• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Главным вопросом, который всегда будет занимать прошедшего подготовку солдата, является дальнейшее продвижение по служебной лестнице. Однако, прежде чем приступить к рассмотрению перспектив карьерного роста нашего гипотетического солдата, необходимо сделать одно предупреждение читателю. На этапе становления империи в римской армии не было всех тех унтер-офицерских званий, о которых упоминает фон Домашевски в своей книге Rangordnung («Табель о рангах»). Они вводились постепенно, группами, особенно во II и III столетиях. Зандер пошел в своих предположениях еще дальше: он полагал, что в течение всего I в. все солдаты рангом ниже центуриона считались одинаковыми по положению. Однако выполнение особых обязанностей по службе выделяло некоторых из них из общей массы. Например, пост сигнифера представлял собой не воинское звание, а выполнение неких отдельных функциональных обязанностей отдельным солдатом. Таким образом, когда Цезарь сообщает, что он наказал некоторых знаменосцев и отстранил их от выполнения их обязанностей, это означает, что наказание подразумевало отстранение от должности, а не лишение звания.

Освобожденные от службы

Интерпретация данного термина сразу же несет в себе противоречие. Ведь даже пользуясь тем, что ниже описывается как неприкосновенность (immunes) и выделяет солдата от товарищей, которые пользуются статусом выполняющих обязанности на общих основаниях (vacatio munerum), солдат все равно выполнял служебные обязанности (munus). Таким образом, слово теряет свое значение. Будет проще описать это следующим образом: в римской армии I в. все солдаты делились на две основные категории. Часть из них имела особые специальные обязанности, другие их не имели. Здесь речь не идет о делении солдат на рядовой и унтер-офицерский состав. По крайней мере, данные о размерах оплаты подтверждают это. Все получают относительно одинаковые деньги, даже те, кто пользовался статусом immunes. Настоящее отличие между ними состояло в том, что некоторые солдаты выполняли общие обязанности по службе, в то время как часть из них к выполнению таких обязанностей не привлекалась, являясь исключением из общих правил, так как им приходилось выполнять особые, возложенные только на них задачи. Можно считать это продвижением по службе, а можно и нет. К такой категории, кроме лиц, которых в наше время принято относить к сержантскому (унтер-офицерскому) составу, следует добавить и всех «торговцев и ремесленников», то есть специалистов. Получение освобождения от выполнения общих обязанностей рассматривалось как форма поощрения. В то же время отмена такого освобождения и возвращение к выполнению общих обязанностей считались наказанием. Выполнявший обязанности префекта преторианской гвардии при императоре Коммоде Т. Патерн, военный юрист, работы которого частично сохранились в знаменитом «Дневнике», один из источников, которые использовались в работе Вегеция, дает определение понятию immunes и перечисляет целый ряд солдат, обладавших такой привилегией. Этот список, разумеется, не является исчерпывающим. К тому же он страдает отсутствием ясных систематизирующих признаков, хотя в нем и прослеживается некая внутренняя связь. Этот список может считаться типичным для своего времени, а именно конца II в., и не обязательно является точным для более раннего периода.

«Дневник», раздел 50, правила 6, 7: «Некоторым солдатам, в силу условий службы, предоставляется освобождение от выполнения наиболее тяжелых армейских обязанностей. К числу таких солдат относятся землемеры, санитары, фельдшеры и старшие над ними, землекопы, коновалы, архитекторы, проводники, плотники, артиллеристы, стекольщики, кузнецы, в том числе изготовители стрел и работники по меди, изготовители шлемов, повозок, кровельщики, точильщики мечей, гидротехники, изготовители труб и горнов, изготовители луков, водопроводчики, камнетесы, специалисты по гашению извести, дровосеки и углежоги. К той же категории принято относить мясников, охотников, хранителей священных животных, старших над работниками мастерских, санитаров на кораблях, писарей, сторожей зернохранилищ, кассиров, конюхов и дрессировщиков лошадей, оружейных мастеров, посыльных, трубачей и горнистов. Все они относятся к разряду immunes».

Во второй половине II в. появилась обособленная категория военнослужащих, которые отличались от своих сослуживцев не воинским званием, а лишь тем, что освобождались от выполнения общих обязанностей по службе, так как на них было возложено выполнение особых работ. Данные о том, что было прежде, противоречивы, и до времен императора Адриана было бы сложно выделить immunes в отдельный разряд военнослужащих. Вероятно, именно в эти времена был законодательно подтвержден их особый статус, о чем свидетельствуют записи Патерна. До этого периода нигде не упоминались солдаты, относившиеся к этой категории, хотя такая специализация, конечно, существовала и прежде. Так, в одной из центурий, расквартированной в Египте при императоре Домициане (р. в 51 г., правил в 81–96 гг., убит заговорщиками. — Ред.), как мы уже имели возможность убедиться, оставалось всего 40 солдат, выполнявших общие обязанности по службе, после того как из списка вычли всех отсутствующих, больных или назначенных на работы. Из этих 40 человек не менее 9 были даны задания, которые исключали выполнение ими обычных служебных обязанностей. Эти 9 человек в период после правления Адриана могли быть смело отнесены к категории immunes.

Унтер-офицерский состав (principales)

Солдат, который был обучен грамоте и демонстрировал некоторые знания в арифметике, имел хороший шанс стать писарем (librarius). Многих из таких людей набирали в армию намеренно, как об этом позже писал Вегеций. В двух письмах, датированных февралем и мартом 107 г. н. э., описывается, как конкретный человек получил назначение на эту должность. Юлий Аполлинарий пишет на родном для него греческом языке отцу: «Со мной все в порядке. Благодаря Сарапию у меня все благополучно, меня не приставили к выполнению тяжелых работ, например, не сделали каменотесом. Я обратился к наместнику Клавдию Северу с просьбой назначить меня писарем в его штабе. Он ответил: „В настоящее время у меня нет такой вакансии, но на некоторое время я назначу тебя на должность писаря легиона с перспективой дальнейшего роста по службе“. Прямо от него я отправился к корникулярию». Корникулярий, старший из младших командиров, отвечающий за делопроизводство, является следующим по полномочиям после центурионов. Таким образом, Аполлинарий добился должности, которая позже, во II в., автоматически давала бы ему статус immunes.

Но какими бы качествами и добродетелями ни обладал этот человек, скромность явно к ним не относится. В письме матери он называет себя principal, то есть самовольно присваивает унтер-офицерский чин: «Я возблагодарил Сарапия и фортуну за то, что в то время, как другие целый день выполняют тяжелую работу каменотесов, я теперь принципал и могу наблюдать за этим со стороны, ничего не делая». Определение категории принципалов можно найти у Вегеция в конце раздела, где он перечисляет названия воинских званий, в том числе и тех, которые у Патерна относятся к лицам категории immunes: «Эти люди относятся к принципалам, то есть являются солдатами, обладающими привилегиями». Это может означать, что освобожденные от общих обязанностей солдаты относились к принципалам и что явной разницы между двумя этими понятиями не существует. Однако есть основания полагать, что определение Вегеция относится к IV в. Он перечисляет принципалов по списку, относящемуся к его времени, и, несмотря на ряд признаков, что он пользовался и более ранними источниками, общий смысл ссылки Вегеция явно говорит о том, что она относится ко времени после реформ Диоклетиана и Константина. Поэтому не следует удивляться, обнаружив, что некоторые из должностей, которые Вегеций относит к принципалам, в это время уже не существовали в природе. Зандер увидел в этом противоречии другую причину: он подошел к разнице между понятиями principales и immunes с четких позиций юридической терминологии, в отличие от точки зрения простых солдат. Те видели в причислении к рангу immunes повышение статуса, так как это служило как бы водоразделом между привилегированными людьми и большинством независимо от того, было ли это на самом деле повышением по службе.

Звание принципала существовало в табели о рангах, пусть даже неофициально, по крайней мере, в 107 г. Вряд ли Юлий Аполлинарий бахвалился принадлежностью к несуществовавшему чину. Это звание упоминается в эпитафии, датированной 113 г., то есть сделанной через 6 лет. Зандер тем не менее настаивает, что в те времена это звание все еще не носило официального характера и не стало таковым до времен Адриана. Но его высказывания противоречат как данным папирусных документов, так и надписям на памятниках того времени. Впрочем, последние не могут считаться надежными документами, так как, несмотря на то что многие надписи упоминают категории principales и immunes, они все же относятся к концу II или началу III столетия. А упоминания об этих понятиях появились задолго до тех времен. Существует вероятность, что эти звания появились во времена династии Флавиев (I в.) и даже ранее. Свидетельством тому служит папирус из Женевы времен императора Домициана (последний из Флавиев), где упоминаются должности писаря и cerarius (писарь, пишущий на восковых табличках). Однако там перечислены только эти специальные термины и никак не упоминается общее понятие immunes.

Согласно окончательной иерархии воинских званий, рассмотренной в книге Rangordnung, которая получила наивысшее развитие во времена после императора Септимия Севера, звания принципалов можно отнести к двум основным категориям солдат. Первые проходят службу в боевых подразделениях, вторые — в штабах. Группа принципалов центурии была тесно связана между собой. Сюда входили сигнифер, опций и тессерарий (соответствует современному старшему сержанту). Часто эти должности упоминаются вместе, к тому же нужно было пройти хотя бы одну из них, прежде чем получить назначение в штаб или на должность центуриона. Сигнифер являлся знаменосцем. Кроме того, как было упомянуто выше, помимо основных обязанностей он отвечал за хранение денег солдат центурии. Опций имел более ясно выраженные обязанности «военного характера»: в отсутствие центуриона обычно он выполнял его обязанности. Иногда принято выделять особые должности опциев, такие как optio ad spem ordinis, optio spei, optio ad ordinem, optio retentus ad spem, optio retentus spe. Но такие исследователи, как, например, Пассерини, отрицают наличие каких-либо специальных званий, за исключением общего: опций. Он ссылается на то, что, в частности, школа опциев в Ламбесе не упоминала об этих званиях. Он считает, что каждый из опциев надеялся в перспективе стать центурионом. В списке же просто перечислены имена тех, кто должен получить повышение. В то же время перечисление лиц по должностям в некоторых документах позволяет сделать вывод, что, по крайней мере, некоторые из опциев были по положению старше, чем другие. Третьим лицом в центурии, занимавшим должность принципала, был так называемый тессерарий (tesserarius), обязанности которого примерно соответствуют тем, что выполняет в современной армии старший сержант. Название тессерарий происходит от слова tessera (пароль).

Вновь назначенные принципалы, как свидетельствует Вегеций, обычно направлялись в занимавшую самое худшее положение когорту, а затем, по мере повышения по службе, перемещались из худших когорт в лучшие, где также сначала занимали самые низкие должности. Однако такой порядок представляется чересчур формальным для того, чтобы ему строго следовать. Единственный вывод, который можно сделать из труда Вегеция, заключается в том, что должностные лица перемещались из одной когорты в другую с повышением звания. Но вероятно, и здесь имели место многочисленные исключения.

Состав группы штабных принципалов был совсем не таким однородным. Условно их можно разделить на две подгруппы. Одна из них представляла собой служащих канцелярии, которых называли бенефициарии. Более высокое положение занимал бенефициарий, подчинявшийся более высокому должностному лицу штаба. К другой подгруппе относились, например, отвечавший за орла легиона аквилифер, а также отвечавшие за штандарты легиона имагиниферы. Если унтер-офицер в должности optio ad spem ordinis обладал более высокими полномочиями, по сравнению с остальными опциями, скорее всего, его ранг как второго по полномочиям командира после центуриона соответствовал старшему из штабных унтер-офицеров.

Бенефициарии позже получили название офицеров, поскольку вместе с остальными должностными лицами штаба, прикрепленными к определенному офицеру, они составляли его официум. В легионе было несколько таких официумов, начиная с нижестоящего официума трибуна кавалерии (equestrium tribun). Далее следовал вышестоящий штаб префекта кавалерии (praefectus castrorum), затем — штаб кандидата в сенаторы (tribunus laticlavius) и, наконец, штаб легата легиона (legatus legiones). Конечно же самый большой и разветвленный штаб принадлежал наместнику провинции. Обычно во главе этого учреждения стоял центурион в должности princeps praetorii. Он имел в подчинении двух или даже трех корникуляриев (в штабе легата легиона состоял только один). Кроме того, в штабе состояли секретари (commentarienses), разведчики (speculatores) и значительное количество прочих бенефициариев, примерно до 60 человек. У высших офицеров иногда были помощники (adiutores). Для того чтобы управлять такой сложной структурой, в официуме существовали и другие более младшие чины, такие как, например, страторы (конюшие), тюремные палачи, фуражиры, а также значительное число прочих immunes, большинство из которых были писарями и другими работниками канцелярии.

Пост корникулярия правителя провинции считался очень важным. Такой человек мог рассчитывать на повышение до чина центуриона. Эти лица обладали привилегией передвигаться верхом. Секретари входили только в составы официумов, выполнявших, помимо всего прочего, и судебные функции. Очень часто они решали совсем не военные задачи (в некоторых документах такие люди так и назывались commentariensis ab actis civilibus). Их обязанностью была подготовка дел для судебных процессов. Speculatores первоначально выполняли роль войсковых разведчиков. Однако к III в. им стала отводиться функция палачей. Старший из них назывался optio speculatorum. Frumentarii (первоначально — фуражиры), как и названная выше группа принципалов, выполняли полицейские функции, однако стояли в табели о рангах ниже. Главный штаб фрументариев находился в Риме. Им оказывали содействие в выполнении возложенных задач сотрудники штабов наместников в провинциях. Примерно на одном уровне с полицейскими стояли и так называемые quaestionarii. Скорее всего, это были специалисты, на которых была возложена отвратительная работа добиваться признаний на допросах с применением пыток. Но большая часть бенефициариев штаба, как уже говорилось выше, не имели особых функций. Этим людям нужно было быть постоянно готовыми к выполнению самых различных заданий.

Штабы легатов легионов являлись гораздо менее разветвленными структурами. Здесь не было секретарей, разведчиков, тюремных палачей и фуражиров. Эти должности полагалось иметь только в штабах столичных чиновников.

Самыми высокими полномочиями из принципалов, не относившихся к официуму, обладал аквилифер. Возложенная на него почетная обязанность хранения орла легиона давала ему власть второго лица после центуриона. Скорее всего, этот пост являлся почетной должностью для ветерана, у которого близился срок окончания службы. Подтверждением данного предположения может служить тот факт, что многие из ветеранов перед увольнением из армии занимали именно этот пост. Однако известны случаи, когда аквилиферу удавалось стать центурионом. Вторыми по значению после аквилиферов Вегеций называет солдат, принадлежащих к еще одному разряду знаменосцев, так называемых имагиниферов (imaginiferi). Они несли штандарты с портретами живых или покойных императоров.

Центурионы

Нет сомнений в том, что каждый из лиц рядового состава римской армии вынашивал мечты однажды стать центурионом. Если ему удавалось дослужиться до корникулярия, аквилифера или опция с приставкой ad spem, то можно было говорить о том, что его мечта близка к осуществлению. Когда это случалось, статус военнослужащего сразу же значительно менялся. Как принципал, прежде он принадлежал к сержантскому составу, теперь же становился офицером. Личные дела центурионов велись в Риме штабом ab epistulis, а их назначения, продвижение по службе и перевод в последней инстанции утверждал лично император. Существовало еще два пути к тому, чтобы стать центурионом: получение этой должности гражданскими лицами, а также повышение по службе солдат преторианской гвардии (либо с должности корникулярия, либо после эвокации). Это, в общем, уменьшало шансы получить данную должность для сержантского состава в легионах. Тем не менее во все времена большинство из центурионов римских легионов были бывшими солдатами, сделавшими карьеру внутри этих легионов. Первой инстанцией, рекомендовавшей военнослужащих на должность центуриона, был легат легиона. Он направлял ее наместнику провинции. Тот, в свою очередь, если был согласен с этим назначением, либо утверждал его своей властью, назначая кандидата на освободившуюся вакансию, либо передавал ее в Рим. При этом в любом случае личное дело кандидата должно было быть отправлено в столицу. Как уже говорилось выше о том, какие преимущества давало наличие рекомендации для рекрута, кандидат на продвижение на пост центуриона также должен был заручиться поддержкой, насколько это было в его возможностях. Конечно, в большинстве случаев для солдата было достаточно поручительства наместника провинции. Если же такая рекомендация отсутствовала, кандидат всегда мог рассчитывать на то, что в не столь отдаленном будущем произойдет смена правителя. Особенно действенной оказывалась поддержка губернатора провинции в случаях, когда тот своей властью назначал кандидата на пост центуриона. Ювенал настаивает, что за таким назначением было необходимо обратиться в порядке aut vitem posce libello. A Плиний описывает случай, как он просил должность центуриона для своего земляка Метелия Криспа, который был согласен заплатить за это 40 тысяч сестерциев. Об этом человеке не сохранилось больше никаких сведений.

В исключительных случаях центурионов выбирали на общем собрании. В записях Тацита говорится о том, как после победы Веспасиана Флавия над Вителлием при Кремоне осенью 69 г. Антоний Примус предоставил солдатам своего легиона право самим выбрать новых центурионов взамен погибших. Никто не удивился, когда солдаты выбрали на эти должности своих самых недисциплинированных товарищей. Вряд ли их будущая карьера была успешной. Этот случай произошел во время гражданской войны, когда обычный порядок продвижения по службе часто нарушался. Однако в некоторых документах описаны случаи, как в конце правления императора Антония Пия (р. в 86 г., правил в 137–161 гг.), относительно мирный период для страны, общим голосованием легиона на должность центуриона был назначен солдат, который прослужил на этом посту еще 46 лет. В этой должности он и закончил свой 50-летний срок службы. Этим человеком был некий Петроний Фортунат, возможно, выходец из Африки. По крайней мере, туда он направился после своей отставки, там же, в г. Цилий, и был найден документ, описывающий тот случай. Первые четыре года службы он успешно прослужил на должностях писаря, тессерария, опция и сигнифера. Потом, когда он мог рассчитывать лишь на следующую ступень в списке должностей принципалов, его, еще молодого человека, внезапно общим голосованием выбрали центурионом. В качестве центуриона он проходил службу в 13 легионах и побывал практически во всех провинциях империи. Заслуживает внимания и тот факт, что его сын был назначен центурионом в возрасте 29 лет. Правда, через шесть лет он погиб, успев послужить в двух легионах. Внутри центурионата также существовали возможности дальнейшего продвижения по службе. Однако это осуществлялось не так прямолинейно и схематично, как описывает Домашевски. По его словам, карьера центуриона продвигалась путем либо постепенного, либо скачкообразного перемещения из одной когорты в другую, лучшую. Первый путь был для более ленивых и нерасторопных, второй — для тех, кто предпочитал энергично продвигаться по служебной лестнице. Сейчас же принято полагать, что центурионы всех когорт, от второй до десятой, были равны по положению. Более широкими полномочиями обладали центурионы первых когорт (primi ordines). Этот пост был высшей ступенью карьеры для любого центуриона. Но и здесь для центурионов оставались перспективы карьерного роста от hastatus posterior до princeps posterior. После этого центуриону оставалось преодолеть три ступеньки ранга hastatus и princeps, чтобы, наконец, достичь звания первого копья (primus pilus). Как полагает исследователь Добсон, ранг первого копья автоматически возводил обладателя этого звания в сословие всадников.

И все же большинство из центурионов, получивших это звание за служебные заслуги путем постепенного продвижения по служебной лестнице, могли лишь мечтать о звании первого копья легиона. На этом уровне более важно было, чтобы обладатель этого звания был хорошо образованным человеком и обладал навыками администратора, нежели его физическая сила и умение владеть оружием. А многие из таких людей попадали сразу же в верхние эшелоны армейской иерархии либо из преторианской гвардии, либо прямо из гражданской жизни. 

Легионы

В более ранние времена, когда военная служба была ежегодной обязанностью для всех годных для нее граждан, а ее период начинался весной и заканчивался перед сбором урожая, армия Древнего Рима была, по способу комплектования, милицией, а не постоянной армией. При осаде этрусского города Вейи в 396 г. до н. э. (а началась осада в 406 г. до н. э.), когда кампания продлилась до зимы (и город был взят), впервые было упомянуто об оплате службы солдата. Однако вплоть до времен Полибия не существовало строго определенных ставок такой оплаты. Полибий, рассказывая о своем времени (середина II в. до н. э.), упоминает о том, что рядовой легионер получал по 2 обола в день. По его же словам, центурион получал 4 обола, а кавалерист — 1 драхму в день. Насколько велики были эти суммы в переводе на римские деньги, определить невозможно. Большинство исследователей считают, что несколько ранее или уже во времена Полибия драхма была приравнена к денарию. Это означает, что легионер получал ежегодно 120 денариев, если принять, что в году было 360 дней. Если бы речь шла о ежегодной оплате, эти цифры снимали бы вопрос, однако нас интересует жалованье легионера за один день службы. Путем арифметических вычислений получаем абсолютно неудобную для расчетов цифру 3¹/₃ асса. Естественно, ежедневное жалованье должно было быть выражено в удобоваримой для расчетов форме, где отсутствовало бы деление ассов на дроби. Еще одним единственно возможным эквивалентом драхмы является квадригат, составлявший 15 ассов. Если этот курс верен, то можно получить следующие суммы: упомянутые Полибием 2 обола составляют 5 ассов, 4 обола равны 1 денарию, а плата кавалериста составляла 1 квадригат. Таким образом, если приравнять 1 денарий к 10 ассам, ежегодная плата солдата составляла 180 денариев, а после ретарификации, когда 1 денарий стал равным 16 ассам, она составила 112,5 денария. Когда Цезарь удвоил ежегодное жалованье, оно стало составлять 225 денариев и оставалось на этом уровне до времен Домициана.

Эти теоретические вычисления имеют свои преимущества, поскольку имеется твердая информация относительно нескольких пунктов:

1. Плата солдату во времена Полибия составляла 2 обола в день.

2. Предположительно, во времена Гракха соотношение асса к денарию было пересмотрено и стало составлять 16 ассов за 1 денарий.

3. Цезарь удвоил жалованье легионерам.

4. Во времена императора Августа ежегодное жалованье легионера составляло 225 денариев.

Казалось, данный факт на первый взгляд должен подразумевать, что в период времени между деятельностью Гракхов (братья Гракхи из знатного рода Семпрониев. Тиберий (163–132 гг. до н. э.) был избран народным трибуном на 133 г. до н. э., народным собранием был принят его законопроект об ограничении земельных наделов держателей государственных земель, излишки бесплатно нарезались беднейшим гражданам без права продажи; в 132 г. до н. э. Тиберий был убит. Его брат Гай также пытался провести реформы, был избран трибуном на 132 и 122 гг., спровоцирован на восстание и в 121 г. до н. э. убит. — Ред.) и правлением Цезаря (убит в 44 г. до н. э.) уровень жизни легионера значительно упал. Было ли это на самом деле или нет, во многом зависит не от общего уровня оплаты, а от той суммы, которая останется в распоряжении солдата после выплаты всех вычетов. По словам Полибия, из жалованья солдата вычитались суммы на оплату еды, одежды и замены оружия. Вычеты были регулярными. Их размеры нигде не приводятся, и конечно же они были разными для каждого солдата в отдельности. Тем не менее, скорее всего, эти суммы были значительными. Так, доктор Паркер считает, что после всех вычетов солдат получал значительно меньше половины своего жалованья. И все же можно полагать, что оставшейся суммы все равно было достаточно для того, чтобы покрыть все потребности легионера. Если бы это было не так, то до наших дней дошла бы информация о многочисленных волнениях и случаях неповиновения командирам, вызванных таким несоответствием оплаты потребностям легионеров. Но хотя бунты случались во все времена существования республики, они имели место совсем по другим причинам. Конечно, если бы после ретарификации асса вычет сумм из жалованья солдат осуществлялся по прежней схеме, многие из них оказались бы в сложном положении и, может быть, даже попали бы в долговую кабалу. Однако по приказу Гракха с них перестали взимать оплату за одежду. Такой порядок установился надолго, хотя и не навсегда. И Цезарь, когда он удвоил жалованье солдат, добавил ложку дегтя в бочку меда, отменив бесплатную выдачу одежды солдатам. И во время бунта в Паннонии одной из причин, по словам мятежников, были именно поборы на одежду.

Итак, можно полагать, что с точки зрения размера жалованья солдат время поздней республики можно разделить на три периода:

1. Период с 170 до 122 г. до н. э., когда жалованье составляло 180 старых денариев в год без учета вычетов за питание, одежду и оружие.

2. Со 122 г. до н. э. до времени правления Цезаря ежегодное жалованье составляло 112,5 нового денария, из которых делались вычеты за питание и оружие, но не за одежду.

3. От времени правления Цезаря и далее размер жалованья солдата составлял 225 денариев в год с возобновлением вычетов за одежду, а также с вычетами за питание и оружие.

Размер жалованья, установленный Цезарем, оставался неизменным в период ранней империи. Мятеж 14 г. н. э., когда восставшие солдаты пытались добиться повышения жалованья, успеха не имел. Первое повышение этой суммы было сделано при Домициане (51 г., правил в 81–96 гг., убит заговорщиками), который добавил к прежней сумме так называемую «четвертую стипендию». Дело в том, что прежде жалованье солдатам выплачивалось три раза в год, то есть тремя «стипендиями» по 75 денариев в начале января, мая и сентября. Домициан сократил интервал между стипендиями до трех месяцев. Теперь размер ежегодного жалованья стал составлять 300 денариев. Некоторые исследователи считают, что при императоре Коммоде (161 г., правил в 180–192 гг., убит заговорщиками) жалованье солдат было еще раз повышено. Однако для таких выводов нет оснований: очередное повышение платы военнослужащим произошло при Септимии Севере (правил в 193–211 гг.)[25].

Насколько он увеличил размер солдатского жалованья, точно неизвестно, однако есть основания полагать, что теперь эта сумма стала составлять 450 денариев. Одновременно в армии вернулись к прежней системе оплаты тремя выплатами в год, один раз в четыре месяца[26].

Каждый раз до очередного повышения размеров жалованья, от Цезаря до Домициана, от Домициана до Септимия Севера, проходило более столетия. Однако инфляция делала свое дело, и следующее повышение оплаты произошло быстрее: распоряжением Каракаллы она была вновь повышена на 50 процентов. Теперь легионер получал 675 денариев в год[27].

После этого непрекращающаяся инфляция заставила вообще отказаться от фиксированной ежегодной оплаты службы солдат. Вместо этого размеры этой суммы каждый год пересматривались.

Но значительное число военнослужащих во все времена получало гораздо большую плату, чем ежегодное жалованье. Как и в наше время, унтер-офицеры не только обладали большими, по сравнению с рядовыми, полномочиями, но и получали повышенное жалованье. Это особенно явно видно на примере вспомогательных войск, где название должности зачастую отражало размер оплаты военнослужащего. Например, duplicarius alae, sesquiplicarius alae. Эти названия просто означают, что данные солдаты получали, соответственно, двойное и полуторное жалованье по сравнению со своими коллегами. Такие термины не применялись в легионах, где, как правило, имела место жестко организованная структура должностей и, соответственно, более сложная система оплаты службы солдат. Как известно, с начала II в. все военнослужащие, кроме рядовых и центурионов, относились к разрядам принципалов или освобожденных от службы[28].

«Освобожденные», которые примерно соответствуют разряду «специалистов» в современной британской армии, получали солдатское жалованье. Однако они получали также различные надбавки за выполнение ими своих специальных обязанностей, которые не были жестко установленными. В отличие от них принципалы получали фиксированные надбавки к основному жалованью солдата, в зависимости от того поста, который они занимали в иерархии легиона. Все сказанное выше можно суммировать следующим образом:

1. Простые солдаты и специалисты получали жалованье по базовой шкале.

2. Большинство принципалов получали полуторное жалованье. К таким военнослужащим относился как унтер-офицерский состав подразделений легиона (сигнифер, опций и тессерарий), так и большинство специалистов штаба.

3. Некоторые старшие принципалы получали двойную оплату.

4. По мнению Домашевски, небольшое число наиболее заслуженных принципалов, которые вот-вот должны были получить назначение на должность центурионов, получали тройную плату. Это до сих пор остается лишь предположением.

Преторианская гвардия и городские когорты

До наших дней не дошло точных данных о размерах платы преторианской гвардии. Дион Кассий (римский историк, ок. 155 г. — ок. 235 г.) пишет, что в 27 г. до н. э. преторианцам была назначена двойная, по сравнению с обычными легионами, плата. В то время легионер получал 225 денариев в год. Таким образом, по данным Диона, преторианец должен был получать 450 денариев. В то же время в другом контексте Дион приводит несколько другую шкалу соотношений в оплате службы простого легионера и преторианца: в качестве пособия выходившему в отставку преторианцу от имени императора Августа выплачивалось 5 тысяч денариев, в то время как в том же случае легионер получал 3 тысячи денариев. В Древнем Риме обычно старались придерживаться одинакового соотношения при выплате различных пособий и денежных вознаграждений, равного соотношению в жалованье. Отсюда напрашивается вывод, что в 6 г. н. э. соотношение в оплате службы преторианцев и легионеров также составляло 5:3. Поскольку легионер в то время получал 225 денариев, преторианец должен был получать 375 денариев. Было бы нелогичным предположить, что к 6 г. н. э. размер жалованья преторианцам мог быть сокращен, в то время как жалованье остальным военнослужащим оставалось стабильным. Таким образом, Дион привел просто приблизительное соотношение в разнице в оплате между легионером и преторианцем, приведя данные «в два раза», вместо «на две трети».

Данное утверждение можно подтвердить еще одним фактом. По свидетельству Феста, в дни республики солдаты преторианских когорт получали полуторную плату, по сравнению с остальной армией. И несмотря на то что созданная императором Августом преторианская гвардия была совершенно новой структурой и не имела почти ничего общего с республиканскими преторианскими когортами, Август старался, по возможности, соблюдать сложившиеся исстари традиции. Но полуторное жалованье представляло бы собой неуклюжую сумму 337? денария. И поскольку в те времена было принято выплачивать жалованье три раза в год равными суммами, каждая из таких выплат составила бы 112? денария. Но, как известно, эти равные выплаты должны были выражаться круглыми цифрами. К тому же теоретически вместо денег солдатам могли заплатить золотыми монетами (aurei), стоимость которых составляла 25 денариев[29].

Поэтому можно предположить, что единовременные выплаты должны были составлять 100 или 125 денариев. В первом случае общая сумма составит 300, во втором — 375 денариев в год. Поскольку сумма 300 денариев мало отличается от заработков легионеров (225 денариев), Август вполне мог остановить для преторианцев жалованье в размере 375 денариев. Отсюда, вероятно, и получилась эта разница, выраженная соотношением 5:3.

Однако это соотношение очень скоро оказалось нарушено. Хорошо известно, что в 14 г. н. э. преторианцам выплачивали 750 денариев, солдатам городских когорт — 375, а легионерам — 225 денариев. Как произошло, что сложившееся соотношение перестали соблюдать? Наиболее вероятной причиной стало событие, произошедшее между 6 и 14 гг. н. э., а именно назначение Л. Пизона на пост городского префекта на постоянной основе. Это произошло, вероятно, в 13 г. Вплоть до этого времени военнослужащие X, XI и XII городских когорт получали одинаковую плату с солдатами всех преторианских когорт, от I до IX. Возможно, непосредственным поводом к изменению системы оплаты послужили организационные изменения в командовании городскими когортами. И хотя официально этот шаг был сделан от имени Августа, в удвоении оплаты службы преторианцев явственно видится рука Тиберия, который уже официально был назначен будущим правителем Римской империи. Скорее всего, ему хотелось заручиться верностью самой важной для императора части армии. Этот шаг нашел отражение в указе императора Августа, согласно которому в 14 г. были установлены размеры единовременных выплат для преторианцев — 250 денариев, для солдат городских когорт — 125, для легионеров — 75 денариев. Стоит напомнить, что речь идет о размере одной из трех ежегодных выплат (stipendium) римским солдатам. Это также свидетельствует о постепенном развитии и усложнении финансовой системы армии. Ведь если в 6 г. существовали две шкалы оплаты, первая для войск, расквартированных в городе, вторая — для легионеров, то к 14 г. преторианцы, солдаты городских когорт и легионеры получали жалованье каждый по собственным расценкам.

В период империи при Домициане, Септимии Севере и Каракалле денежные выплаты преторианской гвардии и городским когортам также были увеличены. При Домициане денежное содержание преторианца составило тысячу денариев, при Септимии Севере — 1500. При Каракалле эта сумма была увеличена, предположительно, до 2250 денариев. Реальные же заработки в этих элитных войсках, как уже говорилось, были гораздо выше за счет денежных вознаграждений, которые наиболее часто и в неизмеримо более крупных размерах выплачивались преторианской гвардии как верному оплоту и гаранту безопасности императора. Еще во времена восшествия на престол императора Клавдия размер единовременной денежной выплаты, что должна была обеспечить верность преторианцев новому императору, составил 3750 денариев на каждого солдата, то есть равнялся его жалованью за пять лет службы.

Вигилы (городская стража)

Данных о размерах жалованья вигилов не сохранилось. Отсутствует также возможность каким-то образом установить эту цифру, связав ее с размерами денежного содержания в других родах войск. Байли Рейнольдс полагал, что жалованье вигилов было ниже, чем у легионеров. Это, несомненно, было так в первое время существования корпуса городской стражи, когда ее солдаты набирались из числа вольноотпущенников. Может быть, это было так и позднее, когда большинство в рядах стражников стали составлять свободнорожденные. Однако на этом этапе было бы трудно осуществлять набор в ряды корпуса городской стражи, если бы ее солдатам плохо платили. К тому же указом императора Тиберия вигилы были приравнены в правах к легионерам. Для того чтобы достичь заветной должности городских трибунов, стремящиеся сделать карьеру стражники должны были пройти ступени трибунов когорт городской стражи, трибунов городских когорт, а также трибунов преторианских когорт. В дальнейшем стражник мог стать центурионом в корпусе городской стражи, в городской когорте или в преторианской гвардии. Таким образом, в глазах общественности вигилы были самым тесным образом связаны с городскими когортами и гвардией. Трудно поверить, что и тогда им по-прежнему платили меньше, чем солдатам легионов.

Вспомогательные войска

Система оплаты в легионе проста, во вспомогательных войсках она была более сложной. В легионах поддерживалось единство в оплате, статусе, организации и условиях службы. Отряды вспомогательных войск демонстрируют самое пестрое разнообразие в этих вопросах. Как уже говорилось выше, существовали алы численностью по 500 всадников, реже по тысячи всадников. Такими же по составу были и пехотные когорты вспомогательных войск, при этом часть таких когорт была конной. Наконец, солдатам некоторых из столичных городских когорт создавались особо привилегированные условия службы. При таких различиях в условиях службы неудивительно, что и различия в жалованье тоже были значительными. Одно из таких различий освещено в аллокуции (обращении) императора Адриана к войскам в Ламбесе. Кавалеристам из состава ал платили лучше, чем всадникам конных когорт вспомогательных войск. Они были лучше экипированы. Только по такой мизерной информации можно хотя бы приблизительно восстановить, каким был порядок оплаты солдатам вспомогательных войск в Древнем Риме. Лишь в одном документе, так называемом берлинском папирусе, датированном 192 г. н. э., упоминается размер платы за службу во вспомогательных войсках. Речь снова идет о «неудобной» сумме 84 денария и 15? обола. Разумеется, эти деньги представляют собой «чистую сумму», то есть то, что осталось у солдата после выплат. Вероятно, начальная цифра составляла ровно 100 денариев. Стоит упомянуть, что это ровно одна треть от жалованья легионера того времени.

Теперь можно попытаться реконструировать шкалу оплаты. Не было ничего необычного, когда легионера назначали на должность старшего принципала в кавалерию. Отсюда можно понять, что плата дупликария (duplicarius, то есть лицо, получающее двойную оплату) в кавалерии была выше жалованья легионера, то есть в период между правлениями Домициана и Септимия Севера он получал более 300 денариев в год, но значительно меньше, чем двойное жалованье легионера. Иначе получилось бы, что простой солдат кавалерии получает одинаковое с легионером жалованье. Более того, как известно, в то время солдаты получали плату четырежды в год, причем размер каждой выплаты составлял сумму, кратную 25, поскольку теоретически оплата могла быть осуществлена золотом. Отсюда следует, что наиболее вероятной суммой жалованья дупликария кавалерийской алы является 400 денариев в год. Тогда, если наша логика верна, получавшие полуторную плату кавалеристы зарабатывали 300 денариев, а обычные солдаты кавалерии — 200 денариев в год.

Солдаты конных когорт зарабатывали меньше, чем солдаты кавалерийских ал, имевшие то же звание. Более того, исходя из того, что во время мятежа батавской кавалерии во время гражданской войны восставшие требовали повышения жалованья в два раза и увеличения числа «конных пехотинцев», можно прийти к заключению, что во вспомогательной пехоте солдаты получали менее чем половину от того, что платили легионерам. Кроме того, подтверждается факт, что конные воины во вспомогательных когортах получали большее жалованье, чем просто пехотинцы. Этот вывод подкрепляется данными, что дупликарий в «конной пехоте» получал те же деньги, что составляли полуторное жалованье для кавалериста или обычное для легионера, то есть 300 денариев в год. Теперь все становится на свои места: полуторная плата в «конной пехоте» составляла 225 денариев, кавалерист алы получал две трети от этой суммы или 150 денариев.

Конные солдаты смешанных когорт зарабатывали больше, чем пешие, возможно, в полтора раза. Таким образом, полуторное жалованье составляло 150 денариев, двойное — 200, а простой солдат получал 100 денариев. Можно отметить, что путем собственных вычислений мы пришли к тому же выводу, что и авторы берлинского папируса, а именно: пехотинец когорты вспомогательных войск зарабатывал в три раза меньше, чем легионер.

Условная таблица размеров платы военнослужащих вспомогательных когорт в период между правлениями Домициана и Септимия Севера

Флот

До настоящего времени не дошли точные данные относительно размеров платы, которую получали римские военные моряки. Было бы логично предположить, что оплата в римском флоте была организована аналогично тому, как это происходило в других войсках. Это видно из документов, где фигурируют моряки, получающие полуторное и двойное жалованье (sesquiplicarii, duplicarii). Однако отсутствует информация относительно базового жалованья для моряков. Таким образом, единственная возможность получить конкретные данные основывается на разнице в статусе военнослужащих в различных родах войск. Такой статус определяется в первую очередь порядком набора новобранцев, а также установленным сроком службы. Ученый Старр убедительно доказал, что версия Момзена, будто при Октавиане Августе флот набирался из рабов и вольноотпущенников императорского дома, была основана на ложном предположении. Несмотря на то что во флоте было некоторое количество вольноотпущенников, в основном личный состав моряков состоял из чужеземцев. По крайней мере, так было еще во времена Октавиана Августа, и таким социальный состав флота оставался до тех пор, пока указом Каракаллы большей части жителей империи не было предоставлено гражданство. Следовательно, порядок комплектования флота во многом походил на то, как это осуществлялось во вспомогательных войсках. Но было одно существенное отличие: уроженцев Египта, которых запрещено было принимать во вспомогательные когорты, принимали в состав итальянского флота. С другой стороны, дорога в Александрийскую эскадру все еще оставалась для них закрыта[30].

На флоте был установлен срок службы 26 лет. В те же времена для вспомогательных войск он составлял 25 лет, а для легионеров — 20 лет. Согласно дошедшим до нас документам, в период со 152 по 217 г. некоторое время срок службы во флоте продлевался до 28 лет[31].

Все эти факты означают, что служба во флоте была менее престижной и менее привлекательной, чем служба во вспомогательных войсках, но незначительно. Таким образом, можно полагать, что размеры жалованья моряков были равны или несколько ниже платы, которую получали солдаты вспомогательных войск. Как говорилось выше, жалованье во вспомогательной пехоте в период правления Домициана и Септимия Севера составляло 100 денариев. Как предполагает Старр, «моряки, скорее всего, зарабатывали столько же, сколько и солдаты пехотных когорт вспомогательных войск». В качестве второго варианта можно предположить, что выдаваемые матросу-новобранцу в качестве дорожных денег 75 денариев или три золотых монеты соответствовали его годовому жалованью. Но к последнему соображению можно привести два контрдовода: во-первых, размер дорожных денег был неизменным и одинаковым для всех новобранцев, независимо от того, к какому роду войск они принадлежат. Во-вторых, 100 денариев, которые составляли годовую плату солдату вспомогательных войск, превратились в эту сумму после того, как Домициан ввел дополнительную четвертую выплату, увеличив жалованье солдат. До этого эта сумма должна была составлять 75 денариев. Скорее всего, прибавка к жалованью касалась всех военнослужащих Рима. И если после прибавки моряки стали получать по 75 денариев в год, будет логично предположить, что прежде их размер их платы составлял 56? денария в год. Такая дробная цифра является абсурдной. Следовательно, вывод Старра относительно того, что базовая оплата службы моряка совпадала с базовым жалованьем во вспомогательных войсках, является верным. А порядок оплаты службы моряков был аналогичен тому, как это осуществлялось в пехотных когортах вспомогательных войск.

Вычеты из жалованья

Невозможно определить уровень жизни римского солдата, основываясь на одних лишь цифрах его доходов. Необходимо также знать, какими были его траты. Для этого в нашем распоряжении имеется два документа первостепенной важности. Первым является знаменитый отрывок из начала «Анналов», где Персений перечисляет жалобы легионеров: «Тело и душа оценены в 10 ассов в день. Отсюда мы должны платить за нашу одежду, оружие и палатки. Из этой же суммы мы должны также изыскать средства для того, чтобы смягчить жестокие сердца центурионов, иначе окажемся под бременем дополнительных тягот военной службы». В этом отрывке герой жалуется на два вида расходов: официальные вычеты на покупку оружия, одежды и палаток, а также неофициальные поборы алчных и корыстных центурионов. Второй вид расходов, конечно, в данной книге рассматриваться не будет. Несомненно, в любой армии временами возникает подобное. В данном случае причиной служит сочетание почти полностью непрофессионального офицерского состава с высоким профессионализмом солдат, вплоть до центурионов, что было характерно именно для римской армии того времени. К тому же по распоряжению императора Отона, который, естественно, не желал вызывать недовольство центурионов, все жалобы солдат рассматривались их командирами. Он же узаконил так называемые vacationes munerum, то есть поборы с солдат в обмен за послабления по службе. Как пишет Тацит, впоследствии это стало обычной практикой при всех императорах.

Второе свидетельство не имеет столь ярко выраженной эмоциональной окраски. Речь идет о так называемом женевском документе, датированном 81 г. н. э., третьим (и последним) годом правления императора Тита Флавия (39–81 гг., сын Веспасиана, в 70 г. взял и разрушил Иерусалим, в 73–79 гг. был соправителем отца. При Тите было закончено строительство огромного амфитеатра Флавиев — Колизея; в период правления Тита произошло извержение Везувия, уничтожившее Помпеи, Геркуланум и Стабии. — Ред.). Там изложены расходы двух римских солдат с подробным изложением многочисленных вычетов из жалованья, например за постель[32], питание, обувь и обмотки, полковые обеды, одежду, а также ad signa, что в различных источниках переводится либо как взнос на похоронные нужды, либо как оплата участия в ежегодной церемонии, посвященной штандарту легиона.

В данном документе интересно в первую очередь то, что из упомянутых Тацитом вычетов из жалованья за одежду, оружие и палатки в нем ясно и недвусмысленно упомянуты только расходы на одежду. В разные периоды и для разных лиц эти суммы не совпадают. Так, для Юлия Прокула приводятся цифры 60, 0 и 146 драхм, а для Валерия Германа — 100, 0 и 146 драхм.

Как известно, во времена Полибия из жалованья солдат вычитывали расходы на питание, одежду и замену оружия. Затем, при Гракхах, одежду стали предоставлять бесплатно в качестве компенсации за ретарификацию денария. При Цезаре одежда для военнослужащих снова стала платной. Питание и оружие, в отличие от одежды, всегда предоставлялось солдатам только за плату, за исключением редких случаев предоставления скидок. Например, после того, как в 65 г. н. э. был раскрыт заговор Пизона, в благодарность Нерон предоставил преторианской гвардии sine pretio frumentum, то есть бесплатное продовольствие. Поэтому было бы неверно, исходя из того, что Персений не жалуется на отсутствие еды, сделать вывод, что в то время она была для солдат бесплатной. Скорее всего, солдаты были недовольны не вычетами за питание, так как такое происходило всегда, а именно необходимостью оплачивать одежду. Ведь довольно долгое время, достаточное, чтобы к этому привыкнуть, одежда выдавалась бесплатно. На первый взгляд удивительным кажется отсутствие в женевском документе любых упоминаний о вычетах из солдатского жалованья за оружие. Это тем более странно, что об этой статье расходов упоминает Персений. Вообще является общеизвестным фактом, что вычеты за оружие производились все время существования республики. Не следует считать аргументом, который говорит сам за себя, то, что в документе, датированном 175 г. н. э., относящемся, скорее всего, к ветеранам-кавалеристам в Галлии, напротив одного имени из длинного списка указана сумма 103 денария в качестве оплаты за оружие. Сопоставив содержание двух документов, можно прийти к выводу, что расходы на оружие случались очень редко, так как при надлежащем уходе комплект оружия мог прослужить солдату всю жизнь, если только он не будет утерян в результате несчастного случая. Поскольку упомянутые в женевском документе два солдата не являлись новобранцами, так как они уже имели некоторый баланс под своими кредитами, но и не ветеранами, так как сумма баланса была не столь значительна, можно предположить, что купленное ими в начале службы оружие все еще было в хорошем состоянии.

Полковая сберегательная касса

Судя по тому, что в женевском документе отражен текущий баланс задолженности солдат, можно сделать вывод, что в армии существовала система сберегательных касс. Об этом пишет и Вегеций: «В старые времена существовала система сбережения средств. Из любой суммы вознаграждения, полученной солдатом, половина отдавалась на сохранение в его подразделение. Тем самым владелец избегал риска потерять деньги или растратить их на ненужные покупки». Кроме того, известно о существовании указа Домициана, запрещавшего хранение одним солдатом более тысячи сестерциев. Причиной издания такого указа послужило то, что во время восстания Сатурнина в 89 г. н. э. мятежники захватили накопления двух легионов, хранившиеся в объединенном лагере в районе Могонтиака (совр. Майнц), и этого оказалось достаточно на то, чтобы профинансировать восстание. В женевском документе отсутствуют какие бы то ни было данные, подтверждающие слова о том, что каждого солдата вынуждали сдавать половину заработка в кассу. Объяснение может быть очень простым: вероятно, они не успели прослужить в армии достаточно долго для того, чтобы получить денежное вознаграждение, например обоих призвали уже после восшествия на престол императора Тита, и они не успели получить положенного денежного поощрения, либо по какой-то причине эти деньги не были им выплачены. А может быть, это правило тогда еще не было принято[33].

И все же такой порядок подтверждается в другом документе, в берлинском папирусе № 6866, касающемся состояния финансов солдат пехотной когорты вспомогательных войск. У большинства солдат имеется по 100 денариев на депозите и 75 денариев в свободном обращении. Трое военнослужащих имели на депозите более значительные суммы: у некоего Пантарха там 195 денариев 8? обола. У солдата из Антиполя там было 206 денариев, а у его товарища из Оксиринха — 187? денария. Эти неровные суммы только подчеркивают одинаковые депозиты по 100 денариев, которыми владел каждый из солдат. Возможно, они получили денежное вознаграждение в честь воцарения Септимия Севера (193) или даже Песценния Нигера (в 193–194 г. провозглашен императором в восточных провинциях, в борьбе с Септимием Севером, убит), а может быть, сумма 100 денариев была в этой части обязательным вкладом на депозит?

Но вернемся к женевскому отчетному документу. Следует отметить, что ни один из солдат не получал денег, чтобы потратить их вне лагеря. Этот факт является важным для того, чтобы правильно трактовать этот отчет. Даже если предположить, что большинство потребностей солдат удовлетворялось внутри их части, невозможно поверить, что солдаты никогда не изъявляли желания развлечься вне расположения легиона и что они никогда не требовали денег на это. Где же они брали деньги на развлечения? Возможно, у них еще оставались значительные суммы с прошлого года, которые они прятали в казарме или другом тайном месте? Вряд ли. А может, они брали взятки или подарки у местного населения? Конечно, сомнительно, что такого не происходило вообще никогда. Однако невозможно, чтобы солдаты могли постоянно рассчитывать лишь на этот источник доходов. Им обязательно нужны были некоторые суммы на собственные нужды. Где же найти объяснение? В первую очередь стоит обратить внимание на то, что сумма каждой выплаты солдатам составляла 248 драхм. В тот период общепринятой единицей расчетов в Египте была тетрадрахма или монета достоинством 4 драхмы, которая приравнивалась к одному денарию. Это означает, что 248 драхм составляли 62 денария. А сумма каждой выплаты солдатам равнялась 75 денариев. Куда же девались по 13 денариев из каждой выплаты? Было принято считать, что 13 денариев просто-напросто исчезли в результате манипуляций властей с обменным курсом[34].

Но другой папирус из Женевы, датированный всего лишь несколькими годами позже, приводит в качестве регулярной выплаты сумму 297 драхм. По официальному обменному курсу это должно было составлять 74? денария, что довольно близко к известной нам сумме 75 денариев. Разницу в три четверти денария в самом деле можно отнести к потере при обмене. Предпринимались различные попытки объяснить, чем вызвана разница в суммах 248 драхм в 81 г. и 297 драхм тремя-четырьмя годами позже. Известно, что в это время Домициан повысил жалованье солдатам, добавив четвертую оплату их службы в год. Однако некоторые исследователи считают, что не было никакой четвертой выплаты, а была прибавка по одной трети к каждой из трех уже существующих выплат. Но, прибавив к 248 драхмам одну треть этой суммы, мы получим 330²/₃ драхмы, а это намного превышает сумму 297 драхм. Если следовать этому пояснению, можно прийти к выводу, что солдат, которых обманывали и прежде, теперь стали обманывать еще больше. В любом случае, пусть и в искаженной форме, содержание папируса явно говорит о том, что 297 драхм солдатам выплачивались четырежды, а не трижды в год.

Как же тогда можно объяснить разницу в суммах? Допуская, что солдат должен получать пусть и небольшую часть своих денег для того, чтобы потратить их на собственные развлечения. Вряд ли при этом он мог стать жертвой мошенничества или полулегальной операции. Скорее всего, процедура выглядела так. Из 75 регулярно выплачиваемых солдату денариев 62 удерживались в части на покрытие различных расходов, сделанных официально, а остальная сумма просто приплюсовывалась к его текущему кредиту. И хотя на короткий период солдат мог оказаться в долговой кабале перед своей частью, в долговременной перспективе он мог накопить значительную сумму, которая оказывалась нелишней при его увольнении[35].

Оставшаяся сумма 13 денариев (вернее, меньше, так как часть денег, вероятно, терялась при обмене) оставалась солдату в качестве карманных денег. Таким образом, на собственные нужды с учетом четырех выплат солдат получал 52 драхмы в год. Зная любовь римлян к круглым цифрам, можно предположить, что на самом деле эта сумма составляла 50 драхм. Зная о письме святого Игнатия Поликарпу, который, хотя и писал на греческом, но любил пользоваться латинскими военными терминами, можно пойти дальше и определить, что карманные деньги римского солдата назывались акцептом (acceptum).

Специальные выплаты

Тацит упоминает, что, двигаясь маршем на Рим, войска Веспасиана Флавия требовали выплатить им, помимо прочего, отдельную денежную сумму, которую они называли clavirium (буквально «деньги за гвозди»). Неизвестно, было ли выполнено это требование и о какой сумме шла речь. Основанием для выплаты служило то, что в результате длительного марша обувь солдат изнашивалась, а, как мы знаем, стоимость новой обуви удерживалась из денежного содержания. Однако даже сам факт, что такая выплата имела свое название, является достаточным свидетельством того, что она существовала.

О похожей надбавке (возможно, о той же самой) упоминает Светоний. Когда классиарии, которым приходилось регулярно совершать марши из Остии или Путеол (Остия находится неподалеку от Рима, а вот Путеолы — существенно дальше, не доезжая до Неаполя. — Ред.) в Рим, потребовали выплаты «обувных денег» (calciarium), император Веспасиан со свойственным ему невозмутимым юмором посоветовал им совершать марш босиком. Как свидетельствует Светоний, солдаты так и поступили и превратили это в традицию.

После разоблачения заговора Пизона в 65 г. н. э. император Нерон наградил каждого солдата преторианской гвардии за верность денежной суммой 2 тысячи сестерциев, а также бесплатным зерном (sine pretio frumentum). Об этом упоминает Тацит. По словам же Светония, Нерон приказал ежемесячно выдавать солдатам-преторианцам деньги на закупку зерна. Согласно замечанию Тацита, прежде они должны были покупать себе хлеб по рыночным ценам. Неизвестно, сохранилась ли эта привилегия после смерти императора. Но пока она существовала, она представляла собой существенную, пусть и непрямую, прибавку к жалованью преторианцев.

Другая форма косвенной денежной субсидии была введена при императоре Отоне (69 г., победил Гальбу, но был разбит Вителлием и покончил с собой). Так называемая плата за отпуска (vacationes munerum), на которую жаловались солдаты во время восстания в Паннонии, к тому времени превратилась в ежегодную дань солдат центурионам и стала для них непосильной ношей. По словам Тацита, до одной четверти списочного состава центурии могло одновременно находиться вне расположения или просто отдыхать, находясь в казармах. Для того чтобы добыть себе деньги на отдых, солдаты были вынуждены опускаться до грабежей на дорогах, воровства или временно наниматься на самую грязную работу. В результате те, у кого не было денег, постепенно опускались, а те, у кого они были, нищали. Такая тенденция могла привести к полной потере морального облика армии. Отон решил исправить положение и стал платить центурионам за ежегодные отпуска подчиненных из собственного кармана. Тацит справедливо считает такую меру правильной. Этой практике стал следовать и император Вителлий (69 г., разбит Веспасианом и погиб), и постепенно она превратилась в норму.

Вознаграждения

Во времена республики существовал обычай, когда после успешного завершения кампании полководец распределял часть добычи среди своих солдат. К I в. до н. э. возможность разжиться трофеями превратилась в главный стимул для поступления на военную службу. Во времена принципата императору стало удобнее не платить сразу солдатам отдельное вознаграждение за победную кампанию, а выплачивать им дополнительные деньги в мирное время. В противном случае он испытывал бы постоянное давление со стороны военных, поощряющих его к ведению агрессивной внешней политики. В своем завещании, стремясь обеспечить порядок при смене правителя страны, Август приказал выплатить преторианцам по 250 денариев, солдатам городских когорт — по 125 денариев, а легионерам и солдатам вспомогательных столичных когорт — по 75 денариев. Большая часть солдат вспомогательных войск, а также весь личный состав флота из этих щедрых даров ничего не получили. В первую очередь выплаты предназначались для той части военнослужащих, которая имела римское гражданство, а также для выходцев из наиболее романизированных провинций. Такую дискриминацию в распределении денег можно объяснить тем, что, скорее всего, они составляли предназначенную для военных часть денежных средств, которые император Август оставил римскому народу.

Последующие императоры старались подражать в этом Августу. Например, Тиберий (р. в 42 г. до н. э., правил в 14–37 гг. н. э.) завещал армии и населению те же денежные суммы, что и Август. Однако, выполняя волю Тиберия, его преемник Гай Цезарь Калигула (р. в 12 г., правил в 37–41 гг., убит) распорядился удвоить сумму, предназначенную преторианцам. Таким образом, продолжалась политика задабривания преторианцев и возвышения их, по сравнению с остальной армией. Она велась с самого начала и достигла своего пика ко времени борьбы против Сеяна. Для того чтобы переманить на свою сторону преторианскую гвардию, на полную поддержку которой рассчитывал Сеян, Тиберий распорядился выдать каждому из преторианцев по 1 тысяче денариев. Помимо этого, произошло еще одно важное изменение, по сравнению с выплатой денег по завещанию Августа: на этот раз солдаты городских когорт вспомогательных войск (cohortes civium Romanorum) не получили ничего. На тот момент эти войска все еще набирались из чужеземцев-перегринов, и вместо них деньги были выданы вигилам, которые после закона Везеллия от 24 г. получили права на римское гражданство после 6 лет службы, что существенно повышало социальный статус корпуса городской стражи. Кроме того, Тиберий расплачивался с вигилами за службу: ведь городская стража оказала ему неоценимое содействие в борьбе с Сеяном.

Клавдий (р. в 10 г. до н. э., правил в 41–54 гг., отравлен своей женой Агриппиной) тоже не забыл, что он обязан восшествием на трон гвардии. За службу он приказал каждого из преторианцев наградить огромной суммой 3750 денариев. Помимо этих денег, пожалованных в честь начала правления, Клавдий, повторяя поступок Августа, распорядился выдать денежное вознаграждение народу и армии в честь совершеннолетия Нерона. В день каждой годовщины своего восшествия на престол он распорядился выдавать по 25 денариев каждому из преторианцев.

Начиная свое правление, Нерон (р. в 37 г., правил в 54–68 гг., покончил с собой) приказал выдать солдатам те же денежные суммы, что и Клавдий. В дальнейшем он в основном следовал политике заигрывания с преторианцами с целью заручиться их поддержкой. Нерон сделал им подарки после убийства своей матери Агриппины. После того как был раскрыт заговор Пизона, каждый из преторианцев получил по 500 денариев. Кроме того, как уже говорилось выше, им стали ежемесячно выдавать деньги на закупку продовольствия (зерна).

То, что такая политика чревата опасностью, стало ясно очень скоро. Нимфидий Сабин пытался заручиться верностью военных Гальбе. Он пообещал выплатить каждому из преторианцев как минимум по 7500 денариев, а каждому легионеру — по 1250 денариев. Это в два раза превышало те суммы, которые преторианцы в то время получали в качестве денежных подарков. Если же сравнить эти деньги с солдатским жалованьем, то преторианцам предложили единовременно выплатить деньги за десять лет службы, а легионерам — почти за пять лет службы. При вступлении на престол Калигулы уже имел место случай, когда преторианцам выплатили двойную денежную сумму, по сравнению с обычно принятой. Если бы обещания Нимфидия остались невыполненными (а так получилось бы в любом случае, так как Гальба не имел ни желания, ни возможности выплатить такие огромные суммы), это могло послужить поводом для начала очередной гражданской войны. Такие щедрые денежные пожертвования оказались чрезмерными даже для Отона, хотя в конце концов он был вынужден пообещать выплатить каждому преторианцу по 1250 денариев. Поэтому ему в голову пришла гениальная мысль заручиться поддержкой армии, не выплачивая единовременно таких огромных денег. Речь идет об упомянутом выше решении из собственного кармана оплачивать ежегодный отпуск солдат. Вителлий решил последовать его примеру. Веспасиан вернулся к практике выплат денежных поощрений, хотя при нем они были очень скромными. Как заметил Тацит, Веспасиан умудрился во время гражданской войны заплатить солдатам не больше, чем другие императоры были вынуждены жертвовать армии в мирные дни.

Как действовал Тит, осталось неизвестным. Но что бы он ни делал, Домициан, начиная свое правление, в любом случае оставил его далеко позади. По свидетельству Светония, некоторое время после смерти Веспасиана Домициан колебался, выплачивать ли солдатам двойные денежные дары с целью обеспечить себе трон. Затем последовали выплаты в честь заключения мира с Децебалом (правитель Дакии), хотя они касались только участников похода.

При восшествии на престол и Нерва (35 г., правил в 96–98 гг.), и Траян (р. в 53, правил в 98— 117 гг.) также выплачивали деньги армии, а при воцарении Адриана (р. в 76 г., правил в 117–138 гг.) эти выплаты достигли двойных размеров. Помимо прочего, Адриан сделал дополнительное денежное пожертвование при усыновлении Цейония Коммода под именем Аэлия Цезаря. При Антонине Пии (правил в 138–161 гг.) были выплачены обычные при восшествии на престол денежные суммы населению и армии. Второй раз деньги были выплачены в честь замужества его дочери Фаустины.

После смерти Антонина Пия Марк Аврелий (правил в 161–180 гг.) сделал своим соправителем Луция Вера (правил в 161–169 гг.). В честь этого он пообещал выплатить преторианцам по 5 тысяч денариев. Это составляло по тем временам полное денежное содержание солдата-преторианца за пять лет службы, хотя и не являлось самым крупным из вознаграждений, когда-либо пожалованных преторианской гвардии. Непомерные выплаты, по-видимому, настолько опустошили казну, что для того, чтобы получить средства на ведение войны против маркоманов, Марк Аврелий был вынужден продать на общественном аукционе ценности из дворца и наряды своей жены. В его правление государственные финансы никогда не находились на высоте. Поэтому он отказался от выплаты армии обычных пожертвований после победоносных войн.

Коммод (правил в 176–180 гг., совместно с отцом Марком Аврелием, в 180–192 гг. самостоятельно) при восшествии на престол выплатил обычные денежные дары населению и, возможно, армии. Возможно, к концу правления он обещал сделать очередные выплаты, поскольку после воцарения Пертинакса (126–193 гг., правил в январе — марте 193 г., возведен на престол преторианцами после убийства ими Коммода, преторианцами и убит. — Ред.) его стали призывать выплатить эти деньги. Наверное, Пертинакс остро нуждался в деньгах. Скорее всего, именно поэтому, следуя примеру Марка Аврелия, он приказал продать на аукционе имущество и рабов Коммода. Благодаря полученным от этого деньгам ему удалось начать выплаты обещанных каждому преторианцу 3 тысяч денариев. Вероятно, эта сумма была аналогична той, что выплачивались во времена Марка Аврелия и Луция Вера. Однако автор жизнеописания Публия Гельвия Пертинакса в книге Historia Augusta сообщает, что до его смерти (убийства) была выплачена лишь половина суммы, причитавшейся преторианцам, а остальные солдаты так никогда и не получили обещанных им денег.

Теперь настало время рассказать о знаменитом аукционе, где участники пытались выкупить императорский престол. Поддержкой преторианцев за деньги пытались заручиться два соперника. Сульпициан находился внутри лагеря преторианцев, а его противник Дидий Юлиан вел торг, находясь снаружи. Должно быть, зрелище было весьма комичным. Обоим претендентам, наверное, стоило спуститься на грешную землю, обсуждая серьезные финансовые вопросы. Величина выплат преторианцам уже была установлена императорами Марком Аврелием и Луцием Вером и составляла 5 тысяч денариев для каждого солдата. Пертинакс, хотя и не имел средств для выплаты этих денег, но, хорошо зная силу традиции, все же попытался выполнить те же обязательства. Скорее всего, торг Сульпициана и Дидия Юлиана начался с гораздо более скромной суммы, а не с 5 тысяч денариев, как можно было ожидать. Только через некоторое время Сульпициан назвал заветную цифру 5 тысяч денариев. После этого, по-видимому, Дидий Юлиан забыв об осторожности, прибавил к ней еще 1250 денариев и выиграл торг. Сами по себе цифры вряд ли заслуживают того, чтобы быть упомянутыми историками. В самом факте, что Дидий Юлиан увеличил эту сумму на 1250 денариев, тоже нет ничего удивительного, так как после войн правления Марка Аврелия и Луция Вера деньги могли несколько обесцениться. На самом деле предложенная Сульпицианом сумма была на уровне той, что полтора века назад выплатил преторианцам Клавдий. Она равнялась их полному жалованью за пять лет службы. Если принять во внимание и то, что со времен Домициана размеры жалованья не менялись, а прошедшие войны и другие бедствия, постигшие страну в конце II в., привели к росту стоимости жизни, то дополнительная надбавка, предложенная Дидием Юлианом, тоже была относительно скромной[36].

Неизвестно, сколько денег Юлиан успел (правил в марте — июне 193 г., убит) выплатить преторианцам на самом деле. Автор его жизнеописания в Historia Augusta, который склонен относиться к Юлиану явно более снисходительно, чем Дион, сообщает, что на самом деле Дидий Юлиан выплатил преторианцам не обещанные 6250 денариев, а 7500. В книге не дано объяснения этому. Читателю предоставлено самому догадываться, идет ли здесь речь в великодушии и щедрости, любви к круглым цифрам или о том, что Юлиан был не столь коварен, как глуп. Геродиан, автор, который относится к Дидию Юлиану едва ли не более враждебно, чем Дион Кассий, заявляет, что тот не только не сдержал обещание относительно дополнительных 1250 денариев, но не выплатил преторианцам даже ранее обещанной суммы. В его описании Дидий Юлиан предстает отъявленным мерзавцем и мошенником, у которого никогда не было тех средств, которые он пообещал гвардии. Благодаря Коммоду казна была пуста, и «бедные» преторианцы так и не получили бы ничего, если бы Юлиан при их приближении к Риму в последний момент не сумел собрать везде, где можно, деньги и предложить их солдатам. Но он не достиг своих целей, так как преторианцы рассматривали полученные деньги не как щедрый дар, а как оплату давно просроченного долга.

Септимий Север был обязан своим воцарением в 193 г. не преторианской гвардии, которую он впоследствии полностью реформировал, а верным ему легионам из дунайских провинций (Иллирика). Поэтому неудивительно, что их солдаты ждали от цезаря денег в том размере, в каком они обычно выплачивались преторианцам. Их требование выплаты по 2500 денариев каждому солдату можно считать скромным, по сравнению с оплатой подобных услуг преторианцев. Свои требования солдаты подкрепляли историческим прецедентом, которые некоторые из историков склонны оспаривать, а именно фактом выплаты Октавианом в 43 г. до н. э. именно этой суммы воинам своих легионов. То, что грубые провинциальные солдаты были знакомы с древней историей и апеллировали к прецеденту, случившемуся 230 лет назад, было настолько удивительно, что Дион Кассий, который был очевидцем тех событий, отметил, что даже многие из сенаторов не знали, на чем основаны требования солдат. На самом деле за подтверждением не надо было ходить далеко, поскольку марш легионов Октавиана на Рим и факт выплаты им своим солдатам по 2500 денариев подробно описан в томе III книги Аппиана «Гражданские войны», которая увидела свет при жизни предыдущего поколения. Поэтому неудивительно, что некоторые из солдат дунайских легионов могли хорошо знать об этом случае в истории.

Септимию Северу повезло: ему удалось откупиться от армии гораздо более скромной суммой — по 250 денариев каждому солдату. Очевидно, легионеры были по большей части довольны уже тем, что их перевели служить в реформированную преторианскую гвардию. Именно этой новой гвардии Септимий Север выплатил денежные дары в честь десятилетия своего воцарения. Каждый преторианец получил по 250 денариев, по 25 денариев или одной золотой монете за каждый год правления императора. Дары Септимия Севера преторианцам были совсем не обременительными для казны. Даже в честь передачи титула императора своим сыновьям Каракалле и Гете Септимий Север не стал выплачивать армии денег, а просто позволил им разграбить столицу Парфии Ктесифон.

Еще одним и последним случаем выплаты денежных даров гвардии (их сумма не установлена) были времена до и после кампании против Альбина (легат Британии, позже поддержанный знатью Испании и Галлии, убит в битве при Лугдуне (совр. Лион) с войсками Септимия Севера в феврале 197 г. — Ред.). В отличие от Септимия Севера правивший после него Каракалла выплатил преторианцам после убийства своего брата Геты по 2500 денариев.

Характерно, что сумма выплачиваемых солдатам денег постоянно была кратной цифре 25. Это означает, что денежные дары солдатам могли выплачиваться золотом. И скорее всего, значительные денежные суммы всегда выплачивались золотом. В рассматриваемый период реальная стоимость денария постоянно падала. По оценкам ученых, темпы инфляции денария в III в. составляли примерно 0,5 процента. Однако номинальное соотношение между падавшим в цене серебром и неизменно ценным золотом оставалось неизменным, и за одну золотую монету по-прежнему давали 25 серебряных монет. Это вело к постепенному исчезновению золота из реального товарооборота и уходу его на черный рынок. Если денежные премии солдатам выдавались золотом, то они стоили дороже, чем если бы речь шла о выплатах в денариях. Точно так же в наши дни, если работник получает заработную плату золотыми соверенами по курсу 1 золотая монета за 20 шиллингов, это означает, что на самом деле он зарабатывает гораздо больше заявленной зарплаты. С другой стороны, такие поощрения обесценивали стоимость реальной заработной платы солдат, которую они продолжали получать в серебряных денариях. К счастью для военнослужащих, регулярные вычеты за питание, одежду и оружие, по-видимому, не подвергались коррекции, в зависимости от роста реальной стоимости этих предметов. Следовательно, здесь инфляция не играла для солдат большой роли. Во времена Диоклетиана (р. ок. 245 г., правил в 284–305 гг.) все эти вычеты были полностью отменены.

Награды

Во времена республики в Риме существовала явная тенденция вручать награды по заранее принятой шкале, то есть определенные награды должны были соответствовать рангу граждан, которым предназначались. Это во многом напоминает современную британскую армию, где орден «За выдающиеся заслуги» предназначен для старших начальников, крест «За выдающиеся заслуги» — для капитанов и младших офицеров, а медаль «За выдающиеся заслуги» — для всех остальных. Ко времени правления Клавдия порядок награждения уже окончательно сложился, и до правления Септимия Севера, когда на какое-то время удалось преодолеть консерватизм римских военных, он практически не претерпевал изменений.

Солдатам рангом ниже центуриона в качестве награды вручались torques (ожерелье), armillae (нарукавная лента), phalerae (богато украшенный диск, который носился груди). Эти награды были упразднены при Септимии Севере, однако ожерелье снова появилось в этом качестве во времена поздней империи. Непонятно почему этот возврат к награждению ожерельем, традиционной военной наградой, некоторыми историками рассматривается как один из признаков «варваризации» армии позднего Рима.

Занимавшие промежуточную позицию между принципалами и центурионами эвокаты (evocati) получали эти награды, считавшиеся самыми незначительными, в случаях, когда солдат еще не получал их прежде. Кроме того, они вручались вместе с так называемым «золотым венцом» (corona aurea). Центурионы могли получить вместе с золотой короной, а чаще вместо нее корону за взятие вала неприятельского укрепления (corona vallaris) либо присуждаемый первому взошедшему на неприятельскую стену «стенной венец» (corona muralis). Точно так же как эвокаты награждались «золотым венцом», центурионы в ранге первого копья награждались так называемым hastа pura, представлявшей собой копье без наконечника с серебряным древком. Это была типичная награда для офицеров из сословия всадников. Для лиц званием выше primipilus существовал более жесткий регламент наград: те, кто не преодолел звания военных трибунов с узкой полосой, обычно должны были довольствоваться «короной» или «серебряным копьем». Те же из всадников, кто шагнул далее по карьерной лестнице, могли претендовать на награждение вексиллумом. Награда представляла собой небольшой штандарт на серебряном поле, ею награждались только старшие офицеры. Офицеры из сенаторского сословия получали набор наград в соответствии со своим рангом. Те, кто имел звание ниже претора, например военные трибуны с широкой полосой, обычно награждались двумя венцами, двумя «серебряными копьями» и двумя вексиллумами. Офицеры в звании претора, легаты легионов обычно награждались комплектом из трех венцов, трех копий и трех вексиллумов. Максимальное количество наград, а именно по четыре каждого наименования, получали офицеры самого высшего звена в ранге консула.

Награды давались в качестве признания заслуг, а не в порядке права или очередности. Иногда создавалось впечатление, что награда была слишком незначительна для ее получателя. Например, Веций Валент, принципал гвардии в Британии во времена императора Клавдия, был награжден ожерельем, нарукавной лентой и нагрудным диском, когда он был в звании эвоката. Позже он вырос в звании до первого копья, но получил в награду еще один набор тех же наград. На самом деле повторное награждение как бы подчеркивало заслуги награжденного. Так, в британской армии военный крест с планкой считается выше, чем первый полученный военный крест, а военный крест с двумя планками — еще выше. В римской армии повторное вручение одинаковой награды делало ее значительно более весомой. Этот принцип можно проиллюстрировать ярким примером из времен ранней республики: легендарный Сикций Дентат, избранный в 454 г. до н. э. на пост трибуна от плебеев (ок. 514 г. до н. э. — ок. 450 гг. до н. э., предательски убит ударом в спину по указанию децемвира Аппия Клавдия. — Ред.), вряд ли смог бы одновременно надеть все свои награды, если таковые действительно были ему вручены. Ветеран 120 битв, восьмидесятикратный победитель в личных поединках, он имел 45 шрамов на груди и ни одного на спине. Считается, что он был награжден «серебряным копьем» не менее чем 18 раз. Кроме того, он 25 раз награждался нагрудным диском, 83 раза — ожерельем, более 160 раз — нарукавной лентой (браслетом), 26 раз — венцом. Причем 14 из венцов были так называемыми соrоnae civicae, что давались за спасение жизни соотечественника, 8 венцов — соrоnае aureae, за победу в единоборстве (возможно, не над врагами, а над другими центурионами), 3 — соrоnае murales, 1 — наивысшая награда за храбрость, венец corona obsidionalis, который давался за освобождение города от вражеской осады. Плиний Старший называет лишь восемь граждан Рима, награжденных последней из перечисленных наград, в том числе императора Августа. Венец corona civica теоретически мог получить любой из граждан империи, однако после смерти императора Клавдия случаев награждения этим знаком не отмечено. Позже император Септимий Север учредил «золотой гражданский венец», которым награждались центурионы. По-видимому, никому из героев империи больше так и не удалось совершить героических поступков, сравнимых с теми, что совершил Дентат. Если кто- то из них и получал некоторые награды повторно, то в гораздо меньших количествах, чем легендарный герой Рима. Все перечисленные выше награды надевались солдатами на военных парадах и во время праздников. Обычно награда вручалась самим императором или по его представлению после окончания военной кампании.

Иногда награждались не отдельные солдаты, а целые войсковые формирования. И снова при выборе награды для подразделений не соблюдалось равенство. Преторианские когорты могли получить «золотой венец», который помещался на их штандарт. Легионы также могли быть награждены венцом. Но когорты в их составе получали лишь диск. Вспомогательные войска могли включать названия полученных наград в свои наименования, которые после этого порой становились очень длинными. Например, «1-я тысячная ала граждан Рима, имени Флавия Августа Британика, дважды награжденная ожерельем за заслуги» или «1-я когорта бревков (иллирийское племя. — Ред.) граждан Рима Валерия, победоносная, дважды за доблесть получившая право быть награжденной ожерельем». Первой из двух названных выше когорт были присвоены три награды: в первую очередь имя Флавия Августа выделяет крыло, точно так же, как в наше время в британской армии префикс Royal (королевский). Во-вторых, это титул «римских граждан» (civium Romanorum). (Обычно обозначался аббревиатурой C.R.) Он обозначает, что за особые заслуги весь личный состав алы или, по крайней мере, те, кто не имел раньше римского гражданства, были удостоены его. И наконец, фраза «bistorquata ob virtutem» означает, что штандарт алы был дважды украшен соответствующей наградой за некие заслуги. Известны и случаи награждения подобным образом целых легионов. Например, II, III и VIII легионы известны как «носящие имя Августа (Августов)», а VII и XI легионы стали Клавдиевыми за верность императору, проявленную в 42 г. н. э. Очень часто по отношению к легиону применяется определение pia fidelis. Так, в 83 г. н. э. император Домициан присвоил I легиону (Минервы) почетное наименование legio I Flavia Minervia pia fidelis Domitiana. После смерти Домициана имена Флавия и Домициана убрали из наименования легиона, и он стал называться legio I Minervia pia fidelis.

Наказания

Строгость дисциплины в римской армии времен республики стала почти легендарной. Конечно, здесь не обошлось и без многочисленных преувеличений историков ранней империи, которые пытались воплотить нереализованные мечты настоящего хотя бы в прошлом. Кроме того, они пытались смешать этот трезвый расчет с идеализмом Августа. Это стремление было настолько неприкрытым, что такие писатели, как Валерий Максим (римский историк I в.), а также автор тома IV знаменитых «Стратегем» (которым никак не мог быть Фронтин, однако именно Секст Юлий Фронтин (ок. 30 г. — ок. 103 г.) считается, вопреки мнению автора, автором «Стратегем». — Ред.) с очевидным одобрением рассказывают о суровых полководцах, основной заслугой которых является как раз эта безжалостность. Полибий, которому довелось очень скрупулезно изучить нравы и обычаи в Риме того периода, относит успехи римлян на военном поприще именно к четкой системе поощрений и наказаний, которая была введена и которой неукоснительно следовали военные. И все же мы не должны преувеличивать роль дисциплины в римской армии. По мнению Мессера, представители современной немецкой исторической науки, несомненно, под влиянием германских военных традиций, имеют тенденцию автоматически принимать всерьез многочисленные панегирики римской армии, исходившие как от их предшественников, так и от древних историков. Он пришел к прямо противоположному выводу: для римской армии того периода характерны склонность к мятежам и неподчинению. Он отметил, что во времена республики римский легионер демонстрировал самостоятельность в мыслях и поступках; он был совсем не тем, кем обычно принято считать римского солдата. Именно индивидуальная инициатива делала римского воина столь успешным, а вовсе не слепое безоговорочное повиновение. Правда, как водится, лежит где-то посередине между этими двумя полярными точками зрения. (Автор не может понять, что была личная инициатива (воина, командира) в рамках выполнения приказа вышестоящего начальника и при железной дисциплине, когда основной вид наказания — смерть. — Ред.)

Читатель может возразить, что тотальная система всеобщего слепого подчинения эффективно функционирует в армии общего призыва, в особенности во времена национального кризиса, такого, как вторжение Ганнибала во время Второй Пунической войны. Однако в условиях империи и при профессиональной армии, набор в которую осуществляется на добровольной основе, такая система столь пагубно скажется на комплектовании, что под вопросом окажется само существование армии. И все же суровые законы современного иностранного легиона тем не менее не отпугивают новобранцев, и приток рекрутов туда не иссякает. Иосиф Флавий пришел к тому же выводу, что и Полибий: методы подготовки римских солдат частично основывались на страхе. По римским законам смертью каралось не только дезертирство с поля боя, но и гораздо более легкие прегрешения по службе. А полководцы Рима наводили еще больший ужас, чем римские законы. Таким образом, дисциплина в армии во времена империи повсюду была железной.

И все же остается общее впечатление, что дисциплина в армии во времена империи, как и во времена республики, была не настолько суровой, как об этом гордо рассказывают некоторые римские историки, с которыми полемизирует Мессер. Особенно это касается восточных легионов, за исключением периода, когда они имели несчастье попасть под командование Корбулона. (Почему же несчастье? Полководец Гней Домиций Корбулон, наведя порядок в легионах, успешно воевал с парфянами в 50–60-х гг. — Ред.) Характерным для описания жизни западных легионов является описание Тацитом Ауфидиена Руфа, ненавидимого всеми коменданта легионного лагеря (praefectus castrorim) во времена восстания в Паннонии: «Дослужившийся после долгих лет службы до звания центуриона, получивший вскоре должность префекта лагеря, он выступал за восстановление старых традиций жесткой дисциплины». Создается впечатление, будто подобное отношение к службе уже считается чем-то старомодным. Точно так же Корбулон, принимая легионы Нижней Германии в 47 г. н. э., обнаружил, что солдаты не желают заниматься ничем, кроме грабежей и мародерства. После восстановления «традиционной» дисциплины он приобрел репутацию придиры и тирана. В войсках о нем ходили многочисленные легенды. Можно предположить, что Корбулон не стал бы настолько знаменитым, если бы в армии было много военачальников, подобных ему (Гней Домиций Корбулон был прежде всего талантливым полководцем, громившим врагов империи и на западе и на востоке. — Ред.). Однако, скорее всего, римские генералы тех времен отличались относительной гуманностью к подчиненным. Говоря о дисциплине в римской армии, необходимо постоянно делать ссылку на то, о каком веке идет речь. Во время первых двух столетий существования империи традиционно характерные для римлян качества стали постепенно изменяться (в сторону падения дисциплины и, как следствие, боевой подготовки).

Поэтому, перечисляя существовавшие официально в армии виды наказаний, необходимо также учитывать и то, что думающий офицер никогда не применял некоторые из них, хотя и мог воспользоваться своим правом по закону. Он следовал более или менее стандартной практике. Читателю также будет полезно разобраться в том, что в действительности имело место, а что было плодом фантазий писателей.

А. Децимация. Изо всех видов наказаний, которые могли применяться в римской армии, децимация, по-видимому, является наиболее известным. Этот вид наказания обычно применялся к одной из когорт, каждый десятый солдат которой путем жребия приговаривался к казни. Казнь обычно осуществляли их товарищи из других когорт с помощью дубинок или камней. Оставшиеся в живых девять десятых личного состава при этом обычно получали более мягкое наказание, например переводились на ячменный рацион вместо пшеничного. Хотя этот варварский вид наказания применялся Октавианом во время Далматинской войны в 34 г. до н. э., другие примеры его применения во времена империи встречаются крайне редко. Самый ранний такой случай произошел во времена императора Тиберия. Тогда некто Л. Апроний, принявший командование в кампании против Такфарината (восстание в Африке, начавшееся в 17 г., в котором большую роль сыграло племя мусуламиев и его вождь Такфаринат, служивший в римской армии. Повстанцы были разгромлены в 24 г., Такфаринат погиб в бою. — Ред.) после Камилла, отдал приказ о децимации в одной из когорт. Сам Тацит говорит о децимации как о редком и устаревшем виде наказания. По свидетельству Светония, Калигула (родился в 12 г., правил в 37–41 гг.) также намеревался применить децимацию в легионах, где происходили волнения в то время, когда он собирал войска для похода в Германию (39–40). Эта резня, которую император затеял фактически как акт мести целому поколению за свое детство (предположение автора. Калигула провел детство в рейнских лагерях среди солдат, нося солдатские башмаки (caliga), откуда и прозвище. Кроме того, автор намекает на известные волнения 14 г. (когда Калигуле было 2 года). — Ред.), была легко предотвращена после того, как в армии ясно высказались против этой варварской меры. В следующий раз децимация все-таки была проведена по приказу педантичного и жесткого императора (правил в 68–69 гг.) Гальбы. Он приказал провести показательную казнь среди солдат легиона, сформированного при императоре Нероне из бывших моряков. Когда Гальба приказал этим людям вернуться во флот, солдаты вновь созданного легиона отказались подчиниться этому приказу. Они потребовали официального признания легиона с вручением ему орла и штандартов. Ударом кавалерии Гальба опрокинул новоиспеченных легионеров, а затем провел в легионе децимацию. Этот жестокий акт был проведен при первом посещении Гальбой города. В результате новый император восстановил войска против себя. И все-таки 22 декабря того же года Гальба был вынужден пересмотреть свое решение. Ему пришлось официально признать легион в составе бывших моряков флота под названием I Вспомогательный, как это упомянуто в трех аттестатах, датированных тем днем. Поскольку этот шаг явился признанием требований моряков и в то же время эти требования послужили причиной назначения децимации, несчастные солдаты, по крайней мере, умерли не напрасно. Все перечисленные выше немногочисленные случаи применения децимации указывают на то, что этот вид наказания были склонны применять те, кто был увлечен обычаями «старых добрых времен». К таким людям принадлежал, в частности, и Кассий Лонгин, который на сенатских слушаниях в 61 г. н. э. поддержал мнение о необходимости казнить всех рабов убитого городского префекта, а также одновременно провести децимацию в армии. В тот раз обращение вернуться к старинным порядкам победило, и соответствующий приговор был вынесен, несмотря на массовые протесты народа. Однако децимацию пришлось отменить, так как, несмотря на то что армия с легкостью могла бы оказать помощь в казни невинных рабов, профессиональные солдаты вряд ли стали бы помогать в несправедливом убийстве собственных товарищей.

Б. Смертная казнь. Дезертирство, участие в мятеже, неподчинение командиру могли послужить причиной того, что отдельному солдату выносился смертный приговор[37].

Однако на практике применения этой меры наказания старались избегать. Даже в случаях дезертирства принимались во внимание такие обстоятельства, как срок службы, звание или должность, место службы, каких обязанностей пытался избежать солдат, его поведение в прошлом, дезертировал ли солдат в одиночку, в паре или группой, совершал ли он за время отлучки какие-либо преступления, сколько времени отсутствовал солдат, как он вел себя в дальнейшем, вернулся ли он к исполнению своих обязанностей добровольно или принудительно. Если речь шла о молодых солдатах, впервые участвовавших в бою, им делались дополнительные поблажки, хотя это вовсе не означало, что бегство в первом бою оставалось безнаказанным. Однако более часто назначались гораздо более мягкие наказания, чем высшая мера. Солдата могли подвергнуть телесным наказаниям, денежному штрафу, назначению дополнительных обязанностей по службе, переводу на менее престижную службу, понизить в звании или с позором изгнать со службы. Только Корбулон, по свидетельствам очевидцев, в таких случаях всегда настаивал на смертной казни.

В. Увольнение или расформирование. Максимальным наказанием для подразделения (части) было его расформирование. Расформирование могло осуществляться различным путем:

1. Три легиона, XVII, XVIII и XIX, уничтоженные в битве в Тевтобургском лесу в 9 г. н. э., больше не подлежали восстановлению, а эти номера никогда больше не использовались.

2. Иногда легион просто исчезал из списков армии, как это случилось с XV легионом Фортуны Перворожденной после мятежа Юлия Цивилиса, V легионом Жаворонков после поражения Корнелия Фуска в Дакии в 86 г. н. э., XXI легионом Стремительным или Хищником, который, возможно, был уничтожен на Дунае в 92 г. н. э., а также XXII легионом Дейотаровым, который мог быть уничтожен во время восстания в Иудее в 132–135 гг. н. э. Конец IX легиона (Испанского) до сих пор является загадкой. Долгое время считалось, что он таинственным образом погиб в Британии либо в 119-м, либо в 130 г. н. э. Однако в наше время считается, что в 121 г. легион был переведен сначала в Новиомаг (совр. Неймеген в Голландии), а позднее, возможно, на восток. Если это так, то легион мог погибнуть в Иудейской войне 132–135 гг., разделив печальную судьбу XXII легиона, либо (наиболее вероятно. — Ред.) он был потерян в Армении (в битве с парфянами. — Ред.) в 161 г. н. э.

3. Некоторые легионы были расформированы, а затем заново созданы вновь в другом виде. Например, после восстания Цивилиса I легион был объединен с VII (созданным Гальбой) в VII легион Парный, одновременно IV Македонский легион был преобразован в IV Счастливый Флавиев, XVI Галльский таким же образом превратился в XVI Стойкий Флавиев.

4. В III в. два легиона были подвергнуты так называемому «проклятию памяти» (damnatio memoriae). III (Галльский) легион подвергся этой участи в 219 г. н. э. за то, что выступил против Элагабала (правил в 218–222 гг.). После падения этого императора легион вновь вернули в строй. III (Августов) легион был подвергнут этому наказанию в 238 г. и восстановлен через 15 лет указом Валериана (правил в 253–260 гг., разбит и взят в плен персами, в плену вскоре и умер).

Расформирование частей не было чем-то новым для империи. Так, например, в 75 г. до н. э., во время войны с дарданами (иллирийское племя, жившее на территории современных Южной Сербии и Македонии. — Ред.), Гай Скрибоний Курион расформировал один из пяти находившихся под его командованием легионов и распределил солдат легиона по оставшимся четырем. Во время гражданской войны Октавиан приказал предать позору и расформировать X легион. Точно так же Цезарь перед битвой при Плаценции не нашел иного выхода, как расформировать свой IX легион. Он с позором уволил всех солдат и восстановил легион только после многочисленных просьб, когда все зачинщики мятежа были наказаны. С подобной угрозой Цезарь обратился и к солдатам своего X легиона в Риме после того, как те стали требовать немедленно распустить их по домам и выплатить положенные им деньги, несмотря на то что война в Африке все еще продолжалась. Ему удалось заставить солдат прислушаться к голосу благоразумия после того, как он обратился к ним «Граждане!» вместо обычного «Солдаты!». Приказ о расформировании был тогда отменен, однако самые рьяные из бунтовщиков были наказаны: они лишились третьей части предназначенной для них земельной собственности, а также трофеев.

По мере того как армия становилась профессиональной, для отдельного солдата изгнание с позором из армии становилось все более серьезным наказанием. Потеря вознаграждения за службу (praemia militiae), которой сопровождалось изгнание из армии, было серьезным ударом для ветерана, отслужившего много лет в легионах. Существует упоминание о том, что Цезарь широко использовал эту меру в отношении нерадивых солдат. Так, он уволил перед строем всей своей армии двух военных трибунов и трех центурионов. После того как в 6 г. н. э., во времена Августа, армия стала полностью профессиональной, военные расходы стали покрываться за счет казны (aerarium militare), а после выхода в отставку солдаты получали пособие (praemia militae), возможность быть с позором изгнанным со службы стала мощным средством устрашения для склонных к невыполнению своих обязанности и неподчинению командирам.

Важность того, каким именно образом солдат был уволен со службы, нашла закрепление в законе. Явно отличались три способа увольнения, к которым некоторые из исследователей склонны добавлять четвертый. К ним относится почетная отставка (honesta missio), то есть увольнение из армии после добросовестного завершения службы, а в ряде случаев и раньше этого срока. Далее идет missio causaria или то, что сейчас принято называть увольнением по инвалидности. Третий случай (missio ignominosa — изгнание с позором) был рассмотрен выше. Четвертый случай увольнения имел место, когда человек, не обладавший качествами, необходимыми для несения военной службы, все-таки проникал в армию, чтобы избежать различных проблем и обязательств. Такое лицо также подлежало увольнению, а четвертый случай по последствиям был почти аналогичен предыдущему третьему. Римские юристы настаивали на том, чтобы всегда указывалась причина увольнения из армии, особенно если речь могла идти об изгнании из рядов армии с позором. Сами солдаты во всех случаях, когда это требовалось, пытались доказать, что их отставка конечно же была почетной. Именно стремление доказать это обусловило необычный язык документа об увольнении бывшего моряка из II Вспомогательного легиона, Датированного 7 марта 70 г. н. э. Там говорится, что, хотя солдат и увольнялся по состоянию здоровья, он добросовестно исполнял свои служебные обязанности, следовательно, попадает под первую статью об увольнении (honesta missio). Можно привести в этой связи еще один документ, найденный в Риме, датированный началом III столетия. В нем речь идет о бывшем солдате II Парфянского легиона, который, как отмечает документ, в течение 19 лет служил без нареканий по службе и теперь увольняется из армии по состоянию здоровья (ex causa missus honesta missione).

Из этих двух документов следует, что солдат, покидавший армию по инвалидности, тем не менее мог получить аттестацию о том, что он выходит в отставку, не имея замечаний по службе, если такой факт действительно имел место. Было бы несправедливым отрицать этот очевидный факт. Это также означает, что статьи, по которым военнослужащие увольнялись из армии, не исключали друг друга. В самом деле, в «Дневнике» описаны различные определения для случаев, когда солдата увольняли из армии в связи с тем, что он не мог больше выполнять свои служебные обязанности. Определение Макера носит скорее негативный для солдата характер. Согласно этому определению, солдат теперь в меньшей степени мог использоваться по службе «в связи с умственной или телесной слабостью» (vitio animi vel corporis). Определение Ульпиана является вполне нейтральным и беспристрастным: оно просто объясняет отставку солдата проблемами со здоровьем. Такая двойственность могла быть вызвана тем, что описывала различные случаи увольнения. Солдат, увольняемый по состоянию здоровья, мог получить отличную аттестацию по службе и уйти в отставку по статье honesta missio, даже если он не отслужил полный срок. Ульпиан уточняет, что такое определение давалось «в признание заслуг» «по завершении срока службы или до него»[38].

С другой стороны, такая снисходительность не проявлялась в случаях, если причиной увольнения была «умственная или телесная слабость» (vitio animi vel corporis). Именно к таким людям, по утверждению Нессельхауфа, применялась категория missio causaria. Это снова возвращает нас к тому, что причины увольнения из римской армии классифицировались по трем ясно выраженным признакам. Те, кто достойно нес службу и выходил в отставку после получения увечья при выполнении служебных обязанностей, относились к категории honesta missio и получали почетную отставку. Солдаты с психическими расстройствами или физически неспособные продолжать службу подлежали увольнению в категории causarii без всяких привилегий. И наконец, те, кому пришлось покинуть армию в качестве наказания, попадали под определение изгнанных с позором (missio ignominiosa) со всеми вытекающими последствиями. И все же данное объяснение страдает одним изъяном. В нем не комментируется, отчего солдат, попавший в категорию увольнения honesta missio, должен быть отнесен еще и к категории causarii. При первом рассмотрении их случай должен быть отнесен к категории увольнения «по состоянию здоровья». И только затем должно было приниматься решение о том, повышать ли в дальнейшем его статус до «уволенного с безупречным послужным списком». Но, следуя той же логике, можно предположить, что аналогично статус уволенного солдата может быть опущен и до «изгнанного с позором». Тогда можно сказать, что солдат мог оказаться с позором изгнанным из рядов армии даже в том случае, если в его документах отсутствовали прямые записи об этом. Из этого следует также и то, что термин «выбывший по состоянию здоровью» означал для военнослужащего лишь временный статус. Какая из приведенных выше теорий имеет больше прав на существование, доказать совсем непросто. Ведь никто и никогда не склонен подробно объяснять причины увольнения из армии в случае, если имело место нечто отличное от увольнения после безупречного прохождения срока службы.

Г. Понижение в звании. До того как армия не превратилась в профессиональную, в ней отсутствовала четко выраженная система повышений по службе. Соответственно отсутствовала и четкая система наказаний путем понижения в звании. Однако имеются свидетельства того, как, например, при Цезаре некие сигниферы лишились своего звания. И такое наказание применялось все чаще после того, как армия стала регулярной[39].

Понижение в звании (gradus diectio) было одним из вариантов. Другим был перевод в менее престижный род войск (militae mutatio). Возможным примером последнего является запись, сделанная в ежегодном отчете по личному составу, датированном 31 августа 156 г. н. э. В нем говорится о неком декурионе, которого вернули из I Фракийской алы в I Лузитанскую конную когорту имени Августа. Поскольку кавалерийская ала была более престижным местом службы, по сравнению с конной когортой, данный перевод, возможно, являлся случаем перевода с понижением (militae mutatio)[40].

Там же упоминается о двух солдатах, подтверждение о прибытии которых получено из II Траянова Неустрашимого легиона. Похоже, что здесь речь идет об аналогичном случае. Однако наиболее известен случай, который произошел с Валерием Комазоном. Он начинал свою поразительную карьеру как актер пантомимы, но вскоре попал в армию. Служа во Фракии, возможно, в первые годы правления Коммода (правил в 180–192 гг.), он за какой-то проступок навлек на себя гнев наместника провинции Клавдия Аттала. Осталось неясным, в каком качестве Валерий Комазон служил во Фракии, был ли он легионером или служил во вспомогательных войсках или при штабе наместника. Известно наказание: его перевели во флот. Но это несчастье не поставило крест на военной карьере Комазона. Впоследствии он был командиром преторианцев, затем стал консулом (в 220 г.), а затем и городским префектом, на посту которого оставался три срока.

Д. Штрафы и удержания из жалованья. Штрафы в качестве наказания упоминались еще Полибием. Эта мера наказания все еще широко применялась в армии, даже при Юстиниане (VI в.). Один из примеров этого относится к 176 г. до н. э., когда годового жалованья был лишен целый легион после того, как в битве с лигурами был убит консул Петилий. Ливий упоминает о менее суровом примере наказания: легион был лишен жалованья за полгода. Другую форму материального наказания на своих подчиненных наложил Цезарь. Он лишил взбунтовавшихся солдат X легиона третьей части причитавшейся им добычи и земельных участков.

Е. Телесные наказания. Этот вид наказания получил среди солдат название по любимому выражению центуриона, которого все боялись. Луцилий, всеми ненавидимый центурион времен восстания в Паннонии, настолько часто использовал символ своей власти (виноградную лозу) для порки солдат, что получил кличку Cedo alteram («давай еще!») за свою привычку избивать подчиненных.

Ж. Прочие виды наказаний. Там, где применять телесные наказания было нецелесообразно, применялись другие, порой еще более унизительные формы. Так, например, за мелкие нарушения по службе Август приказывал центурионам целый день стоять на претории (главная площадка лагеря) в туниках, но без ремней. Иногда им в руки выдавались измерительные шесты, иногда — просто ком земли. Корбулон точно таким же образом обращался с префектами кавалерии.

По такому же принципу иногда наказывались целые войсковые формирования. Заставлять останавливаться лагерем снаружи основного лагеря армии было наказанием, которое применялось еще в 302 г. до н. э., затем во время войн против Пирра (280–275 гг. до н. э.). Позднее это наказание неоднократно применялось во время Пунических войн. Корбулон, который никогда не упускал случая оживить старые обычаи для укрепления дисциплины, применял этот вид наказания в отношении некоторых когорт вспомогательных войск в Армении.

В качестве отдельного вида наказания или в дополнение к другому наказанию солдату могли заменить пшеничный рацион на ячменный. После битвы при Каннах (216 г. до н. э.) некоторые легионы были наказаны подобным образом на семь лет. Как упоминает Полибий, выжившие после децимации должны были обустраивать для себя отдельный лагерь, за основными укреплениями. Однако данный вид наказания применялся и отдельно Антонием в 36 г. до н. э., а затем Октавианом два года спустя. Очевидно, к тому времени изгнание из общего лагеря стало считаться устаревшей мерой наказания. По крайней мере, так было, пока Корбулон не возродил этот вид наказания. Еще одну причину, по которой солдаты переводились на ячмень, объясняет Вегеций. При описании подготовки новобранцев он упоминает о практике, когда за отсутствие успехов при обучении рекрута переводили на ячмень вместо пшеницы. Впоследствии он не получал пшеницы до тех пор, пока не демонстрировал результаты, которые удовлетворяли его командиров. Если это соответствовало действительности, то коллективное наказание постепенно превратилось в индивидуальное, в знак персональной ответственности каждого за неудачи в профессиональной деятельности.

Заключение в тюрьму само по себе не являлось в римской армии видом наказания. Оно применялось для того, чтобы задержать преступника до того, как ему будет вынесен приговор или назначена казнь. Отсюда и то, что сооружению полевых тюрем римляне не уделяли особого внимания, оставив эти задачи на усмотрение опциев, которым иногда помогали clavicularii (тюремные надзиратели). Военная тюрьма называлась карцером. Как писал Домашевски, начальник полевой тюрьмы назывался optio carceris, а его коллега из городской тюрьмы — optio custodiarum.

Примечания:

2

Как пишет в своем труде Гигн, в каждой из когорт, от второй до десятой, насчитывалось по 480 солдат. В первой когорте служило 960 человек. Итого общая численность солдат в легионе должна была составлять 5280 солдат. Другие источники, как, например, Вегеций, Лидий, Исидор, дают другие цифры — около 6 тысяч человек (6100 пехотинцев и 726 всадников. — Ред.). В этом смысле заслуживает внимания замечание одного из сподвижников императора Септимия Севера, сделанное при осаде Атры (Хатры). Тот полководец, как свидетельствует Дион Кассий, обещал Септимию Северу захватить город при условии, что ему пришлют подкрепление числом 550 солдат-европейцев. Возможно, именно столько солдат в те времена насчитывалось по штату в стандартной когорте римского легиона. В то же время речь вполне могла идти и о когорте вспомогательных («союзных») войск.

3

Перечисленные выше легионы приведены согласно их дислокации в провинциях: Британия, Верхняя Германия, Нижняя Германия, Верхняя Паннония, Нижняя Паннония, Верхняя Мезия, Нижняя Мезия, Дакия, Каппадокия, Сирия, Иудея (Палестина) (сначала зависимое царство Иудея, а с 44 г. — провинция Палестина. — Ред.), Аравия, Египет, Нумидия и Испания. Отдельно приведены расквартированные соответственно в Норике и Реции II и III Италийские легионы, а также три Парфянских легиона, из которых I и III находились в Месопотамии, а II — в Италии.

4

Эти данные не совсем верны. III (Августов) легион в III в. был вычеркнут из списков армии на 15 лет. В 238 г. легион был подвергнут наказанию в виде так называемого damnatio memoriae (проклятию в памяти), но в 253 г. по приказу императора Валериана был восстановлен.

25

Домашевски считает, что первое повышение жалованья солдат произошло при Коммоде за счет денег, полученных за трон от Дидия Юлиана. Однако более авторитетным считается заявление Геродиана (греческий историк III в.) о том, что именно Септимий Север впервые увеличил плату солдатам.

26

Домашевски приводит сумму 500 денариев. Однако если это было так, то выплата тремя равными суммами в год была бы невозможна. Как считают многие авторитетные исследователи, повышение жалованья на 50 процентов было более вероятным. За это говорит и то, что в следующий раз, при императоре Каракалле (186-­217 гг., убит префектом преторианцев Макрином), жалованье снова было повышено на 50 процентов.

27

Данные Геродиана. Эта цифра верна лишь в том случае, если Септимий Север действительно повысил жалованье солдатам до 450 денариев. Если, например, был прав Домашевски (500 денариев), то новая цифра должна была составлять 750 денариев, а если были верны данные Маришаля (525 денариев), то при Каракалле размер платы солдатам должен был составить 787? денария, что, впрочем, почти подтверждает его неправоту.

28

Эрих Зандер считает, что в римской армии существовало два вида дупликариев: те, что получали двойное жалованье, и те, кому полагался всего лишь двойной паек. К первым он относит дупликариев в кавалерии, в том числе и солдат конных когорт вспомогательных войск. Во втором случае речь идет о легионерах. Этот тезис ставит автора книги перед проблемой. Как известно, у солдат из жалованья вычитались деньги, в том числе и за питание. Вычитали ли у дупликариев двойную сумму? И все же автор полагает, что речь все-таки идет о двойной плате. Ряд военнослужащих римской армии получали двойное жалованье за то, что занимали более высокую должность (принципалы). Солдатам же могло быть предоставлено право получать двойную плату за выдающиеся достижения по службе. О таких солдатах упоминали Варрон и Вегеций.

29

Жалованье римским солдатам совсем не обязательно выплачивалось золотом в соотношении одна золотая монета за 25 денариев. Однако из соображений традиции или престижа золотом могли быть выплачены «дорожные деньги» (viaticum). (Выше упоминался документ, где приводится факт выплаты новобранцу трех золотых монет aurei вместо 75 денариев.)

30

Старр полагает, что если это было действительно так, то как пришлые, так и коренные жители Египта, служившие во флотах, базировавшихся в Сирии и Александрии, принадлежали к этнической группе эпикекрименоев.

31

В аттестате от 5 сентября 152 г. указан срок службы 26 лет. В документе от 30 апреля 166 г. эти данные не сохранились. Самым ранним из документов, где определенно упоминается срок службы моряка 28 лет, является аттестат, который может быть датирован промежутком от 213 до 217 г.

32

По другой трактовке, речь идет об оплате сена для лошади или для вьючного животного.

33

Некоторые исследователи считают, что Вегеций почерпнул данные об обязательном депозите части жалованья солдата у Т. Патерна. Это означает, что такой порядок был введен в римской армии во II в. С другой стороны, ссылаясь на то, что в некоторых документах заявляется о небольшом количестве грамотных солдат, их оппоненты делают вывод о том, что это новшество было введено только в III в., если не позже.

34

Требуется обосновать, как 75 денариев, которые составляют 300 драхм, могли превратиться в 248 драхм. Считается, что речь идет о медных драхмах стоимостью по 6 оболов за драхму. То есть вся сумма эквивалентна 1800 оболам. Далее эти деньги были конвертированы в серебряные тетрадрахмы по специальному курсу 29 оболов за 1 тетрадрахму, то есть они превратились в 62 тетрадрахмы и 2 обола. Затем тетрадрахмы снова были разменяны в драхмы (без учета 2 оболов). Таким образом, солдат получил причитавшиеся ему 248 драхм.

35

В берлинском папирусе приводится семь случаев, когда солдаты оказывались в долгу перед полковой кассой. Хотя, строго говоря, ни о каком долге речь не идет, так как в кассе каждый из них имел неприкосновенный депозит на сумму 100 денариев, а сумма самой крупной задолженности составила 23 денария 19 оболов.

36

О тех бедствиях, к которым привели войны и эпидемии, говорит огромная задолженность по налогам, образовавшаяся к концу правления Марка Аврелия. Об этом упоминает Дион. Жалованье солдатам было увеличено только при императоре Септимии Севере.

37

Исследователь А. Джонс так высказался по этому поводу: «Во времена раннего принципата солдат вовсе не принадлежал к привилегированному сословию. Напротив, в интересах военной дисциплины он был лишен некоторых из прав, которыми обладали прочие граждане. Так, например, командиры в римской армии имели право собственным решением выносить смертный приговор солдатам, но не гражданским лицам.»

38

При этом, согласно документам, увольнение раньше предусмотренного срока с подобной формулировкой являлось не правом военнослужащих, а наградой, предусмотренной при определенных обстоятельствах.

39

Но имели место и обратные случаи. Например, Вителлий (правил в 69 г.), прибыв в Нижнюю Германию, отменил наказание нескольким центурионам и восстановил их в звании.

40

Историк Финк категорически с этим не согласен. По его мнению, этот человек (по имени Веспасиан) начинал службу в I Лузитанской когорте. Затем его перевели в I Фракийскую алу. Позже ему было присвоено звание декуриона, в котором его вернули в I Лузитанскую когорту.