Онлайн библиотека PLAM.RU


  • 1. Государственно–политические условия колонизации
  • 2. Шесть основных областей монастырской колонизации
  • 3. Монастырская колонизация в Московском центре
  • 4. Монастырская колонизация на Севере
  • 5. Монастырская колонизация на Западе
  • 6. Монастырская колонизация в Понизовье
  • 7. Монастырская колонизация Сибири
  • 8. Монастырская колонизация на Юге
  • 9. Общий характер колонизации
  • Глава VII. Основные направления монастырской колонизации в XVI–XVII вв.

    1. Государственно–политические условия колонизации

    Вопрос о монастырских земельных владениях, который так и не был решен окончательно, несмотря на множество полемических сочинений и некоторые мероприятия московского правительства, имел особое значение для устройства монашеского быта в этот период. Обогащение монастырей вовлекало лучшие силы русского иночества, за редкими исключениями, в движение, направленное в сторону, противоположную монашескому идеалу. Но не только хозяйственный рост уже существующих монастырей создавал такое положение. В XVI–XVII вв. было основано много новых монастырей, которые либо получали в дар, либо сами приобретали обширные земельные владения, так что рост монастырских владений связан был не только с обогащением старых, но и с появлением в разных концах территориально выросшего Московского царства новых монастырей, которые очень скоро превращались в большие хозяйственные колонии.

    Монастырская колонизация в этот период — с 1–й четверти XVI до конца XVII в. — носит иной характер, чем уже охарактеризованная нами монастырская колонизация XIV–XV вв., когда главными районами колонизации были центр Московского великого княжества и северное Заволжье. В Заволжье в XV в. древнерусский инок, движимый чисто аскетическими побуждениями, был главным действующим лицом в хозяйственном оживлении огромного лесного края, русской Фиваиды, в котором были тогда лишь крохотные «починки» крестьянской колонизации. Московское государство без особых усилий присвоило себе плоды многолетней монастырской колонизации Заволжья. Территориальный рост Московского великого княжества и превращение его в Московское царство, объединение удельных княжеств, успешная борьба на востоке, приведшая в 1552 г. к завоеванию Казанского ханства, медленная, но постоянная колонизация в южном и юго–восточном направлении, в степном крае между Днепром и Волгой, — все это привело к основанию множества укрепленных городов, а позже к созданию укрепленной линии — «засечной черты», которая защищала новые поселения. На востоке и юге главным деятелем и регулятором колонизации было само государство, хотя вольные колонисты зачастую опережали его в освоении новых земель.

    История монастырской колонизации после 1–й четверти XVI в. определяется этим обстоятельством. Монастыри строились теперь, как правило, либо в городах, либо вблизи от них, то есть это были городские монастыри, сильно отличавшиеся от лесных пустыней русского Севера. Большая часть из них основана была не по свободному почину отдельных подвижников, а по приказу государственной и церковной власти. Почти все монастыри строились сразу после основания города, и их существование, строй монашеского быта в них были тесно связаны с государственно–политическим значением городов, в которых они появлялись. Многие монастыри создавались по приказанию светской и церковной власти — на это важное обстоятельство следует обратить особое внимание. Основание монастырей было для царя или митрополита одновременно и государственным, и миссионерским делом; их строили, главным образом, на этнографически пестром Востоке, с сравнительно многочисленным языческим населением, а русский город без церквей и монастырей был для людей того времени просто немыслим. Христианизация новоприобретенных областей была для московского правительства его благочестивым долгом [348], и на монашество восточных, новооснованных монастырей ложилась обязанность проведения широкой христианской миссии — в XIV–XV вв. деятельность такого рода была весьма скромной. Это дело, которое отчасти препятствовало процессу обмирщения монастырского быта, тоже было одной из характерных черт эпохи. Занимаясь историей колонизации, мы приходим к выводу, что в разных областях страны местные обстоятельства играли не последнюю роль в устроении монашеской жизни в той или иной обители.

    2. Шесть основных областей монастырской колонизации

    XVI–XVII вв. были эпохой бурного строительства монастырей. По приблизительным выкладкам В. О. Ключевского [349], можно составить таблицу соотношения пустыней и городских монастырей:


    ВекаXIVXVXVIXIV–XVI
    Пустыни425751150
    Городские монастыри422735104
    Итого848486254

    В XVII в. основано было около 220 монастырей [350].

    Итак, за два века появилось более 300 новых монастырей, что, однако, не говорит об усилении аскетических настроений в русском народе в ту пору, ибо частная инициатива в этом деле играла незначительную роль. Основание новых монастырей в этот период диктовалось государственно–и церковно–политическими соображениями и связано было с потребностями, возникавшими в том или ином месте в определенное время. Это станет особенно очевидным, если обратить внимание на территориальное размещение новооснованных монастырей. В этом отношении территорию Московского государства можно разделить на шесть областей, границы которых связаны не с особенностями органичного территориального роста Московского государства, а с колонизационными мероприятиями московского правительства, которые в выделяемых нами областях имели неодинаковый размах и значение, в двух областях они почти совсем не проводились, и как раз в этих областях основано было очень мало новых обителей [351].

    Первая область включает в себя центральные районы Московского государства. Ее северная граница проходит по Волге от впадения Мологи до устья Суры, восточная граница идет по рекам Оке и Суре, на западе границей Московского центра является Тверская земля, а на юге — река Ока и ее приток Мокша.

    Вторую область составляет русский Север — Заволжье и Поморье, земля от Волги до Белого моря, уже известная нам русская Фиваида, поприще для аскетических подвигов иноков XIV–XV вв.

    Районы к югу от Тулы и вокруг Калуги образуют северную границу бескрайних степей между верховьями Дона и Окой; их южную границу обозначить нельзя, ибо из года в год территория Московского государства росла в направлении на юг в результате государственной и вольной колонизации, строились новые города, а необрабатываемые степные земли верстались в поместья служилым людям. Здесь днем и ночью велась жестокая борьба с кочевниками юго–востока и крымскими татарами, которые нападали на новые города, деревни и поместья служилых людей, грабили и сжигали их, и поэтому крестьянские поселения то возникали вновь, то исчезали. Эти районы образуют третью область колонизации.

    Западные районы от Новгорода и Пскова до Смоленска образуют четвертую область.

    К востоку от Суры и к юго–востоку от Мокши расположено Среднее Поволжье — в прошлом татарское Казанское ханство, — где с середины XVI в. развернулась бурная колонизация; Русская Церковь соприкасалась здесь с пестрым нехристианским населением, и именно здесь имелись широкие возможности для христианской миссии. Это пятая область — Понизовье.

    Наконец, шестую область образуют Урал и Сибирь, где русская колонизация шла медленно, но непрерывно, при этом русификация и христианизация сливались в единую государственно–и церковно–политическую задачу.

    3. Монастырская колонизация в Московском центре

    Что касается московского центра, то здесь в XVI–XVII вв. было основано 54 новых монастыря, из них 32 в городах и 22 в сельской местности, но вблизи городов. 16 городских монастырей было основано в XVI в. и столько же в XVII в., а из загородных монастырей лишь 9 приходятся на XVI в., 13 — на XVII в.

    Столица, Москва, разумеется, стоит на первом месте. Из основанных здесь новых монастырей заслуживают упоминания следующие: столь знаменитый в позднейшее время, сохранившийся и доныне Донской монастырь (1592), Знаменский (1613), Страстной женский монастырь (1614), Заиконоспасский (1660), а также Воскресенский Новоиерусалимский монастырь — любимое детище патриарха Никона [352].

    Из монастырей, появившихся во Владимирской земле, следует упомянуть Успенскую пустынь, в 35 км от города Суздаля, основанную по собственному почину монахом Ионой (1624), Успенскую Флорищеву пустынь (1654) и Введенскую Островскую пустынь (около 1695 г.); две последние позже, в конце XVIII и начале XIX в., стали очагами русского старчества. Монах по имени Лукиан в 1594 г. основал Богородицкую пустынь, примерно в 25 км от города Переславля–Залесского.

    В Костромской земле основано было 6 монастырей, которые ничем особенным не знамениты [353]. В Ярославской земле суровым подвижником прп. Геннадием († 1565) в 1529 г. был основан Спасский монастырь, а в 1543 г. прп. Адрианом († 1550) — Успенский монастырь, в 6 км от города Пошехонье.

    11 новых обителей было основано в Тверской земле. Среди них: Нило–Столобенская пустынь на острове на озере Селигер, где в течение 27 лет столпничал подвижник и пустынножитель Нил († 1554); его очень почитало окрестное население, а позже и вся Русь; через 40 лет после преставления Нила на месте его подвигов инок Герман основал пустынь. Множество чудес было явлено от мощей Нила, и в 1667 г. Русская Церковь причислила его к лику святых [354].

    Из обителей Калужской земли мы упомянем Введенскую Оптину пустынь — собственно говоря, старый монастырь, появившийся еще в середине XV в., но пришедший в запустение и возобновленный в 1625 г. В XIX в. эта пустынь прославилась своими старцами [355].

    4. Монастырская колонизация на Севере

    На Севере, в Заволжье и Поморье, где в XIV–XV вв. процветало русское подвижничество, тишина и безлюдье лесов и болот по–прежнему привлекали основателей новых обителей, и в течение двух следующих столетий здесь появилось 30 монастырей и пустыней, среди них только 7 городских монастырей. Но пустыни, основанные в это время, имели иной характер, чем их предшественницы: сразу после основания они получали земельные владения, главным образом по челобитным своих основателей, а также различные привилегии, развивали бурную хозяйственную деятельность, вели тяжбы с соседними крестьянами о земельных угодьях, и насельники их совсем не походили на суровых подвижников XIV–XV вв. Примером может служить Антониев Сийский монастырь, основанный в 1520 г. прп. Антонием Сийским († 1557), в 100 км от города Холмогоры. Во время издания закона о секуляризации (1764) Сийский монастырь принадлежал уже к числу богатейших в России [356]. И еще один пример: в 1604 г. вдовый священник Мирон основал Богородицкий Красногорский монастырь, примерно в 200 км от Архангельска, превратившийся впоследствии в огромное и процветающее хозяйственное заведение [357].

    Всего за это время в Поморье было основано 19 монастырей, из них 11 в XVI в., все вне городов, и 8 — в XVII в. (2 городских монастыря и 6 пустыней).

    Из монастырей, основанных в Олонецкой земле, заслуживают упоминания две обители: Николаевская Ондрусовская пустынь (1520), в 30 км от города Олонца, основанная прп. Адрианом († 1549), учеником св. Александра Свирского, и Троицкий монастырь на Климецком острове Онежского озера, основанный прп. Ионой [358].

    Личный почин основателей монастырей особенно проявился в Вологодской земле, где в этот период было основано 15 монастырей [359]. Прп. Арсений († 1550), из семьи боярина Сухорусова, постриженник Троице–Сергиева монастыря, в 1521–1529 гг. был там игуменом, но предпочел уединение и, сложив с себя игуменский сан, ушел в вологодские леса, где в 1530 г. основал пустынь [360].

    Другой суровый подвижник, прп. Феодосий Тотемский († 1568), по желанию окрестного населения в 1554 г. основал Спасо–Суморин монастырь; впоследствии этот монастырь тоже стал крупным вотчинником [361].

    Личному почину основателя обязана своим появлением и Владимирская пустынь. Согласно благочестивому преданию, житель Вологды в дремучем лесу в окрестностях города сподобился лицезреть Владимирскую икону Божией Матери. Потрясенный чудесным явлением, он постригся в монахи с именем Иосиф († 1612) и в 1588 г. на месте видения основал малую пустыньку. Леса вокруг пустыни были сущим наказанием для жителей окрестных селений, ибо в них орудовала разбойничья шайка во главе с предводителем Аникой. Иосиф, первый настоятель новой пустыни, согласно преданию, побудил Анику порвать со своим кровавым ремеслом, превратив Савла в Павла. Поэтому в народе пустынь стала называться Зааникеевской, ибо она расположена за лесами, в которых разбойничал Аника. Впоследствии подвижник Иосиф Вологодский был прославлен как местночтимый святой [362].

    В XVII в. в Вологодской земле было основано еще несколько обителей. Нужно упомянуть одну из них, созданную тоже по личному почину ее основателя. Инок по имени Филипп в 1654 г. основал Знаменскую пустынь (примерно в 35 км от города Устюга), которая позже пользовалась большим почитанием у местного населения. К сожалению, нет никаких сведений о житии основавшего ее подвижника [363].

    В 1460 г. учениками прп. Дионисия Глушицкого (ср. главу III) был основан Семигородский монастырь. Позже насельники покинули его, и монастырь запустел. В начале XVII в. он был возобновлен (на этот раз иноками Покровского Глушицкого монастыря, основанного прп. Дионисием в XV в.) [364].

    5. Монастырская колонизация на Западе

    В области, лежащей к западу от Московского центра, в XVI–XVII вв. появилось 23 новых монастыря: 15 городских и 8 загородных.

    На первом месте стоит Новгородская земля, где возникло 9 обителей. Две из них были основаны великими подвижниками благочестия: Кирилло–Новоезерский монастырь — прп. Кириллом Новоезерским († 1532), и Троицкий Ирапский монастырь — прп. Филиппом († 1527); обе обители появились около 1517 г. [365] Из других монастырей следует упомянуть Богородицкий монастырь в городе Тихвине. Основан он был по приказу царя в 1560 г. в память о явлении в Тихвине в 1383 г. чудотворной иконы Божией Матери, пользующейся большим почитанием у русского народа [366].

    В Псковской земле преимущественно появлялись городские монастыри, например, в самом Пскове в XVI в. основано было кроме мужских 4 женских монастыря [367]. Из монастырей, расположенных вне Пскова, особого упоминания заслуживает Псково–Печерский монастырь, основанный в XV в., в конце этого же столетия разрушенный ливонскими немцами и возобновленный около 1520 г. [368]

    Сравнительно много монастырей построено было в Смоленской земле. Прп. Герасим Болдинский († 1554) основал четыре обители. Самая знаменитая из них — Свято–Троицкий Болдинский монастырь (1528), примерно в 18 км от города Дорогобужа; через несколько лет после этого св. Герасим основал Предтеченский монастырь (около 1535 г.) в лесах, в окрестностях Вязьмы, потом он отправился на юг в непроходимые брынские леса и там, на реке Жиздре, основал Введенский монастырь (между 1535 и 1545 гг.), последним из основанных им монастырей был Рождественский, около города Дорогобужа. Для обителей, основанных прп. Герасимом, характерно большое число иноческой братии. Например, в Болдинском монастыре уже в середине XVI в. спасалось больше 100 иноков, пустыни в брынских лесах насчитывали до 40 монахов. Прп. Герасим во всех основанных им монастырях вводил строгий общежительный устав [369]. Болдинский монастырь постепенно приобрел много земельных владений и в XVII в. развернул бурную хозяйственную деятельность [370].

    Из монастырей, основанных в XVII в., можно назвать Преображенский монастырь в городе Брянске, просуществовавший лишь 68 лет. Основан он был князем Д. А. Барятинским в 1694 г., а сразу после издания закона о секуляризации (1764) закрыт. Этот монастырь известен главным образом потому, что там спасался суровый подвижник по имени Поликарп († 1624), проводивший житие свое в строгом аскетическом воздержании [371].

    6. Монастырская колонизация в Понизовье

    Очень много монастырей основано было в обширной области по обоим берегам Средней Волги, до реки Суры на западе и до Уральских гор на востоке, — области, которая на московском приказном языке именовалась Понизовьем и составляла особую административную единицу [372]. Как уже было упомянуто, Понизовье предоставляло монастырям и иночеству большие возможности для христианской миссии. Даже если и не деятельностью, то уже самим своим существованием в области с очень пестрым нехристианским населением они могли служить делу христианизации. Что касается XVI–XVII вв., то, к сожалению, в это время никакой особенно активной миссионерской деятельностью монашество здесь не занималось; лишь в XVIII в. можно говорить о некоторых успехах христианских миссионеров в Понизовье.

    В отличие от других областей Московского государства, по Понизовью у нас много материала, который освещает не только историю монастырской колонизации, но и постоянный рост монастырских земельных владений [373]. В течение 100 лет борьбы с татарским Казанским ханством, закончившейся завоеванием Казани 2 октября 1552 г. [374], московская колонизация в области Средней Волги делала свои первые шаги: в 1523 г. у впадения реки Суры в Волгу был основан город Васильсурск, а в 1551 г. у впадения Свияги в Волгу — Свияжск. В Свияжске по приказу царя Ивана построены были не только церкви, но и монастырь. Этот Троицкий Свияжский монастырь, основанный по распоряжению государственной власти, открывает богатую историю монастырской колонизации в Понизовье [375]. После завоевания Казани в 1552 г. монастырская колонизация продвинулась дальше, она шла рука об руку с основанием новых городов, которые возникали планомерно, по воле московского правительства, стремившегося удержать в своих руках Понизовье и всю Волгу до Астрахани, окончательно завоеванной Москвой в 1557 г. [376] Лишь в Смутное время колонизационная деятельность Москвы прервалась на несколько лет. Таким образом, история основания новых городов распадается на два периода: 1) до конца XVI в. и 2) XVII в. На два периода можно разделить и историю основания новых монастырей, которые большей частью появлялись одновременно с городами или вскоре после их основания [377].

    Мы выявили 21 город и 31 монастырь, основанные в Понизовье в эту эпоху; сюда надо прибавить еще 3 монастыря, появившиеся до 1551 г. (ср. таблицу 6 А). Итак, в течение 50 лет возникло 30 монастырей, и для этих монастырей, как это видно из таблицы 6 А, характерны следующие черты: 1) все монастыри были построены в городах или рядом с ними — то есть это были городские монастыри, решительно отличавшиеся от пустыней русского Севера, лишь монастырь, вокруг которого позже вырос город Краснослободск, и монастырь в Нижнеломовском уезде были построены сравнительно далеко от городов; 2) почти все монастыри были созданы вскоре после основания городов, исключение составляют лишь Астрахань, где первый монастырь появился через 11 лет после ее завоевания, и Курмыш, где первая обитель была построена через 110 лет после основания города; 3) все эти монастыри были построены не по вольному почину их основателей, а по распоряжению государственных или церковных властей [378].

    В XVII в. картина основания новых городов и монастырей выглядит несколько иначе. Это хорошо видно из таблицы 6 Б. Мы видим, что в городах, появившихся в XVI в., было основано 44, а в городах, возникших в XVII в., — 26 новых монастырей. Всего — 70 новых монастырей, что вместе с монастырями, основанными в XVI в., составляет 101 обитель в одном только Понизовье. Топографически район монастырской колонизации лежит в основном к северу от линии Самара–Пенза. Южнее было основано лишь 10 монастырей [379].

    Монастыри, появившиеся в XVII в., можно разделить на три группы. 1–ю группу составляют монастыри, возникшие в старых городах; 2–ю — монастыри в новооснованных городах, расположенных на территории, где проводилась земледельческая колонизация; и 3–ю — монастыри в укрепленных городах на Нижней Волге, где в ту пору еще не велась земледельческая колонизация. В результате получится следующая схема:

    Годы основания монастырей1–я группа2–я группа3–я группаВсего
    1600–16133-14
    1614–1650187126
    1651–1700 1717640
    Итого3824870

    Таким образом, во 2–й половине XVII в. было основано значительно больше монастырей, чем в 1–й половине столетия. Это связано с интенсивными мерами московского правительства по колонизации земель, расположенных к юго–западу от Волги, в районе Симбирска и Пензы.

    Колонизация Понизовья разворачивалась планомерно, в политических и хозяйственных целях. Раздача земель церковным учреждениям — архиепископской кафедре в Казани и монастырям — играла в Понизовье очень важную роль, поскольку земли предназначались не только для содержания этих учреждений, но помогали московскому правительству в достижении политических целей. Поместья служилых людей [380] и богатства монастырей в ту пору были самым наглядным свидетельством политической мощи Москвы и прочности ее власти в новоосвоенной области, а строительство русских городов, появление новых вотчин и поселений было лучшим средством укрепления этой власти. Число и размеры земельных владений, подаренных и переданных монастырям правительством, на деле все время росли, несмотря на то что уже упомянутые нами меры властей по ограничению этого роста ужесточались. Положение крестьян в монастырских владениях было лучше, чем в поместьях служилых людей, причем монастырские власти постоянно стремились к тому, чтобы привлекать на свои земли все новых и новых крестьян, а потому монастырские владения играли значительную роль в заселении новых областей на Волге [381].

    На протяжении XVI и XVII вв. в Понизовье только 6 монастырей было создано по свободному почину их основателей, что, конечно, очень мало, если иметь в виду, что всего за это время здесь появился 101 монастырь.

    Среди этих шести обителей две пустыни: Седмиезерская Богородицкая и Раифская Богородицкая. Их основателями были простые монахи, и пустыни эти расположены вне городских стен. Основателем первой пустыни был монах Евфимий, выходец из Заволжья, из города Устюга. В 20 км от Казани, посреди семи озер, в уединенном месте, которое напоминало Заволжье, он основал свою пустынь (1613/15). Лишь в 1628 г. маленький скит Евфимия стал монастырем. Но и в 1645/46 г., когда в обители подвизались уже 29 братьев, она была еще очень бедна и иноки жили рукоделием и со своих огородов — картина, типичная для заволжских монастырей XV в., но почти единственная в своем роде в монастырях Понизовья. Лишь во 2–й половине XVII в. обитель Евфимия приобрела земли и крестьян [382]. Такой же была и история становления Раифской пустыни. Ее основателем был монах по имени Филарет из московского Чудова монастыря. Около 1613 г. он пришел в Казань, сначала жил в Спасо–Преображенском монастыре, потом ушел из него в дремучие леса к северо–западу от Казани и основал там пустынь на берегу Раифского озера [383].

    Неизвестным монахом незадолго до 1614 г. был основан Троицкий монастырь на берегу Камы, в 47 верстах к северо–востоку от города Лаишева. Позже этот монастырь был подчинен московскому Новоспасскому монастырю, а в начале XVIII в. он исчез [384]. Четвертый из монастырей, созданных по вольному почину основателей, — Троицкий в городе Алатыре (между 1600 и 1614 гг.). Он не имел земельных владений и был очень беден; в 1614/15 г. братия обратилась к Троице–Сергиеву монастырю с прошением приписать их к этой знаменитой обители, что и было сделано тогда же [385]. Вскоре после Смуты, примерно в 1616 г., при игумене Ионе, обрел известность елабужский Троицкий монастырь [386]. Из послания Казанского митрополита Тихона от 1702 г. к архимандриту Малоюнгинского монастыря вблизи города Козьмодемьянска видно, что этот монастырь существовал уже до 1627 г. и был основан неизвестным иноком [387]. Во 2–й половине XVII в. монахами было основано еще две обители: Спасо–Преображенский монастырь около города Краснослободска — иноком Дионисием (до 1655 г.) [388], и Успенский женский монастырь в городе Верхний Ломов — инокиней Ираидой в 1688 г. [389]

    К сожалению, у нас мало материалов о жизни этих монастырей и об их основателях. Были ли это строгие аскеты, недовольные строем монашеской жизни в городских монастырях? Был ли таким подвижником, например, инок Филарет из московского Чудова монастыря? Или какие–то другие причины заставили его основать свою собственную пустынь в лесах? Может быть, суровые годы Смуты — а три первых обители основаны были вскоре после Смуты — произвели на монашество сильное впечатление и вновь пробудили аскетические настроения в ту пору, когда иноческая жизнь в московских монастырях была в упадке. Ответить на эти вопросы было бы и интересно, и нужно для историка русского монашества.

    Многочисленные монастыри, основанные в Понизовье, много способствовали колонизации этой области. В следующей главе будет подробнее рассказано о том, как они развернули большую хозяйственную деятельность в подаренных им владениях и постепенно превратили незаселенные прежде леса и степи по обоим берегам Волги в земледельческий край. Монастыри Понизовья, может быть больше, чем монастыри в других областях Московского государства, служили государственно–политическим и хозяйственным планам правительства. Заботы о процветании монастырского хозяйства здесь почти полностью вытесняли аскетические цели монашества. Если обратить внимание на известных нам подвижников благочестия 2–й половины XVI и XVII в., мы увидим, что в монастырях Понизовья были почти совсем забыты аскетические заветы древних отцов, ибо из этих монастырей не вышло ни одного незаурядного подвижника.

    К северо–востоку от Понизовья лежат Вятская и Пермская земли, край с многоводными реками и непроходимыми лесными дебрями. Уже в XIV в., благодаря просветительским подвигам св. Стефана Пермского († 1396), сюда проникли лучи христианства, но обращение местных финноязычных племен шло медленно [390]. В начале XVI в. здесь, в селениях язычников остяков, миссионерствовал св. Трифон Вятский († 1612), основавший Успенский Трифонов монастырь (1580). Его миссионерские подвиги были нелегкими, язычники остяки не раз пытались убить этого сурового аскета. Имена святых Стефана и Трифона остались навсегда связанными не только с историей этого края, но и вообще с историей христианской миссии в России [391].

    7. Монастырская колонизация Сибири

    Уральские горы не удержали роста Московского государства в восточном направлении. Отважные одиночки и предприимчивые купцы шли дальше и дальше через горные перевалы и дошли до новых бескрайних степей и лесов между Уралом и реками Тоболом и Иртышом. Ермак Тимофеев († 1584), атаман отряда жаждавших опасных приключений казаков, «сухопутный конкистадор», как удачно назвал его К. Штелин, сделал первый шаг в государственной колонизации Сибири Москвой. В 1587 г. был основан город Тобольск, и в течение XVII в. колонизация и завоевание сибирских земель непрерывно продвигались на восток, вплоть до берегов Тихого океана [392]. В качестве опорных укреплений для защиты от местного населения русские основывали города; вскоре возникали поселения колонистов, которые по разным причинам уходили сами или вынуждены были уйти из Московского государства. Как и в Понизовье, здесь строилось много монастырей, и характер их был такой же — это были в основном городские обители. Из 20 монастырей, основанных в конце XVI и начале XVII в., 12 были городскими. Сибирские монастыри должны были служить тем же целям, что и монастыри Понизовья: русификации и христианизации страны. История русской христианской миссии XVIII–XIX вв. свидетельствует, что в этом отношении монашеством в Сибири сделано было очень много. Иноки трудились на миссионерской ниве, главным образом, по поручению церковной власти, и в то же время в этом миссионерстве можно обнаружить много примеров подлинно христианского подвижничества, не связанного с государственно–и церковно–политическими задачами; среди миссионеров были и деятели высокой христианской доблести [393].

    8. Монастырская колонизация на Юге

    С конца XVI в. начинается московская колонизация земель к югу от Оки, степей между верховьями Дона и Оки и дальше за Сеймом, по обоим берегам Верхнего Донца. В течение XVII в. это движение продолжается непрерывно, здесь строятся укрепленные линии и основываются новые города [394]. Как и в Понизовье, государственная колонизация сопровождалась основанием новых монастырей. Но здесь, на юге, монастыри очень редко превращались в крупные хозяйственные предприятия. Правительство, одновременно со строительством городов и укрепленных линий, стремилось заселить новые земли служилыми людьми, наделяя их за военную службу по охране границы поместьями. Хотя монастыри тоже получали от государства земельные владения и другие дары, но они не были такими большими, как в Понизовье. К тому же не следует забывать, что особенно бурная колонизация в этой области имела место во 2–й половине XVII в., когда, по Уложению 1649 г., правительство было ограничено в возможностях дарить монастырям земельные владения и вообще в раздаче земельных угодий обязано было проявлять бережливость [395].

    На основании сведений о новооснованных монастырях можно составить такую схему [396]:

    Век Городские монастыриМонастыри в сельской местности
    XVI28
    XVII1321
    Итого1529

    На первый взгляд кажется, что большое число монастырей, основанных вне городских стен (29 против 15 городских монастырей), противоречит нашим прежним утверждениям. Но надо заметить, что почти все эти монастыри находились вблизи городов (в трех–пяти км от них) и были мало похожи на настоящие пустыни Севера. Благодаря интенсивной колонизации земель к югу от Оки, сопровождавшейся основанием множества новых городов и поселений служилых людей (так называемых слобод), что вызвано было необходимостью военной службы по охране южных границ, эта область была быстро заселена; процесс ее заселения в основном приходится на 2–ю половину XVII в., когда как раз появилось особенно много новых монастырей [397].

    По числу монастырей на первом месте стоит Орловско–Курская земля, расположенная по обоим берегам Оки, на западе простирающаяся до реки Десны и на юго–западе, в районе Чернигова, граничащая с Украиной, которая тогда находилась под польским владычеством [398]. Здесь было основано девять новых монастырей (два — в XVI, семь — в XVII в.). В одной только Курской земле было построено семь монастырей (четыре — в XVI, три — в XVII в.). На востоке Орловско–Курская земля граничит с Воронежской. Здесь уже в 20–е гг. XVII в. была выстроена пограничная линия, которая на западе доходила до города Белгорода, а в северо–восточном направлении шла через Дон до верховьев Хопра в Тамбовской земле [399]. В XVII в. здесь было основано семь монастырей, из них три обители в городе Воронеже [400].

    В юго–восточной области, северо–восточная часть которой административно относилась к Понизовью, первый монастырь был основан уже в 1573 г. [401], а всего в XVII в. тут можно насчитать восемь обителей. Заслуживают упоминания две пустыни, которые позже, в XVIII–XIX вв., сыграли большую роль в истории русского старчества: Богородицкая Санаксарская пустынь (1659), недалеко от города Темникова, и Успенская Саровская пустынь (1679, возобновлена в 1692), примерно в 40 км от этого же города, которая стала известна всему русскому народу благодаря житию и подвигам прп. Серафима Саровского [402].

    Возвращаясь к Орловской земле, упомянем некоторые монастыри, сыгравшие впоследствии определенную роль в истории русского монашества. В конце XVI в. примерно в 60 км от города Севска была основана Богородицкая Площанская пустынь, но в Смутное время польские войска ее разрушили. В 1620 г. инок Киево–Печерского монастыря Прокопий, по благословению патриарха Филарета, возобновил разрушенную пустынь. В XVIII–XIX вв. эта пустынь была одним из очагов старчества [403]. Около 1661 г. иеромонах Серапион основал Иоанно–Предтеченскую Белобережскую пустынь, примерно в 17 км от города Брянска, на берегу реки Снежеть, и здесь в XIX в. подвизались русские старцы [404]. Из обителей Курской земли упомянем Рождественскую Богородицкую пустынь, известную в России под названием Коренной пустыни, по находившейся там (прежде) чудотворной Коренной иконе Божией Матери. Эта пустынь, в 30 км от Курска, была основана в 1597 г. [405]

    Во 2–й половине XVII в. монастырская колонизация продвигается дальше на юг, в степное междуречье Днепра и Донца, где было построено несколько монастырей [406].

    9. Общий характер колонизации

    Так выглядит общая картина строительства новых монастырей в XVI–XVII вв. Но напомним еще раз: приводимые нами данные нуждаются в проверке и уточнении; когда будет собран необходимый исторический материал и источники по всем монастырям, статистика их будет выглядеть несколько иначе. Исследование этого вопроса затруднено потому, что многие монастыри, построенные по распоряжению церковных или государственных властей или по почину самих основателей, через несколько десятилетий по тем или иным причинам впадали в запустение, из них уходили монахи и обители, как выражаются исторические документы, стояли «без пения». Лишь часть заброшенных монастырей была впоследствии — чаще всего по почину монахов — возобновлена. Было много монастырей, о существовании которых нет вообще никаких упоминаний в официальных документах и которые, так сказать, остались сокрытыми от мира. Церковные власти не прилагали усилий для возобновления впавших в запустение обителей. Они обычно заботились об основании новых монастырей, это было в их интересах, как правило тесно связанных с колонизационными мероприятиями государства. В начале XVIII столетия прекращается и основание новых монастырей, что объясняется отношением к монашеству и монастырям со стороны Петра Великого и влиятельных представителей церковной иерархии. В 1–й половине XVIII в. основано очень мало новых обителей. Лишь в XIX в. начинается новая волна основания монастырей, но это делалось теперь уже по совсем иным причинам и соображениям, чем в московский период. Эта новая волна основания монастырей заслуживает особого внимания, ибо история их становления носит совершенно иной характер, чем прежде.

    Давая очерк монастырской колонизации, нужно ответить еще на один вопрос, а именно: как относилось местное население к основанию множества монастырей? И тут выясняется интересный факт. Не всякое основание нового монастыря встречало полное одобрение окрестного населения, порой оно даже пыталось тем или иным способом предотвратить строительство обители, и часто дело доходило до избиения основателя монастыря. В тех областях, где монастырская колонизация была тесно связана с государственной, то есть в Понизовье и на юге, такого почти не случалось. Но на севере и отчасти в центральных районах, где русские жили издавна и где остро стоял вопрос о свободной и пригодной для возделывания земле, такие истории случались нередко. Даже в житиях некоторых святых и подвижников благочестия, пользовавшихся большим почитанием, говорится о том, что основание новых обителей не всегда радовало жителей соседних деревень и сел. Хозяйственные и социальные обстоятельства в этом случае побеждали религиозные воззрения народа и его благочестие [407]. Земля и право пользования ею бывали иногда предметом многолетних тяжб, судов и даже поводом для насилия, когда окрестным жителям не удавалось помешать созданию нового монастыря. Исторические документы говорят о том, что вина за это лежит не только на местных крестьянах, но и на самих монастырях, на их стремлении увеличивать свои земельные владения, поскольку они пытались делать это и за счет соседних крестьян. Благодаря хитрости, золоту и связям с властями монастырским учреждениям удавалось на годы затягивать судебные тяжбы, что было не по карману крестьянским общинам.

    Можно утверждать, что опасения крестьян были не напрасными: новым монастырям, несмотря на мероприятия правительства по ограничению роста монастырских владений, удавалось очень быстро окрепнуть и вырасти в хозяйственном отношении. Основание монастырей, получавших малые или большие земельные наделы, приводило к росту монастырского землевладения в целом. Таким образом, увеличение числа монастырей вело не к подъему аскетического духа монашества, а к обогащению монастырей и поэтому влекло за собой скорее дурные, чем добрые последствия. Взгляд на историю монастырских владений в XVI–XVII вв. дает много доказательств этому, и сейчас мы хотим подробно осветить это печальное историческое обстоятельство.


    Примечания:



    3

    Краткий обзор состояния и характера источников по истории русского монашества см. с. 15–18. в наст. изд.



    4

    Текст перевода любезно предоставлен Издательством Московской Патриархии.



    34

    Лавр. лет., год 1064; Приселков. Очерки. С. 206, 235; Голубинский. 1. 1 (2–е изд.). С. 682; 1, 2. С. 776; Шахматов. Разыскания. С. 435.



    35

    Голубинский. 1. 2 (2–е изд.). С. 585–587, 746; Goetz. Das Kiever Hцhlenkloster. S. 57; Лавр. лет. под 1091 и 1094 гг.; Зверинский. № 1580.



    36

    Голубинский. 1. 2 (2–е изд.). С. 746; Макарий (1. С. 200; 2. С. 95) насчитывает 18 монастырей.



    37

    Голубинский. 1. 2 (2–е изд.). С. 748, 760.



    38

    Голубинский. 1. 2 (2–е изд.). С. 746–776; ПСРЛ. 2. С. 78, 111, 114, 192.



    39

    Коноплев. Святые Вологодского края (1894). С. 14; Зверинский. 2. С. 623; Голубинский. 1. 2 (2–е изд.). С. 775; Макарий. 3. С. 78.



    40

    Goetz. Das Kiever Hцhlenkloster. 3; ср.: Никольский Н. О древнерусском христианстве, в: Рус. м. 1913. 6; Федотов. С. 248.



    348

    На миссионерские задачи Церкви указывал царь Иван IV в своей грамоте Гурию, первому архиепископу Казани (1555–1563). ААЭ. 1. № 241. Интересно отметить, что эта мысль отчетливо выражена во фресках Свияжского Богословского монастыря: Айналов Д. Фресковая живопись храма Успения Богородицы в Свияжском Богородицком монастыре, в: Древности. Труды Рус. археол. общ. 21. 1 (1906); Некрасов А. Н. Древнерусское изобразительное искусство (1937). С. 292.



    349

    Ключевский. Курс. 2 (1907). С. 263. Изучая вопрос об основании монастырей в Понизовье в XVI в., мы пришли к выводу, что данные Ключевского нуждаются в уточнении: на самом деле число монастырей, основанных в XVI в., было больше.



    350

    Знаменский. Руководство по истории Русской Церкви (1896). С. 279. В начале XVIII в. в России был 1201 монастырь. Верховский. Населенные недвижимые имения Св. Синода… (1909), в приложении 8 названо более 500 монастырей, имевших населенные имения. Но Табель 1762 г., составленная Св. Синодом, насчитывает 954 монастыря; из этого числа надо вычесть около 70 монастырей Южной России. Завьялов. Вопрос о церковных имениях при имп. Екатерине II (1900). С. 346–348. Часть монастырей Черниговской епархии в XVII в. находилась под управлением Московского патриархата. К сожалению, мы не смогли проверить эти данные, ибо при окончательной подготовке текста настоящей книги в нашем распоряжении не было работы В. Зверинского, а наши первые выписки из нее были потеряны. Из–за этого мы не можем также при характеристике монастырской колонизации приводить точные данные о количестве новооснованных монастырей в каждой области (за исключением Понизовья — данные по этой области у меня сохранились). Но мы надеемся, что здесь учтены важнейшие из новооснованных обителей, то есть те, которые позже играли определенную роль в истории русского монашества. В заключение замечу, что сам Св. Синод в XVIII в. сообщал очень противоречивые сведения о количестве монастырей, и это отчасти может служить извинением для историков.



    351

    О различных областях Московского государства, об их политическом и хозяйственном значении в начале XVII в. см. Платонов. Очерки по истории Смуты (1899); Чечулин. Города Московского государства (1889); Яковлев А. Засечная черта Московского государства (1916); Смирнов П. Города Московского государства в XVII в. (1918).



    352

    Макарий. 2–е изд. 7. С. 2, 14; Булгаков. Настольная книга. С. 76–82.



    353

    Макарий. 2–е изд. 7. С. 20, 23, 15. Булгаков. С. 60, 73–74.



    354

    Булгаков. С. 103; Словарь исторический о святых (1862). С. 187; Успенский В. Описание Ниловой пустыни (1886).



    355

    Муравьев А. Святая гора и Оптина пустынь (1852); Четвериков С. Оптина пустынь (1926).



    356

    При жизни прп. Антоний получил в дар от царя (1544) более 12 квадратных километров земли (СГКЭ. 1. 1. № 97). В 1764 г. монастырь владел 3333 крестьянскими дворами. ИРИ. 3. С. 103–104. Макарий, еп. Историческое описание об Антониевом Сийском монастыре, в: Чтения. 1878. 3; ср.: Рункевич. Описание Архангельской епархии, в: ПБЭ. 1. С. 1113–1117. О хозяйстве монастыря: Вкладные книги Антониева Сийского монастыря. Изд. А. Ф. Изюмовым, в: Чтения. 1917. 2. Ср.: Макарий. 2–е изд. 7. С. 42.



    357

    Макарий, еп. Историческое описание Красногорского монастыря, в: Чтения. 1880. 3. Ср.: Макарий. 2–е изд. 7. 41. В 1763 г. этот монастырь был очень беден и ежегодно получал от Св. Синода вспомоществование (ругу) — 25 рублей. Завьялов. С. 385.



    358

    ИРИ. 4. 530. Барсов. Олонецкий монастырь Клименецкий, в: Чтения. 1870. 4.



    359

    Булгаков. С. 61–62.



    360

    ИРИ. 2. С. 279.



    361

    Там же. 6. С. 412–413.



    362

    Там же. 5. С. 134; Булгаков. С. 184; Голубинский. История канонизации. С. 136; Ключевский. Жития. С. 324.



    363

    ИРИ. 6. С. 593.



    364

    Зверинский. 2. № 1144.



    365

    Зверинский. 2. № 868 и 557.



    366

    Макарий. 2–е изд. 7. С. 34. ср. мою статью: Die Verehrung der Gottesmutter in der russischen Frцmmigkeit und Volksreligiositдt, в: Kyrios. 5 (1940/41). S. 208.



    367

    Макарий. 2–е изд. 7. С. 38.



    368

    Первоклассный Псково–Печерский монастырь (1893); Макарий. 2–е изд. 7. С. 39.



    369

    ИРИ. 3. С. 413; Макарий. 2–е изд. 7. С. 18–19.



    370

    Ср.: Приходно–расходные книги Болдинского Дорогобужского монастыря, в: РИБ. 37 (1923).



    371

    ИРИ. 5. С. 588.



    372

    Характерная для Московского государства нечеткость границ административных областей связана была с неясностью в разграничении функций отдельных Приказов. В основном Понизовье управлялось «Казанским дворцом» — особым Приказом с очень неопределенной компетенцией, которая в XVII в., в связи с появлением новых территориальных административных учреждений (Приказов и особенно «четей»), постоянно менялась; это обстоятельство имело значение и для подсудности монастырских владений тем или иным Приказам, особенно в то время, когда Монастырский приказ (1649–1677) наделен был самыми разными правами в этом вопросе. Учрежденный незадолго до 1574 г., Казанский дворец просуществовал до административной реформы Петра Великого (1708). См.: Перетяткович Г. Поволжье в XVI и XVII в. (1877); Платонов. Очерки по истории Смуты. Гл. 1. § 6 (изд. 1937. С. 78–86); Милюков П. Государственное хозяйство первой четверти XVIII в. и реформа Петра Великого (1890). С. 366–373; Неволин В. Соч. 6. С. 179.



    373

    Этот вопрос исследован нами в статье, которая предназначалась для журнала «Kyrios», однако война помешала ее публикации. Здесь использованы материалы этого исследования.



    374

    Ср.: мою работу: Zur Geschichte der russischen Ostpolitik des 15. und 16. Jahrhunderts. 1. Die Eroberung des Kazaner Reiches, в: JGO (1941).



    375

    Зверинский. 3. № 1248; ДРВ. 17. С. 146.



    376

    О попытках Турции вырвать Астрахань из рук Москвы, предпринятых в 1569 г., см.: Садиков П. Поход татар и турок на Астрахань в 1569 г., в: Ист. зап. 22 (1947). С. 132–165.



    377

    Об основании городов ср.: Неволин. Ук. соч. С. 70.



    378

    На эту последнюю черту надо обратить особое внимание. Основание монастырей было для царя и митрополита одновременно и государственной, и миссионерской задачей. Казанская епархия создана в 1555 г.; первый архиепископ ее, Гурий (1555–1563), был ранее настоятелем Троицкого Селижаровского монастыря и постриженником Иосифо–Волоколамского монастыря. Сразу после завоевания Казани Иван IV основал Успенский монастырь, впоследствии известный под наименованием Зилантова монастыря, поскольку архиепископ Гурий в 1560 г. перенес эту обитель на Зилантову гору. Зверинский. № 1286 и 196. В 1556 г. Гурий благословил архимандрита Варсонофия на строительство второго монастыря — Спасо–Преображенского (Каринский. Очерки древней Казани (1879). С. 96). Преемник Гурия архиепископ Герман (1564–1568) построил за городом Иоанно–Предтеченский монастырь (Зверинский. № 843). В 1579 г. на средства царя был основан первый женский монастырь — Богородицкий (там же. № 55). При архиепископе Вассиане (1575) был построен Феодоровский Троицкий монастырь (там же. № 555). Итак, за 25 лет в Казани появилось 5 обителей. В Свияжске, который был административным центром языческого черемисского края, было основано 3 монастыря (Зверинский. № 657, 874, 2148). Посмотрев на карту, мы увидим, что монастыри создавались в основном в городах между Волгой и Сурой, южную границу этого района образует река Алатырь до города Тетюши. Лишь два монастыря было основано южнее этой линии: один — в Астрахани, на самом Каспийском море, и другой — в окрестностях Нижнего Ломова, на юго–восточной границе прежнего Рязанского княжества. Область, лежащая между Волгой и Сурой, в это время интенсивно осваивалась московским правительством. Об этом см.: Арзамасские поместные акты. Изд. С. Веселовским (1916), № 390; Эмаусский А. Из истории борьбы за землю и крестьян в Арзамасском уезде в XVI–XVII вв., в: Труды Кировского научно–исследовательского института краеведения. 7. 3 (1934). С. 7, 9; Гераклитов А. Арзамасская мордва по писцовым и переписным книгам XVII и XVIII вв., в: Ученые записки Саратовского унив. 8. С. 2. В 1568 г. Иван IV велел игумену Кириллу построить в Астрахани Троицко–Николаевский монастырь и оказывал этой обители денежную поддержку; Россия. 6. С. 544; несколько лет спустя (1573, 1575 и 1588) этот монастырь получил жалованные грамоты на рыбные ловли и солеварение. АИ. 1. № 184, 193, 223.



    379

    Это были монастыри в трех укрепленных городах: в Астрахани — 5, в Царицыне — 2, в Саратове — 3 обители. Эти монастыри мало служили миссионерским задачам, они, как мы считаем, были построены для украшения пограничных городов и для того, чтобы повысить авторитет Московского царства у кочевых народов поволжских степей.



    380

    Основание городов и раздача земель служилым людям способствовали политическому усилению Московского государства. Ср.: Перетяткович. Ук. соч. С. 107; Чечулин. Ук. соч. С. 202–206; Писцовые книги Казани 1565–1568 и 1646 годов, в: Материалы по истории народов СССР. 2 (1933). Таблицы 1–3, 9–11; Корсаков Д. Каких городов служилые люди были помещиками и вотчинниками в Казанском крае в XVI и XVII вв., в: Труды Археологического съезда. 1 (1884). С. 173. В Понизовье послано было также много ремесленников; Романов К. Псков, Новгород и Москва в их культурно–художественных взаимоотношениях, в: Известия Академии материальной культуры. 4 (1925). С. 239.



    381

    Покровский И. Из истории казанских монастырей до 1764 г. (1902). С. 6.



    382

    Зверинский. № 1143; Покровский. Ук. соч. С. 7, 21; согласно Знаменскому (Описание Седмиезерской Богородицкой пустыни, в: Прав. соб. 1869. 2. С. 214, 231, 232), пустынь получила первый дар вскоре после 1645 г., второй последовал в 1686 г.; по ревизии 1744 г. у нее было 513 крестьян. Милютин. О недвижимых имуществах, в: Чтения. 1860. 3. С. 145.



    383

    Зверинский. 2. № 1110; Покровский. Ук. соч. С. 9. В 1744 г. эта пустынь владела уже 506 крестьянами. Милютин. Ук. соч. С. 145.



    384

    Зверинский. 3. № 2154.



    385

    Там же. № 1249. Горский. Описание. С. 204.



    386

    Зверинский. 3. № 1267.



    387

    Рябинский К. Малоюнгинский монастырь, в: Изв. Каз. 13. С. 3.



    388

    Зверинский. 3. № 1169.



    389

    Там же. № 1324. В Нижегородском уезде, который лишь до начала XVII в. административно входил в Понизовье, в XVII в. по почину основателей создано было 2 обители: инок Иона основал Спасский монастырь (1658), примерно в 85 верстах к югу от города (Зверинский. 3. № 1192), и инок Пафнутий основал Покровский монастырь в селении Балахна (Зверинский. 2. № 1061).



    390

    О первых шагах русской колонизации Вятки см. Платонов. Очерки (1899). С. 171 и след. Св. Стефан основал здесь четыре монастыря. Зверинский. 2. № 1959; 1. № 524; 3. № 1330. Ср.: Макарий. 4. С. 142, 211. В XV в. здесь был основан лишь один монастырь — Троицкий Печерский, его основателем был Пермский епископ. Макарий. 2–е изд. 7. С. 46.



    391

    ИРИ. 6. С. 437.



    392

    Stдhlin. 1. S. 287, 285–287. О колонизации Сибири см.: Огородников В. 2 т. (1920–1924); Бахрушин С. (1927) и новую работу: Сунков В. (1946), которая мне недоступна. А также: Wirth A. Geschichte Sibiriens und der Mandschurei (1899). S. 101–105, 112 и след.



    393

    Мои заметки о новооснованных монастырях потеряны. Материал собран в: Зверинский. 2–3. Данные, приводимые Булгаковым (ук. соч.), по моему мнению, неполны; неполны и описания епархий в ПБЭ. Поэтому приводимые мною сведения нуждаются, возможно, в перепроверке.



    394

    Я назову лишь важнейшие работы: Платонов. Очерки (1899); Багалей Д. в: Чтения. 1886–1887; Доброклонский А. в: Чтения. 1888; Ясинский А. (1900); Яковлев А. (1916); а также: Миклашевский И. К истории хозяйственного быта Московского государства. 1. Заселение и сельское хозяйство южной Украины XVII в. (1894).



    395

    Рожков Н. (1898); Лаппо–Данилевский. Организация прямого обложения в Московском государстве (1890); краткая, но хорошая характеристика в работе: Гневушев А. Землевладение и сельское хозяйство Моск. государства в XVI–XVII вв., в: Русская история в очерках и статьях. Изд. М. Довнар–Запольского. 3 (1912). С. 267–311.



    396

    Эта таблица составлена на основе разных источников; мы считаем ее несовершенной, ибо работа Зверинского была недоступна нам при окончательном редактировании книги; возможно, что общее число монастырей было больше — в основном, как мы считаем, за счет негородских монастырей, исчезнувших в течение XVII в., вскоре после своего основания.



    397

    При возведении укрепленных линий правительство требовало, чтобы монастыри посылали своих крестьян на строительные работы. См., например: РИБ. 10. С. 268–269; ср. также: Яковлев. Ук. соч., где содержится много сведений об этом. О таких же мероприятиях правительства в Понизовье см.: Акты исторические и юридические. Собр. С. Мельниковым. 1 (1859). С. 22, 23, 24.



    398

    На административном языке Украина в XVII в. называлась Малороссией. Наименование Польская Украина относилось, главным образом, к Белгородской и Харьковской земле. Слово «Украина» значит «лежащая у края» «поля», то есть степи.



    399

    ДАИ. 9. С. 270–288. Ср. также: Багалей. Ук. соч. С. 197; Яковлев. Ук. соч. С. 284.



    400

    В Воронеже (основанном в 1586 г.): 1620 г. — Акатовский монастырь, основан игуменом Кириллом (Зверинский. 2. № 609); 1623 г. — Покровский женский монастырь (там же. № 1060). До 1620 г. основан Богородицкий монастырь в городе Задонске (там же. 1. № 59). Около 1640 г. построен Успенский Дивногорский монастырь в 20 км от города Острогожска (там же. 1. № 169). Незадолго до 1646 г. строгий подвижник по имени Константин основал Спасо–Преображенский женский монастырь (обычно называемый Толшенским) на берегу реки Усмани, в 40 км от Воронежа (там же. 2. № 1222). По приказу царя Михаила в 1613 г. был построен Успенский монастырь, в 3 км от города Валуйки (там же. 2. № 1329). Седьмой монастырь, Предтеченский, был основан по приказу Петра Великого в 1697 г. в завоеванной крепости Азове; в 1711 г., после того как Россия потеряла Азов в результате неудачного Прутского похода Петра, этот монастырь был перемещен в Воронеж. Ср.: Булгаков. Ук. соч. С. 63.



    401

    Николаевский Чернеевский монастырь, в 20 км от города Шацка (Зверинский. 2. № 569); вероятно, в XVI в. возник и Троицкий монастырь на берегу Дона у города Лебедяни; первые точные сведения о нем относятся к 1620/21 г. (там же. 1. № 529).



    402

    Зверинский. 2. № 644 и 1141.



    403

    Зверинский. 2. № 1057; Денисов. Ук. соч. № 630.



    404

    Зверинский. 1. № 92; Денисов. Ук. соч. № 626. Эту пустынь уже в конце XVII в. покинули монахи, и она находилась в запустении; в 1721 г. она была возобновлена архимандритом Питиримом (из Петропавловского монастыря в Брянске), в 1764 г. упразднена, но монахи продолжали жить в ней, и позже, в 1817 г., «официально» снова возобновлена. Пустынь была очень известна в конце XVIII в. благодаря подвизавшимся там старцам. См. главу XV.



    405

    Булгаков. Ук. соч. С. 74. Упомяну еще два новооснованных монастыря: 1) Богородицкую Глинскую пустынь около города Путивля (1557) и 2) Богородицкую Молчанскую пустынь (обычно называемую Софрониевой) в 25 км от Путивля, основанную в XV в. и возобновленную в 1593 г. Зверинский. 2. № 933. Обе пустыни прославились своими старцами. Ср. главу XV.



    406

    В 1654 г. был основан Свято–Троицкий монастырь около поселения Ахтырка, известный благодаря чудотворной иконе Божией Матери Ахтырской; в 1663 г. — Преображенский монастырь, примерно в 10 км от Харькова, прославившийся благодаря иконе Божией Матери Озерянской. Булгаков. Ук. соч. С. 100. Самым южным монастырем был Николаевский (1680) у поселка Новомосковского на берегу речки Самары (к северу от города Екатеринослава, ныне Днепропетровска). Булгаков. Ук. соч. С. 65.



    407

    Упомянем лишь особенно интересные случаи. Из жития прп. Адриана Пошехонского (конец XVI в.) видно, что в 1543 г. он основал пустынь вблизи города Пошехонье; она была разрушена крестьянами (ИРИ. 3. С. 70). Прп. Александр Свирский (1533), который уже при жизни почитался как святой, вынужден был оставить одну из основанных им пустынек (там же. 6. С. 115). Ср. также его житие, в: ВЧМ. 7 декабря. Прп. Леонид Лужский, или Устьнедумский († 1654), вознамерившись построить церковь (1603), тоже натолкнулся на сопротивление местного населения (ИРИ. 1. С. 114). Прп. Симон Воломский († 1644) построил церковь, но окрестные жители, боявшиеся, что впоследствии он построит тут монастырь, сожгли ее (там же. 3. С. 608). И языческое население с большим недоверием относилось к миссионерским трудам подвижников, как это видно из житий св. Трифона Печенгского († 1583) и Трифона Вятского (ИРИ. 4. С. 582; 6. С. 437). О враждебном отношении к основателям монастырей рассказывают также жития прп. Димитрия Прилуцкого, Стефана Махрищского, Макария Желтоводского, Макария Калязинского (все XIV в.). Павлов. Очерк. С. 20. Св. Агапит Маркушевский († 1584) был вообще убит соседними крестьянами, когда получил для своей пустыни грамоту из Москвы на владение землей (ИРИ. 5. С. 51). В этих спорах часто бывали виноваты сами монастыри, потому что они противоправно занимали землю крестьян. См. подобные примеры в истории Кирилло–Белозерского монастыря. Никольский. Ук. соч. 1. С. 2, 8–10.









    Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

    Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.