Онлайн библиотека PLAM.RU


Глава 8

ГИТЛЕРА ДОЛЖНЫ БЫЛИ УБИТЬ В МОСКВЕ

До чего же увлекательно изучение путчей, заговоров, государственных переворотов! Чертовски интересное занятие. Сколько подспудных мотивов, неожиданных поворотов, неизвестных прежде фактов.

Потрясает воображение картина измен, предательств ближайшего окружения тиранов и либеральных вождей, монархов и демократов. Редко кто избегал трагической участи — быть преданным своими.

Российская история — это непрерывная череда дворцовых переворотов, отце-, дето- и мужеубийств. Вспомним хотя бы обстоятельства воцарения Ивана Грозного, Петра I, Екатерины II, Александра I. А судьбы Болотникова, Разина, Пугачева? Их повязали и выдали свои.

Не был исключением и ХХ век. Здесь тоже полно величайших измен и чудовищных предательств. Есть факты по-настоящему сенсационные.

Хочу лишь предупредить: я независимый историк и потому выражаю сугубо частную точку зрения. Мои предположения — это предположения человека, давно не считающегося с официальной трактовкой событий прошлого. Я привожу сведения, которые стали доступны мне совсем недавно, и в их достоверности прошу не сомневаться, но что касается выводов, то я волен делать их согласно моему видению событий.

Если такая концепция принимается, тогда к делу.

Общеизвестно, что заговор против Гитлера состоялся в 1944 году. В советской киноэпопее «Освобождение» это показано довольно достоверно: начальник штаба армии резерва полковник граф Штауффенберг проносит в бункер фюрера, где проходит совещание военных, портфель с бомбой, ставит его рядом с ногами Гитлера, а сам, сообщив, что должен срочно созвониться с Берлином, быстро выходит из помещения…

Там еще такая сцена есть: Штауффенберг садится в сверкающий лакировкой лимузин и на бешеной скорости мчится к контрольно-пропускному пункту. Караульный офицер недоуменно говорит ему вслед: «Что-то очень уж спешит сегодня граф Штауффенберг. И десяти минут не пробыл в ставке».

Так вот, весь заговор против Гитлера в нашей историографии сводился лишь к этой сцене. Кроме описания неудавшегося покушения глухо говорили об арестах, которые последовали в Германии.

В киноэпопее показан лишь один случай самоубийства — генерал-полковник Бек неумело выстрелил себе в рот. И тогда кто-то из сообщников помог старику покончить с собой. В действительности таких случаев было значительно больше. Например, генерал фон Тресков, один из основных авторов плана захвата власти в Германии, избрал другой путь. Он вышел на передний край передовых частей центральной группы армий, попрощался со своим адъютантом, а затем выдернул предохранительную чеку гранаты, которую держал в руке около своей шеи. Взрывом ему оторвало голову.

Особый комиссариат по делу 20 июля, возглавлявшийся Мюллером, не церемонился: к смертной казни были приговорены 700 офицеров и 56 генералов. Заговорщиков отлавливали во Франции и Италии, на Западном и Восточном фронтах. Немало застрелилось уже после казни главных заговорщиков, которых по приказу Гитлера подвесили на крюках, подобно тому как на скотобойнях подвешивают туши убитых животных.

Казнь засняли на кинопленку и страшный фильм показывали генералам и офицерам — в назидание. Многие, особенно те, кто находился в дружеских связях с заговорщиками, в ожидании ареста стрелялись. Но это к слову, чтобы показать масштаб репрессий.

Штауффенберг, конечно же, не был одиночкой. Подсчитано, что в заговоре против Гитлера были замешаны 21 генерал, 33 полковника и подполковника, 2 посла, 7 дипломатов высшего ранга, один министр, 3 государственных секретаря, начальник уголовной полиции, ряд губернаторов и высших полицейских чиновников.

Первое, что сделал Штауффенберг, когда ему удалось беспрепятственно покинуть «Волчье логово» (ставку Гитлера) и прилететь в Берлин, — позвонил Канарису. Бывший шеф абвера, снятый перед тем с поста и находившийся не у дел, прокололся на чепухе.

Ему было всего 57 лет, но напряжение и нервное переутомление последних лет сделали его стариком. Свою жену и дочерей Канарис отослал в Баварию, где они находились в безопасности от массированных воздушных налетов, а сам остался в Берлине со своим поваром и слугой.

Он отлично знал, что его телефон прослушивается. Будучи уверен в том, что бомба в «Волчьем логове» взорвалась, Канарис, явно рассчитывая на подслушивающих, вскричал:

— О Боже мой, он мертв! Кто это сделал? Русские?

Матерый лис засыпался на пустяке, поторопившись с фразой о смерти фюрера. Спустя несколько часов он узнал, что Гитлер отделался легкой контузией, и тут же отправил телеграмму в ставку, поздравляя фюрера со спасением и требуя наказания преступников. Гитлер в ярости начертал на телеграмме: «Арестовать и заковать в кандалы». В тюрьме вместе с бывшим шефом абвера оказались бывший начальник генерального штаба Гальдер, бывший заместитель Канариса генерал Остер, бывший командующий армией резерва генерал Фромм.

Арестовывал Канариса на его вилле Шелленберг, заместитель Гиммлера. Есть сведения, что бывшего шефа абвера ненавидевшие его эсэсовцы вешали дважды. «Мы хотим, чтобы ты попробовал, что такое смерть», — будто бы говорили они, вынимая из петли еще живого адмирала. Неизвестно, хотели ли они получить от него последние признания или просто стремились продлить мучения недавнего шефа конкурирующего ведомства. Однако точно известно: Канарис и его ближайшие помощники были повешены не по приговору суда, а по личному приказанию шефа СС Гиммлера. Имеются также сведения о том, что с Канарисом до последнего дня обращались без излишней жестокости: как бы ни ненавидели его эсэсовцы, но все же считали его самым важным лицом среди остальных жертв.

Подтвердилась старая, как мир, истина: предают свои. Они же и грызутся между собой. Особенно если в осуществлении намеченного происходит сбой. Когда в Берлине узнали, что Гитлер жив и находится в ставке «Волчье логово», никто не смог взять ситуацию в свои руки. Главари покушения заметались в поисках выхода. Некоторые струсили, отказавшись от дальнейших действий. Первым отгородился от остальных заговорщиков генерал Фромм, отказавшийся разговаривать и встречаться с Штауффенбергом.

Взбешенный граф, потрясенный таким вероломством, арестовал Фромма и его ближайших помощников. Штауффенберг был смелым человеком. Тридцатичетырехлетний полковник, он проявил себя в боях в Северной Африке, где получил тяжелые ранения, лишившись левого глаза, правой руки и двух пальцев на левой. Фюрер лично распорядился, чтобы героя боев в Тунисе оставили в армии, несмотря на его инвалидность.

Арестованному Фромму каким-то чудом удалось взломать двери и выбраться на свободу. Фромм надеялся вымолить прощение в обмен на того, кто пронес в ставку портфель со взрывчаткой. Он приказал арестовать и расстрелять Штауффенберга. Графа поставили к кирпичной стенке, включили автомобильные фары и открыли огонь. Фромм потом показал на следствии: Штауффенберг, перед тем как упасть, крикнул: «Да здравствует свободная Германия!»

Фромм казнил своего начальника штаба в спешке, боясь, как бы не вмешался Гиммлер и не потребовал, чтобы все заподозренные лица были переданы гестапо. Однако Гитлер не пощадил Фромма, пытавшегося любым путем спасти свою шкуру. Не было снисхождения и генерал-фельдмаршалу Клюге, командовавшему войсками в Западной Европе: ему не простили измены генерал-губернатора Франции Штюльпнагеля, который поддержал заговорщиков. Да и сам Клюге был посвящен в планы смещения Гитлера.

Этот заговор имел большой размах и созрел еще в 1943 году. И на Восточном, и на Западном фронтах с нетерпением ждали кодового сигнала «Валькирия», чтобы поднять армейские части в поддержку переворота. Верхушка вермахта поняла: Гитлер тащит страну в пучину. Каждый месяц Германия теряла свыше ста тысяч человек убитыми. Еще полтора года — и все людские резервы рейха будут исчерпаны, не позже весны 1945 года наступит поражение. Таковы были подсчеты трезвомыслящих голов. Устранение Гитлера замаячило перед заговорщиками как первоочередная задача.

Они разработали план захвата власти в Германии. В запечатанных конвертах он был отправлен из штаба армии резерва, которой тогда командовал генерал Фромм, во все военные округа с приказом вскрыть конверт после получения кодового слова «Валькирия». К заговорщикам примыкало все больше людей. Начались споры за министерские посты.

Кого же прочили в преемники фюреру? Список членов будущего правительства был заготовлен загодя. Главой государства — президентом или наместником — намечался генерал-полковник Людвиг Бек. Именно Бек, еще в 1938 году отстраненный Гитлером от поста начальника генерального штаба, взял на себя руководство генералами, которые решились участвовать в заговоре.

Он пытался лично установить связь с командующими групп армий на востоке и на западе, приказал отвести крупные силы с левого фланга немецких армий на Балтийском побережье. Роммель, его основная надежда на западе, за три дня до этих событий был тяжело ранен во время налета английских истребителей. Фельдмаршал фон Клюге, главнокомандующий войсками Западного фронта, мог бы обратиться к Эйзенхауэру с предложением немедленно начать переговоры. Однако он был очень осторожен и после телефонных переговоров с Беком, Фроммом и другими генералами, находившимися в Берлине, решил ничего пока не предпринимать.

Рейхсканцлером намечался Карл Герделер, бывший бургомистр Лейпцига, а в тот момент финансовый советник владельца концерна по производству электрооборудования Роберта Боша. За Герделером стояли деловые круги Германии, с которыми он был тесно связан. В военные министры прочили генерала пехоты Ольбрихта или заместителя Канариса генерала Остера, главнокомандующим всеми вооруженными силами — фельдмаршала Витцлебена. В правительство Бека — Герделера должны были войти крупнейшие промышленные тузы Германии, такие, как Юнг — от целлюлозной промышленности, Лозер — от концерна Круппа. Им предполагалось вручить портфели министров экономики и финансов.

Сначала главари заговора вели пространные разговоры о том, как бы повернее отделаться от Гитлера, но затем события развернулись таким образом, что пришлось торопиться.

Заговорщиков заподозрили. Прокол был совершенно случайный. На чешской таможне попалось несколько абверовцев, которых обвинили в валютных махинациях. Гестапо потребовало немедленной выдачи задержанных. Мюллер, шеф гестапо, соперничавший с руководителем абвера Канарисом, обошелся с его сотрудниками жестоко: их подвергли пыткам. Не выдержав истязаний, абверовцы рассказали гестаповцам о заговоре против фюрера, который созревал в недрах ведомства Канариса.

В частности, были названы имена заместителя Канариса генерала Остера и начальника отдела Донаньи. Последнего арестовали. Остер пробрался в его кабинет, чтобы уничтожить компрометирующие документы. Однако от всех улик избавиться не удалось. Они оказались в руках Мюллера, который мог покончить с заговорщиками одним ударом. Но он не сделал этого. Более того, даже не арестовал Остера, а Донаньи вскоре был освобожден.

Загадка, не правда ли? Ну как не сослаться на расхожую версию о том, что Мюллер был советским агентом! Иначе чем объяснить проявленную им лояльность по отношению к заговорщикам? Дело ведь происходило весной 1943 года. До покушения Штауффенберга оставался целый год, даже больше.

23 июля 1944 года советская газета «Красная звезда» опубликовала статью Ильи Эренбурга. Популярный писатель и публицист так характеризовал заговорщиков: «Седые, лысые, беззубые генералы восстали против Гитлера». Нечто подобное произошло и в СССР в августе 1991 года. Такие же седые, лысые, беззубые партийные генералы потерпели поражение.

Бомба Штауффенберга была не единственной. О других попытках избавиться от Гитлера известно меньше, хотя их зафиксировано множество. Самой неафишируемой была попытка взорвать фюрера в его собственном самолете, находившемся в воздухе. Нелепая случайность сорвала тщательно продуманный план.

Замысел расправиться с Гитлером таким оригинальным способом — под видом несчастного случая — принадлежал начальнику штаба группы армий «Центр» генерал-полковнику Хеннингу фон Трескову. Ему удалось убедить Гитлера в необходимости поездки на Восточный фронт. Визит фюрера в Смоленск был намечен на март 1943 года.

Во второй половине февраля в этот город с группой офицеров разведки прибыл шеф абвера адмирал Канарис. Он должен был подготовить визит Гитлера. Один из офицеров Канариса, Ганс фон Донаньи, привез с собой новую английскую взрывчатку. Внешне она была похожа на замазку. Ее легко можно было прилепить к телефонному столбу или к якорной цепи судна, просунуть в дверь сквозь замочную скважину, подложить под рельсы. Кислотные взрыватели действовали с помощью проволочки, которая удерживала ударник. Время взрыва зависело от толщины проволочки.

В Смоленске прошла конфиденциальная встреча Донаньи с генерал-полковником Тресковом и его адъютантом лейтенантом Шлабрендорфом. Обсуждались возможные варианты уничтожения Гитлера. Сошлись на самом безопасном — закладке взрывчатки в его самолет. Канарис знал обо всем, но считал, что подготовкой к покушению должны заниматься другие.

Когда после инспектирования центральной группы армий фюрер покидал Смоленск, а это произошло 13 марта 1943 года, к полковнику из его свиты Брандту подошел адъютант фон Трескова Фабиан Шлабрендорф и попросил передать сверток с коньяком своему приятелю генералу Штифу из генштаба. Брандт согласился.

В тот момент, когда Гитлер еще стоял на взлетной дорожке и беседовал с командованием группы армий «Центр», Шлабрендорф переглянулся с Тресковом и раздавил ключом сосуд с кислотой во взрывателе. После этого он передал безобидно выглядевший пакет полковнику Брандту, поднимавшемуся по трапу самолета.

Взрыватель был установлен на тридцать минут, следовательно, взрыв должен был произойти на подлете к Минску. Но случилось непредвиденное: детонатор не сработал из-за сильного холода, бомба не взорвалась. Самолет фюрера благополучно приземлился.

Тресков и Шлабрендорф были потрясены: они надеялись на стопроцентный успех. Надо было что-то предпринимать, ибо пакет с коньяком и бомбой вот-вот мог оказаться в руках не посвященного в планы заговорщиков генерала Штифа.

Тресков немедленно связался по телефону с полковником Брандтом из свиты Гитлера.

— Произошло недоразумение, — извиняющимся тоном произнес Тресков. — Я передал не тот пакет. Не направляйте его по назначению. Завтра мой адъютант исправит эту оплошность.

Бесстрашный адъютант Шлабрендорф вылетел в Растенбург и заменил пакет.

Казалось, сам дьявол охранял фюрера!

Штауффенберг предпринимал две попытки взорвать бомбу в бункере, и оба раза они откладывались из-за неблагополучного стечения обстоятельств. Да и третья попытка успехом не увенчалась — фюрер остался жив.

Судьба как будто специально готовила ему страшные муки из-за предательств близких. Сначала измена Геринга, затем Гиммлера. Потом из бункера, переодевшись в гражданское, бежал генерал СС Фегеляйн — шурин, муж сестры Евы Браун. Это ему сдавшийся в плен генерал Власов подарил в качестве сувенира свой орден Ленина за номером 77, которым он был награжден в феврале 1941 года, за четыре месяца до начала Великой Отечественной войны. Фегеляйна, правда, поймали в Берлине, привезли в бункер, и Ева вынесла вердикт: расстрелять. Поколебавшись: а может, отправить на фронт? — Гитлер утвердил приговор.

Каждый спасался как мог. Одним из последних из бункера бежал Мюллер. Узнав о побеге начальника гестапо, фюрер, как рассказывали очевидцы, завыл страшным воем. После этого он решил принять цианистый калий.

Он ушел из жизни, так и не узнав о мастичной взрывчатке, с которой летел из Смоленска, о других замыслах своего устранения. Один из них относится к 1939 году и связан с именем генерала Томаса.

Сын фабриканта, участник первой мировой войны, генерал-лейтенант Георг Томас в гитлеровском вермахте возглавлял службу вооружения сухопутных войск. В конце лета 1939 года Томас представил на рассмотрение главнокомандующего вермахта генерал-полковника Вильгельма Кейтеля записку с предупреждением о том, что нападение на Польшу приведет к началу мировой войны, к которой рейх экономически не готов. Прочитав записку, Кейтель высмеял ее автора. Однако одержимый Томас подготовил подробный доклад с таблицами и графиками, иллюстрировавшими экономическую подготовленность к войне рейха и других великих держав, на фоне которых отсталость Германии не вызывала сомнения.

Кейтель ознакомил с этим анализом Гитлера. Фюрер сказал:

— Томас отнес Советский Союз к числу великих держав? Но ведь Кремль будет союзником рейха…

Когда Германия напала на Польшу, Томас понял, что это начало конца. В ноябре 1939 года он попытался убедить начальника генерального штаба Гальдера и главнокомандующего вермахта Браухича арестовать Гитлера. Но те наотрез отказались. Гальдер сказал, что долг солдата подчиняться приказам верховного главнокомандующего. Браухич пошел еще дальше: он сообщил о разговоре шефу абвера Канарису и предложил ему арестовать Томаса. Однако полный неразрешимых загадок адмирал, сам участник антигитлеровского заговора, замял дело.

Нападение Гитлера на Советский Союз всполошило неугомонного Томаса. В конце августа — начале сентября 1941 года он приехал на русский фронт, побывал в нескольких армейских группах, пытаясь определить степень возможности военного переворота. Хотя Томас и не получил прямых доказательств осуществления этого плана, он тем не менее остался «умеренно удовлетворен».

Возвратившись с Восточного фронта, Томас нанес визит фельдмаршалу Браухичу и снова завел разговор о необходимости дистанцироваться от фюрера. Однако Браухич еще раз сказал, что долг солдата состоит в том, чтобы подчиняться Гитлеру.

Это не обескуражило Томаса. Он продолжал работу по сколачиванию антигитлеровской оппозиции среди высших военных. После неудачной попытки покушения 20 июля 1944 года были обнаружены бумаги, изобличавшие Томаса как возможного заговорщика. Хотя трибунал не сумел найти прямых доказательств участия Томаса в покушении на Гитлера, он был арестован и сослан в концлагерь. Освободили его американские войска. Но тюремное заключение подорвало здоровье Томаса, и в 1946 году он скончался.

Вынашивали планы покушения на Гитлера и в Москве. Через две недели после немецкого нападения на Советский Союз, 5 июля 1941 года, глава советской секретной службы Лаврентий Берия создал «отдел особых задач», начальником которого был назначен генерал Павел Судоплатов. На случай захвата Москвы он должен был разработать план убийства в ней Гитлера. Советское руководство было убеждено, что фюрер, как в свое время Наполеон, захочет сам увидеть побежденную столицу.

Но в конце 1941 года вермахт был остановлен в нескольких километрах от Москвы. Судоплатову пришлось искать другие возможности для охоты на Гитлера.

Большие надежды возлагались на Игоря Миклашевского. В декабре 1941 года молодого агента под видом перебежчика переправили к немцам. Первоначально его задание состояло в том, чтобы убрать своего дядю — популярного актера Всеволода Блюменталь-Тамарина, который в немецких пропагандистских передачах призывал советских солдат дезертировать, сдаваться в плен.

Через некоторое время Миклашевский получил новый приказ: попытаться через актрису Ольгу Константиновну Чехову приблизиться к Гитлеру и подорвать его бомбой. Русская актриса Чехова в 1921 году переселилась из советской России в Германию, где сделала карьеру в кино. Ее высоко ценили Герман Геринг и сам Гитлер. По сведениям Судоплатова, она была надежной сотрудницей и ценным источником советской секретной службы, ее «вел» лично Берия. Ольга Константиновна пережила всех своих кураторов. Она скончалась в 1980 году.

Подготовка к покушению на Гитлера шла полным ходом. Но в 1943 году произошел резкий поворот в ситуации. Сталин вдруг отказался от идеи теракта против Гитлера. Верховный вызвал Судоплатова и наркома госбезопасности Меркулова к себе на дачу и неожиданно для обоих объявил:

— Убивать Гитлера мы не будем.

Естественно, они не стали спрашивать, почему Сталин отменил свое прежнее распоряжение.

Однако год спустя Меркулов и Судоплатов, воспользовавшись удобным случаем, все-таки решились задать вопрос о покушении. Сталин пояснил им: пока Гитлер жив, не будет никакого сепаратного мира между Германией и западными державами. Но если после насильственной смерти Гитлера власть возьмут Геринг или военные, то за спиной Советского Союза могло бы быть достигнуто соглашение между немцами и западными союзниками.

Игорь Миклашевский не получил приказа о совершении теракта против Гитлера. До конца 1944 года он оставался в Германии. Следуя первоначальному плану, устранил своего дядю и ушел к бойцам Сопротивления в освобожденной Франции. В 1947 году он возвратился в Москву, где его ждал орден Красного Знамени.

Ежегодно 8 ноября, в годовщину мюнхенского путча 1923 года, Гитлер приезжал в этот город и выступал с речью в пивном погребке, откуда путч начался. Не было исключением и 8 ноября 1939 года.

Как вспоминал об этом инциденте руководитель политической разведки Вальтер Шелленберг, он находился в Дюссельдорфе, когда ночью его разбудил телефонный звонок прямой связи из Берлина. Звонил рейхсфюрер СС Гиммлер.

Он сообщил, что вечером, как раз после речи фюрера в пивном погребке, на него было совершено покушение. Взорвалась бомба. Но Гитлеру повезло — он вышел оттуда за несколько минут до взрыва. Было убито несколько старых членов партии и причинен значительный ущерб зданию. Фюрер и Гиммлер находились в поезде на пути в Берлин, когда их настигло это известие. Гитлер предположил, что за всем этим стоит английская секретная служба.

Шелленберг сразу же возвратился в Берлин. Главное управление безопасности напоминало осиное гнездо, в которое сунули палку. Все гестапо и уголовная полиция были поставлены на ноги. Закрыли телеграфную и телефонную связь. Усилили пограничный режим.

Принятые меры дали результат уже в ближайшее время. Был арестован некий столяр по фамилии Эльзер, пытавшийся покинуть Германию через швейцарскую границу. Косвенные улики против него были весьма серьезными, и в конце концов он признался в том, что запрятал взрывной механизм в одну из деревянных подпорок пивного погребка. Механизм состоял из хитроумно устроенного будильника, который мог работать в течение трех дней и привести в действие взрывной заряд в любой момент этого отрезка времени. Эльзер заявил, что сначала он задумал этот план исключительно по своей собственной инициативе, но позднее ему стали помогать в этом два других человека, которые обещали предоставить ему впоследствии убежище за границей. Однако он упорно утверждал, что не знал, кто были эти люди.

Гитлер объявил их офицерами английской секретной службы. Он распорядился опубликовать в печати заявление, что столяр Эльзер и два англичанина предстанут перед одним судом. Затевался крупный политический процесс.

Поиски англичан велись всеми возможными способами. Политическая полиция рейха сбилась с ног. Однажды от Гитлера поступило распоряжение: через двадцать четыре часа представить ему поименный список всех немецких эмигрантов, проживавших в Голландии, которые подозревались абвером в связях с английской секретной службой.

Как-то Шелленберг спросил Мюллера, кто, по его мнению, стоит за Эльзером.

— Здесь я ничего не смог от него добиться, — сказал Мюллер. — Он либо совсем отказывается говорить, либо несет несусветную чушь. В конечном счете он всегда возвращается к своему первоначальному варианту: он ненавидит Гитлера, так как один из его братьев, сочувствовавший коммунистам, был арестован и заключен в концентрационный лагерь. Ему нравилось возиться со сложным механизмом бомбы и нравилась мысль о том, что тело Гитлера будет разорвано на куски. Взрывчатку и детонаторы ему передал человек, имени которого он не знает, в одном из мюнхенских кафе.

Ладонью левой руки Мюллер растирал суставы пальцев на правой, они были красными и распухшими. Губы его были плотно сжаты, маленькие глазки горели злобным огнем. Он тихо, но выразительно произнес:

— Никогда я еще не встречал человека, которого бы я, в конце концов, не сломал. Если бы Эльзер раньше попробовал лекарство, которое я ему преподнес, он никогда бы не отважился на это дело.

На докладе у Гитлера Гиммлер высказал предположение, что Эльзер мог действовать под руководством немцев — членов «Черного фронта», например, которых могла использовать английская секретная служба. Но это пока не более чем версия. Эльзер признает, что был связан с двумя неизвестными лицами, но состоял ли он в какой-нибудь политической группировке — это неизвестно.

— Может быть, это коммунисты, члены «Черного фронта», — снова повторил Гиммлер. — Существует только одна нить, наши эксперты наверняка знают лишь одно: взрывчатка и детонаторы, использованные в бомбе, были изготовлены за границей.

— Звучит вполне правдоподобно, — после некоторого молчания сказал Гитлер, — но я хочу знать, с каким типом, с точки зрения психологии преступности, мы имеем дело? Я хочу, чтобы вы использовали все возможные средства для того, чтобы заставить преступника заговорить. Попробуйте дать гипноз, дайте ему наркотики — все, что разработано современной наукой в этом направлении. Я должен знать, кто являлся вдохновителем этого дела, кто за этим стоит.

В соответствии с указанием Гитлера террористу впрыснули большую дозу перветина, но и под воздействием наркотика он не изменил своих показаний. Три доктора, специалиста по психиатрии, работали с Эльзером несколько дней и ночей подряд — безрезультатно.

Чтобы проверить, действительно ли он сам вмонтировал взрывное устройство в мебель погребка, Мюллер велел оборудовать в его камере столярную мастерскую. Эльзер трудился несколько дней и полностью соорудил модель своей бомбы. Он изготовил даже деревянную подпорку, аналогичную той, что находилась в пивном погребке, и показал, как запрятал в нее бомбу.

Шелленберг, Гейдрих и Мюллер пришли к нему в камеру. Это был невысокий человек, бледный, с ясными сверкающими глазами и длинными черными волосами. У него был высокий лоб и сильные, нервные руки.

Работа, которую он выполнил, была своеобразным шедевром. Держался он робко, замкнуто и даже испуганно, говорил с сильным баварским акцентом. На вопросы вошедших отвечал скупо и неохотно. И лишь после того как руководители спецслужб начали расспрашивать его о работе и хвалить изобретательность и мастерство, он выполз из своей раковины, оживился и начал с увлечением рассказывать об особенностях конструирования своих бомб.

Когда его спросили об анонимных сообщниках, он дал тот же ответ, что и раньше: он не знает, кто они такие. Гейдрих заметил, что разговоры о взрывчатых веществах и детонаторах с абсолютно незнакомыми людьми — опасное дело. Разве он не понимал этого? Эльзер совершенно равнодушно, даже, пожалуй, апатично ответил: конечно, опасность была, но он принял это во внимание. С того дня, когда он решил убить Гитлера, он знал, что его собственная жизнь тоже закончится. Он верил, что благодаря его технической сноровке покушение будет удачным. Приготовления отняли у него полтора года.

На следующий день четыре лучших гипнотизера Германии пытались загипнотизировать Эльзера. Только одному из них удалось сделать это, однако даже под гипнозом Эльзер не изменил своих показаний.

Один из гипнотизеров дал наиболее правильный анализ побудительных мотивов поступка террориста. Доктор сказал, что преступник являлся свихнувшимся фанатиком, который действовал в одиночку. У него были навязчивые идеи, касавшиеся вопросов техники и возникавшие из настойчивого желания достигнуть чего-либо замечательного. Идеи эти подогревались ненормальным стремлением к признанию и известности, а также жаждой мщения за несправедливость, причиненную его брату.

В убийстве Гитлера он видел удовлетворение всех своих стремлений, так как в случае удачи становился бы известным и одновременно чувствовал бы себя морально оправданным тем, что освободил Германию от великого зла. Такие навязчивые побуждения в сочетании с желанием страдания и самопожертвования являются типичными для религиозных и прочих фанатиков. Проверка наследственности Эльзера показала, что подобные психологические вывихи случались в его роду и ранее.

О Гитлере написано и издано свыше пятидесяти тысяч книг. Это второе место, после Иисуса Христа. В этой главе фюрер предстал в совершенно неожиданном ракурсе. Что ж, предательство всегда вызывало омерзение. Даже когда речь шла о гнусной личности предаваемого.

В 1995 году, в канун пятидесятилетия самоубийства Гитлера, нарушила длительное молчание одна из его секретарш, семидесятилетняя Траудл Юнге.

— Это произошло 30 апреля 1945 года ровно в пятнадцать часов тридцать минут в бункере фюрера в Берлине, — дрожащим голосом рассказывала в интервью второй программе германского телевидения ЦДФ Траудл Юнге, которой в те трагические дни только исполнилось двадцать лет. — В тот момент передо мной предстал Гитлер с погасшим лицом, точнее сказать, абсолютно сломленный человек, совсем не похожий на того фюрера, которого знали многие. Он протянул мне руку для пожатия и произнес что-то невнятное.

Затем, продолжала вспоминать Т. Юнге, к ней подошла Ева Браун, обняла ее и сказала:

— Ах, постарайтесь все же добраться до земли Баварии. И передайте Баварии от меня большой привет.

Тяжело перенесла двадцатилетняя девушка прощание с фюрером и Евой Браун.

— Затем они скрылись в комнате, а я убежала от всего этого. Некоторое время я занималась с находившимися в соседней комнате детьми Геббельса. И когда я сидела с ними, вдруг раздался пистолетный выстрел. Гельмут, один из детей Геббельса, не зная, в чем дело, сказал: «Выстрел попал в самую точку». — «Ты прав», — ответила я. Это был выстрел Адольфа Гитлера.

Гитлер, по ее словам, тщательно спланировал свою смерть и смерть Евы Браун.

— До этого он отравил ядом свою овчарку Блонди, которую, и это действительно так, любил больше всего на свете. Отравил для того, чтобы проверить действенность яда, который он носил в кармане и который, возможно, принял перед своей смертью. Незадолго до этого он встретился в последний раз со своими ближайшими сподвижниками — Йозефом Геббельсом и Мартином Борманом, выпил с ними бокал шампанского. Затем он обратился ко мне: «Я хочу продиктовать вам свое завещание». Потом он тихим, монотонным голосом продиктовал тексты двух завещаний. Я думала, теперь-то уж я узнаю правду о том, почему все так произошло. Однако в этих документах не было ничего нового, не было и никаких откровений.

Почему фюрер предпочел самоубийство, а не захотел пасть в открытой борьбе против врага Германии, стоявшего уже перед его бункером?

— Однажды я его спросила: мой фюрер, почему вы не пойдете воевать в войска, например, простым солдатом? Он ответил: я не могу этого сделать, поскольку, если меня вдруг ранят, не найдется никого, кто бы смог добить своего фюрера, а я не хочу попадать живым в руки русских… Он ни в коем случае не хотел проведения над ним показательного судебного процесса. И Гитлер избрал трусливую смерть. Особенно меня оскорбило высказывание фюрера о том, что немецкий народ якобы еще не дорос до того, чтобы выполнить ту миссию, которую задумал для него Гитлер. И тут я подумала, что все страдания и жертвы, которые перенес народ Германии, были абсолютно бессмысленными.

В противоречие со свидетельствами секретарши Гитлера вступило утверждение германской газеты «Бильд», которая в канун 50-летия его самоубийства заявила, что фюрер был слишком труслив, чтобы покончить жизнь самоубийством. На самом деле он был задушен одним из эсэсовцев. Газета ссылается на британского судебного медэксперта Хага Томаса.

По мнению этого эксперта, смерть Гитлера выглядела так: «Слуга фюрера эсэсовец Хайнц Линге берет капсулу с цианистым калием и пытается сзади засунуть ее в рот фюреру. Он с усилием открывает рот, однако Гитлеру, даже ослабленному, удается освободить голову из крепких объятий. Тогда Линге грубо поворачивает его к себе и душит».

Затем в помещение вносят труп женщины, и слуга вставляет ей в рот золотой мост, принадлежавший жене Гитлера Еве Браун. Оба трупа вытаскивают на улицу и сжигают. О том, что случилось с настоящей Евой Браун, британский эксперт умалчивает.

Если спорная версия Х. Томаса соответствует действительности, отметила газета, то полностью меняются представления о последних мгновениях жизни Гитлера. Историки исходят из того, что 30 апреля 1945 года он и Ева Браун удалились в одно из помещений подземного бункера рейхсканцелярии в Берлине, где диктатор застрелился из пистолета.

Эта глава была уже написана, когда из Вашингтона пришло сообщение: президент Билл Клинтон издал распоряжение о рассекречивании 44 миллионов документов периода Второй мировой войны. Многие из них свидетельствуют о том, что американские спецслужбы долгое время расследовали версию о бегстве руководителей Третьего рейха из горевшего Берлина.

Хотя, как и многие другие страны, США приняли версию, согласно которой такие нацистские руководители, как Гитлер, Борман и Геббельс, завершили свои дни в полыхавшем Берлине, американская военная разведка, а также ФБР продолжали тщательно изучать поступавшие из многочисленных источников сведения об их тайном бегстве. Большинство сообщений исходило от лиц с неиссякаемой фантазией и нездоровой психикой, но наряду с ними спецслужбы США получали информацию на этот счет и от своих самых надежных агентов.

Так, специальный агент внешней разведки Гордон Дейли сообщил своему руководству в 1947 году о контактах с неким Людвигом Тракшем, который будто бы сопровождал Гитлера во время его бегства из берлинских бункеров. Согласно его информации, Гитлер не покончил жизнь самоубийством, а был вывезен своими приближенными, в число которых входил и Мартин Борман, в Данию. Это якобы произошло в апреле 1945 года, незадолго до того, как советские войска вошли в Берлин. Тракш не случайно подчеркивал, что фюрер был именно вывезен, поскольку в тот период он находился в состоянии глубокого нервного потрясения и не мог самостоятельно принимать какие-либо решения.

Общеизвестно, что в апреле 1945 года были найдены два обгоревших трупа, в которых специалисты-эксгуматоры признали фюрера и Еву Браун. В беседе с американским агентом Тракш утверждал, что перед самым отлетом Гитлера в Данию Еве Браун было отказано в праве сопровождать рейхсканцлера, и именно это обстоятельство вынудило ее пойти на отчаянный шаг — она будто бы покончила жизнь самоубийством, приняв яд.

В этой ситуации окружению Гитлера и пришла в голову идея подлога. Вместе с трупом Евы Браун был сожжен труп штурмбанфюрера СС Герберта Шидта, который в тот же день погиб во время очередной бомбежки Берлина. Таким образом, свидетельствовал Тракш, и была создана версия гибели Гитлера.

Сам Тракш, по его словам, после осуществления этой операции перебрался в Австрию, где его несколько раз посещал Борман. Во время этих встреч последний якобы выражал опасения по поводу состояния здоровья Гитлера. Тракш передал слова Бормана о том, что фюрер как-то раз, находясь в состоянии нервного стресса, даже изъявил желание отдать себя в руки оккупационных войск. И потому заместитель Гитлера по партии настоял на том, чтобы переправить того в более безопасное место, например в Швейцарию. Со слов Тракша, заметную роль в организации его переезда сыграла некая Хильда Рейхль. Именно она, как утверждал Тракш, оказала существенное содействие в переезде Гитлера в Швейцарию, поместив его на некоторое время в доме своих близких родственников неподалеку от городка Винтертур.

Тракш в подробностях описывал, как осуществлялась переправка Гитлера. По его словам, на этот раз был избран морской путь. Чтобы не привлекать внимания шумом мотора лодки, примерно за полторы мили от местечка Линдау двигатель заглушили. К берегу подходили на веслах. На этом след обрывается.

Как свидетельствуют другие материалы американских спецслужб, на протяжении последующих десятилетий этот «след» неоднократно появлялся в разных частях земного шара. Правда, эти сообщения так и оставались лишь версиями, которые не находили подтверждения. Но эти версии, как показывают архивные материалы, американские спецслужбы никогда не сбрасывали со счетов.









Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.