Онлайн библиотека PLAM.RU


  • Боги войны
  • Боги плодородия
  • Религиозная скульптура
  • Святилища и места культа
  • Обращение в христианство
  • Глава 6

    Религиозная жизнь

    Справедливо будет сказать, что источники по верованиям ранних германцев восходят еще к бронзовому веку, поскольку предыстория германской религии хорошо отражена в петроглифах Скандинавии. Представленные там мифологические и религиозные сцены можно интерпретировать в свете того, что мы знаем о более поздних германских верованиях и обычаях, однако даже самые информативные из этих изображений многое оставляют неясным. Большинство наскальных изображений датируются средним и поздним бронзовым веком, особенно 1000—750 гг. до н. э., однако некоторые из них относятся и к железному веку и римской эпохе. По этому периоду мы располагаем к тому же свидетельствами римских авторов, и кое-что из того, что они говорят, подтверждается археологическими данными. Говоря о том, что Тацит и другие авторы пишут о германских культах, нужно постоянно иметь в виду, что германские племена занимали огромные территории и та изолированность, в которой жило большинство племен, зачастую вела к появлению региональных и даже местных различий. Древние писатели не всегда это понимали.

    Религиозные верования позднего языческого периода сами по себе отдельный предмет для изучения – настолько велико количество данных, которые дают нам саги и огромная компиляция древне-германских мифов, составленная выдающимся исландским книжником XIII в. Снорри Стурлуссоном. Было много споров о том, насколько адекватную картину германского язычества дает Снорри, поскольку он писал через двести лет после того, как север Европы стал христианским, однако в общем и целом его сведениям по мифологии можно доверять.

    Говоря об этом аспекте жизни древних германцев, мы выделим некоторые темы, которые проходят через весь железный век и римский период вплоть до самого расцвета эпохи викингов. Очень трудно, если не невозможно, делить эти темы на какие-то отрезки, и, таким образом, на последующих страницах мы встретимся не только с древними богами севера, но и с их наследниками.

    Боги войны

    Германские культы бога войны были тесно связаны с кельтскими, что снова показывает существование активных культурных связей между Северной и Центральной Европой, прежде всего среди высших слоев общества. Ибо божества войны больше всего почитались именно среди вождей и дружинников. Возможно, наиболее хорошо известная идея в религии древних германцев – это представление о погибших воинах, которые пируют в зале бога войны, однако, возможно, даже эта идея дошла до Северной Европы через посредство кельтских предводителей. Римские авторы весьма достоверно показывают нам древнейших германских богов войны и их культ. Римлян глубоко впечатляли и страшили кровавые обряды некоторых германских народов, да и по любым меркам сообщения римских авторов читаются как настоящие «ужастики». Археологические находки, однако, зачастую подтверждают информацию Страбона, Тацита, Прокопия Кесарийского и Иордана, поэтому к их сведениям следует относиться с уважением.

    Больше всего римлян ужасали человеческие жертвоприношения богу войны. Этот аспект культа можно проследить на протяжении всего периода язычества. Страбон описывает, как одетые в белое жрицы кимвров приносили избранных пленников в жертву, подвешивая их над гигантским бронзовым котлом, а затем перерезая им горло, так что их кровь стекала вниз, в сосуд. Другой писатель, Орозий, рассказывает о том, что случилось с пленниками и добычей, которые захватили те же кимвры в 105 г. до н. э.:

    «Враги, захватив оба лагеря и огромную добычу, в ходе какого-то неизвестного и невиданного священнодействия уничтожили все, чем овладели: одежды были порваны и выброшены, золото и серебро сброшено в реку, воинские панцири изрублены, конские фалеры искорежены, сами кони низвергнуты в пучину вод, а люди повешены на деревьях – в результате ни победитель не насладился ничем из захваченного, ни побежденный не увидел никакого милосердия».

    Жертвоприношение посредством повешения встречается в наших источниках снова и снова – как в период империи, так и в более поздние века язычества. Часто говорят и о том, что если почитателям божества войны была дарована победа, то богу посвящалось оружие и тело самого врага. Когда гермундуры и хатты боролись за владение отрезком реки, которая текла между их территориями, каждая сторона поклялась в случае победы принести врагов и их вооружение в жертву богам войны (которых Тацит, рассказавший об этом событии, называет Марс и Меркурий). Гермундуры победили и исполнили то, в чем поклялись.

    Археологические находки дают яркое подтверждение этим пассажам древних писателей. Были обнаружены остатки подобных жертвенных обрядов. В частности, болота Дании и Шлезвиг-Гольштейна свидетельствуют о влиянии силы богов войны на души германцев. Огромные «склады» военной добычи в болотах и прудах в Нюдаме, Торсбьерге, Крагехуле и Вимозе были открыты уже давно, и, таким образом, детали того, как именно скопилась такая масса оружия, могли ускользнуть от исследователей. Однако точно известно, что болото в Торсбьерге на длительный период стало местом проведения многочисленных обрядов, в то время как в других местах, например в Нидаме, разбитое оружие оказалось в болоте в какой-то один важный момент. В случае с Эртебелле, где раскопки производились сравнительно недавно, было установлено, что вооружение топили в болоте дважды на протяжении достаточно короткого времени. Крупнейшее из таких вотивных приношений датируется позднеримским периодом. В то время военная инициатива уже оказалась в руках варваров, и поэтому божества войны стали очень важны.

    Величайшим богом войны у древних германцев был Тиваз или Тив, которого Снорри и другие позднейшие авторы называют Тюром. Он был не только повелителем битвы, но и богом неба, и с филологической точки зрения имя «Тиваз» может быть связано с именем греческого бога неба Зевса. Тиваз также покровительствовал жизни общины, охраняя закон и порядок, и однажды в римском написании он фигурирует как Mars Thingsus, то есть бог, который председательствует на племенном собрании – «тинге» или покровительствует ему. Возможно, самые древние находки из болот должны были умилостивить Тиваза, однако в общем и целом у нас очень мало данных о том, как именно он почитался. Семноны, обитавшие в области между Одером и Эльбой, почитали своего верховного бога с помощью очень странного обряда, и кое-что дает основания полагать, что это был именно Тиваз. Ежегодно семноны собирались в священном лесу, где все они присутствовали при человеческом жертвоприношении. После того как люди входили в лес, их связывали. Таким способом они показывали богу свою покорность, и если кто-нибудь падал на землю во время обряда, то он не должен был даже пытаться встать, а обязан был катиться по земле. Эта странная процедура напоминает о том, что Тиваз (и позднее Один), как мы знаем из других источников, мог связывать своих почитателей.

    Сложно сказать, когда именно в Северной Европе стали почитать Тиваза и других божеств войны. Неизвестно и когда Тиваз в качестве верховного бога войны был заменен Воданом, однако этот процесс, возможно, начался уже задолго до 400 г. н. э. Римские писатели, как правило, отождествляли Водана с Меркурием. На первый взгляд это кажется странным. Однако отождествление с Меркурием было вполне разумным. Водан стал великим богом сражений только в самом конце римского периода, и война была не единственной сферой его интересов. Водан был близко связан с хтоническими силами: он вел души умерших в мир иной, покровительствовал торговле, а также обучению наукам. Именно этими сферами, как считали римляне, заведовал Меркурий. В мифах, которые имели хождение в конце языческого периода, особенно у викингов в Скандинавии, Водан в значительной степени оказывается в тени своего сына Одина, правителя и патриарха Асгарда, царства богов.

    Характер Одина чрезвычайно сложен. С одной стороны он происходит от гигантов, а с другой – от Бури, сына изначальной коровы. Один владел величайшей мудростью, прежде всего той мудростью, которая обычно была скрыта от людей, и был хорошо знаком с магией. Он мог творить людей, а может быть, и другие живые существа; людей он одарил рунами и искусством поэзии. Но прежде всего Один был богом войны и раздора, повелителем битв и павших в сражениях. Немногих богов столь часто изображали в человеческом облике. Один был старым (как и подобало главному богу и отцу человечества), одноглазым, седобородым и высоким. Нередко он носил широкополую шляпу. Несмотря на то что именно он дал людям поэзию и дар письма, в Одине всегда есть что-то мрачное и зловещее. Его магия внушала панический страх его врагам, так что все их оружие становилось бесполезным. Его собственных воинов могло охватывать мистическое бешенство, бешенство берсерков[12], которое заставляло их сражаться со свирепостью диких зверей, однако не всегда Один защищал всех, кто служил ему. Особенно любил он сеять вражду между родичами. Один был не только повелителем битв, но и величайшим обманщиком. В фигуре Одина люди видели весь ужас и тщету войны; ничто в нем не напоминало идеального воина, отважного и благородного.

    Наряду с Тивазом и Воданом, германцы почитали еще и третьего бога войны – Донара, Тора или Тунара. Многие северные германцы в позднейший языческий период считали его самым благородным и могущественным богом, и его влияние, судя по всему, значительно возросло после окончания периода Великого переселения народов. Первоначально Тунар был богом сил природы, и его постоянный спутник – молот Мьеллнир – символизировал гром, наиболее величественное природное явление. Однако, кроме погоды, Тунар отвечал и за многое другое. Он был мужественным воином, путешественником, обжорой, но при этом и великим мудрецом, хитрым божеством, которое могло менять облик для достижения своих целей. В каких-то отношениях Тунар напоминал греческого Геракла, однако еще больше он похож на индийского бога Индру. Это заставило ученых полагать, что Индра и Тунар происходят от одного и того же индоевропейского предка.

    Древнейшая история культа Тунара довольно темна. Тацит говорит о том, что германцы в I в. н. э. почитали бога, которого он называет Гераклом. Воины, шедшие в битву, восхваляли его, как сильнейшего из людей. Это очень похоже на Тунара, и один-два эпитета, приписанные «Геркулесу» на римских надписях в долине Рейна, например Hercules Magasanus на нижнем Рейне и Hercules Saxsanus во многих каменных рудниках на среднем Рейне, говорят о существовании местных германских культов божества, которое напоминало Геракла своей мощью и выносливостью. В то же время средневековые писатели, как правило, отождествляли Тунара с Юпитером, богом неба и грозы; эта ассоциация больше соответствует первоначальным функциям германского божества.

    Боги плодородия

    Вполне естественно, что культы, связанные с плодородием, пользовались значительным влиянием среди нижних слоев германского общества. Есть множество данных о том, что эти дающие жизнь силы внушали почтение не одним крестьянам. Как и следовало ожидать, различные символы плодородия фигурируют на каменных рисунках бронзового века в Скандинавии, хотя, конечно, до римского периода никаких деталей этого культа мы не знаем. В I в. н. э. Тацит говорит нам, что семь племен, обитавших на датском полуострове и в Шлезвиг-Гольштейне, почитали женское божество по имени Нерта; римские авторы отождествляли ее с Матерью-Землей. Она могла влиять на дела людей, и иногда – возможно, ежегодно – богиня посещала своих почитателей, прибывая на колеснице и принося плодородие людям и полям. Однако люди никогда не могли видеть ее (или ее изображение), и никто, кроме жреца, не мог заглянуть внутрь ее священной повозки или даже прикоснуться к ней. Один он мог чувствовать присутствие божества. Эти и некоторые другие мистические элементы в культе Нерты напоминают ближневосточные и греко-римские культы плодородия. Во время визитов Нерты в мир людей прекращались войны; даже все железные предметы убирали подальше. В перерыве между путешествиями Нерта и ее повозка отправлялись в священную рощу на острове, и после каждой поездки происходило ритуальное омовение в озере изображения или символа богини, самой повозки и навеса над ней. Рабов, которые исполняли эту работу, после ее завершения топили в озере.

    В болоте в Дейбьерге (Ютландия) были найдены две богато украшенные церемониальные повозки. Археологи часто связывали их с культовыми объездами вроде того, что был описан Тацитом. Нельзя пренебрегать и тем, что место их находки совершенно точно совпадает с областью, о которой Тацит говорит как о центре культа Нерты. Эти прекрасной работы колесницы были сделаны кельтскими ремесленниками, скорее всего, в Галлии, где-то за век до Рождества Христова. Их обнаружили в торфяном болоте разобранными. Можно полагать, что повозки, в конечном счете, принесли в жертву божеству, которому они служили.

    Очень далеко от юго-восточной Дании мы встречаемся еще с одним божеством, путешествовавшим в повозке. Это происходило во времена преследований христиан среди готов в конце IV в. н. э. Готский вождь Атанарих приказал положить какого-то идола (греческий писатель, который ведет рассказ, называет его просто ксоаном) в повозку и обвезти вокруг заподозренных в том, что они христиане, причем эти люди должны были приносить идолу жертвы. Хотя нам не говорят, какое божество изображал этот ксоан, способ, каким изображение возили на повозке – кругами, весьма напоминает о том, как Нерта заботилась о плодородии полей и скота.

    В период Великого переселения народов и позднее другое божество плодородия, на сей раз мужское, путешествовало по полям во время жатвы, принося с собой процветание и мир. Этим богом был Фрейр, сын Ньерда, само имя которого напоминает о Нерте. Снорри рассказывает, что Фрейр и его супруга Фрейя принадлежали к группе божественных существ, именовавшихся «ванами», которые в основном заведовали благополучием и плодородием людей и их мира. Некоторые аспекты культа Фрейра почти совпадают с тем, что нам известно о культе Нерты. В его храмы нельзя было вносить никакое оружие, а кровь, пролитая на земле, посвященной Фрейру, навлекала на преступника гнев божества. В одной из саг упоминается чрезвычайно плодородное поле, которое, судя по всему, принадлежало близлежащему храму Фрейра, и некоторые норвежские названия мест и полей, в которые входит имя Фрейра, также могут отмечать места его почитания. Брак и рождение детей также находились под покровительством этого бога.

    Источники по позднему языческому периоду ясно показывают, что Фрейр был в то время в Северной Европе почитаемым божеством плодородия, однако мы не можем четко представить себе, как именно он занял столь заметное положение. В римский период и в эпоху Великого переселения народов почитались как женские, так и мужские божества плодородия. Некоторые ученые даже считали, что Ньерд и Нерта были супружеской парой, а Ньерд (и позднее – его сын Фрейр) стал играть в этой паре ведущую роль. Однако к определенному выводу специалисты еще не пришли. Лишь в одном не приходится сомневаться: в период Великого переселения народов и позднее ни одному женскому божеству, даже Фрейе, не удавалось поколебать позиции Фрейра.

    Лошадь и кабан были тесно связаны с Фрейром и Фрейей. В священных местах Фрейра или близ них в Норвегии и Исландии держали лошадей. Некоторые из них становились пищей для бога; другие, возможно, должны были показывать сноровку и быстроту бега во время скачек на посвященных божеству праздниках. Кабан был тесно связан с плодородием и хтоническими[13] культами во многих культурах древней Европы, а в древней Германии он был как символом плодородия, так и знаменем, которое защищало воинов (см. с. 142).

    Другим символом, который связывает Фрейра как с плодородием, так и с погребальными обрядами, был корабль. Символ корабля встречается еще на рисунках бронзового века, и он, подобно повозке Нерты, позднее использовался для того, чтобы возить бога изобилия по стране в определенные времена года. Процессии с кораблями в разных областях Скандинавии пережили осуждение средневековых клириков и оставались основой ритуалов благословения полей до сравнительно недавнего времени.

    Религиозная скульптура

    Если принять одно из утверждений Тацита буквально, то мы вообще не могли бы ожидать найти религиозную скульптуру в Северной Европе. Согласно римским историкам, германцы считали, что изготовление антропоморфных изображений или статуй божества несовместимо с природой бога. Действительно, нет почти никаких следов каменных рельефов того времени, однако деревянные фигурные скульптуры до некоторой степени заполняют этот пробел. Дошедшие до нас образцы этих деревянных фигур пришли из торфяных болот, и во всех случаях как сам их характер, так и обстоятельства их находки говорят о том, что это предметы религиозного культа. Едва ли их можно назвать произведениями искусства. Большинство из них сработаны очень грубо, и нет никаких признаков того, что их изготовлением занимались ремесленники-специалисты. Наиболее поразительная находка – это пара фигур, мужская и женская, из Браака (Гольштейн). Каждая из них – почти три метра в высоту. Они лежали в торфе рядом с толстым слоем пепла и разбитой керамики – остатками каких-то ритуальных действий.


    Деревянные фигурки из Браака (Гольштейн, Германия)


    Еще одна небольшая, но, тем не менее, впечатляющая статуэтка – фигура мужчины из Поссендорфа (Тюрингия) высотой в 90 сантиметров. Одна его рука поднята высоко над головой. Рядом с фигурой стояли бронзовый котел и семь керамических сосудов, а несколько дальше лежал скелет мужчины – возможно, принесенного в жертву божеству.


    Деревянная фигурка – символ плодородия из Бродденбьерга (Ютландия)


    Иногда такие грубые деревянные фигурки устанавливали на куче камней, набросанных в центре болота. На такой платформе стояла знаменитая мужская фигура из Бродденбьерга (Ютландия) – гордый фаллический бог, вырезанный из цельного куска дерева. Некоторые из этих идолов могли быть прикрыты тканью и украшениями, которые до нас не дошли. Женская фигурка из Ребильда (Ютландия) с четко показанными грудями и половыми органами была найдена вблизи тканого одеяния, которым, возможно, она когда-то была прикрыта.

    Деревянные идолы все еще почитались в языческой Германии длительное время спустя после периода Великого переселения народов. Самым знаменитым из них был имевший религиозное значение для саксов огромный деревянный столб или колонна, который называли Ирминсуль. Он просуществовал до 772 г., когда Карл Великий срубил его и затем провел три дня, уничтожая связанное с ним святилище и грабя его сокровища – золото и серебро. Что, собственно, представлял собой Ирминсуль, осталось неизвестным, поскольку у нас нет точных данных о существовании героя или бога по имени Ирмин или чего-нибудь в этом роде. Была ли это символизирующая плодородие фигура, вроде идола из Браака, только огромной величины? А может быть, это вообще была не фигура, а просто столб? Единственный древний источник, который говорит о нем что-либо определенное, утверждает, что «это был деревянный столб немалой величины, поставленный на открытом воздухе. На их собственном (саксонском) языке они называют его Ирминсуль, что в латинском переводе означает «столп мира», как если бы он поддерживал миропорядок в правильном положении». Это заставляет предполагать, что Ирминсуль был близок, если не идентичен с мировым древом скандинавского мифа.

    Святилища и места культа

    «Они находят, что вследствие величия небожителей-богов невозможно… заключить внутри стен… И они посвящают им дубравы и рощи…»

    Таким образом, Тацит и другие древние авторы фактически говорят одно и то же. Как таковые, храмы римского периода действительно не были обнаружены, однако некоторые места, например те, где воздвигались деревянные фигуры, явно имели религиозное значение. Некоторые из крупных захоронений вооружений в болотах могли подразумевать участие воинов со значительной территории. В двух болотных «складах» – Торсбьерге и Вимосе – небольшое пространство было отделено плетнем и основная масса предметов была положена в болото внутри этой ограды. Несколько более раннее вотивное приношение оказалось в источнике Брендерслев (Ютландия) – практика, которая часто встречалась у кельтских народов. У источника тысячи черепков керамики были рассеяны между множеством грубо сработанных каменных алтарей. Ритуальные ямы под алтарями содержали керамические сосуды и другие предметы. У воды также находился один из очень редких образцов раннегерманской каменной скульптуры – грубо вырубленная каменная голова.

    Поразительное и необычное сооружение, возможно святилище, недавно было открыто в Дампе (Шлезвиг-Гольштейн). Оно состояло из нескольких прямоугольных оград, отмеченных рядами камней, и круга из довольно больших камней, похожего на каменные круги, характерные для Европы эпохи неолита и бронзового века. Ни один из прямоугольных каменных контуров не мог быть фундаментом дома или какого бы то ни было строения, и интерпретация этого сооружения как места культа кажется вполне разумной. Датируется оно, возможно, концом римского периода или эпохой Великого переселения народов.

    Начиная с этого времени в земле не было обнаружено ни одного достоверного образца храмовой постройки, однако по литературным источникам очевидно, что они существовали. Хотя великое святилище Свеи в Старой Упсале, которая в Швеции XI в. была оплотом гонимого язычества, использовалось гораздо позднее конца нашего периода, оно дает наиболее полную из доступных нам картин языческого храма. Адам Бременский, который жил в конце XI в., описал его таким образом: «Золотая цепь окружает храм, свисая с отвесной крыши и сверкая, издалека видная подходящим – тем более что сам храм находится в открытом поле и окружен холмами, которые образуют своего рода амфитеатр». Под средневековой церковью Старой Упсалы была обнаружена бревенчатая постройка, которую отождествили с языческим святилищем, описанным Адамом, однако интерпретацию шведского археолога приняли не все. Если он был прав, то ямы от столбов показывают, что храм в плане был почти квадратным, однако никакие детали устройства выше фундамента и убранства здания до нас не дошли и в результате раскопок обнаружены не были.

    Дубовые рощи продолжали использоваться в качестве святилищ еще долгое время после завершения периода Великого переселения народов. Они сохранялись необыкновенно долгое время у пруссов[14], среди которых еще в XVI в. оставались язычники. В это время бог грома и другие божества продолжали почитаться в дубовых рощах. Их изображения держали в дуплах деревьев, а перед деревом бога грома горел негасимый огонь.

    В общем и целом мы можем только догадываться, каким именно было убранство древних храмов. Однако время от времени археология позволяет нам увидеть предметы, которые в них использовались. Наиболее удивительная археологическая находка, которую можно связать со святилищем, – это огромный клад из двадцати двух золотых предметов, обнаруженный в 1837 г. в Пьетроассе (или Петроссе) в Румынии. Это не имеющая себе равных золотая сокровищница состояла из кубков, высоких изящных ваз с ручками, богато украшенной золотой чаши, огромного золотого блюда весом в семь килограммов, двух многоугольных ажурных кубков с ручками в виде изящных зверей и множества украшений, в том числе брошей и ожерелья. Многие предметы, в том числе большое блюдо, были изотовлены в римских мастерских, но большая часть их – работа варварских ремесленников. Все эти вещи, скорее всего, принадлежали не отдельному человеку, а какому-то готскому святилищу и, скорее всего, были похоронены в земле во время нападения гуннов на визиготов в 376 г.

    История другой находки – пары золотых рогов из Галлехуса в датском Шлезвиге – столь же сложна и необычна, как и они сами. Первый рог был найден в 1639 г., когда одна кружевница споткнулась об него, прогуливаясь по деревне Галлехус. Другой обнаружен не был, и никто о нем ничего не знал до тех пор, пока в 1734 г. его не выкопал крестьянин. Оба рога оказались в королевской коллекции в Копенгагене, и в течение следующих шестидесяти лет было написано бесконечное количество книг и других работ, авторы которых пытались объяснить значение этих рогов. В 1802 г. они были похищены и расплавлены. К счастью, гравюры XVIII в. в полной мере воспроизводят их орнамент; кроме того, были сделаны точные копии. Оба рога были из литого золота, один чуть больше другого. На более крупном роге была руническая надпись, сохранившая имя его изготовителя: «Я, Хлевагаст, сын Хольта, сделал этот рог».

    На обоих рогах – множество фигурок людей и животных, вырезанных из листов золота и затем припаянных. Поверхность между фигурками украшена выдавленными изображениями других животных и рыб наряду со спиралями, звездами и прочим орнаментом. Эти второстепенные элементы рисунка говорят о том, что рога появились на севере, а не в кельтских землях, и тем более не в Причерноморье. О фигурах людей и зверей много спорили и, видимо, еще будут спорить. Как можно увидеть на рисунке, среди них – трехголовая фигура с топором в одной руке, которая другой рукой ведет козла. Другой человек держит серп и ведет коня; у одной из фигур с рогами также в руках серп. Кроме того, здесь множество зверей и змей, а также кентавр. Некоторые фигуры изображены на обоих рогах, и их символика и показ, очевидно, связаны.

    Хотя весь этот набор мифов и культовых церемоний интерпретировать невозможно, есть серьезные основания полагать, что многие сцены изображают обряды, связанные с временами года. Персонажи, занятые танцами и акробатикой, могут быть участниками обряда вызова солнца после долгой зимы. Сцена, где показан лучник, стреляющий в оленя, и змея, кормящая змеенышей, представляет конфликт между плодородием и силами зла. Трехглавая фигура с козлом напоминает о появлении подобных существ на свадьбах и зимних праздниках в Европе в Средневековье и позднее.

    Были попытки увидеть в человеческих фигурах многих богов севера: Тора отождествляли с трехголовым гигантом, Тиваза или Фрейра – с танцующими людьми. Такие гипотезы почти ни на чем не основаны. Намного более надежным представляется объяснение этих сцен скорее как отображений культа и церемониала, нежели как мифа и поступков богов. Возможно, первоначально оба рога висели в каком-нибудь святилище в Шлезвиге, хотя, очевидно, не в самом Галлехусе. Туда они могли попасть в качестве военной добычи. Некоторые из мелких деталей орнамента позволяют датировать их началом V в.

    Об организации жречества мы уже говорили в главе 2. Остается рассказать о том, какую роль играли в религиозных делах женщины. Женщины были особенно сильны в гадании и колдовстве. Во времена Тацита некоторых провидиц в Германии так почитали, что считали их почти богинями. По крайней мере две из них пользовались значительным политическим влиянием. Некая «Веледа» (само это имя означает «провидица») играла ведущую роль в восстании батавов и других германцев против Рима в 69 г. н. э. Веледа изрекала свои пророчества в башне, куда она удалилась подальше от людских глаз; ее родственники передавали их людям. Вождь мятежников Цивилис, очевидно, во многом полагался на ее поддержку, а иногда Цивилис и представитель Веледы вместе принимали посольства. Влияние жрицы должно было чувствоваться далеко за пределами ее родного племени бруктеров.

    Германцы очень серьезно относились к гаданиям, и у Тацита в «Германии» говорится о трех методах получения предсказаний. Для первого нужно было разломать на кусочки ветку фруктового дерева. На кусочках дерева вырезали пометы или символы, а затем бросали на кусок белой ткани. Тогда тот, кто совершал богослужение – на общественной церемонии жрец или отец семейства, если речь шла о чисто семейном деле, – смотрел на небо, брал по одной три палочки и затем толковал начертанные на них символы. Другим способом узнать будущее было наблюдение за полетом или пением птиц. Эта практика засвидетельствована во многих других частях света, в том числе и в римской Италии. Самым интересным (и, как говорит Тацит, пользовавшимся наибольшим доверием у германцев) способом гадания был тот, в котором участвовали священные белые лошади, которых держали в священных рощах. Если нужен был совет относительно того, что делать дальше, то король или верховный жрец запрягал лошадей в священную колесницу и затем шел рядом с ними, прислушиваясь к их храпу и ржанию. К сожалению, Тацит не смог или не захотел сообщить, как именно интерпретировались эти звуки. Последний вид гадания также имеет свои параллели среди первобытных народов. Во время войны вражеского пленника заставляли сражаться против героя из своего племени и по результату этой дуэли определяли конечный исход войны.


    Ранний рунический алфавит


    Пометы или символы, вырезанные на кусочке дерева, неизбежно напоминают нам о древнем руническом алфавите германских народов и, хотя те пометки, о которых говорит Тацит, не обязательно должны были быть рунами, они, видимо, были какими-то их предшественниками, поскольку руны также часто использовались для таких таинственных обрядов, как бросание жребия и гадание. Рунический «алфавит», или «футарк», представляет собой серию знаков, которые символизируют различные звуки. Происхождение футарка – это спорный и до сих пор запутанный вопрос, однако вероятнее всего, он происходит от латинского или от каких-то алфавитов северной Италии. Есть много убедительных доводов в пользу последней гипотезы. Между буквами североиталийских алфавитов и рунами много общего, и поскольку такие алфавиты продолжали употребляться вплоть до Рождества Христова, то германцы могли столкнуться с ними во II или I вв. до н. э., возможно, где-то в альпийских областях. Интересное звено в цепи связей между Италией и германцами – это бронзовый шлем из Негау в Австрии. Его форма типична для северной Италии. Возможно, его носил воин одной из вспомогательных частей римских войск. На нем – германская надпись североиталийскими буквами, которая звучит так:

    «harixasti teiva» (богу Херигасту), или, возможно,

    «harigastiz teivavulfila» (Херигаст, сын Тейвавульфа).

    Развитие рунического письма, вероятно, было непосредственно связано с гаданием и магией, о чем свидетельствуют как собственные названия отдельных рун, так и то, как использовались многие рунические надписи. У каждой руны в раннем варианте германского футарка было свое название, и большая часть из 24 общих названий рун со всей очевидностью указывает на связь с культом и сверхъестественным. Таким образом, руна , название которой terkana означает «березовый прут», связана с плодородием, и весеннее пробуждение березы символизирует обновление жизни. Руна  – uruz «зубры», возможно, связана с понятием мощи и силы, напоминая о силе охотника, который способен убить могучего дикого зубра. Известно, что юные охотники-германцы специально охотились на зубров; убить зубра и принести его рога в народное собрание считалось возвышенным подвигом. Некоторые руны прямо носят имена богов, например  tivaz (бог Тиваз) или  inguz (Инг).

    То, как использовались руны, вполне понятно. На нескольких надписях фигурирует имя изготовителя предмета, на который они нанесены, как, например, на знаменитых золотых рогах из Галлехуса. Однако большинство рун – магические или ритуальные формулы и обращения, которые должны были усмирить бурные волны, исцелить больных, защитить воинов в сражении или сделать меч непобедимым. Как это письмо дошло до Северной Европы, мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Древнейшие известные нам образцы относятся к концу II в. н. э., так что, возможно, руны зародились в начале римского периода. Большинство ученых остановилось на дате около 100 г. н. э. Руны практически никогда не использовались для записи литературных произведений, и большинство ранних рунических надписей представляет собой короткие фразы или сентенции. Тем не менее, у рун была долгая история уже после периода Великого переселения народов, прежде всего в Скандинавии и в англосаксонской Англии. Даже в XVI в. шведский адмирал мог прибегать к рунам, делая записи в своем дневнике!

    Обращение в христианство

    В IV–V вв. многие германские народы вошли в контакт с христианской Римской империей. Римские христианские церкви существовали в пограничных районах близ Рейна и Дуная, а христианские епископы играли активную роль в местных делах, в том числе иногда организуя сопротивление захватчикам. Как церковь относилась к варварским племенам? Пыталась ли она обратить их в свое лоно и, если пыталась, насколько успешными были эти попытки?

    Несмотря на то что некоторые германцы были готовы к обращению в христианство, не может не удивлять, что не проводилось практически никакой последовательной работы по обращению народов за границами империи. Судя по всему, ни один римский император не пришел к выводу, что обращение большого числа варваров в христианство может принести пользу в сфере политики, в какой-то степени нейтрализовав врага. Такую возможность, по крайней мере, рассматривал святой Паулин из Нолы, который надеялся, что обращение некоторых готов епископом Никитой может значить, что отныне они будут жить в мире с теми римлянами, рядом с которыми обитают теперь в римских провинциях. Значит, все же были такие люди, как Никита, которые старались принести евангельское учение народам, которые пересекали или намеревались пересечь границы империи. Однако в целом авторитет церкви не направлял их усилий, и успехи оставались в основном локальными.

    Несмотря на все это, некоторые германцы, даже вне империи, все же обращались в новую веру. Они приходили к христианству благодаря общению с христианскими пленниками, захваченными ими во время набегов на римские провинции, а также через посредство других германцев, которые служили в римской армии, стали христианами во время службы, а затем возвратились на родину. Возможно, проживавшие среди германцев торговцы-христиане также способствовали крещению кого-нибудь, но такие люди редко могли сделать многое для церкви, хотя время от времени они добивались успеха. Христианский путешественник, возможно купец, оказавшийся на земле маркоманнов в конце IV в., рассказал королеве маркоманнов Фритигиль о великом Амвросии – епископе Милана. Фритигиль так увлек рассказ о могущественном епископе, что она решила принять веру Христову и написала Амвросию, прося наставлений. Епископ воспользовался возможностью просветить королеву варваров, послав ей письмо в форме своеобразного катехизиса. Но даже сам Амвросий не стал бы предпринимать сознательных усилий для обращения маркоманнов, если бы тот путешественник не заговорил о христианстве с Фритигиль.

    За исключением отдельных обращений, которые были делом рук пленников, путешественников и возвратившихся домой германцев, миссионерской деятельности за границами империи практически не было. Обращение в христианство целых народов, за небольшим исключением, было возможно лишь тогда, когда варвары селились внутри самой империи. Таким образом, хотя христианские общины и существовали среди остроготов на юге России уже в IV в., этот народ в основном оставался языческим до тех пор, пока не пересек границы в V в. То же самое было с франками, аламаннами и бургундами. Империя гуннов в Центральной и Восточной Европе была для христианских миссионеров огромным камнем преткновения, и народы, над которыми она господствовала, в том числе гепиды, некоторые из ругиев, а также и остроготы, могли быть обращены в христианство лишь после крушения господства кочевников в середине V столетия.

    Многие крупные народы были обращены в христианство также гораздо позже. Так, лангобарды, согласно их собственным представлениям, приняли христианство в конце V в., так же и герулы. Племена, послужившие основой для появления баварцев, еще долго оставались язычниками. Народы севера, которые длительное время были вне сферы деятельности миссионеров, очень долго исповедовали язычество – фризы и саксы до IX в., а шведы – еще дольше. Даже тогда значительные области севера оставались чужды церкви и ее миссионерам.

    Нам многое известно о распространении христианства среди визиготов, наиболее хорошо изученного народа из всех тех, что переселились на римскую территорию. В основном их обращение было делом рук выдающегося римско-готского христианина по имели Ульфила, который был одним из немногих церковников IV в., работавших среди варваров. Он родился около 311 г. н. э. среди готов; его отец был готом, а мать – римской пленницей, захваченной в Малой Азии. К тридцати годам он стал «чтецом» в готской церкви, которая в основном состояла из пленных жителей римских провинций. Однако готы также принимали участие в службах, и сами службы проходили на готском языке. Установлено, что до 337 г. Ульфила прибыл в Римскую империю в качестве готского посла и там был посвящен в епископы. Он должен был руководить христианскими общинами в готских землях. В таком служении Ульфила провел семь лет, после чего один из готских вождей начал преследовать христиан, в результате чего ему и многим другим пришлось бежать. Оставшиеся 33 года своей жизни Ульфила провел в империи. Самым важным результатом этого длительного периода трудов был перевод Библии на готский язык. Однако Ульфила был скорее блестящим исключением, и, судя по всему, немногим варварам удалось сыграть столь важную роль в распространении Евангелия.




    Цена дизайн проект стоимость дизаи на интерьера квартиры в спб цена balka.studio.




    Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

    Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.