крестьяне. Ночью они покидали свою деревню для проведения диверсии. Они собирали сведения о дислокации немецких войск, их составе, силах и средствах, о местах стоянок и маршрутах передвижения, давали приют связным партизанских соединений, находили проводников и снабжали продовольствием партизанские отряды и диверсионные группы спецназа, проходившие через их деревню. Поскольку «дикие» партизаны жили в непосредственной близости от немецких войск и общались с оккупационной администрацией, то некоторым из них удавалось получить работу в органах власти, что способствовало высокому качеству собираемой ими развединформации. «Дикие» для оккупантов были опасным противником. Именно они часто являлись исполнителями враждебных акций, от которых фашисты могли защититься лишь с большим трудом.

    Если регулярные партизанские формирования проводили крупные диверсионные акции, то «дикие» вели войну из-за угла, беспланово и никому не подчиняясь, что не позволяло немецким спецслужбам выследить таких партизан и уничтожить.

    Таковым был, например, действовавший в Красном сельсовете партизан-одиночка Иван Москаленко (Ванька-бандит), освобожденный немцами из тюрьмы, куда попал перед войной за поножовщину в пьяной драке; он нанес немцам такой урон, что они вынуждены были назначить за его голову баснословную сумму. Первое оружие он раздобыл, натянув через дорогу стальную проволоку, о которую немецкий мотоциклист отрезал голову. В одиночку И. Москаленко уничтожил филиал немецкой разведшколы вместе со спавшими курсантами в деревне Сутоки Красного сельсовета, забросав его темной ночью противотанковыми гранатами. Погиб он, нарвавшись на засаду, когда средь бела дня ехал на тройке лошадей в деревню Сутоки, переодевшись в форму начальника железнодорожной станции. Немцам досталась только окровавленная фуражка. Сам партизан, отстреливаясь, ушел в лес. Нашел его мертвым с пулеметом в руках мальчишка, который жил вместе с ним в землянке на болотистом островке.

    По жестокости к немцам и их пособникам «дикие» партизаны значительно превосходили регулярных партизан, так как не были ограничены рамками строгой воинской дисциплины, как в крупных партизанских соединениях, Действия «диких» партизан в начале оккупации отличались особым коварством по отношению к отдельным немецким солдатам или полицейским. «Дикие» проводили диверсии и убивали немецких солдат с целью добычи продуктов, одежды, обуви, оружия и боеприпасов, то есть тех необходимых ресурсов, без которых невозможно было прожить в лесу. Засады они устраивали на глухих дорогах, крупных диверсий не проводили. В лесах между Идрицей и Россонами дезертировавшими из армии красноармейцами, окруженцами, дезертирами из партизанских отрядов, отрядов полиции и бывшими карателями была создана «Республика Россоно» с демократической формой правления, врагами которой были объявлены и немцы, и советская власть. В 1943 году оперативные группы НКВД ликвидировали эту «республику», взорвав ее лесные лагеря, уничтожив и рассеяв по лесам ее «граждан».

    Большинство людей шло в отряды для того, чтобы мстить за уничтоженные семьи и жилье. Месть порождала звериную жестокость по отношению к немецким солдатам и их пособникам. Партизаны не считались ни с какими правилами ведения войны и обычно уничтожали пленных. Да и содержать этих пленных было негде. Поэтому партизаны, получив от них необходимую информацию, отводили их «за елочку» и расстреливали. Однажды большая группа партизан среди бела дня зашла в деревню Курилово Родионовского сельсовета. После того как они покинули деревню, туда вернулся гарнизон полицейских, выезжавший на задание. Узнав от жителей деревни, что только что здесь были партизаны, полицейские бросились в погоню. Однако бежали они за своей смертью. Тыловое охранение партизан своевременно обнаружило преследователей. После боя с партизанами, мгновенно организовавшими засаду, часть полицейских попала в плен. Оставшихся в живых партизаны заставили бегать по противопехотному минному полю, установленному в начале войны, до тех пор, пока все предатели не подорвались.

    После разгрома зимой 1943 года немецко-полицейского гарнизона в одной из деревень Долосчанского сельсовета была захвачена в плен большая группа немецких солдат и полицейских. Немцев партизаны расстреляли. После этого на трофейных санях с запряженными в них лошадьми были сколочены П-образные виселицы, на которых пленные полицейские были повешены. Лошадям под хвостами партизаны намазали горчицей. Бешено мчащийся обоз с повешенными мертвецами, в рот которых были засунуты их отрезанные половые органы, ворвался в поселок Идрица. После этого страшного террористического акта желающих добровольно вступить в полицию уже не было, а служившие там начали дезертировать или проситься в партизанские отряды.

    К сожалению, документы сохранили немало фактов насилия партизан и в отношении мирного населения, особенно в первый период войны. Мирные жители вообще страдали в этой войне без правил больше всех.

    Нередки были случаи самовольного увода или воровства скота. Как мог противостоять бесправный безоружный мирный житель вооруженному партизану? Как правило, жаловаться было некому. Да и где найдешь виновника грабежа и его командира? Практически невозможно было установить, партизан какого отряда занимался мародерством. Лес большой. Случаи мародерства, пьянства, самогоноварения, недостойного поведения, бездействия и отсиживания в лесах зафиксированы во многих документах, хранящихся в архивах. Кроме того, партизаны считали, что настоящие люди находятся в лесу и воюют с оккупантами, а все те, кто живет под крышей родного дома и работает, хоть и вынужденно, на оккупантов, тот не человек, а пособник захватчиков.

    В докладной записке от 27 февраля 1943 года П.К. Пономаренко пишет: «После снятия урожая совершенно на добровольных началах сданы партизанам все излишки хлеба и мясопоставки по нормам налога довоенного времени». Вы, читатель, можете себе представить в условиях голода добровольную сдачу продовольствия? Я — нет. Правда, в своих послевоенных мемуарах П.К. Пономаренко признает, что снабжение партизан было не добровольным и не вызывало восторга у населения. Частыми были склоки между командирами партизанских отрядов. Нередки были случаи воровства лошадей и оружия, переманивание партизан из отряда в отряд, что считалось фактически дезертирством, но покрывалось тем командиром отряда, который этих людей переманил. Были случаи бессудных расстрелов людей из числа населения и партизан, на которых заводились фиктивные дела о шпионаже. Война с особой остротой обнажала все мерзости. На то она и война. Поэтому не просто так партизанские отряды и их командование были поставлены под жесткий контроль НКВД, а в каждом отряде был особый отдел. Эти люди не только вели борьбу с агентами абвера и гестапо, стремившимися проникнуть в отряды, но и жестко контролировали деятельность партизан, вели борьбу с вольницей и беззаконием. Партизанское движение было детищем НКВД. А каждый родитель должен нести полную ответственность за свое дитя.

    Иногда по приказу командования за вызывающие случаи мародерства и насилия отдельные партизаны расстреливались перед строем. Но случаи расстрелов были редки, как правило, ограничивались воспитательной работой. Больше шансов попасть под расстрел было у тех, кто вступил в конфликт с командиром, не выполнил приказ, был заподозрен в сотрудничестве с немцами или уличен в работе на их спецслужбы. В отчете о развитии партизанского движения в июне 1943 года П.К. Пономаренко указывает на ошибки по отношению к жителям деревень, приводит примеры мародерства или чрезмерного изъятия продовольственных ресурсов: «…Неосновательные расстрелы и репрессии по отношению к населению. Проведение мобилизаций в партизанские отряды. Непорядочное отношение к женскому населению при расположении некоторых отрядов в деревнях. Недостаточная активность некоторых партизанских отрядов, продолжительное отсиживание, стремление избежать встречи с противником. Частое и неосновательное применение высшей меры наказания по отношению к провинившимся партизанам. Ограничение приема в партизанские отряды в связи с неимением у вступающего оружия…»

    Оказавшееся между молотом и наковальней население выжидало до лета 1942 года, сопротивления оккупантам не оказывало и в партизаны не шло, опасаясь за свою жизнь и жизнь своих семей. Поэтому нужно склонить голову перед теми первыми народными мстителями, которые, не имея никаких сведений о том, что в реальности происходит на фронте, в условиях оголтелой пропаганды, утверждавшей о полном разгроме Красной армии и взятии Москвы, не по чьему-то приказу, а лишь по велению совести добровольно поднялись на борьбу с оккупантами. Многие из них, имен которых мы никогда не узнаем, как не узнают и их родственники, гибли от рук карателей в лесах Идрицкого и Себежского районов. Тем, кто потом приходил в район по заданию Калининского обкома ВКП(б) или в составе групп спецназначения НКВД, оперативных групп или партизанских отрядов, сформированных за линией фронта, было намного легче. Они приходили не на пустое место, а туда, где уже была создана агентурная сеть среди населения. У прибывавших с заданием из-за линии фронта партизан и спецназовцев за спиной имелась поддержка всей госмашины, на руках у командиров были документы, дававшие им практически неограниченную власть по отношению к населению, они были обучены ведению диверсионной войны.

    У командиров же первых малочисленных партизанских групп было лишь трофейное оружие и практически нулевая поддержка среди местных жителей. Первые стихийно созданные партизанские отряды были небольшими и редко достигали численности 30–45 бойцов. Присоединенные к прибывшим из-за линии фронта отрядам спецназа или партизанским отрядам, они, имевшие боевой опыт, становились наиболее боеспособными единицами.

    Нападать партизаны поначалу предпочитали на полицейских и «казаков», так как те, по сравнению с немецкими солдатами, были слабее вооружены и обучены да и не в пример более трусливы. Их гарнизоны были более легкой добычей, чем гарнизоны, в которых стояли части охранных или полевых войск вермахта. Армейское командование требовало от партизан, чтобы они нападали на немецкие подразделения для того, чтобы вынудить гитлеровцев снимать с фронта целые воинские части для проведения карательных экспедиций, что вело к ослаблению фронтовых группировок. Но, сидя в Москве, нелегко было вытолкнуть партизан из лесов для ведения войны с регулярными войсками. Для этого, в первую очередь, необходимо было решить проблему обеспечения партизан достаточным количеством оружия и боеприпасов.

    Рост численности партизан во второй половине 1942 года имел следствием то, что в отрядах появилось много безоружных людей. Своими силами партизаны проблему вооружения в полной мере решить не могли. Невооруженные люди сковывали маневренность партизан и являлись в условиях постоянного дефицита продуктов питания лишним ртом. Их начали переправлять под сопровождением групп партизан через линию фронта для вооружения. Часть возвращалась назад с оружием, а большинство мобилизовывалось в Красную армию.

    Между тем руководство партизанским движением и сам Сталин до самого конца войны верили в то, что партизаны способны сами снабжать себя всем необходимым за счет оккупантов. 18 августа 1942 года П.К. Пономаренко направил фронтовым штабам партизанского движения директиву, в которой говорилось: «Партизанские отряды должны и имеют все возможности, чтобы обеспечить себя за счет противника. Партизаны, если у них нет в достаточном количестве оружия, боеприпасов и другого снаряжения, должны добыть все это в бою… Нельзя приучать отряды требовать и полагаться на снабжение только из центра и поощрять этим беззаботность в отрядах».

    Опыт боевых действий партизан показал, что партизаны в достаточном количестве могли обеспечить себя только продовольствием и фуражом, но никак не вооружением и боеприпасами. Немецкие склады, базы снабжения, пущенные под откос эшелоны, уничтоженные из засад колонны грузовиков и вражеские солдаты были случайными, а не главными источниками снабжения. Чаще на проведение диверсии тратилось боеприпасов больше, чем захватывалось по ее завершении. Партизаны стремились с места проведения диверсии как можно быстрее унести ноги. У них не было времени собирать оружие убитых немецких солдат и изымать у них боеприпасы. Иногда своих убитых и раненых товарищей вынести не могли. О партизанских трофеях можно было только красиво писать в художественной литературе, сюжеты которой далеки от реальной действительности. Партизаны испытывали постоянный «голод» в боеприпасах, оружии и взрывчатке, не говоря уже о медикаментах, продовольствии, одежде и обуви.

    В начале развития партизанского движения отряды пополнялись оружием с полей боев и оставленным при отступлении Красной армией. Потом, когда этот резерв был исчерпан, — за счет засылаемого авиацией из советского тыла. Исключение составляли случаи успешного разгрома крупных гарнизонов. Но эти операции были сопряжены с большими потерями в живой силе и приводили к большому перерасходу боеприпасов. У партизан было сравнительно мало трофейного оружия, хотя они и стремились его заполучить. Партизан, который был вооружен трофейным оружием, пользовался авторитетом у населения и сослуживцев. Наличие трофейного оружия имело высокое моральное значение, так как являлось доказательством того, что его владелец успешно борется с оккупантами, лично убил немца и не зря ест партизанский хлеб.

    Вооружены партизаны были в основном легким оружием. Благодаря ему они были очень подвижны. Тяжелого вооружения, такого как артиллерийские орудия и минометы, было мало, а если они и были, то малых калибров, дабы не снижать мобильности. Особой любовью у партизан пользовались противотанковые ружья, при помощи которых они жгли из засад автомашины, выводили из строя котлы паровозов, а были случаи, когда сбивали низколетящие самолеты. Из-за недостатка вооружения, боеприпасов и взрывчатки было упущено много возможностей нанесения противнику максимального ущерба. П.К. Пономаренко просил Сталина улучшить снабжение партизанских отрядов по воздуху в связи с тем, что «недостаток боеприпасов и вооружения заставляет командование партизанских отрядов воздерживаться от приема новых партизан…». Для того чтобы раздобыть взрывчатку, шли на разминирование минных полей, выплавление ее из неразорвавшихся снарядов или авиационных бомб, что приводило к неоправданным жертвам. Изготовлялось даже самодельное оружие. Такой самодельный автомат, который принадлежал командиру одного из отрядов Э.И. Малаховскому, хранится в Себежском краеведческом музее.

    По мере роста численности партизан задачи, стоявшие перед ними, постоянно корректировались. Опыт ведения действий в тылу врага к середине лета 1942 года показал, что, в отличие от партизанского отряда, имевшего ограниченные возможности в силу малочисленности, партизанская бригада — наиболее оптимальное партизанское формирование. Она предназначалась для нанесения массированных ударов по вражеским гарнизонам, проведения широкомасштабных операций на железнодорожных магистралях, для осуществления рейдов по тылам немецких войск. Впервые бригады стали создаваться осенью 1941 года у ленинградских партизан, несколько позже появились в Белоруссии, на Брянщине, у калининских и смоленских партизан. Основными боевыми единицами бригад были отряды. В Идрицком и Себежском районах к середине лета 1943 года одновременно действовало несколько бригад. Они рождались не на голом месте, а были сформированы органами НКВД на советской территории и перешли линию фронта для действий в глубоком тылу противника в определенных для них районах боевой ответственности.

    При комплектовании партизанских формирований, проведении диверсий и операций обязательно должно было соблюдаться правило, чтобы в каждом подразделении был местный житель, которое, к сожалению, не всегда соблюдалось, что приводило к неоправданным потерям или срыву заданий из-за незнания местности и населения. Все мобилизуемые в партизаны жители, как правило, не имели никакой военной подготовки и боевого опыта. Однако со временем большинство из них становились высококвалифицированными, диверсантами. Они на практике ценой ошибок и большой крови приобрели все навыки бойцов «тайной войны». Научились ориентироваться в темноте, спать под дождем и на морозе, укрывшись ветками, пить болотную воду, перекликаться друг с другом птичьими криками, общаться, пользуясь языком знаков и оставленными на деревьях метками, принимать смелые решения. Они стали солдатами лесной, тайной и неуловимой армии.

    Глава 4

    Партизанская разведка и контрразведка

    Английские исследователи генералы Диксон и Гейльбраун в книге «Коммунистическое партизанское движение» партизанской разведке дают следующую характеристику: «Ни в какой другой войне никто не мог создать такую огромную разведывательную сеть в столь обширном районе оккупации, как это было во время германской кампании. В условиях, когда существует широко разветвленная сеть боеспособных партизанских отрядов, оккупационная армия ни на минуту не может рассчитывать на то, что ей удастся скрыть от разведки противника основные передвижения своих войск; именно в таком положении оказались немецкие армии в России, когда вовсю развилось партизанское движение. „Установлено, что противник удивительно хорошо информирован о передвижении войск… — сообщалось в донесении штаба немецкого корпуса от 5 мая 1942 года. — Партизанское движение своей чрезвычайно ценной разведдеятельностью с лихвой оправдывает средства, затрачиваемые на его организацию“». Поэтому генерал П.К. Пономаренко был совершенно прав, когда сказал, что советское партизанское движение «превратилось в одно из важнейших условий разгрома врага».

    Партизанская разведка охватывала все виды деятельности немецкой армии и оккупационного аппарата, их военные, политические и экономические мероприятия. Она часто раскрывала замыслы противника в самом начале их реализации и оказывала неоценимую услугу руководству страны и армии.

    Она стала эффективной не сразу. В 1941 и начале 1942 года практически все партизанские формирования вели ее только в своих интересах. При этом, ввиду неопытности и отсутствия подготовленных специалистов, совершалось много ошибок. Не способствовало развитию разведки в интересах Красной армии и отсутствие радиосвязи. В начале становления партизанского движения существовала связь только при помощи партизанских курьеров, которые для передачи разведданных вынуждены были пересекать линию фронта. С момента выхода курьера из отряда и до его прибытия в штаб партизанского движения проходило от одной недели до месяца. За это время добытая развединформация часто теряла свою актуальность или полностью обесценивалась. Из-за отсутствия широкой агентурной сети, внедренной в органы власти, партизаны имели мало данных из крупных населенных пунктов. Зачастую к разведке привлекались люди, не имевшие представления о ней, не умевшие обрабатывать и оценивать информацию.

    Все эти трудности были преодолены после засылки в партизанские формирования профессиональных разведчиков из числа сотрудников НКГБ и НКВД, сумевших быстро подготовить опытные разведывательные кадры. Суровая действительность заставила понять, что без непрерывной и тщательной разведки партизаны слепы и подвержены всяческим случайностям, неминуемо влекущим за собой разгром или пленение. Организация разведки, в конце концов, стала первейшей обязанностью командиров всех степеней в любых условиях боевой деятельности перед операцией, во время операции, после операции, на отдыхе и т. д. Ни одна операция не могла быть успешно проведена без качественного изучения объекта диверсии.

    В партизанских условиях этот вид боевой деятельности решал важные и сложные вопросы и имел ряд существенных отличий по формам и принципам ведения от армейской разведки. Одной из главных особенностей партизанской разведки являлась очень тесная связь методов войсковой и агентурной разведки, налаживание и поддержание самых тесных связей с населением. Разведка велась как в интересах партизанских формирований, так и в интересах разведотделов армий, в полосе действия которых базировались партизанские отряды. Если в действующих частях разведка велась по фронту боевого соприкосновения с противником и на незначительную глубину его обороны специально предназначенными для этого подразделениями, то у партизан вся зона, на которой они находились, во всех направлениях и на всю глубину являлась не линией, а ТЕРРИТОРИЕЙ боевого соприкосновения с противником. Разведподразделения партизан, в отличие от аналогичных армейских, находились на вражеской территории постоянно.

    Партизанская разведка состояла из разведаппарата, подразделений войсковой разведки, агентурной сети, связных, средств радио- и авиасвязи. Разведаппарат занимался постановкой задач, обработкой, анализом и обобщением полученных разведданных, передачей их в штабы партизанского движений, фронтов, органы НКВД и НКГБ. Самостоятельную работу вели отдельно действовавшие отряды, отряды в составе бригад, штабы бригад, зональных и областных соединений.

    Однако так было не всегда. На первом этапе развития партизанского движения войсковая разведка велась от случая к случаю. В результате большинство отрядов не знали точного расположения противника, его сил и намерений. Редко производился захват контрольных пленных. Недостаточно внимания уделялось такому способу разведки, как непрерывное наблюдение за противником. С укрупнением соединений и реорганизацией отрядов в бригады ведение войсковой разведки значительно улучшилось. Каждая бригада имела определенные ей командованием полосы, ответственные направления и объекты наблюдения. Развединформация от партизан стала носить организованный и систематический характер.

    Структура партизанских разведорганов была довольно сложной. В зависимости от складывавшейся обстановки и поставленных задач, даже внутри одного формирования могло существовать одновременно несколько типов организации разведки и разных разведподразделений. Основная тяжесть ложилась на плечи бойцов разведвзводов отрядов. При каждой бригаде и отряде формировалось отделение пеших разведчиков в 10–15 человек. Однако подбор и подготовка бойцов не всегда отвечали требованиям ведения качественной разведки противника. Штаб бригады и заместитель комбрига по разведке иногда ограничивались постановкой отрядам задач на разведку, сбором и обработкой полученной информации.

    При штабах бригад имелись хорошо вооруженные специальные взводы или роты разведки, занимавшиеся ею в интересах всей бригады и отрядов, в нее входивших. Отделения вели ближнюю войсковую разведку на расстоянии 15–20 километров от места базирования штаба отряда. Разведотряды и взводы штабов бригад вели дальнюю разведку на расстоянии 50-100 километров от места дислокации штаба бригады. Разведки отрядов и бригад взаимно дополняли друг друга и работали в тесном взаимодействии. Кроме того, при штабах бригад создавались специальные разведгруппы, а в отрядах — отделения, перепроверявшие полученные данные другими разведподразделениями и выполнявшие специальные задания. Однако во всех формированиях были общие принципы организации разведки. Обязательно при всех областных и зональных штабах соединений имелось несколько разведвзводов, которые могли быть использованы только по указанию штаба партизанского движения области. По мере развития партизанской войны численность разведчиков и подразделений разведки постоянно росла. Разведотделения в отрядах переформировывались во взводы, взводы в бригадах — в роты и даже разведотряды.

    Партизанских разведчиков можно разделить на три категории. К первой относились заместители командиров бригад или отрядов по разведке. Они обязаны были постоянно руководить и направлять разведдеятельность. В подавляющем большинстве это были рекомендованные штабами партизанского движения оперативные работники НКВД, НКГБ и ГРУ Красной армии. Они отличались умением быстро оценивать обстановку и делать из нее правильные выводы, используя самые незначительные факты. Никто, кроме них, не умел так быстро установить связи с верными людьми в населенных пунктах для получения информации. Именно им, обладавшим полной картиной обстановки, как правило, принадлежала инициатива и первичная разработка планов диверсионных и спецопераций. От понимания ими стоявших перед партизанским подразделением задач и оперативной обстановки зависело качество получаемых данных.

    Заместитель командира по разведке являлся основным звеном разведаппарата. Он вел всю практическую работу с разведчиками, совершенствовал методы и способы ее ведения, заботился о ее непрерывном расширении и своевременном представлении информации в вышестоящие штабы. В некоторых формированиях не было заместителей командиров по разведке, но были начальники особых отделов и уполномоченные НКВД. Наибольшее распространение получила такая организация, когда командир взвода (роты) разведки подчинялся начальнику штаба отряда (бригады), а заместитель по разведке занимался только агентурной разведкой.

    Ко второй категории разведчиков относились рядовые партизаны и командиры различных звеньев, для которых ведение разведки было партизанской специальностью и родом их боевой деятельности. Руководство партизанским движением рекомендовало в каждом отряде комплектовать отдельный усиленный разведвзвод в 30–50 человек, а также отделение наблюдателей в 10–12 бойцов. В помощь заместителю командира отряда по разведке выделялся рабочий аппарат из 2–7 человек, в зависимости от величины отряда. Бойцы взвода и отделения наблюдателей вели разведку и получали данные о противнике путем захвата пленных, документов, образцов вооружения и техники, наблюдения и опроса населения. Лично или при помощи связных они собирали информацию о численности врага, его вооружении, местах дислокации. Разведчики всегда были в движении и поиске. Им было труднее, чем другим бойцам, так как они действовали в постоянном отрыве от основных сил и несли наибольшие потери.

    К третьей категории относились агентурные разведчики: разведчики-одиночки; резиденты с подчиненной им подпольной сетью; маршрутные разведчики под видом мирных жителей или нищих, бродившие между населенными пунктами; разведчики под личиной предателей, работавшие в органах власти, на объектах, в воинских частях и формированиях немцев и полиции. Этот вид разведки был наиболее сложен и опасен, так как разведчикам приходилось все время работать среди врагов. За ними в первую очередь охотились немецкие спецслужбы, прекрасно понимая, какой ущерб наносит им агентура партизан. И самое страшное для агентурного разведчика было то, что он мог погибнуть не только от рук противника, но и от партизанской пули, как предатель. Ведь рядовые бойцы и командование других бригад не знали агентов других формирований, так как этого требовали нормы конспирации. Агентурная разведка могла решать такие задачи и добывать такие сведения о противнике, какие силами и средствами войсковой разведки добыть было невозможно. Она только иногда могла в полной мере удовлетворить запросы командования и предоставить полную информацию о противнике, дополнив данные, полученные войсковой разведкой. Но лишь при помощи агентурной разведки можно было проверить достоверность данных о противнике, полученных войсковой разведкой.

    Агентурные разведчики не числились в списках бригад и отрядов и не носили оружия, но своей невидимой деятельностью наносили оккупантам огромный ущерб. Это были глаза и уши партизан, причем во всех без исключения населенных пунктах. Иногда такие разведчики работали на партизан целыми семьями. Часто эти разведчики по заданию партизан под личиной предателя, от которого отворачивались порядочные люди, внедрялись в органы власти, организации и учреждения противника и даже его воинские части, предприятия и транспорт. Некоторым бывшим агентурным разведчикам в послевоенное время было трудно отмыться от клейма предателя.

    Непосредственную работу с агентурой осуществляли, как правило, сотрудники органов НКГБ и НКВД. Партизаны тоже старались создать свою собственную агентурную сеть, однако из-за отсутствия опыта она была ненадежной и легко ликвидировалась немецкими спецслужбами.

    На первом этапе развития партизанского движения в организации и проведении разведки была неразбериха, отсутствовало единое руководство деятельностью разведорганов со стороны УНКВД по Калининской области, 4-го управления НКВД СССР и разведотдела штаба Калининского фронта. Часто разведорганы этих структур разведкой занимались только в своих личных интересах и мешали друг другу. Наблюдались случаи кражи сведений, перехвата и присвоения различными путями разведданных, добытых партизанами. Не было взаимообмена данными, информирования и тесного сотрудничества между различными разведорганами в партизанском крае. Каждый из них стремился занять главенствующее положение. Отсутствовало единое планирование разведработы. Практически не проводился должный подбор и обучение агентуры (вербовщиков, связников, маршрутных разведчиков). Слабая подготовка партизанского командования приводила к серьезным ошибкам при работе с агентурой и становилась причиной массовых провалов агентурных сетей. В результате нарушения принципа строгой специализации агентов разведчикам поручалось выполнение несвойственных для них заданий, в результате чего ценные агенты арестовывались немцами при распространении листовок, агитации населения, попытке совершить какую-либо мелкую диверсию и т. п. Многих командиров и их заместителей по разведке не заботила судьба разведчика или подпольщика. Поэтому они позволяли знать своих агентов большому количеству партизан, посылали на связь с ними разных лиц, допускали появление агентов в отряде средь бела дня. Все это приводило к частым провалам разведчиков, подпольщиков и агентов. Большую роль в организации агентурной разведки сыграли оперативные группы НКВД и НКГБ, забрасываемые в районы действий партизан. Многие из них базировались в партизанских лагерях, что давало им возможность облегчить связь с разведчиками, работавшими на вражеских объектах, маскировать свою работу общей разведдеятельностью партизан.

    В ходе всей войны партизаны строго руководствовались приказами И.В. Сталина и ЦШПД. 1 сентября 1942 года Сталин провел в Кремле прием руководителей партизанского движения, доставленных самолетами из-за линии фронта. После откровенного разговора с партизанами был издан совершенно секретный приказ от 5 сентября 1942 года № 00189 «О задачах партизанского движения». Отныне на нем строилась вся деятельность партизанских формирований и органов их контролирующих.

    Приказ содержал указания о создании в тылу противника мощной агентурной разведки и определял организацию разведорганов. Во всех партизанских соединениях вводились в штат должности заместителей командиров по разведке, на которые должны были назначаться квалифицированные специалисты, прошедшие курс обучения. Заместители командира по разведке и их помощники должны были знать о противнике все, что необходимо для боевой деятельности, передвижения, расположения и отдыха партизанских отрядов. Они стали одними из самых важных фигур в среде командования, от деятельности которых зависела успешная боевая работа партизан, а зачастую и само их существование. Приказ Сталина заострял внимание на необходимости безусловного и всемерного сотрудничества партизанских разведорганов со спецгруппами госбезопасности, военной разведки и контрразведки.

    Весной 1943 года положение о партизанской разведке нашло свое развитие в специальном приказе Сталина.

    ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ № 0073

    Об улучшении разведывательной работы в партизанских отрядах

    19 апреля 1943 года

    В целях улучшения разведывательной работы партизанских отрядов в интересах Красной армии, а также в целях своевременного использования разведывательных данных партизан штабами фронтов и Генеральным штабом Красной армии приказываю:

    1. Назначить заместителями начальников разведывательных отделов республиканских и фронтовых штабов партизанского движения командиров Разведывательного управления Генерального штаба Красной армии.

    2. В партизанские отряды, действующие в районах, интересующих Разведывательное управление Генерального штаба, назначить командиров Разведывательного управления Генерального штаба Красной армии на должности заместителей командиров партизанских отрядов и командиров соединений по разведке.

    3. Установить, что разведывательные донесения от партизанских отрядов подписываются командиром и комиссаром отряда и заместителем командира отряда по разведке.

    4. Обязать Центральный, республиканские и фронтовые штабы партизанского движения оказывать полное содействие разведывательным органам Красной армии в насаждении специальной агентуры, изолированной и законспирированной от партизанских отрядов.

    (Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза) (И. Сталин)

    Разработанный в июле 1943 года разведотделом ЦШПД план работы предусматривал практические меры для оказания помощи партизанам по созданию мощной агентурной разведки, налаживанию учета агентуры, разработке системы связи с ней и проведению продуманных разведкомбинаций. Планом предусматривался централизованный учет агентуры с составлением всех необходимых для этого документов. Согласно требованиям ЦШПД, по завершении вербовки и получения согласия человека работать на партизан должна была оформляться подписка: «Я…., добровольно обязуюсь работать по заданиям командования партизанского отряда, все задания выполнять честно и о своей работе и ее методах никому не разглашать. Знаю, что за умышленное разглашение своей деятельности, как за предательство, я буду отвечать по законам военного времени, в чем и расписываюсь».

    Все документы по агентуре, после их надлежащего оформления, отправлялись заместителем командира по разведке в штаб партизанского движения. Во избежание возможной утечки информации материалы, относящиеся к агентуре, в отрядах хранить было строжайше запрещено. Закодированные списки агентуры имелись только у заместителя командира по разведке. В разведотделах республиканских и областных штабов партизанского движения на агентов оформлялись личные дела. Они содержали материалы проверок и установочные данные агентов с заполненными спецанкетами; рапорты с санкциями на вербовку; автобиографии; подписки о работе в разведорганах, листы поощрений и награждений и т. д. В делах подшивались и хранились все приказы, распоряжения, схемы связей с агентами, их донесения и ценные сообщения, записанные оперработниками. На донесениях и сообщениях делались отметки об использовании материала, а на приказах и распоряжениях агенту ставилась отметка об исполнении. Республиканскими и областными штабами партизанского движения на агентов заводились спецкарточки, отправлявшиеся фельдсвязью в разведотдел ЦШПД, который брал агентуру на централизованный учет.

    О количественных показателях роста агентурной сети можно судить по тому, что с момента подписания И.В. Сталиным приказа «Об улучшении разведработы в партизанских отрядах» с 19 апреля 1943 года по июль 1944 года количество агентов выросло в 9 раз. Росту агентуры способствовали не только требования приказа Сталина, но и то, что в это время у полицейских, власовцев, лиц аппарата оккупационной администрации из числа местного населения поселился страх перед грядущим возмездием за сотрудничество с врагом. Поэтому они с удовольствием шли на вербовку и стремились добросовестно исполнять партизанские поручения, дабы получить прощение за предательство.

    С введением централизованного управления агентурной разведдеятельностью были значительно повышены требования к соблюдению конспирации, без чего невозможно было добиться высокой продуктивности в агентурной работе. Отныне все начальники разведок должны были придерживаться единых правил: всю сеть агентуры должны знать только лица, допущенные к работе с нею; вербующий мог знать только тех агентов, которых завербовал лично; агенты не должны знать друг друга; партизаны, в том числе и их командный состав, не должны знать агентов-маршрутников и их маршруты; связь с агентурой осуществлять строго конспиративно, а материалы, касавшиеся работы с ней, хранить в тайне, а при необходимости сжигать. В 1943 году значительно улучшилось отношение к агентуре, в том числе и из вражеской среды. Агентам, завербованным из числа лиц, находившихся на службе у немцев, выдавались удостоверения, в которых указывалось, что предъявитель его выполнял партизанские задания. Удостоверения придавали агентам уверенность в том, что после изгнания оккупантов они и их семьи не будут репрессированы.

    Как правило, партизанская агентура, работавшая у немцев, была объединена в резидентуры во главе с резидентом. Только резидент знал всех агентов, входивших в нее, каждый из которых сообщал лично ему добытые разведсведения. Некоторые агенты, если это диктовали обстоятельства, работали в одиночку, переправляя данные при помощи связных через заранее обусловленные тайники («почтовые ящики»).

    Важным аспектом создания резидентур была подготовка агентов и связных. Агентурных разведчиков обучали в спецшколах штабов партизанского движения. Курс обучения составлял всего 10 дней, в течение которых проводились занятия по 10 часов в сутки. За 100-часовой курс обучения в течение 50 часов изучался курс специальной подготовки, 30 часов — курс военной подготовки, 6 часов отводилось на политподготовку и 4 часа — санподготовку. Главной задачей обучения была выучка специалиста, владевшего методами агентурной работы и конспирации, знавшего обстановку на оккупированной территории в предполагаемом районе действий и готового самостоятельно выполнить поставленные задачи. Так как почти все мужчины активного возраста были призваны в действующую армию, находились в партизанах или на службе у немцев, агенты вербовались в основном среди женщин и подростков. Кроме того, эта категория жителей вызывала у оккупантов меньше подозрений, чем мужчины. Важную роль в разведке играли связные. Они являлись своего рода маршрутными разведчиками и выполняли следующие задачи: передавали на Большую землю разведданные и доставляли оттуда указания; осуществляли связь с разведывательно-диверсионными группами и подпольем; доставляли в штабы партизанских формирований интересовавшие их материалы; вели разведку на маршруте следования.

    Данные агентурной и войсковой разведки дополняли друг друга и позволяли проверить достоверность полученных данных. С помощью связных, радио- и авиасвязи сведения передавались на Большую землю. Партизанской разведке постоянно приходилось вести борьбу с различными разведывательными, контрразведывательными и карательными органами противника, которые были многочисленны, хорошо обучены, оснащены и укомплектованы, обладали большим опытом борьбы с партизанами, опирались на агентурную сеть среди населения и развитую систему гарнизонов, а для достижения своих целей не имели моральных преград.

    ЦШПД получал из-за линии фронта огромный объем ценной информации стратегического значения через 400 радиостанций. Все важные и проверенные разведсведения обобщались в 1943 году один раз в 4–5 дней, а в 1944 году — один раз в 3 дня в разведсводках, передававшихся в Ставку ВГК, Генеральный штаб, штабы фронтов. Попытка ЦШПД уменьшить объем сводки путем отбора и обобщения поступивших материалов вызвала резкое нарекание Ставки, потребовавшей пересылать всю сводку полностью, независимо от ее объема.

    Летом 1942 года партизанской разведкой перед нашими фронтами было обнаружено местонахождение 240 дивизий противника: 179 немецких, 22 румынских, 14 финских, 13 венгерских, 10 итальянских, 1 словацкой, 1 испанской. На 1 июля 1943 года были установлены места дислокации 245 дивизий: 211 немецких, 20 финских, 9 румынских, 3 венгерских, 1 словацкой, 1 испанской. В последующем точность этих данных была подтверждена с небольшими отклонениями от истины.

    Характерным примером может служить обнаружение партизанами переброски летом 1943 года 223-й немецкой пехотной дивизии из-под Ленинграда по маршруту Новоржев — Идрица — Люблин — Мозырь— Полтава. Разведчики сообщили, что с 25 по 30 мая 1943 года от станции Дно в направлении станции Чихачево проследовало 224 вагона с войсками. 16 июля 1943 года партизаны установили сосредоточение юго-западнее года Новоржев немецкой дивизии неустановленной нумерации. Скоро в этом районе они подобрали утерянную солдатскую книжку, принадлежавшую солдату 425-го пехотного полка 223-й дивизии. 11 июля 1943 года был захвачен в плен солдат 344-го полка этой же дивизии, подтвердивший на допросе переброску дивизии в этот район с мгинского направления Ленинградского фронта. С 16 по 19 июля 1943 года партизаны установили прохождение дивизии неустановленной нумерации от станции Локня в направлении города Опочка, а с 1 по 4 августа 1943 года — прибытие дивизии неустановленной нумерации в район поселка Идрица. Чуть позже был подтвержден факт размещения под поселком 223-й немецкой пехотной дивизии со штабом в поселке Идрица. Партизаны выяснили, что 11 августа 1943 года дивизия из этого района ушла. В середине августа 1943 года 223-я дивизия появилась под городом Полтава. Пленные, захваченные 15 августа 1943 года войсковой разведкой в районе города Богодухов, описали весь путь дивизии, полностью подтвердив данные, полученные от партизан. Интересно то, что разведотдел Ленинградского фронта до начала июня 1943 года не принимал во внимание достоверные донесения партизан и считал, что 223-я дивизия находится на переднем крае Ленинградского фронта.

    Одним из важнейших направлений разведотделов штабов партизанского движения было повышение эффективности разведки за счет совершенствования и распространения системы планирования и согласования планов с разведывательными планами Красной армии. Это позволило проводить работу более целеустремленно, углублять и расширять деятельность партизанской разведки. План разведотдела обычно включал в себя следующие задачи: непрерывное ведение разведки основных железнодорожных и шоссейных коммуникаций для установления наличия войск противника, их численности, состава, нумерации частей; количество и характер осуществляемых перевозок; точное местонахождение важных военных объектов, оборонительных линий, укреплений и их характер; создание новых резидентур; подготовка необходимого количества разведчиков для формируемых партизанских соединений. Параллельно с этим шла постоянная заброска в партизанские формирования радистов и шифровальщиков с радиостанциями в целях ускорения и надежности переправки добытых разведданных в ЦШПД.

    Партизанские разведчики несли несравненно большую нагрузку, чем рядовые бойцы. Им приходилось ходить раза в три больше остальных партизан. Если рядовой большую часть времени находился в лагере, то разведчик уходил туда, где ему никто не мог помочь. Из-за каждого куста его ждала пуля солдата или полицейского. В любом месте он мог наткнуться на вражескую засаду или карателей. Разведчик, выполняя поставленную ему задачу за пределами партизанского лагеря, своими ногами ходил за своей смертью. В разведку подбирались самые стойкие, идейно закаленные, выдержанные, хладнокровные, находчивые и бесстрашные люди. Кроме того, это должны были быть люди, хорошо знавшие местность и имевшие в зоне действия партизанского формирования родственников или друзей среди жителей.

    Заботой разведчиков было прокладывание маршрутов для выхода подрывников к местам диверсий, выбор мест для засад. На все эти мероприятия численности штатных разведподразделений не хватало. Обязанности разведчиков приходилось возлагать на наиболее опытных бойцов. В основном маршруты разведгрупп пролегали в направлении старой границы с Латвией. Там таилась основная опасность, формировались карательные экспедиции, и именно с этого направления они начинались. Запад Себежского района по границе с Латвией был превращен немецкими и латышскими карателями в сплошное пепелище. Несмотря на то что Себежский район граничит с Латвией, партизанами, базировавшимися в Идрицком и Себежском районах, там было совершено сравнительно мало диверсий. Объяснялось это не только тем, что латышская граница тщательно охранялась. Основной причиной было то, что партизаны встречали откровенно враждебное отношение со стороны латышей, настроенных в основной своей массе профашистски и всеми способами мешавших проведению диверсий против войск вермахта. Происходили массовые провалы засылаемых в Латвию диверсионно-разведывательных групп партизан, НКВД и НКГБ. Латыши с удовольствием выдавали их немцам или расправлялись с ними своими силами.

    Партизаны вели разведку непрерывно и круглосуточно. Если отряды и бригады находились на значительном удалении друг от друга и не имели соседей, то разведка и боевое охранение, организовывались во всех направлениях, то есть были круговыми. Разведгруппы в этих случаях уходили во все стороны на десятки километров и перемещались как бы по спирали. Если несколько отрядов или бригад располагались вблизи друг от друга и зона в промежутках не контролировалась немцами, то ведение совместной разведки координировалось их командованием. В этом случае каждый отряд получал свой сектор. При подготовке разгрома гарнизонов разведчики добывали данные о численности, вооружении и системе огня; характере оборонительных сооружений; системе охраны; расположении постов и застав, караульного помещения и численности караула; расположении коммутатора или радиоузла; системе связи в гарнизоне и местах расположения линий связи с соседними гарнизонами; характере транспортных коммуникаций, связывавших гарнизон с соседними, и т. д.

    Партизанские агенты находились во всех деревнях, селах, поселках и городах. Разведгруппы всегда располагались в 1–2 километрах от интересовавших их гарнизонов и на удалении до 25 километров от своих отрядов или бригад. Партизаны знали практически все и обо всем, так как их агентура из населения проникала во все органы власти, спецслужбы, важные военные объекты и военизированные формирования. При перемещении частей противника к границам партизанской зоны или в ее пределах разведчики устанавливали маршруты их движения, численность, вооружение, цели и немедленно докладывали об этом командованию. Затем разведподразделение с направления, в котором двигалась голова вражеской колонны, устраивало на выгодном рубеже засаду и неожиданно открывало огонь для задержания или замедления ее продвижения. Так повторялось до тех пор, пока на помощь не подходили основные силы отряда или бригады. При планировании диверсий на дорогах разведчики устанавливали численный состав, вооружение и систему охраны объектов; места и способы патрулирования магистралей; удобные скрытые места для подходов диверсионных групп к объекту и отходов от него; графики движения эшелонов, автомобильных колонн, обозов и пеших колонн противника. При блокировании партизанской зоны во время проведения карательных операций разведчики постоянно вели работу для установления состава и намерений противника, проникали в промежутки между флангами и в тыл его подразделений для ведения постоянного контроля дорог и деревень; выявляли подход подкреплений и места концентрации сил карателей на участках обороны партизанских формирований; минировали пути выдвижения колонн противника и устраивали засады; нападали на штабы и обозы; уничтожали проводные линии связи, дезорганизуя управление; уничтожали подразделения боепитания с их обозами.

    Большую роль в обеспечении успешной боевой деятельности играла контрразведывательная работа, имевшая целью ограждение партизан от подрывной деятельности немецких спецслужб и проникновения вражеской агентуры в отряды. Ее проведение возлагалось на заместителей командиров по разведке или их помощников по контрразведке. В некоторых партизанских формированиях контрразведывательные органы действовали самостоятельно и организационно были выведены в самостоятельную структуру. В этом случае в бригадах создавались особые отделы, а в отрядах в штат командования вводились оперуполномоченные. Контрразведка занималась не только ограждением от проникновения немецкой агентуры, но выполняла много специальных мероприятий, к которым относились своевременное получение информации о замыслах и планах вражеских спецслужб, направленных на подрыв партизанского движения; выявление проникших в ряды партизан агентов немецких спецслужб; пресечение подрывной деятельности против партизан и т. д.

    Чтобы выполнить перечисленные задачи, органы контрразведки применяли такие методы, как агентурное проникновение во вражеские спецслужбы; оперативное наблюдение за их объектами; захват официальных сотрудников, агентов и документов немецких спецслужб; оперативный поиск вражеской агентуры в партизанских подразделениях и на территории, окружавшей партизанские базы; физическое уничтожение нацистских преступников, предателей и пособников оккупантов и т. п. В целях борьбы с проникновением агентуры с января 1942 года органами госбезопасности начали создаваться оперативно-чекистские группы. Кроме борьбы с вражеской агентурой, они вели работу по выявлению провокаторов, террористов и паникеров. Подготовка групп велась центральным аппаратом НКВД, а также республиканскими и областными органами госбезопасности. Оперативно-чекистские группы выполняли ту же работу, что и особые отделы действующей армии, и приравнивались к ним в правах. Непосредственное управление их деятельностью осуществлялось управлениями НКВД и представителями ЦШПД. Партизанские командиры не имели права вмешиваться в деятельность этих групп и обязаны были предоставлять им всю необходимую помощь. Опергруппы оказывали партизанским командирам содействие в организации режимных ограничений, проводили среди партизан большую разъяснительную работу о необходимости проявления бдительности и строгого соблюдения конспирации.

    В целях сковывания подрывной деятельности немецких спецслужб сотрудники органов госбезопасности принимали участие в подготовке и проведении дезинформации: доводили до немцев сведения о численности партизанских сил, во много раз превышая или занижая ее; создавали ложные базы и лагеря; имитировали подготовку нападения на те или иные объекты и т. п. Все это дезорганизовывало работу немецких спецслужб, направляло их усилия по ложному или бесперспективному пути, задерживало проведение подготовленных карательных операций, снижало результативность деятельности их разведки и контрразведки. Назначение на должность и снятие с должности работников оперативно-чекистских групп проводилось только начальниками управлений НКВД или начальниками оперативно-чекистских отделов, действовавших в партизанской зоне. В каждой оперативно-чекистской группе в составе партизанского формирования был оперативный работник, умевший пользоваться радиостанцией, знавший коды и шифры, неизвестные партизанским командирам, а иногда имевший и собственную радиостанцию с подчиненным только ему радистом.

    Проводя работу по очистке отрядов от немецкой агентуры, чекисты выявляли двойников, засланных немцами, обставляли собственной агентурой вновь зачисленных бойцов и проверяли их на специальных заданиях. В ходе оперативного поиска чекисты, при необходимости, искусственно создавали условия, при которых могли проявиться враждебные намерения или действия агентуры противника или можно было проверить подозреваемое лицо и выявить факты, свидетельствовавшие о его подрывной деятельности. При этом создавшиеся условия должны были либо «благоприятствовать» враждебной деятельности (путем «смягчения» режимных ограничений в отрядах, упрощения доступа к средствам связи и т. п.), либо вводить в заблуждение агентуру противника (развертывание ложных баз и лагерей, объявление о предстоящем «перебазировании», маршрутах движения в районы сбора для проведения операций и т. п.), то есть провоцировать немецких агентов на поступки, способствовавшие их разоблачению.

    Для выявления агентуры и пособников оккупантов в Идрицком и Себежском районах широко использовались бывшие немецкие солдаты, которых было много в отрядах. В случае разоблачения агенты противника сразу же ликвидировались после проведения необходимых следственных действий. Это объяснялось тем, что тюрем в лесу не было и содержать арестованных агентов, чтобы провести более тщательные следственные действия, было негде. А если партизаны вели бои с карателями или же находились в рейде, то выявленный агент подлежал ликвидации немедленно. Возиться с ним долго было некогда. Либо на жестком допросе он выдавал своих подельников, либо немедленно получал пулю в лоб.









    Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

    Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.