Онлайн библиотека PLAM.RU


Глава XII. ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

«Кто ты? Откуда взялся? Я никогда не видел ничего похожего на тебя». Творец Ворон посмотрел на Человека и был... удивлен, обнаружив, что это странное новое существо так похоже на него самого.

Эскимосский миф о творении

И вот созданы небеса,

И вот создана земля,

Но кто будет здесь жить, о боги?!

Ацтекские хроники. История царств

Я знаю, некоторые скажут, что мы слишком смелы в своих утверждениях о планетах и построили их на множестве вероятностей, каждая из которых, окажись она ложной и противоречащей нашим предположениям, как плохой фундамент, поколеблет все здание и обрушит его на землю. Но... если Земля, как мы и предположили, одна из планет, равная остальным достоинствами и благородством, кто решится сказать, что нигде больше нельзя отыскать тех, кто наслаждается зрелищем спектакля Природы? И если не одни мы являемся его зрителями, неужели никто, кроме нас, не проник глубоко в его секреты, в знание о нем?

Христиан Гюйгенс. Новые предположения о планетных мирах, их обитателях и производстве. Ок. 1690

Автор Природы... лишил нас всякой возможности в нашем теперешнем состоянии установить сообщение между этой Землей и другими великими телами Вселенной; и весьма вероятно, что он подобным же образом пресек все связи между другими планетами и иными системами... Во всех них мы наблюдаем достаточно, чтобы возбудить нашу любознательность, но не удовлетворить ее... Это противно мудрости, сиянием своим пронизывающей всю природу, предполагать, будто мы должны заглядывать так далеко и загораться таким любопытством... лишь для того, чтобы в конце нас постигло разочарование... Сказанное естественным образом подводит нас к мысли, что нынешнее наше состояние есть только заря, самое начало нашего существования, подготовка или проба сил перед дальнейшим развитием...

Колин Маклорен. 1748

Не может быть языка более универсального и более простого, более свободного от ошибок и неясностей... более подходящего для выражения неизменных отношений естественных вещей [чем математика]. Он интерпретирует [все явления] в одних и тех же терминах, как бы свидетельствуя о единстве и простоте плана Вселенной и делая еще более очевидным тот неизменный порядок, который лежит в основе всех естественных явлений.

Жозеф Фурье. Аналитическая теория тепла. 1822

Мы отправили к звездам четыре корабля: «Пионер-10 и -И», «Вояджер-1 и -2». Это довольно несовершенные и примитивные аппараты, движущиеся, если принять во внимание колоссальные межзвездные дистанции, с медлительностью засыпающего на ходу бегуна. Но в будущем мы добьемся большего. Наши корабли станут путешествовать быстрее. Будут определены межзвездные цели, и рано или поздно на борту наших судов появится экипаж. В Галактике должно быть множество планет, которые старше Земли на миллионы, а некоторые и на миллиарды лет. Неужели нам не наносили визитов? Неужели за миллиарды лет, прошедшие после образования нашей планеты, ни один удивительный корабль далекой цивилизации не обозревал с высоты наш мир, а затем, медленно опустившись на поверхность, не попадался на глаза переливчатым стрекозам, равнодушным рептилиям, визгливым приматам и удивленным людям? Мысль об этом совершенно естественна. Она возникает у каждого, кто, пусть даже мимоходом, задумывался о возможности существования разумной жизни во Вселенной. Но случалось ли подобное на самом деле? Принципиальным обстоятельством здесь выступает качество предъявляемых доказательств, придирчиво и скептически исследованных, а не просто правдоподобно звучащих неподтвержденных свидетельств одного-двух самозваных очевидцев. Если придерживаться данного критерия, нет ни одного надежно установленного случая внеземных визитов, вопреки всем сообщениям об НЛО и палеоастронавтах, из-за которых порой создается впечатление, будто наша планета кишит незваными гостями. Хотел бы я, чтобы было иначе. Есть что-то непреодолимое в стремлении обнаружить хотя бы один знак или, может быть, надпись, а еще лучше ключ к пониманию далекой, чужой цивилизации. Эту тягу мы, люди, чувствуем уже давно.

В 1801 году физик Жозеф Фурье[218] был префектом французского департамента Изер. Инспектируя школы своей провинции, Фурье обнаружил одиннадцатилетнего мальчика, чей удивительный интеллект и способности к восточным языкам уже вызвали восхищение ученых. Фурье пригласил его к себе в дом для беседы. Мальчик был зачарован коллекцией редкостей, собранных Фурье в Египте, где он сопровождал армию Наполеона, чтобы описывать астрономические сооружения древней цивилизации. Иероглифические надписи восхитили мальчика. «Но что они означают?» – спросил он. «Никому неизвестно» – прозвучало в ответ. Мальчика звали Жан Франсуа Шампольон. Загоревшись загадкой языка, который никто не мог расшифровать, он стал выдающимся лингвистом и со всей страстью погрузился в древнеегипетские письмена. Франция в то время была наводнена египетскими диковинами, награбленными Наполеоном и впоследствии ставшими доступными западным ученым. Опубликованное описание экспедиции молодой Шампольон проглотил с жадностью. Став взрослым, он воплотил в реальность свою детскую мечту и блестяще осуществил расшифровку древнеегипетских иероглифов. Но лишь в 1828 году, спустя двадцать семь лет после встречи с Фурье, Шампольон впервые оказался в стране своей мечты – Египте – и проплыл от Каира вверх по течению Нила, преклоняясь перед культурой, над постижением которой так усердно работал. Это было путешествие во времени, посещение чуждой цивилизации.

Вечером 16-го мы наконец добрались до Дендеры. Повсюду разливался великолепный лунный свет, и всего один час пути отделял нас от храмов. Могли ли мы устоять перед искушением? Я спрашиваю вас, хладнокровнейшие из смертных! Момент требовал отобедать и немедля отправиться в путь. Одни, без гидов, но до зубов вооруженные, мы пересекли поля... и вот перед нами показался храм... Можно было измерить его, но выразить суть казалось невозможным. Он соединял в себе высшие степени красоты и величия. Два часа провели мы там в полном восторге, перебегая из одного огромного зала в другой... и пытаясь в лунном свете прочитать надписи на внешних стенах. На корабль вернулись лишь к трем часам утра, с тем чтобы в семь уже снова быть в храме... То, что мнилось величественным в лунном сиянии, осталось таковым и при свете солнца, открывшем нам все детали... Мы, в Европе, лишь карлики, и ни одна нация, ни древняя, ни современная, не создала в архитектуре столь величественного, чистого и впечатляющего стиля, как древние египтяне. Все их постройки предназначались как будто для людей ростом сто футов.

Шампольон с радостью обнаружил, что ему удается почти без усилий читать надписи на стенах и колоннах Карнакского храма, в Дендере и в других местах Египта. До него многие пытались, но не могли расшифровать иероглифику – «священные орнаменты». Некоторые ученые полагали, что это своего рода пиктографический код, насыщенный темными метафорами, в основном изображениями глаз и волнистых линий, жуков, шмелей и птиц, особенно птиц. Путаница царила ужасная. Находились такие, кто считал египтян колонистами из Древнего Китая. И такие, кто утверждал обратное. Публиковались громадные фолианты с ложными переводами. Один толкователь, лишь мельком взглянув на Розеттский камень, иероглифические надписи на котором еще не были расшифрованы, сразу объявил, что знает их смысл. Он утверждал, будто быстрая расшифровка позволяет ему «избегать систематических ошибок, которые неизменно появляются при длительном размышлении». Чем меньше умозрений, заявил он, тем лучше результат. Как и сегодня при поиске внеземной жизни, необузданные спекуляции дилетантов отпугнули многих профессионалов.

Шампольон противился мнению, что иероглифы являются графическими метафорами. Он направил свои мысли в ином направлении, отталкиваясь от блестящей догадки английского физика Томаса Юнга. Розеттский камень был открыт в 1799 году французским солдатом, работавшим на строительстве оборонительных сооружений в дельте Нила у города Рашид, который европейцы, по большей части не знавшие арабского языка, называли Розетта. Это была большая плита древнего храма, на которой, судя по всему, одна и та же надпись была высечена с использованием трех разных систем письменности: наверху иероглифами, посередине особыми рукописными иероглифами, носящими название демотического письма, но, самое главное, внизу – по-гречески. Шампольон, свободно владевший древнегреческим, прочитал, что надпись на камне высечена в память о коронации Птолемея V Епифана весной 196 года до нашей эры. По этому случаю царь даровал свободу врагам престола, снизил налоги, одарил храмы, простил смутьянов, укрепил войско, короче, предпринял все, что делают современные правители, когда хотят остаться у власти. В греческом тексте неоднократно упоминается Птолемей. Примерно в тех же самых местах иероглифического текста присутствует набор символов, окруженных овалом, или картушем. По-видимому, заключил Шампольон, это также означает •«Птолемей». Если так, то письмо не может в своей основе быть пиктографическим или метафорическим, скорее, большинство символов должны соответствовать буквам или слогам. Шампольон также догадался подсчитать число греческих слов и число отдельных иероглифов в этих предположительно равнозначных текстах. Первых оказалось значительно меньше, и это опять же наводило на мысль о том, что иероглифы являются преимущественно буквами или слогами. Но вот какой букве соответствует тот или иной иероглиф? К счастью, Шампольон имел доступ к обелиску, раскопанному на острове Филои, на котором иероглифами было записано греческое имя Клеопатра. Имя Птолемея начинается с буквы «П»; первый символ в картуше – квадрат. В имени Клеопатры буква «П» пятая, и в картуше Клеопатры на пятой позиции стоит такой же квадрат. Это и есть буква «П». Четвертой в имени Птолемея идет буква «Л». Не она ли изображена в виде льва? Вторая буква в имени Клеопатры – тоже «Л», и в иероглифической записи здесь опять появляется лев. Орел, соответствующий букве «А», дважды, как и следует, появляется в слове «Клеопатра». Так внезапно обнаружилось общее правило. Египетские иероглифы оказались по большей части простым позиционным шифром. Но все-таки не каждый иероглиф – это буква или слог. Некоторые являются пиктограммами. Так, окончание картуша Птолемея означает «вечно живой возлюбленный бога Пта». Полукруг и яйцо в конце имени Клеопатры – условная идеограмма «дочь Исиды». Такая смесь букв и пиктограмм доставила первым интерпретаторам много неприятностей.

В ретроспективе все это кажется очень простым. Но потребовались века, чтобы блеснула догадка, и еще немало труда пришлось приложить, особенно для расшифровки иероглифов ранних эпох. Картуши сыграли роль ключа внутри ключа, как будто египетские фараоны помещали свое имя в овал специально, чтобы облегчить работу египтологам две тысячи лет спустя. Шампольон отправился в Большой гипостильный зал Карнакского храма и в первом приближении прочел надписи, бывшие для всех загадкой, ответив тем самым на вопрос, который в детстве сам задал Фурье. Какая же это, надо думать, была радость – открыть однонаправленный канал связи с другой цивилизацией, разомкнуть уста культуре, безмолвствовавшей на протяжении тысячелетий, позволить ей рассказать о своей истории, магии, медицине, религии, политике и философии. Сегодня мы вновь ищем послания древних и чуждых цивилизаций, на этот раз скрытых от нас не только во времени, но и в пространстве. Если мы получим радиосообщение от внеземной цивилизации, как мы сможем в этом убедиться? Внеземной разум будет изящным, сложным, внутренне согласованным и совершенно чужим. Конечно, инопланетяне постараются сделать отправляемое нам послание как можно более понятным. Но как они этого добьются? Существует ли своего рода межзвездный Розеттский камень? Мы надеемся, что существует. Мы считаем, что есть язык, общий для всех технических цивилизаций, сколь бы различны они ни были. Этим общим языком являются наука и математика. Законы природы везде одинаковы. Образцы спектров далеких звезд и галактик выглядят так же, как спектр Солнца или спектры, полученные в соответствующих лабораторных условиях. Повсюду во Вселенной не только присутствуют одни и те же химические элементы, но также действуют одинаковые законы квантовой механики, управляющие тем, как атомы поглощают и испускают излучение. Далекие галактики, обращающиеся одна вокруг другой, следуют тем же законам гравитационной физики, что заставляют яблоко падать на Землю, а «Вояджер» – продолжать свой путь к звездам. Природа везде действует по сходным схемам. Межзвездное сообщение, доступное пониманию недавно появившейся цивилизации, должно быть несложным для декодирования. Мы не надеемся обнаружить высокоразвитую техническую цивилизацию ни на одной из планет Солнечной системы. Цивилизация, лишь немного отставшая от нас, скажем на 10 000 лет, не владела бы развитой технологией. А если бы существовала цивилизация, которая хоть немного опередила нас, приступивших к освоению Солнечной системы, ее представители уже появились бы на Земле. Чтобы установить связь с другими цивилизациями, необходим метод, пригодный не для межпланетных, но для межзвездных расстояний. В идеале метод должен быть недорогим, чтобы отправка и прием огромных объемов информации не требовали больших затрат; быстрым, чтобы удалось завязать межзвездный диалог; очевидным, чтобы любая технологическая цивилизация независимо от ее эволюционного пути могла быстро его открыть. Удивительно, но такой метод существует. Он называется радиоастрономией.

Крупнейшая радиорадарная обсерватория на планете Земля находится в Аресибо и функционирует под управлением Корнеллского университета и Национального научного фонда США. Отражающая поверхность антенны диаметром 305 метров представляет собой сегмент сферы, лежащий в природной чашеобразной котловине в глубине острова Пуэрто-Рико. Она принимает радиоволны из глубин космоса, фокусируя их на высоко подвешенной подвижной антенне, которая кабелями связана с постом управления, где производится анализ сигнала. Когда телескоп используется в качестве передатчика радара, подвесная антенна посылает сигнал на тарелку, которая отражает его в космос. Обсерватория Аресибо использовалась как для поиска осмысленных сигналов космических цивилизаций, так и – всего однажды – для передачи сообщения в направлении далекого шарового звездного скопления М13, поэтому наша техническая готовность к участию в двусторонней межзвездной коммуникации должна быть очевидна, по крайней мере, для нас самих.

В течение нескольких недель обсерватория Аресибо могла бы передать сравнимой с ней обсерватории на планете у одной из ближайших звезд полный текст Британской энциклопедии. Радиоволны движутся со скоростью света, в 10 000 раз быстрее, чем сообщение, отправленное на самом быстром из наших межзвездных аппаратов. В узком частотном диапазоне радиотелескопы способны порождать мощные сигналы, которые нетрудно обнаружить даже на громадных межзвездных расстояниях. Знай мы точно, куда направить сигнал, обсерватория Аресибо смогла бы поддерживать связь с таким же телескопом на планете, удаленной на 15 000 световых лет, что составляет полпути до центра нашей Галактики. При этом радиоастрономия – это естественная технология. Независимо от своего химического состава атмосфера почти любой планеты прозрачна для радиоволн. Радиоизлучение лишь незначительно поглощается и рассеивается межзвездным газом. Так, радиосвязи между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом не мешает смог, значительно ухудшающий оптическую видимость уже на расстоянии нескольких километров. Существует множество естественных космических радиоисточников, не имеющих ничего общего с разумной жизнью: пульсары и квазары, радиационные пояса планет и внешние области звездных атмосфер. На любой планете подобные яркие источники будут открыты на ранних стадиях развития радиоастрономии. Кроме того, радиодиапазон занимает значительную часть электромагнитного спектра. Любая технология, способная детектировать излучение на какой угодно другой длине волны, очень скоро обнаружит и существование радиодиапазона электромагнитного спектра.

Возможно, есть и другие эффективные средства межзвездной связи, имеющие существенные преимущества: звездолеты, оптические и инфракрасные лазеры, нейтринные импульсы, модулированные гравитационные волны или что-то иное, до чего мы не доберемся еще тысячу лет. Быть может, развитые цивилизации далеко ушли от использования радио в своих коммуникациях. Но радио – это мощный, дешевый, быстрый и простой метод. Они должны знать, что подобные нашей отсталые цивилизации, желающие получать сообщения из космоса, скорее всего обратятся именно к радиосвязи. И может статься, они вытащат радиотелескопы из своего Музея древних технологий. А если мы получим радиосообщение, то будем знать, что существует по крайней мере одна вещь, о которой мы можем беседовать, – радиоастрономия.

Но существует ли там кто-нибудь, желающий разговаривать с нами? Может ли оказаться, что из всех звезд, которых только в нашей Галактике треть или половина триллиона, лишь одна имеет подле себя обитаемую планету? Насколько более вероятно, что технические цивилизации – совершенно заурядное для космоса явление, что Галактика гудит и пульсирует от обилия высокоразвитых социумов, а значит, ближайшая из таких культур где-то неподалеку и, быть может, передает сигналы антеннами, установленными на планете у одной из звезд, видимых невооруженным глазом, буквально у нас за порогом. Быть может, в то самое время, когда мы ночью глядим в небо, возле одной из этих слабосветящихся точек, в ином мире, кто-то совершенно непохожий на нас в задумчивости рассматривает звезду, которую мы называем Солнцем, и хотя бы на миг предается невероятным фантазиям.

Об этих вещах очень трудно говорить с уверенностью. На пути развития технологической цивилизации могут встретиться серьезные препятствия. Не исключено, что планеты – гораздо более редкое явление, чем нам представляется. Вполне возможно, что возникновение жизни гораздо более сложный процесс, чем заставляют предположить наши лабораторные эксперименты. Возникновение в ходе эволюции сложных форм жизни может оказаться крайне маловероятным событием. Или есть шанс, что высокоразвитые формы жизни возникают относительно легко, но вот появление разума и технологических обществ требует невероятно редкого стечения обстоятельств – подобно тому как развитие человеческого вида зависело от исчезновения динозавров и от ледникового периода, приведшего к деградации лесов, в кронах которых перекликались еще смутно осознающие себя наши предки. А может быть, на неисчислимых планетах Млечного Пути периодически с неизбежностью возникают цивилизации, но они, как правило, нестабильны, неспособны, за редчайшими исключениями, совладать со своими же технологиями, они гибнут от собственной жадности и невежества, загрязнения окружающей среды и ядерных войн.

Продолжая исследование этого обширного вопроса, можно грубо оценить величину N – число развитых технологических цивилизаций в Галактике. Будем считать развитой цивилизацию, освоившую радиоастрономию. Конечно, это определение, если оно вообще приемлемо, является весьма узким. Может существовать бессчетное число миров, обитатели которых преуспели в лингвистике или поэзии, но совершенно безразличны к радиоастрономии. Мы о них не узнаем. Величину N можно вычислить как произведение ряда множителей, каждый из которых является своего рода фильтром, и ни один не должен быть слишком мал, чтобы могло существовать значительное число цивилизаций: N * – число звезд в Галактике; f p – доля звезд, имеющих планетные системы; п e – среднее число планет в одной системе с экологическими условиями, пригодными для жизни;

f l – доля подходящих для жизни планет, на которых в действительности появилась жизнь;f i – доля обитаемых планет, на которых возникла разумная жизнь;

f с – доля населенных разумными существами планет, на которых возникли развитые технологические цивилизации;

f L . – доля от общего времени жизни планеты, на протяжении которого на ней существует технологическая цивилизация.

В результате получается следующая формула:

N = N *-• f p • n e . • f l • f i • f c • f L .

Все множители f являются долями, и их значения заключены между 0 и 1. Каждый из них уменьшает огромное значение N *.

Для вычисления N необходимо определить все указанные величины. Мы довольно много знаем о первых множителях формулы – о числе звезд и планетных систем. Но нам почти ничего не известно об остальных множителях, касающихся эволюции разума и длительности существования технологических обществ. Здесь используемые нами значения – лишь немногим более чем догадки. Если вы не согласитесь с приведенными ниже моими оценками, я предлагаю вам самим выбрать более подходящие значения и посмотреть, к каким выводам о числе высокоразвитых цивилизаций в Галактике приведут ваши альтернативные предположения. Одно из главных достоинств этой формулы, которая была первоначально предложена Фрэнком Дрейком из Корнелла, состоит в том, что она учитывает очень широкий круг вопросов – от звездной и планетной астрономии до органической химии, эволюционной биологии, истории, политики и психических отклонений. Почти весь Космос нашел отражение в формуле Дрейка.

Благодаря тщательным подсчетам звезд в небольших, но репрезентативных участках неба мы довольно точно знаем величину N * – число звезд в нашей Галактике. Оно составляет несколько сот миллиардов; последние оценки дают значение около 4•1011. Очень немногие из этих звезд относятся к массивным короткоживущим типам, которые безрассудно растрачивают свои запасы термоядерного топлива. Срок жизни подавляющего большинства звезд составляет миллиарды и более лет, в течение которых они стабильно светят, представляя собой подходящий источник энергии для порождения и эволюции жизни на близлежащих планетах.

Есть основания считать, что звездообразование довольно часто сопровождается появлением планет. Об этом говорит знакомство со спутниками Юпитера, Сатурна и Урана, образующими миниатюрные подобия Солнечной системы, и теорией образования планет, изучение двойных звезд, наблюдения аккреционных дисков вокруг звезд и некоторые предварительные исследования гравитационных возмущений в движении близких к нам звезд. Многие звезды, а возможно даже большинство их, имеют планеты. Мы примем долю звезд f p , имеющих планеты, примерно равной 1/3. Тогда общее число планетных систем в Галактике N, • f p ? 1,3• 1011. Если в каждой системе имеется, как в нашей, около десяти планет, тогда в Галактике должно быть более триллиона миров – громадная сцена для космической драмы.

В нашей Солнечной системе наличествует несколько тел, которые могли бы подойти для некоторого вида жизни. Это, конечно, Земля, а также, возможно, Марс, Титан и Юпитер. Однажды появившись, жизнь проявляет крепкую хватку и очень высокую способность к адаптации. В каждой планетной системе должно существовать много разных сред, пригодных для существования жизни. Но мы будем консервативны и положим п е = 2. В таком случае число подходящих для жизни планет в Галактике составит N *f p n e ? 3 • 1011.Эксперименты показывают, что в самых обычных для космоса условиях молекулярная основа жизни – блоки, из которых строятся способные к самовоспроизведению молекулы, – возникает довольно легко. Здесь мы ступаем на зыбкую почву. Например, на пути эволюции генетического кода могут встретиться непреодолимые препятствия, но с учетом миллиардов лет существования первичного химического состава подобное кажется мне маловероятным. Примем значение f l , ? 1/3, что дает нам общее число планет в Галактике, на которых хотя бы однажды появлялась жизнь, N *f p n e f l ? 1•1011, сто миллиардов обитаемых миров. Этот вывод уже сам по себе замечателен. Но мы еще не закончили.

Выбрать значения f i и f c значительно труднее. С одной стороны, биологическая эволюция и человеческая история, которые выпестовали современный разум и технологии, складываются из множества отдельных, непохожих друг на друга шагов. С другой стороны, к появлению развитой цивилизации, обладающей указанными возможностями, должно вести много совершенно иных путей. На примере Кембрийского взрыва видно, с какими трудностями сопряжено появление в ходе эволюции крупных организмов. Поэтому примем f i f c = 1/100, согласившись с тем, что лишь один процент планет, на которых появилась жизнь, порождает технологические цивилизации. Это значение – средневзвешенная оценка, учитывающая мнения различных ученых. Одни полагают, что шаг от появления трилобитов к приручению огня (или эквивалентный ему) совершается легко и естественно во всех планетных системах. Другие убеждены, что даже за десять – пятнадцать миллиардов лет эволюции появление технологической цивилизации остается маловероятным событием. До тех пор пока сфера наших исследований ограничена единственной планетой, мы не сможем прояснить этот вопрос экспериментальным путем. Перемножив все величины, получим: N *f p n e f l f i f c ? 1•109 – миллиард планет, где хотя бы раз появлялась технологическая цивилизация. Но это вовсе не означает, что имеется миллиард планет, где технологические цивилизации существуют в настоящее время. Нам еще нужно оценить величину f L .

Какая часть всего времени существования планеты приходится на эпоху технологической цивилизации? На Земле, появившейся несколько миллиардов лет назад, цивилизация, освоившая радиоастрономию, развивается всего несколько десятилетий. Поэтому для нашей планеты f L оказывается меньше 1/108 – миллионной доли процента. И остается большой вопрос: не уничтожим ли мы сами себя завтра? Допустим, это типичный случай, причем и разрушения приобретают такой размах, что никакая другая технологическая цивилизация – ни человеческая, ни созданная иным видом – не сможет развиться за пять миллиардов лет, оставшихся до смерти нашего Солнца. В таком случае N = N *f p n e f l f i f c f L ? 10, а значит, в любой момент времени в Галактике существует лишь ничтожное число, жалкая горстка технологических цивилизаций, постоянная убыль которых компенсируется тем, что новые общества заступают на место покончивших самоубийством. В принципе, число N может оказаться даже равным 1. Если цивилизации тяготеют к самоуничтожению вскоре после достижения технологической фазы, нам, возможно, не представится иного выбора, кроме как беседовать с самими собой. Чем мы и занимаемся, хотя и не слишком успешно. К появлению цивилизации ведут миллиарды лет извилистого эволюционного пути, но, едва возникнув, она с непростительным пренебрежением немедленно убивает себя. Но давайте рассмотрим альтернативу – возможность того, что по крайней мере некоторые цивилизации уживаются с высокими технологиями, осознанно разрешают противоречия, вызванные особенностями эволюции мозга, и тем самым избегают самоуничтожения, а если и ввергаются в серьезные катаклизмы, ликвидируют ущерб от потрясений на протяжении последующих миллиардов лет эволюции. Возраст таких обществ, счастливо доживших до преклонных лет, может быть сравним с временными масштабами геологических процессов и звездной эволюции. Если одному проценту цивилизаций удается пережить свою технологическую юность, выбрать верный путь в этой критической точке исторического развития и достичь зрелости, тогда f L ? 1/100, N ? 107, то есть число существующих в Галактике цивилизаций исчисляется миллионами. Таким образом, при всей ненадежности оценки первых множителей в формуле Дрейка, которые учитывают астрономические, химические и эволюционно-биологические факторы, принципиальную неопределенность вносят экономика и политика, а также то, что мы на Земле называем человеческой природой. Похоже, что если самоуничтожение не является неизбежной судьбой галактических цивилизаций, то все небо должно тихо гудеть от сообщений, идущих со звезд.

Эти оценки не могут не волновать. Они предполагают, что послание из космоса, даже еще не расшифрованное, принесет благую весть. Оно уведомит нас о том, что кто-то научился управляться с высокими технологиями, что технологическую молодость можно пережить. Одно это, совершенно независимо от содержания сообщения, в полной мере оправдывает усилия по поиску других цивилизаций.

Если миллионы цивилизаций разбросаны по просторам Галактики более или менее случайно, то расстояние до ближайшей из них должно составлять около двухсот световых лет. Даже радиосообщение, распространяющееся со скоростью света, дойдет по назначению лишь через два века. Коль скоро мы начнем диалог, это будет подобно тому, как если бы мы получили сейчас ответ на вопрос, заданный Иоганном Кеплером. Учитывая, что мы совсем недавно освоили радиоастрономию и, должно быть, в этой области серьезно отстаем от передовых цивилизаций, куда больше смысла в том, чтобы слушать, нежели вещать. Для развитой цивилизации положение дел, естественно, меняется с точностью до наоборот.

Мы находимся на самых ранних стадиях радиопоиска других космических цивилизаций. На оптическом снимке плотного звездного поля видны сотни и тысячи звезд. Согласно нашим оптимистичным оценкам, возле одной из них обитает развитая цивилизация. Но возле какой именно? На какие звезды следует направлять наши радиотелескопы? Из миллионов светил, которые могут отмечать местоположение развитых цивилизаций, наши радиотелескопы пока обследовали не более нескольких тысяч. Мы приложили не более одной сотой процента необходимых усилий. Но скоро начнутся серьезные, тщательные, систематические поиски. Подготовительные шаги уже предприняты и в Соединенных Штатах, и в Советском Союзе[219]. Они обходятся сравнительно недорого: стоимости одного военного корабля среднего размера или, скажем, современного истребителя достаточно для финансирования десятилетней программы поиска внеземных цивилизаций.

Доброжелательный прием при встрече не введен в обычай человеческой историей, где межкультурные контакты связаны были прямым физическим взаимодействием, существенно отличным от получения радиосигнала, подобного легкому поцелую. Тем не менее поучительно проанализировать один-два случая из нашего прошлого, чтобы получить точку отсчета для наших ожиданий. В период между американской и Великой французской революциями Людовик XVI направил в Тихий океан экспедицию, затеянную не только во славу науки, географии, но и во имя экономических, державных интересов. Возглавлял ее граф Лаперуз, известный исследователь, воевавший на стороне Соединенных Штатов во время Войны за независимость. В июле 1786 года, почти через год после выхода в море, он достиг берегов Аляски в районе, носящем сейчас название бухта Литуя. Он был так восхищен гаванью, что записал: «Ни один порт в мире не предоставляет больших удобств».

[Лаперуз] обнаружил дикарей, которые, выказывая дружелюбный настрой, махали белыми накидками и разными шкурами. Несколько индейских каноэ вышли в бухту на рыбную ловлю.... [Мы были] постоянно окружены каноэ варваров, которые предлагали нам рыбу, шкуры выдр и других животных, а также различные мелкие предметы своей одежды в обмен на наше железо. К великому нашему удивлению, они, похоже, были привычны к торгу и рядились с нами не хуже, чем любой европейский купец.

Коренные американцы все назойливее навязывали сделки. К раздражению Лаперуза, они не брезговали воровством, в основном прибирая к рукам железные предметы, но однажды с ловкостью, достойной Гарри Гудини[220], под носом у вооруженной охраны стащили форму французских офицеров, которую те на время сна клали под подушки. Лаперуз, верный королевскому приказу, вел себя мирно, но сетовал, что аборигены «полагали наше терпение безграничным». Он не жаловал их общество. И все же две культуры не нанесли друг другу сколько-нибудь заметного ущерба. Пополнив запасы двух своих кораблей, Лаперуз покинул бухту Литуя, чтобы никогда уже в нее не вернуться. Экспедиция пропала в южной части Тихого океана в 1788 году. Лаперуз и все, кроме одного, члены экипажа погибли[221].

Ровно сто лет спустя Кови, вождь племени тлинкитов, рассказал канадскому антропологу Дж. Т. Эммонсу историю о первой встрече его предков с белым человеком, повесть, которая изустно передавалась от поколения к поколению. У тлинкитов не было письменности, а Кови никогда не слышал имени Лаперуза. Вот пересказ его истории.

Однажды в конце весны большой отряд тлинкитов отправился на север к заливу Якутат торговать медью. Железо ценилось еще выше, но оно было недоступно.

На входе в бухту Литуя четыре каноэ опрокинуло волнами. Когда уцелевшие разбили лагерь и стали оплакивать потерянных друзей, в заливе появились два странных предмета. Никто не знал, что это такое. Они казались большими черными птицами с громадными белыми крыльями. Тлинкиты верили, что мир создан огромной птицей, которая часто оборачивалась вороном. Эта птица освободила Солнце, Луну и звезды из сундуков, в которых они томились. Взглянувший на Ворона обречен был превратиться в камень. В испуге тлинкиты бегом бросились прятаться в лесу. Но спустя некоторое время, обнаружив, что никому не сделалось никакого вреда, несколько храбрецов выбрались из леса. Они свернули трубки из капустных листьев, чтобы смотреть через них. Тлинкиты верили, что это не даст им превратиться в камень. Им показалось, что огромные птицы сложили крылья, а из их тел высыпало великое множество маленьких черных посланцев, ползающих по оперению.

Тогда один старый полуслепой воин собрал всех людей и объявил, что его жизнь уже позади и ради общего блага он проверит, действительно ли Ворон превращает своих детей в камни. Облекшись в одеяния из меха морской выдры, он ступил в каноэ и стал выгребать в море, к Ворону. Старик вскарабкался на него и услышал странные голоса. Из-за слабого зрения он мог видеть лишь мелькание черных пятен. Возможно, это были черные вороны. Когда он благополучно вернулся к своим людям, все столпились вокруг него, удивляясь тому, что он жив. К нему прикасались, обнюхивали его, желая убедиться, что это действительно он. После долгого размышления старик пришел к выводу, что побывал не у бога-ворона, а на гигантском каноэ, сделанном людьми. А черные фигуры были не воронами, а людьми некоего другого рода. Он убедил в этом тлинкитов, которые наведались на корабли и обменяли свои меха на множество странных предметов, в основном на железо.

Тлинкиты сохранили в устной передаче вполне узнаваемое и точное описание своей первой, почти совершенно мирной встречи с чужой культурой[222]. Если однажды мы установим контакт с обогнавшей нас внеземной цивилизацией, выйдет ли наша встреча в целом мирной, несмотря на отсутствие надежного взаимопонимания, как у французов с тлинкитами, или она будет развиваться по иному, более мрачному сценарию, в котором немного более развитое общество полностью уничтожает другое, технически отсталое? В начале XVI века в Центральной Мексике процветала высокоразвитая цивилизация. У ацтеков была монументальная архитектура, развитая система ведения учета, утонченное искусство и астрономический календарь, превосходивший все, что существовали в Европе. Художник Альбрехт Дюрер, которому выпал случай полюбоваться ацтекскими сокровищами, впервые доставленными из Мексики, писал в августе 1520 года: «Никогда прежде я не созерцал ничего, столь радовавшего мое сердце. Я увидел... солнце, сплошь из золота, шириной в целый фатом[223] [в действительности это был ацтекский астрономический календарь]; такого же размера луну, сделанную полностью из серебра... также две комнаты всевозможного оружия, панцирей и другой поразительной амуниции, – видеть все это удивительнее всякого чуда». Людей образованных потрясли книги ацтеков, по отзывам одного из ученых мужей «весьма схожие с египетскими». Эрнан Кортес описывал столицу ацтеков, Теночтитлан, как «один из самых красивых городов в мире... Занятия и поведение людей здесь находятся почти на таком же высоком уровне, как в Испании, они хорошо организованы и упорядочены. Особенно удивительно видеть все это, зная, что здешний народ – варвары, лишенные знания Бога и связи с другими цивилизованными нациями». Спустя два года после того как были написаны эти слова, Кортес полностью уничтожил Теночтитлан вместе со всей остальной цивилизацией ацтеков. Вот отрывок из ацтекской хроники:

Монтесума[224] [император ацтеков] был потрясен и напуган услышанным. Их пища приводила его в недоумение, но что едва не лишило его сознания, так это рассказ об ужасных ломбардских пушках испанцев, которые в момент выстрела производили страшный грохот. Этот шум у одних вызывал слабость, у других – панику. Из них [пушек] вылетало что-то вроде камня в окружении огня и искр. Грязный дым распространял отвратительный смрад. А выстрел сотрясал и разрушал горы, раскалывая их на куски. Он превращал дерево в опилки: дерево исчезало, как будто его сдуло ветром... Когда все это рассказали Монтесуме, его охватил ужас. Он почувствовал слабость, и душа его ушла в пятки.

Сообщения продолжали поступать. «Мы не так сильны, как они, – говорили Моктесуме. – Мы ничто по сравнению с ними». Испанцев стали называть «богами, спустившимися с небес». И все же ацтеки не питали иллюзий в отношении завоевателей, которых описывали такими словами:

Они набрасывались на золото, будто обезьяны, с горящими лицами. Очевидно, их золотой голод был неутолим, они жаждали золота, вожделели его, хотели зарыться в него, словно свиньи. Они рыскали повсюду, тыча пальцами, хватали золото, таскали его с места на место, прижимая к себе, невнятно бормоча между собой.

Но проникновение в испанский характер не помогло ацтекам защитить себя. В 1517 году над Мексикой появилась огромная комета Моктесума, умом которого владела легенда о возвращении ацтекского бога Кецалькоатля в образе белого человека, прибывшего из-за Восточного моря, немедленно казнил своих астрологов. Они не предсказали явление кометы и не могли истолковать его. Уверенный в надвигающейся катастрофе, Моктесума стал мрачным и отчужденным. Благодаря суевериям ацтеков и собственной передовой технологии отряд из 400 вооруженных европейцев и примкнувшие к ним местные племена к 1521 году полностью покорили и уничтожили высокоразвитую цивилизацию, насчитывавшую миллионы людей. Ацтеки никогда не видели лошадей – подобных животных просто не водилось в Новом Свете. Они не использовали железо в военных целях и не изобрели еще огнестрельного оружия. И все же технологический разрыв между ними и испанцами был не очень большим, возможно всего несколько столетий.

В Галактике мы должны быть самым отсталым технологическим обществом. Любая более отсталая цивилизация просто не создала бы еще радиоастрономию. Будь сомнительный опыт культурных конфликтов на Земле галактическим стандартом, нас уже давно уничтожили бы, возможно походя выразив восхищение Шекспиром, Бахом и Вермером. Но этого не случилось. Быть может, инопланетяне исключительно доброжелательны и больше похожи на Лаперуза, чем на Кортеса. Или, несмотря на все заявления об НЛО и палеоастронавтах, наша цивилизация просто еще не открыта?

С одной стороны, мы показали, что в случае выживания хотя бы небольшой части технологических цивилизаций, научившихся жить в ладу с собой и разумно обращаться с оружием массового уничтожения, в Галактике их должно быть огромное количество. Уже сейчас мы освоили медленные межзвездные перелеты и рассматриваем быстрые межзвездные сообщения как достижимую для человечества задачу. С другой стороны, мы настаиваем на отсутствии убедительных свидетельств того, что иные цивилизации посещали Землю в наше время или в прошлом. Разве тут нет противоречия? Если ближайшая цивилизация находится, например, на расстоянии 200 световых лет, ей понадобится всего 200 лет, чтобы добраться до нас с околосветовой скоростью. Даже перемещаясь со скоростью в один процент или десятые доли процента от скорости света, представители соседних цивилизаций могли добраться до нас за время существования на Земле человечества. Почему они еще не появились здесь? Тому можно найти множество объяснений. Хотя это идет вразрез с наследием Аристарха и Коперника, все же не исключено, что мы являемся первыми; какой-то технологической цивилизации суждено стать первой в истории Галактики. Быть может, мы ошибаемся, веря, что по крайней мере некоторые цивилизации избегают самоуничтожения. Возможно, межзвездные перелеты осложняются какими-то непредвиденными проблемами, хотя трудно понять, что может служить помехой при скоростях, значительно меньших скорости света. Или, может статься, они уже давно присутствуют здесь, но тайно в силу некоего галактического закона, некоего этического принципа невмешательства в развитие молодых цивилизаций. Можно представить, как они, с любопытством или бесстрастно, наблюдают за нами, подобно тому как мы следим за культурой бактерий в посудине с агаром, и гадают, удастся ли нам и в этом году избежать самоуничтожения.

Но существует и другое объяснение, которое не противоречит всем остальным нашим знаниям. Случись такое, что очень много лет назад на расстоянии в 200 световых лет от нас появилась высокоразвитая цивилизация, освоившая межзвездные полеты, у нее нет никаких особых причин интересоваться Землей, если только ее посланцы уже не побывали здесь. Человеческие технологии ничем не обнаружили себя, даже наши радиопередачи, пусть и летящие со скоростью света, не успели преодолеть разделяющие нас 200 световых лет. С точки зрения инопланетян все соседние звездные системы примерно в равной степени привлекательны для исследования и колонизации[225].

Возникшая технологическая цивилизация, освоив свою планетную систему и научившись межзвездным полетам, приступила бы медленно и неуверенно к обследованию ближайших звезд. У некоторых звезд не нашлось бы подходящих планет, например, все сплошь оказались бы гигантскими газовыми шарами или крошечными астероидами. У других и отыскались бы подходящие планеты, но уже обитаемые или обладающие ядовитой атмосферой, суровым климатом. Во многих случаях колонисты могли бы изменить – или терраформировать, как сказали бы мы, – мир, чтобы сделать его более гостеприимным. Преобразование планеты требует времени. Изредка может встретиться мир, подходящий для немедленной колонизации. Освоение местных ресурсов для строительства новых звездолетов на обживаемой планете вылилось бы в довольно медленный процесс. В конце концов вторая волна исследовательских и колонизаторских экспедиций отправилась бы к звездам, у которых никто еще не бывал. Так цивилизация может с медлительностью виноградной лозы неспешно прокладывать себе дорогу во все новые и новые миры.

Возможно, позднее, на третьей или более поздних волнах колонизации и освоения новых миров, произошла бы встреча с другой расширяющейся цивилизацией. Очень вероятно, что к моменту встречи между ними уже был бы налажен контакт по радио или при помощи иных дистанционных средств. Если бы вновь прибывшие оказались колониальным обществом другого типа, то вполне возможно, что две расширяющиеся цивилизации, которым требуются разного типа планеты, стали бы игнорировать друг друга, а причудливые пути их экспансии переплетались бы, не вступая в противоборство. Совместными усилиями они могли бы исследовать свою часть Галактики. Но даже потратив миллионы лет на подобные самостоятельные или совместные поиски колоний, соседние с нами цивилизации могли бы и не наткнуться на нашу малозаметную Солнечную систему. Ни одна цивилизация, вероятно, не сумеет дожить до межзвездной кочевой фазы, если не ограничит свою численность. Любое общество, переживающее демографический взрыв, вынуждено будет направлять всю свою энергию и технологические достижения на обеспечение и обслуживание жителей родной планеты. Это очень сильный вывод, никоим образом не зависящий от особенностей конкретной цивилизации. На любой планете, с какой угодно биологической и социальной системой экспоненциальный рост населения приведет к исчерпанию всех ресурсов. И наоборот, любая цивилизация, всерьез занявшаяся межзвездными исследованиями и колонизацией, должна на протяжении многих поколений иметь нулевой или очень незначительный прирост населения. Однако цивилизации с низким приростом населения потребуется много времени для освоения большого числа миров, даже если ограничения на быстрый рост будут ослабляться при достижении какого-нибудь цветущего Эдема.

С моим коллегой Уильямом Ньюманом мы подсчитали, что если бы миллион лет назад в двухстах световых годах от нас появилась и начала бы распространяться, колонизируя по дороге подходящие миры, кочевая цивилизация с низким приростом населения, то только сейчас ее звездолеты достигли бы нашей Солнечной системы. Но миллион лет – это очень большой срок. Если возраст ближайшей к нам цивилизации меньше, то она еще не добралась до нас. Сфера радиусом 200 световых лет содержит 200 000 звезд и, вероятно, сравнимое число планет, пригодных для колонизации. А значит, при естественном ходе вещей только после колонизации 200 000 других миров случайно обнаружится, что наша Солнечная система взрастила собственную цивилизацию.

Что означает для цивилизации миллион лет развития? Мы обзавелись радиотелескопами и космическими кораблями за несколько десятилетий; нашей технологической цивилизации несколько сотен лет, научным идеям современного образца – несколько тысяч, цивилизации в самом широком смысле – десятки тысяч лет; человек появился на планете всего несколько миллионов лет назад. Развиваясь подобными темпами, цивилизация возрастом миллион лет должна настолько же обогнать нас, насколько мы обогнали лемуров или макак. В силах ли мы хотя бы обнаружить ее присутствие? Заинтересовано ли общество, на миллион лет превзошедшее нас в развитии, в колонизации и межзвездных полетах? По определенным причинам срок жизни людей ограничен. Невероятный прогресс биологических и медицинских наук способен открыть и устранить эти причины. Не оттого ли мы столь заинтересованы в межзвездных полетах, что это способ выйти за пределы собственной жизни? Но не сочтет ли цивилизация, состоящая из бессмертных, по большому счету, существ, межзвездные исследовательские экспедиции пустым ребячеством? Возможно, посетить нас пришельцам помешало то обстоятельство, что слишком много звезд разбросано по просторам космоса – их столько, что, прежде чем соседняя цивилизация доберется до нас, она поменяет цели исследований или же эволюционирует в формы, недоступные нашему восприятию.

Стандартный для научной фантастики и уфологической литературы сюжет предполагает, что инопланетяне обладают примерно такими же способностями, что и мы. Возможно, у них другого типа космические корабли или лучевые пушки, но в сражении – а научная фантастика любит изображать сражения между цивилизациями – их и наши силы примерно равноценны. В действительности практически исключено, что две галактические цивилизации будут взаимодействовать на одном уровне. При любой конфронтации одна из них будет иметь неоспоримый перевес. Миллион лет – это очень много. Объявись в Солнечной системе посланцы развитой цивилизации, мы ничего бы не смогли с этим поделать. Их наука и технология намного превосходили бы наши. Нет смысла опасаться возможной злонамеренности высокоразвитой цивилизации, с которой мы можем войти в контакт. Скорее всего, сам факт того, что они уцелели по прошествии столь длительного времени, означает: они научились уживаться между собой и с другими. Вероятно, страх перед контактом с инопланетянами является проекцией собственной отсталости, угрызениями совести за собственную историю, за те опустошения, которые мы несли цивилизациям, лишь немного отставшим от нас. Мы помним Колумба и араваков[226], Кортеса и ацтеков, судьбу поколений тлинкитов после визита Лаперуза. Мы помним и беспокоимся. Но я предсказываю, что если в нашем небе появится армада звездолетов, то мы очень быстро приспособимся.

Гораздо более вероятен совершенно иной, уже обсуждавшийся нами тип контакта, при котором мы получаем, например по радио, обширное и сложное сообщение от другой космической цивилизации, однако не вступаем с ней в прямой физический контакт, по крайней мере некоторое время. В этом случае передающая цивилизация не может узнать, была ли получена весть. Если мы сочтем послание агрессивным или опасным, то не обязаны отвечать. Но если оно принесет важные сведения, последствия для нашей цивилизации могут оказаться ошеломляющими – это будет не только знакомство с чужой наукой и технологией, искусством, музыкой, политикой, этикой, философией и религией, но, самое главное, радикальная депровинциализация условий человеческого существования. Нам откроются иные возможности.

Поскольку основы естественных наук и математики должны быть общими для всех цивилизаций, я считаю, что расшифровка межзвездного сообщения доставит меньше всего забот. Гораздо труднее убедить американский Конгресс и Совет Министров СССР финансировать поиски внеземных цивилизаций[227]. Весьма вероятно, что цивилизации делятся на две большие категории: такие, где ученым не удается убедить далеких от науки людей одобрить поиск инопланетных цивилизаций, где вся энергия направлена исключительно внутрь, где традиционные условности не подвергаются сомнению и общество, остановясь в нерешительности, отступает от звезд, и те, в которых великая мечта о контакте с другими цивилизациями получает самое широкое распространение и предпринимаются активные поиски.

Это одно из тех немногих человеческих начинаний, где даже неудача оборачивается успехом. Если бы мы произвели скрупулезный поиск внеземных радиосигналов от миллионов звезд и ничего не услышали, то заключили бы, что галактические цивилизации крайне редки и уточнили бы свое место во Вселенной. Это стало бы красноречивым свидетельством уникальности жизни на нашей планете и, как ничто другое в человеческой истории, подчеркнуло бы индивидуальную ценность каждой человеческой жизни. А если бы поиск увенчался успехом, это дало бы новый поворот истории нашего вида и нашей планеты.

Инопланетянам нетрудно добиться, чтобы их сообщение недвусмысленно воспринималось как искусственное. Взять, к примеру, первые десять простых чисел – тех, что делятся только на себя и на единицу: 1, 2, 3, 5, 7, 11, 13, 17, 19, 23. Крайне маловероятно, чтобы какой-нибудь естественный физический процесс генерировал радиосообщение, содержащее только простые числа. Получив подобное сообщение, мы можем заключить, что где-то есть цивилизация, которая любит простые числа. Но наиболее вероятно, что межзвездное сообщение окажется своего рода палимпсестом – наподобие палимпсестов древних авторов, которые за неимением чистого папируса или камня писали поверх ранее сделанных надписей. Возможно, на соседней частоте или в другом ритме прозвучит сообщение, призванное послужить чем-то вроде букваря, введения в язык межзвездного общения. Этот букварь должен повторяться снова и снова, поскольку передающая цивилизация не сможет узнать, когда мы получим сообщение. А дальше, в более глубоких слоях палимпсеста, под анонсирующими сигналами и букварем, обнаружится само сообщение. Технология радиосвязи позволяет сделать его невероятно информативным. Возможно, хорошенько настроившись, мы обнаружим описание нас самих в 3267-м томе «Галактической энциклопедии».

Мы откроем природу других цивилизаций. Их отыщется немало, и каждая будет представлена организмами, на удивление отличными от всего, что населяет нашу планету. Они будут иначе видеть мир, у них будет иное искусство, социальные функции. Их будут интересовать вещи, о которых мы никогда не задумывались. Сравнивая их знание с нашим, мы неизмеримо вырастем. А благодаря вновь полученной информации, упорядоченной в памяти компьютера, мы сможем увидеть, где и какие цивилизации населяют Галактику. Представьте себе громадный галактический компьютер, более или менее современное хранилище информации о природе и деятельности всех цивилизаций Млечного Пути, великую библиотеку жизни в Космосе. Возможно, в составе «Галактической энциклопедии» найдутся сводки данных о таких цивилизациях, которые останутся загадкой, искушением, вызовом даже после того, как мы постигнем их язык.

Наконец, выждав, сколько сочтем нужным, мы, возможно, решим послать ответ. Мы могли бы передать некоторую информацию о себе – для начала самые основы–в качестве завязки долгого межзвездного диалога, который по причине громадных космических расстояний и конечной скорости света продолжат наши далекие потомки. И в один прекрасный день на планете у какой-то далекой звезды существа, совершенно непохожие на нас, запросят распечатку из последнего издания «Галактической энциклопедии» и получат небольшую порцию данных о самом молодом социуме, присоединившемся к сообществу галактических цивилизаций.


Примечания:



2

Слово «Cosmos», вынесенное в название книги, Саган пишет в тексте с заглавной буквы, вкладывая в него смысл «Вселенная», «всё сущее», «всеобщий порядок вещей». В таких случаях в переводе слово «Космос» тоже пишется с заглавной буквы. Но если речь идет о космическом пространстве и его исследовании методами астрономии и космонавтики, то слово «космос» пишется со строчной буквы. Как правило, в таких случаях Саган использует слово «space». – Пер.



21

Впервые был издан в России в 1881-1906 гг. под руководством российского химика-органика Ф. Ф. Бейльштейна (1838-1906). С 1951 г. справочник, носящий имя Бейльштейна, выпускается в Германии. – Ред.



22

Здесь и далее в подобных случаях следует учитывать, что книга была впервые опубликована в 1980 г.



218

Фурье в наши дни известен благодаря исследованиям теплопроводности в твердых телах, важным для понимания особенностей строения поверхности планет, а также благодаря изысканиям в области волновых и других периодических движений, составляющих раздел математики, известный как фурье-анализ. – Авт.



219

Масштабные систематические поиски внеземных цивилизаций так и не начались. Финансирование программы SETI, активно разрабатывавшейся НАСА, было неожиданно прекращено Конгрессом в 1981 г. На сегодня самым масштабным экспериментом в этой области является проект SETI@Home (http://setiathome. spb.ru). Каждый желающий может установить на своем компьютере программу, которая в периоды простоя получает через Интернет и обрабатывает сигналы с крупнейших радиотелескопов (в том числе и Аресибо) и пытается обнаружить в них сигналы внеземных цивилизаций. В проекте задействовано несколько миллионов компьютеров, суммарная мощность которых намного превосходит самые мощные суперкомпьютеры в мире. – Пер.



220

Гудини (Houdini), Гарри [настоящее имя Эрих Вайс (Weiss)] (1874-1924) – знаменитый американский иллюзионист-эскапист, поражавший публику своим умением освобождаться от пут и цепей, ускользать из запертых сундуков. Написал несколько книг, но секреты своих трюков унес с собой в могилу. Основатель Американской ассоциации фокусников. – Ред.



221

Когда Лаперуз во Франции подбирал экипажи кораблей, многие яркие и энергичные молодые люди обращались к нему, но получили отказ. Одним из отвергнутых оказался артиллерийский офицер с Корсики по имени Наполеон Бонапарт. Это была интересная развилка мировой истории. Прими Лаперуз Бонапарта в свою команду, Розеттский камень, возможно, так никогда бы и не нашли, Шампольон никогда не расшифровал бы египетские иероглифы и многие важные обстоятельства нашей недавней истории претерпели бы очень сильные изменения. – Авт.



222

Рассказ Кови, вождя тлинкитов, показывает, что даже в дописьменной культуре узнаваемое описание контакта с развитой цивилизацией может сохраняться многими поколениями. Если бы сотни или тысячи лет назад Землю посетили представители развитой внеземной цивилизации, то даже в случае их контакта с дописьменными культурами мы вполне могли бы ожидать, что сохранятся отчетливые следы такой встречи. Однако нет ни единого примера того, чтобы легенду, без тени сомнения относимую к дотехнологической эпохе, не удалось бы объяснить иначе, чем контактом с внеземной цивилизацией. – Авт.



223

Фатом – морская сажень, мера длины, равная 6 футам, около 1,83 м. - Пер



224

Моктесума II (Монтесума, правильнее – Мотекусома, 1466-1520) – верховный правитель ацтеков с 1503 г. Вел войны с миштеками и сапотеками, большую часть племенных противников принес в жертву богам. С приходом в Теночтитлан испанских завоевателей (ноябрь 1519 г.) был взят в заложники. Призывал своих подданных покориться и был убит ими (забросан камнями). – Пер.



225

Для полета к звездам может найтись множество мотивов. Если бы наше Солнце или одна из соседних звезд угрожали вспыхнуть сверхновой, масштабная программа межзвездных полетов неожиданно сделалась бы очень актуальной. Достигни мы очень высокого уровня развития, открытие того, что ядро Галактики неминуемо взорвется, вызвало бы интерес даже к межгалактическим полетам. (Этот сюжет положен в основу фантастического романа Ларри Нивьена «Мир – кольцо». – Пер .) Подобные космические катастрофы случаются достаточно часто, чтобы кочующие по космосу цивилизации стали реальностью. И всё же их прибытие к нам остается крайне маловероятным. – Авт.



226

14 января 1493 г. между людьми Колумба, высадившимися на острове Ямайка, и индейским племенем араваков завязалось небольшое сражение. Это был первый бой в 400-летней войне белых с краснокожими. – Пер.



227

Равно как и государственные органы других стран. По сообщению лондонской газеты «Обсервер» от 26 февраля 1978 г., представитель британского оборонного ведомства заявил: «За любое сообщение, переданное из космического пространства, отвечают Би-би-си и почтовое ведомство. В их задачи входит отслеживание любого незаконного вещания». – Авт.









Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.