• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Наивная и художественная картины мира могут соотноситься по-разному: «Концептуализация мира в художественном тексте, с одной стороны, отражает универсальные законы мироустройства, а с другой — индивидуальные, даже уникальные, воображаемые идеи. Степень соответствия универсальных и индивидуально-авторских знаний в художественной картине мира текста может быть различна: от полного совпадения, тождества — до разительного несовпадения, полного расхождения» [Бабенко 2004: 108].

Сопоставление содержания национального концепта, который «составляет обыденное сознание среднего человека этой культуры» [Колесов 1999: 148], и содержания текстового, художественного концепта, при репрезентации которого в тексте автор «как бы заново переоткрывает содержание концепта» [Тильман 1999: 203], позволяет увидеть специфику модели мира самого художника слова. «Очевидно, что концепт имени должен структурироваться, моделироваться с опорой на обыденные представления носителей языка. В таком случае полученная модель концепта сможет служить фоном для анализа представлений научного, философского и поэтического (художественного) сознания, отражающих нетривиальный взгляд на вещи» [Чернейко 1997: 306].

Подход к изучению художественной картины мира через сопоставление с фрагментами национальной картины мира реализуется в некоторых научных работах. Так, в исследовании О. Е. Беспаловой выявляется специфика концепта «Любовь» в художественной картине мира Н. Гумилева на основе сопоставления с общенациональной КМ и отмечается следующая особенность, которую с учетом результатов нашего исследования можно считать закономерностью: «В структуре художественного концепта „Любовь“ в поэзии Н. Гумилева происходит перераспределение концептуальных признаков относительно ядра и периферии: в ядро художественного концепта активно включаются концептуальные признаки из периферийной части содержания культурного концепта, репрезентированные устойчивыми образными парадигмами, традиционными тропами и т. д.» [Беспалова 2002: 92]. Г. Е. Гуляева, исследуя «специфику концепта „Солнце“, существующего в сознании отдельной языковой личности», пишет: «Содержание концепта „Солнце“, репрезентированного в текстах К. Кинчева, формируется на основе объективных и индивидуально-авторских смыслов, при этом индивидуально-авторские смыслы являются производными от объективных» [Гуляева 2005: 428]. И. Белобородова, исследуя цветовую картину мира в произведениях Л. Н. Толстого и А. Н. Толстого, отмечает: «Инвариантная часть концепта „цвет“ совпадает с материалами словарей, одинакова у разных авторов и имеет узуальные параметры, а его вариативные части представляют собой индивидуально-авторские ряды концепта» [Белобородова 2000: 5]. Н. А. Юшкова пишет: «Эффективной оказывается реализация принципа „челнока“: от системы языка к текстам Ф. М. Достоевского, от текстов — к языку и т. д.» [Юшкова 2003: 4]. В диссертационной работе О. А. Фещенко именно через сопоставление концептов в усредненной и художественной КМ выявляется специфика мировидения М. Цветаевой: «Подготовительный этап заключается в анализе концепта ДОМ в КМ русского социума и в русской ХКМ XIX-начала XX вв. Он необходим для того, чтобы впоследствии, сопоставив три получившихся фрагмента картин мира, отражающих одно и то же явление действительности — ДОМ, мы могли бы сделать выводы о специфике авторской ХКМ» [Фещенко 2004: 39]. Сравнение фрагментов национальной и художественной картин мира не является совершенно новым подходом и представляется методологически абсолютно оправданным.

Сопоставление общенациональной и художественной картин мира в нашем исследовании позволит, во-первых, выявить специфические черты художественной картины мира А. и Б. Стругацких; во-вторых, выявить потенции концепта в усредненной национальной картине мира, его развития, поскольку художественная картина мира также влияет на формирование национальной картины мира, ХКМ может свидетельствовать о потенциях развития концепта в усредненной КМ; в-третьих, в перспективе это даст возможность учесть позицию адресата-читателя, который «считывает» текст на основе своей картины мира, позволит спрогнозировать читательское восприятие. Поскольку в тексте А. и Б. Стругацких центральное место занимают концепты «Серость» и «Бог», имеет смысл провести предварительный анализ одноименных концептов в картине мира социума.

Выделение направлений изучения цветообозначений в известной степени условно, поскольку одно исследование может включать разные аспекты описания цветовой семантики. Здесь мы приведем общие обозначения аспектов, а ниже, следуя логике изложения, — основные результаты научных работ.

1. Сопоставительный аспект. Направление подразумевает сопоставительное изучение цветонаименований разных языков (английский — русский, польский — русский и т. д.). В частности, в работе В. Г. Кульпиной [Кульпина 2001] отмечается, что употребление лексемы серый по отношению к человеку не несет того негативного смысла, который характерен для русского языка. В польском языке серый человек — это обычный, нормальный человек, не невежа и не посредственность.

2. Эволютивный аспект. Позволяет рассмотреть цветонаименования с точки зрения их происхождения на разных этапах эволюции языка вообще и национального языка в частности. Примерами в данном направлении могут служить работы [Бахилина 1975, Вендина 1999].

3. Психолингвистический аспект. А. И. Белов, А. П. Василевич, Р. М. Фрумкина изучают «мир цвета», «имена цвета», картины семантических полей названий цветов, значимость цветовых «смыслов». В психолингвистических работах просматривается тенденция отказа от системно-структурных методов исследования цветообозначений, на первый план здесь выходит эксперимент. Исследуя процессы номинации, категоризации и др., Р. М. Фрумкина рассматривает проблему толкования имен цвета (прежде всего этимологически непроизводных) [Фрумкина 1984]. Ученый говорит о денотативной неопределенности имен цвета, вместе с тем она отмечает наличие номинативной неопределенности колерного образца. В большинстве психолингвистических работ важное место занимает проблема цветовосприятия и цветоощущения.

Отметим также, что проблема цвета занимает свое место и в психологии, где рассматривается эмоциональное воздействие цвета на человека.

4. Когнитивный аспект. Основными категориями в когнитивном исследовании являются понятия языковой картины мира и цвета-прототипа. Например, А. Вежбицкая пишет о том, что прототипом для желтого цвета является солнце, польский исследователь Р. Токарский говорит, что, в частности, для польского языка прототипом желтого цвета выступает не только солнце, но и осень (желтые листья).

Это могут быть работы по «цветовому» мышлению целого народа либо изучение специфики творческого мышления отдельного автора.

В рамках когнитивного аспекта можно рассматривать и лингвокуль-турные исследования. «Семантика цветообозначений на сегодняшний день является основной культурологической характеристикой, объединяющей людей по естественному (для их фило- и онтогенеза) семиотическому принципу цветового взаимодействия», «цвет — это вид информации» [Серов 1990: 97]. Цветообозначения занимают немалое место в межкультурной коммуникации. Система цветообозначений сильно этнокультурологически маркирована. Она имеет две ипостаси, являясь как производной культуры, так и культурообразующим фактором. Цветообозначение, возможно, в большей степени, чем какая-либо другая сфера языка, антропоцентрично и этноцентрично.

Анализ показывает, что в восприятии цвета немало оценочных моментов и что аксиологичность цветообозначений существует в этнолингвистически отмеченном пространстве [Кульпина 2001].

Для конкретной семантики цвета характерно переосмысление внутренних свойств цвета, у каждого народа своя цветовая символика, свое определенное представление, впечатление, чувство. Ср. красный в США обозначает опасность, во Франции — аристократию, в Египте — смерть, в Индии — жизнь и творчество, в Японии — гнев и опасность, в Китае — счастье; голубой в США — мужественность, во Франции — свободу и мир, в Египте — веру, добродетель и истину, в Японии — подлость, в Китае — небо и облака; зеленый в США — безопасность, во Франции — преступление, в Египте — плодородие и силу, в Индии — плодородие и процветание, в Японии — будущее, юность, энергию, в Китае — династию Мин, небо и облака; желтый в США — трусость, во Франции — временность, в Египте — счастье и процветание, в Индии — успех, в Японии — грацию и благородство, в Китае — рождение, богатство, власть; белый в США — чистоту, во Франции — нейтральность, в Египте — радость, в Индии и Китае — смерть и чистоту, в Японии — смерть.

Эти культурные различия в реакциях на цвет настолько важны, что их приходится учитывать при конструировании экранов компьютеров, предназначенных для использования в различных обществах Запада и Востока [Апресян 1995].

Из рассмотренных фактов видно, что лингвокультурный аспект можно соотнести и с сопоставительным аспектом.

5. Цветообозначения в художественном тексте. Работ, выполненных в рамках этого направления достаточно много. В них изучаются функции цветообозначений в художественном тексте [Донецких 1989] и в литературе определенного периода [Бобыль 1984], цветовая символика отдельных цветообозначений в языке писателей и прежде всего поэтов и цветовые доминанты в языке писателя [Шкуркина 1998], [Соловьева 1999], [Кондакова 2005], особенности употребления цветообозначений [Белобородова 2000], а также цветообозначения в аспекте перевода.

В некоторых исследованиях, например в [Карташова 2004], речь идет об идиолекте писателя, то есть о существенных чертах авторского мировиде-ния. Не всегда в таких исследованиях постулируется когнитивный характер, но сама проблема идиостиля писателя, его картины мира, безусловно, принадлежит к когнитивной проблематике, и это говорит, прежде всего, об интегративном характере когнитивных исследований. О когнитивной направленности исследования можно говорить тогда, когда от простого статистического учета цветонаименований в языке писателя переходят к их функциональной и смысловой нагрузке.

Исходя из цели и задач нашего исследования особенно актуальным для нас является когнитивный аспект и изучение цвета в художественном тексте.

В методологическом плане наиболее важными для нас являются работы И. Белобородовой «Концепт „цвет“ в лингвокогнитивном аспекте» и М. Слезкиной «Семантика и символика прилагательного желтый в русском языке (в семасиологическом и ономасиологическом аспектах)».

М. Слезкина анализирует цветонаименование желтый в системе языка. Основным объектом исследования в этой работе являются лексико-семантические варианты многозначного прилагательного желтый, а также символические значения данного прилагательного, ассоциативные связи между его значениями, смысловые наслоения, обусловленные, с одной стороны, культурной традицией, исторической эпохой и другими «внешними» факторами, а с другой — личностными качествами авторов (и их персонажей), их психическими и характерологическими особенностями.

Автор доказывает, что семантическая структура прилагательного желтый в современном русском языке включает в себя больше значений, контекстуально «приращенных» смыслов, чем это указано в толковых словарях, и символика желтого гораздо шире словарных определений традиционной символики этого цвета. Он верифицирует данную гипотезу на материале толковых словарей, словарей символов и текстов художественной и публицистической литературы. Особое внимание уделяется выстраиванию деривационных связей между значениями и оттенками значений прилагательного.

От реконструкции семантики всего один шаг до реконструкции картины мира, то есть до когнитивного исследования. «Важные результаты могут быть получены в результате сопоставления оттенков значения с их ментальными прототипами», — говорит сам автор. Эта работа важна нам подробным анализом одного из цветообозначений, поскольку семантический и когнитивный анализ близки в плане методики его осуществления.

И. Белобородова исследует цвет в художественном тексте с когнитивных позиций. «До сих пор не было предпринято попыток охарактеризовать ЦО на когнитивном уровне, с точки зрения отражения реальной картины мира и преломления этой картины через восприятие ее языковыми личностями разных типов. Анализ ЦО в этом аспекте весьма перспективен на материале художественной литературы. Такой анализ в конечном итоге должен дать основание для обогащения представления о цвете как о концепте», — справедливо отмечает исследователь [Белобородова 2000: 6].

Автор выбирает из текстов все цветообозначения, группирует их, анализирует контексты, в которых они употреблены и выявляет содержание того или иного цвета в художественной картине мира писателя.

Нам близка идея автора о том, что «цвет может являться своеобразным словесно-образным лейтмотивом текста, способствующим формированию мировоззренческой и художественной концепции произведения» [Белобородова 2000:4]

Б. Берлин и П. Кэй показали, что во всех культурах есть несколько основных названий, присущих всем языкам, которые расположены в одинаковой последовательности. Первые слова-названия цветов, существующие в примитивном языке, — это черный и белый или аналогичная пара, например, темный-светлый. Когда язык развивается и включает также хроматические цвета, то первым всегда будет красный. Следующие два названия — желтый и зеленый, но в различной последовательности, однако шестым цветом всегда будет синий. Затем следует группа из пяти названий для промежуточных цветов: серый (между черным и белым), оранжевый (между желтым и красным), фиолетовый (между красным и синим), розовый (бледно-красный в сторону белого) и коричневый (темно-оранжевый в сторону черного) [Тонквист 1993].

Канон в сфере цветообозначения в русском языке сформировался в древний период — XI–XII вв. В памятниках древнейшего периода цветообозначения играют скорее вспомогательную роль: характерно, например, символическое использование цветообозначений, использование цветовых застывших эпитетов (серый волк). В XVII в. намечается перелом: проявляется большой интерес к ЦО и происходит их бурное развитие. В конце XVII в. сфера цветообозначения предстает в почти современном виде, в художественной литературе начинается цветопись [Бахилина 1975].

Основные цвета в русском языке — белый, черный, красный, желтый, зеленый, синий, голубой, серый — эти цвета могут служить деривационной базой для производного имени, обладают словообразовательной немотивированностью, широкой сочетаемостью, психологической отчетливостью, принадлежат к основному фонду, имеют большое количество оттенков [Вендина 1998].

Принципиально важными нам кажутся некоторые положения о семантике цветообозначений и влиянии цвета на психический мир человека, поскольку эти данные согласуются с результатами нашего исследования.

1. Восприятие цвета субъективно. «С детства мы знаем, что есть цвета теплые и холодные, тяжелые и легкие, крикливые и спокойные, приторные и острые. Для характеристики цвета мы пользуемся ощущениями, связанными со слухом, осязанием, обонянием и вкусом». Наши цветовые впечатления могут проецироваться в разного рода ощущения: примером является здесь опыт «с рабочими, которым психологи предложили таскать одинаковые по весу черные и белые ящики: рабочие единодушно заявили, что черные тяжелее» [Иванов 1993]. «Восприятие цвета зависит от индивидуальных особенностей зрения, настроения, темперамента, уровня эстетического вкуса человека» [Дворецкий, Васильева 1993].

2. Семантика цветообозначений обладает большим ассоциативным потенциалом. Способность к формированию экспрессивных, оценочных коннотаций у цветовых прилагательных определяет возможности образования у них переносных значений, разнообразных семантических сдвигов, механизм этих семантических трансформаций таков: у большинства прилагательных цвета имеется определенная семантическая двуплановость: совмещение прямого цветового значения со значением, связанным с образным представлением об этом цвете. А это, в свою очередь, обусловливает практически безграничные возможности семантических сдвигов в их значении и, следовательно, развитие символического потенциала [Слезкина 2005]. «На всех этапах истории языка цвет развивает психологические ассоциативные связи и оценочное приращение смысла» [Фомина 1994: 231]. Направление развития семантики цветовых прилагательных — от понятийной сферы «Природа» к понятийной сфере «Человек как биологическое существо» и далее к понятийной сфере «Общество» [Лаенко 1984: 13].

3. Цвет обладает эмоциональным воздействием и занимает важное место в ценностной картине мира социума. С древнейших времен была замечена тесная связь цвета с психикой, способность его воздействовать на эмоции и даже на физиологические функции человека. Об этом говорят бесчисленные археологические и этнографические данные о ритуальной и военной раскраске древних и примитивных народов; об этом свидетельствуют также мифология и фольклор всего мира [Миронова 1993].

Деление цвета на две, по сути, эмоционально-оценочные группы — теплые, первичные, положительные, и холодные, вторичные, отрицательные — принадлежит Гете, который, вопреки ньютоновской дифференциации цветового спектра, отметил свойство определенных красок влиять на «душу человека»: «Опыт учит нас тому, что определенные цвета дают особое расположение духа», так, например, «желтый цвет легко возбуждает, он веселый, добрый, а синий вносит беспокойство» (цитируется по [Скороспелкина 2006]).

Эмоциональное воздействие цвета рождает чувства печали, уныния (серый, фиолетовый), радости, веселья, тепла (желтый, оранжевый, красный), холода (синий, белый), покоя (зеленый). Поэтому цвета красный, оранжевый, желтый соотносят с мажорными тембрами, синий, голубой — с минорными [Соловьева 1999].

Понятие цвета устойчиво связано с аксиологическим аспектом картины мира. Цвет приобретает важнейшую функцию маркера нормативной оценочности, т. е. категоризации реалий картины мира по признаку нормативности-ненормативности, позитивности-негативности. О. С. Дмитриева [Дмитриева 2003] говорит это в применении к фольклору и народной песне, но, думается, это положение можно распространить на картину мира в целом, по крайней мере, в отношении белого, серого, черного цветов это несомненно. Текст А. и Б. Стругацких со своей стороны подтверждает оценочность серого и черного цветов в картине мира. О. С. Дмитриева отмечает также, что цвет в русской картине мира несет не только и не столько эстетическую, сколько этическую функцию. Со своей стороны добавим, что цвет реализует эстетическую функцию именно через реализацию этической. В связи с содержанием и наименованием текстового концепта нас интересует прежде всего серый цвет, поэтому особенно важным кажется следующее замечание Л. И. Ермоленкиной: «Характерно, что для русского языкового сознания при оценке нравственных или безнравственных поступков с помощью цветовых и световых образов более всего характерны две краски: черная (темная) и белая (светлая). Вспоминая слова Вежбицкой о том, что русские особенно склонны к моральной самооценке, этот тезис можно рассматривать как выражение оценочной категоричности в отношении моральных требований, строгости подхода, при котором полутон (например, серый цвет) воспринимается как маркер негативной оценки» [Ермоленкина 2003: 82].

Эмоционально-оценочные свойства цвета используются, в частности, в дизайне. «В визуальном мире цвет является единственным имеющимся в вашем распоряжении самым мощным инструментом символов. Понимание и эффективное использование цвета как символьного или мотивационного инструмента является ключом к сильной визуальной коммуникации» [Искусство дизайна… 2005].

4. Цветообозначения — важная составляющая художественной картины мира писателя. В художественном тексте цветовые слова, благодаря психофизиологической природе и общественно-исторической обусловленности, наличию системы устоявшихся смысловых значений и ассоциативным возможностям, способны обогащаться прямо или опосредованно новым эстетическим (психологическим) содержанием. Например, красный цвет в поэзии А. Блока выступает символом «трагичности», «мещанства», «продажности» и «революции», в поэзии М. Цветаевой — «жизни в динамике, приводящей к гибели», у Ф. М. Достоевского («Братья Карамазовы») — «цвета здоровых, красивых людей» либо «цвета здоровья, ограниченных сытых людей», у М. Горького (драматургия, публицистика) — «революции», у А. Грина («Алые паруса») символом «смешной, злой насмешки»; желтый цвет в поэзии Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, И. Анненского, прозе И. А. Бунина, А. И. Куприна, М. Горького символизирует «увядание, болезнь», синий в поэзии А. Блока, С. Есенина, прозе В. Солоухина — «чистоту, мечту», серый — у И. А. Бунина, М. Горького — «нищету», «убогость», «мещанство», «грубость». Цветообозначения, выполняя образно-поэтическую функцию, становятся филологической и эстетической единицей, дающей дополнительные психологические характеристики идиостиля писателя [Соловьева 1999]. Здесь можно отметить работы [Донецких 1982, Бобыль 1984, Тростников 1994, Шкуркина 1998, Соловьева 1999, Скороспелкина 2006] и др. Характерно, что большинство этих работ выполнено на материале стихотворной речи (А. Блок, А. Ахматова, И. Северянин, И. Анненский). Это говорит об актуальности работы с прозаическим текстом, которая проводится в нашем исследовании.

В. Г. Кульпина делает предположение о том, что какие-то цветообозначения чрезвычайно важны для данного этноса, в каждом языке есть свой этнически предпочтительный цвет, обладающий качеством доминантности и этноприоритетности. Ею были выработаны критерии выделения этноприоритетных и этнорелевантных цветов.

Этноприоритетные цвета тесно связаны с художественной картиной мира, поскольку картина мира писателя формируется на основе общенациональной КМ, в которой и закреплены соответствующие цветовые культурные доминанты.

Критерии выделения этноприоритетных цветов:

— прочное присутствие данного цвета в языке и культуре народа;

— опора на прототип в природе. Прототипами русского этноцвета является цвет неба, моря, василька;

— способность участвовать в формировании облика родины в качестве его цветовой составляющей. Этноцвет русского языка — синий, а также голубой как его вариант — выступает неделимым фоном текстов, в которых говорится о большой родине — России, и малой родине — каком-либо уголке родины большой.

Отметим, что синий цвет широко участвует в создании образа счастливой России. В то же время страдающая Россия может представать перед нами как темная.

— способность олицетворять и пробуждать высокие чувства;

— способность выполнять функцию эстетизации и идеализации определяемого по цвету объекта;

— наличие широты диапазона употребления этноцвета.

Этнорелевантные цвета — это те, которые наряду с этноцветом — имеют внутри данного ареала особую значимость.

Критерии выделения этнорелевантных цветов, собственно говоря, аналогичны критериям выделения цветов этноприоритетов. Различия касаются лишь степени проявления вышеуказанных признаков — в сфере этнорелевантных цветов эти признаки выступают — по сравнению с этноцветом — в несколько ослабленном виде.

Наряду с синим и голубым терминами цвета Россия может наделяться и эпитетом золотая. Звени, звени, златая Русь, / Волнуйся, неуемный ветер. Термин цвета золотой осмысливается как «дорогой сердцу», «хороший».

Значимое место занимает белый цвет. Т. И. Вендина пишет: «В русском языке наибольшую цветовую нагрузку несет на себе белый цвет… именно белый цвет дает самую богатую семантико-символическую парадигму» [Вендина 1999]. Образ родных краев может писаться и близким к белому ахроматическим светлым цветом.

В качестве подтипа этнорелевантных цветов выделяются этноспецифичные цветообозначения. Критерием этноспецифичности цвета является его отсутствие в сопоставляемом языке. Алый цвет в русском языке сам по себе уже представляет собой этнопоэтему. Главные зоны для обозначения алого цвета — это заря и цветы [Кульпина 2001: 404–431].

Отметим те фрагменты цветовой картины мира, которые важны для нашего исследования: употребление цвета при обозначении человека и социальной среды.

Чаще всего цветовые характеристики лица являются социолингвистическими символами состояния человека и знаками движения мысли. В цветообозначений лица широко используются метафоры огня (вспыхнуть). Лицо может быть серым — человек болен или получает тяжелое известие. Словосочетания, которые служат описанию человека в то же время характеризуют его — красномордый мужик — грубый, толстокожий, примитивный. Бледнолицый юноша — утонченный, интеллектуальный юноша, часто болезненный.

С одной стороны, в цветовых характеристиках человеческого лица и тела просматривается культ молодости и красоты — ведь цветовые характеристики лица получают в первую очередь люди молодые и красивые. С другой стороны, цвет лица, например, может быть «медицинским» показателем, симптомом здоровья или нездоровья человека. Цветовая характеристика может быть знаком эмоционального состояния человека (краснеть от смущения). Интересно, что цветовые характеристики человека — также и тогда, когда они относятся к частям его тела, могут характеризовать его как личность.

Отметим, что цветообозначение внешности человека — это гендерно обусловленное явление: целый ряд цветовых характеристик касается только женщин и только мужчин (например, персиковый). Среди цветовых характеристик человека как личности достаточно много отрицательных характеристик. Все плохое связано со словом черный и темный — темная личность, темная лошадка, видеть все в черном цвете — пессимистически неконструктивное мироощущение.

Для обозначения незрелости в отношении к жизни в русском языке мы имеем ряд выражений со словом зеленый. Эта метафора может использоваться и в художественной литературе для создания образа молодого растущего существа: сам себе казался я таким же кленом, / только не опавшим, а вовсю зеленым (Есенин). Здесь есть некоторая снисходительность в отношении молодого существа. В выражении желторотый юнец этой снисходительности нет. Это человек, который не уважает старших, ведет себя вызывающе, излишне самоуверен и даже нагл (отрицательная оценка).

Светлая личность — человек приветливый, отзывчивый, душевно щедрый, добрый и творящий добро, любимый окружающими за его душевность, одухотворенность, словом, за его глубоко духовную сущность. Яркая личность — незаурядная, интересная, обладающая разнообразными талантами личность, разносторонняя, нестандартная и запоминающаяся. Не то же самое, что светлая личность. Личность бесцветная — человек, ничем не выделяющийся, неинтересный для окружающих, не запоминающийся. Лексема бесцветный синонимична лексеме серый в одном из значений.

Цветонаименованиями обозначают и присущие человеку эмоции. Можно побледнеть и побелеть от злости. Побагроветь, побледнеть, побелеть от гнева. Зеленая тоска (в русскоязычном ареале). Красный от стыда и от злости. Черная и белая зависть. От болезни желтеют, сереют, бледнеют.

В сфере фразеологии тоже есть цветовые обозначения, характеризующие человека и не только: Синий чулок — женщина, всецело поглощенная учеными книгами, в то же время не очень умная и малообаятельная, которая не следит за собой. Белоручка — человек, чурающийся грязной работы, предпочитает, чтобы эту работу делали за него другие (главным образом по отношению к женщине). Белая кость — так иронически именуют кого-либо с большими претензиями на принадлежность к «сливкам общества», к элите аристократии и в целом склонного к самовозвеличиванию, с завышенной самооценкой. Голубая кровь не имеет отрицательной оценки, о ком-либо аристократического происхождения, отвечающем представлениям о человеке знатного рода. Белые воротнички — служащие, синие воротнички — рабочие, коричневая чума — фашизм, голубые каски — миротворцы ООН, белый дом, красный крест. Серый кардинал — влиятельная личность, которая, оставаясь в тени, стоит за спиной какого-либо правителя, оказывая на его политику весьма значительное, а может, даже решающее воздействие. В переносном смысле в наши дни — это «человек, руководящий делом, государственным институтом тайно, в конспирации, анонимно». Серое вещество — мозг; белая ворона — о ком-то выделяющемся на общем фоне, неодобр.; белый негр — нещадно эксплуатируемый человек (не негроидной расы). Шито белыми нитками — явно (о чем-либо). Отложить на черный день — оставить что-то, что может понадобиться в трудный момент. Серый товар, теневая экономика — нелегальная, незаконная экономическая деятельность. Зеленая улица, зеленый свет — обозначение свободного на всем протяжении пути для транспорта, отсутствие препятствий в каком-либо деле. Зеленый змий — об алкоголе [Кульпина 2001: 81-164].

Рассмотрим цветонаименования, характеризующие социальную среду, в том числе политическую цветосимволику.

Характерная черта цветовых символов в политике — это яркость вызываемых ими ассоциаций. Отсюда их броскость, суггестивность и эффективность в качестве средства манифестации политических взглядов и мнений. В русском языке в словосочетаниях с терминами цвета в качестве метатермина часто употребляются слова «окраска», «оттенок». Существуют термины-интернационализмы — зеленый, зеленые.

Можно отметить, что зеленые — это обиходное название в России в годы гражданской войны деклассированных лиц, прятавшихся в лесах от службы в белой и красной армиях. Термин цвета красный — отдельные люди, организации, объединения левого толка, имеющий международное распространение, в русском лингвополитическом сознании имеет в качестве своей оппозиции термин цвета белый, обращенный к временам послереволюционной гражданской войны в России и к делению на красных и белых [Кульпина 2001:398].

Соотношение наивной и индивидуально-авторской картин мира может рассматриваться лишь опосредованно: во взаимосвязи с русской художественной картиной мира, в которой цветообозначения имеют свою символику, которая преломляется в авторских вариантах. Проиллюстрируем это на примере Л. Н. Толстого, А. К. Толстого, И. Северянина.

Микрополе серого цвета в трилогии Льва Толстого «Детство. Отрочество. Юность» состоит из 21 ЦО. Лев Толстой воспринимает серый цвет как спокойный, нейтральный, это скорее отсутствие оценки. Но он может, в зависимости от окружения, выражать как приязнь, симпатию, так и отрицательные эмоции. На прямое, цветовое, значение накладывается переносное — «посредственный, ничем не примечательный». Серый цвет в описании одежды — это будничный цвет, как бы уничтожающий человеческую индивидуальность, превращающий личность в незаметное подобие остальных, составляющих массу: серые шинели рекрутов, серая блуза мачехи. Интересна группа ЦО серого цвета, служащая для описания пейзажа. Серый цвет передает тревогу, мрачное настроение: серые полосы, которые от нее (от тучи) идут до самого горизонта;тени поперек серой рабатки, серая сухая земля — все вызывает ощущение тоски, приглушенной и неясной.

Микрополе серого цвета у А. Н. Толстого («Детство Никиты») представлено 41 ЦО. В описании пейзажа серый цвет и его оттенки подчеркивают изменения в природе, создают атмосферу таинственности, сопричастности к чему-то удивительному, волнующему и приятному. И в данном случае ЦО серый близко к светообозначению темный, оно определяет контуры, придает картине четкость, законченность: Бревенчатые стены дворов, потемневшие соломенные крыши, голые деревья, большой деревянный окрашенный дом — всё это было серое, черное, четкое. При описании животных и птиц серый цвет вызывает настроение нежности, любования, символизируя как бы саму жизнь, теплое, уютное, мягкое существо: серенький скворчонок, дятел, похожий на серенький платочек, серые, в яблоках лошади и т. д. Наиболее интересна группа, описывающая свет, воздух. И особенности здесь не столько в восприятии цвета (оно, за редким исключением, не отличается, от массового, не выходит за рамки наивной картины мира обычного человека — серое небо, серый день, серая мгла, серенькое утро и т. п.), сколько в оценке увиденного. Именно экспрессивно-оценочное значение серого цвета является сугубо индивидуальным у А. Н. Толстого. Для автора это цвет естественности, уюта, теплый и приятный, который не символизирует, как в трилогии Льва Толстого, скуку, будни, тоску, а, напротив, сулит приятные перемены, освобождение от рутины. Это индивидуальное поэтическое восприятие автора: Утро первого дня было серенькое и теплое. При описании предметов быта, обстановки в доме серый цвет сохраняет свою положительную экспрессию: Близко, у самого носа был виден лепной карниз, на нем лежала пыль, серенькая и славная, и пахло уютно. Серый цвет используется при описании матушки Никиты: у нее пепельные тонкие волосы, серые глаза, она постоянно ходит в сером мягком теплом платье. Ощущение тепла, покоя, домашнего уюта, которое исходит от матушки, переходит на восприятие серого цвета [Белобородова 2000: 13–19].

Слова микрополя серого цвета у И. Северянина служат для описания пейзажа, света, воздуха, животных, внешности человека, одежды, построек, зданий, предметов быта, кроме того лексема серый используется в значении «посредственный, ничем не примечательный». Обращает на себя внимание тот факт, что при описании животных и птиц серый вызывает настроение нежности, теплоты, символизируя живое, мягкое существо. И наоборот ощущение холода, тоски возникает при использовании цвета в описаниях предметов окружающей действительности. Восприятие цвета в целом не выходит за рамки традиционной наивной картины мира, поэт использует цветообозначение при описании вечернего или утреннего неба. Вместе с тем, цвет в поэзии И. Северянина несет положительную экспрессию, создавая ощущение уюта и естественности [Карташова 2004: 116–117].

Таким образом, в русской художественной картине мира лексема серый вербализует концептуальное содержание, связанное как с узуальными значениями лексемы, так и с индивидуально-авторскими смыслами. К узуальным относятся значения «посредственный, ничем не примечательный» и связанные с ним «скука, однообразие», «пошлость», актуальные, например, в тезаурусе Л. Н. Толстого, И. Северянина и др., вместе с тем в индивидуально-авторском восприятии в художественном тезаурусе А. К. Толстого, И. Северянина и др. серый осмысляется при описании животных и птиц как вызывающий настроение нежности, теплоты, при передаче ощущения уюта и естественности [Белобородова 2000, Карташова 2004 и др.].

Обратимся к рассмотрению фрагмента цветовой картины мира русского социума, вербализованной лексемами серый, серость, поскольку именно эти лексемы имеют статус ключевого слова в тексте А. и Б. Стругацких и являются номинатом одного из важнейших текстовых концептов.

Задача нашего исследования на данном этапе заявлена как описание лексического воплощения и по возможности типового, стандартного содержания смысла, вербализованного лексемами серый, серость и синонимичными этим лексемам. Почему здесь названы именно эти лексемы? Лексема серый здесь фигурирует постольку, поскольку все остальные лексемы с корнем сер- и соответствующим лексическим значением словообразовательно и семантически производны (толкуются через лексему серый). Об этом говорит и то, что у лексемы серый в ТС зафиксировано наибольшее количество значений — четыре вместо одного, максимум двух у других. Лексема серость взята нами потому, что, по словам З. Д. Поповой и И. А. Стернина, «высший уровень концептуализации действительности представлен субстантивными формами вербализации концептов» [Попова, Стернин 2001: 32].

Источниками исследования концепта в русской языковой картине мира в данном случае послужили различные словари. Словарь для нас — это систематизированное собрание языкового материала, которое может дать ценные сведения о языковом выражении единиц ментального лексикона. Каждый словарь выявляет содержание этих единиц в каком-либо из аспектов. Скажем подробнее об отдельных словарях и о предоставляемой ими информации.

Толковые словари фиксируют базовые, наиболее очевидные КС анализируемого концепта. Концептуальный анализ начинается с выделения этих базовых слоев и определения концептуальных областей, обозначающих для категоризации какого класса предметов служит данный концепт (или отдельный КС). Таким образом, толковые словари дают основу для анализа концепта.

В исследовании привлекаются парадигматические словари, несущие информацию о языке как системе — словари антонимов, синонимов и под. Эти словари также дают представление о семантике ключевого слова — например, замечание в словаре синонимов А. П. Евгеньевой «слова невежественный, а особенно темный и серый содержат неодобрительную оценку и имеют усилительное значение: совершенно необразованный, не обладающий самыми необходимыми знаниями» — и позволяют расширить поле исследования, включив в него синонимы ключевого слова.

Данные Словообразовательного словаря А. Н. Тихонова, который содержит 67 единиц в словообразовательном гнезде слова серый, позволяют сказать, что этот фрагмент КМ достаточно актуален для носителей русского языка. В словарной статье содержатся прилагательные (цвет и его оттенки, общее значение — качество), существительные (предмет в широком смысле), и наречия (признак действия и другого признака).

Частотный словарь русского языка Л. Н. Засориной фиксирует у слова серый частоту употребления 116, это не много, но это слово фиксируется (т. е. востребовано) во всех жанрах (сферах общественной жизни): в художественных произведениях, научных и публицистических, газетно-журнальных (в порядке убывания частотности).

Данные Русского семантического словаря С. Г. Бархударова позволяют выстроить иерархию смыслов, вербализованных лексемами серый, серость. Этот словарь с помощью анализа словарных дефиниций позволяет выявить общие семы у разных слов (правда, на ограниченном словарном материале — словарь содержит около 1500 словарных статей, составленных по результатам анализа словарных дефиниций около 3000 слов). Семантическая общность слова серый обнаруживается с двадцатью одним словом по девяти семантическим множителям (семам). Преобладает, т. е. наиболее частотна здесь сема «цвет», а также семы, сопряженные с названной (это семы «цвет», «серый», «черный», «белый», «пепел») — они обнаруживаются в 11 словах — белый, ворона, вулкан, голубь, зола, металл, платина, смородина, черный, шахматы, шашки, затем по частотности идут семы «погода» и «пасмурный» — 6 слов — барометр, безветрие, дождь, метеорология, туман, холод, сема «посредственный» — 3 слова — второстепенный, несовершенный, посредственность, и сема «малокультурный» — 1 слово — невежество.

Исходя из соотношения смыслов от наглядного, актуального, непроизводного к абстрактному, менее актуальному, производному мы представим анализ именно в таком порядке, в порядке уменьшения актуальности и, видимо, семантической производности.

Русский ассоциативный словарь под ред. Ю. Н. Караулова представляет собой смоделированный психолингвистический эксперимент. Статья РАС — это «естественно-языковое ассоциативное поле, имеющее не только структурно-лексикографический, но и онтологический статус: ассоциативное поле — это фрагмент не только вербальной памяти (знаний) человека, фрагмент семантических и грамматических отношений, но и фрагмент образов сознания, мотивов и оценок русских» [Караулов 1994: 6]. В этом заключается его ценность. Интересно и то, что участники эксперимента — люди 17–25 лет, наиболее ярко выражающие динамику в современной ККМ русской нации. Одна из задач словаря — прогнозирование развития сознания тех русских, которые в ближайшие 30 лет будут определять язык, духовную и материальную жизнь нашего общества. РАС — «это „выход“ в будущее сознание русских (на 10–20 ближайших лет)» [Караулов 1994: 5].

По материалам РАС было установлено следующее. Во-первых, словарь эксплицирует все значения слова серый, содержащиеся в Толковом словаре (с разной степенью интенсивности). Во-вторых, некоторые лексические единицы, которые в языковой системе имеют чисто номинативную функцию, могут отягощаться коннотативными смыслами и в силу этого одна такая единица может быть отнесена к разным смыслам, воплощенным лексемами серый, серость. Например, стимул тоска — реакция серая стена, здесь оценочную коннотацию приобретает слово стена, такую же оценочную коннотацию приобретают слова тюрьма, казарма, больница в словарных статьях со стимулом сер(ый). В-третьих, материал этого словаря позволяет установить существование имплицитных (скрытых) или потенциальных смыслов в содержании, воплощенном лексемами серый, серость. Например, реакции болезнь, неизлечима, мучение, непонятный, неизвестный не вписываются ни в один из отображенных в толковом словаре смыслов, следовательно, кроме вербализованных в словаре, существуют скрытые смыслы.

Необходимо отметить, что некоторые языковые показатели, лексемы, вербализующие концепт, мы отнесли одновременно к нескольким концептуальным смыслам, объективированным лексемой серый, в силу того, что потенциально лексическое значение слова содержит семы, позволяющие актуализировать разные смыслы.

Кроме узуальной лексики, в исследовании использована лексика маргинальная, отраженная в словаре тюремно-лагерно-блатного жаргона. Эта лексика в силу исторических причин была актуальна и, к сожалению, достаточно актуальна сейчас. В отличие от ассоциаций, одно из ведущих свойств которых — личностный характер, эта лексика имеет более постоянную основу и употребляется, хотя и ограниченно, в определенной социальной группе, но постоянно, закрепленно. Кроме того, по нашему мнению, маргинальная, лексика — сленг, арго, сюда же по причине ограниченности их употребления можно причислить различные социолекты — может служить сигналом образования новых смыслов у уже существующих лексем, а также новых лексем для выражения этих смыслов. Таким образом, маргинальная лексика представляет собой одну из составляющих национальной концептосферы и потенциала языка.

Обращаясь к рассмотрению концептуального содержания, воплощенного в языке лексемами серый, серость, необходимо учитывать, что смыслы, которые стоят за разными ЛСВ, относятся к разным концептам, хоть и связанным между собой в картине мира, поэтому мы не вправе говорить о концептуальных слоях одного концепта. При этом мы не можем говорить, что ЛСВ отражает концепт в целом, поскольку это отражение носит фрагментарный характер. Мы будем пользоваться термином концептуальный смысл, имея в виду при этом концептуальное содержание, относящееся к ЛСВ лексемы серый.

Чувственный образ, т. е. цвет дается во всех толковых словарях как первое значение: «Цвета, получаемого из смешения черного с белым».

Данные синонимического словаря позволяют говорить о том, что этот фрагмент цветовой КМ хорошо разработан и даже детально дифференцирован. Даны следующие синонимы: стальной, мышиный, мышастый, пепельный, дымчатый, шаровый (спец.); о цвете лица: белый, бледный, бескровный, а также из словообразовательного словаря — мертвенно-серый.

Как и следовало ожидать, реакции с семантикой цвета, в основном предметная лексика — мышь, лошадь, волк, пальто, глаза, брюки и под., составляют в РАС большинство, в среднем 60 %, хотя здесь существует интересная закономерность: в статье со стимулом серая цветовых реакций 84 %, со стимулом серый — 75 %, со стимулом серость — 21 %. Здесь, как нам кажется, подтверждается тезис З. Д. Поповой и И. А. Стернина о том, что высший уровень концептуализации действительности представлен субстантивными формами их вербализации.

Концептуальную область этого КС можно обозначить как «Погода».

В MAC этот фрагмент КМ отражен в значении: «перен. о погоде: пасмурный». В этом значении мы выделили две ядерные, доминантные семы — «недостаток света» и «влага», это сильновероятностная сема — «пасмурная погода обычно предвещает дождь» — она достаточно сильна.

Словарь синонимов А. П. Евгеньевой подтверждает выделение семы «недостаток света», по этой семе синонимы и группируются, а в РАС мы находим слова с семой «обилие влаги». Синонимы: пасмурный, сумрачный, хмурый, тусклый. Словарь синонимов обозначает КО: «о погоде, времени дня и т. д.». Здесь же указывается, что «слова серый и тусклый обычно по отношению к погоде не употребляются».

Данные РАС, сгруппированные по концептуальным признакам: КП «недостаток света»: ночь, пасмурно, пасмурность, тень, туча (закрывает солнце), облака, темнота, мрак, мрачность, муть, тень, непроницаемый, свет, тьма, туча,[1] сумерки, мутный, мрачный, тусклый, туман, рассвет, светло.

КП «осадки, обилие влаги»: грязь, плащ (косвенное указание), дождь, снег, грязность, дождливый день, дождь, мокрота, мокрый, сырая, сырость, радуга (появляется после дождя), сырость, сырой, дождь.

Реакции, относящие нас к КО: погода, небо, на улице, плохая погода, погода, погоды, день, денек, погода, небо, на улице, утро.

Итак, серым могут быть названы погода, физическое состояние в природе, время суток, нелокализованное пространство в случае, если все выше перечисленное соответствует условиям: недостаток света; осадки и обилие влаги (выполнение этого условия необязательно).

Этот фрагмент КМ оказался одним из самых представленных лексической системой языка, а значит, и одним из наиболее актуальных для носителей русского языка.

Он вербализован группой слов: бесцветный, бледный, невыразительный, безликий и безличный, тусклый, неяркий, серый. В Малом академическом словаре этот КС отражен в толковании соответствующего слова серый как «ничем не примечательный, бедный содержанием». В Словаре синонимов Евгеньевой более развернутая дефиниция: «лишенный выразительности, своеобразия, яркости, ничем не привлекающий к себе внимания». Из сопоставления этих толкований можно выделить следующие когнитивные признаки:

— «ничем не выделяющийся из ряда подобных»,

— «не привлекающий внимания», а значит

— «не вызывающий интереса»,

— «резко негативная оценка».

В словаре синонимов КО, сфера функционирования этого слоя концепта определяется так: «о человеке, его речах, мыслях и артефактах».

Мы считаем, что эту концептуальную область целесообразно разделить: «человек, его речи, мысли» и «продукт деятельности человека», поскольку не все лексемы, вербализующие этот смысл относятся и к человеку, и к артефактам. Кроме того, анализ материала показывает, что здесь выделяется еще одна концептуальная область: «временной отрезок, место, образ жизни». Таким образом, область функционирования этого смысла чрезвычайно широка.

Выделим реакции из РАС и на их основе КП, общие для всех КО: заурядность — номинирует смысл; неинтересный, унылость, скука — «отсутствие интереса, негативная эмоциональная оценка»; очевидная, неприкрытая — КП «легкость распознавания»; обыкновенный, одинаковый, обычный, одинаково — КП «лишенный своеобразия, не отличающийся от ряда таких же».

Рассмотрим концептуальные признаки и лексемы, их вербализующие, в рамках отдельных концептуальных областей.

К КО «человек, его речи и мысли» относятся следующие лексемы и концептуальные признаки: людей, горожанин, личность, мысль, взгляда, взглядов, ум, ума.

КП «скучный, не вызывающий интереса, вызывающий раздражение» вербализуют реакции из РАС «зануда», «нудный». Реакции в РАС «бездарность, средние способности, средний», как и данные словаря антонимов серость — талант позволяет выделить КП «отсутствие таланта, природного дара, способностей». Как раз талант и служит во многих случаях отличительным признаком, делает человека своеобразным. Антонимическая реакция «индивидуальность» формирует признак «отсутствие индивидуальных черт». Этот признак дополняет реакция «невзрачный»: «отсутствие внешних ярких отличительных черт».

Реакции «масса», «толпа», «стадо» позволяют выделить признак «большое скопление людей способствует потере индивидуальных черт». В толпе все сливаются в одно целое и, с одной стороны, нелегко выделить индивидуальные черты, а с другой стороны, сами люди эти индивидуальные черты теряют, превращаются в стадо.

Данные Фразеологического словаря и Словаря тюремно-лагерно-блатного жаргона позволяют конкретизировать этот признак: «Большое скопление людей способствует потере индивидуальных черт в случае, если люди обладают общими признаками, свойствами». В данном случае общий признак — это служба и все, что с ней связано. Фразеологический словарь: серая скотинка — так в дореволюционной России называли солдат. Смысл формируется следующим образом: одно животное из стада, солдат — один из одинаковых людей, одинаковость которых обусловлена одинаковой формой и ее цветом, распорядком дня и т. д. Слово «скотинка» эксплицирует здесь презрительное отношение, когнитивный признак «незначительный».

Это же презрительное отношение выражает группа маргинальной лексики: серяк — (в первом значении) солдат, кстати, эта лексема используется у А. И. Солженицына в романе «В круге первом» по отношению к генералу МГБ; серые — военнослужащие Советской Армии (рядовой и сержантский состав); серые волки — курсанты школ и училищ МВД (+ семантический оттенок, привносимый словом волки — отношения «хищник» — «жертва»); серый барон — участковый инспектор милиции (+ семантический оттенок — «лицо, наделенное властью»). О том, что в наше время концепт «Серость» имеет отношение к служащим силовых структур свидетельствуют реакции «мент», «милицейский», «патруль». Здесь свою роль играет цвет формы военнослужащих и сотрудников милиции, это повод для применения этой лексемы, в определенных кругах выражающей презрение. Кстати, серый патруль — это частотное сочетание в тексте братьев Стругацких, возможно (как вариант), здесь мы видим влияние ХКМ на общенациональную картину мира, поскольку это сочетание для русского языка все-таки нетипично.

КП «выполняющий по нашим представлениям какую-то функцию или же однообразную, лишенную своеобразия, тяжелую работу теряет в нашем сознании отличительные черты» выявляется через реакции «служащий», «клерк», возможно, «штатский». В Словаре тюремно-лагерно-блатного жаргона — серые кобылки (в первом значении) — заключенные женщины, занятые в ИТУ на тяжелых физических работах. Данные СТЛБЖ поддерживаются реакцией «трудяга».

И последнее здесь: реакция «заготовка», сигнализирующая, с одной стороны, об ущербности человека, а с другой — о возможности исправления в лучшую сторону.

К КО «продукт деятельности человека» нас относят следующие реакции: очерк, книжка, газета. Если лексема серый может обозначать цвет книги или газеты как материального объекта, то у очерка цвета быть не может, поскольку это всегда часть какого-то материального объекта, например, газеты, значит, серый — это определение каких-то других его свойств.

Для этой КО также характерны признаки «не вызывающий интереса», «несовершенный», «ничем не выделяющийся», которые выделяются на основании анализа словарных дефиниций, а также на основании реакций в РАС банальность, неинтересный, средний, более характерен здесь признак «бедный содержанием», который можно представить так: «не содержащий ничего нового», а поскольку речь идет об артефакте, то можно выделить признак «плохо сделанный» — вариант признака «несовершенный». Прослеживается связь с КО «человек», серая вещь, созданная человеком говорит об отсутствии у него способностей, в этом случае и вещь и ее создатель вызывают безразличие у других людей — реакция безразличие в РАС. Нужно отметить, что у лексемы серый по отношению к артефактам есть ограничение на сочетаемость, то есть этот смысл охватывает не все, созданное человеком, ср. серая книга, статья, серый фильм, рассказ и серый стол, фотоаппарат, комод. Во втором случае речь идет только о цвете, в первом же серый может обозначать и цвет, в сочетаниях типа серая книга и бедность содержания. Можно предположить, что эта КО может быть отнесена не ко всем артефактам, а только к тем, для которых признаки «своеобразие», «яркость», «богатство и новизна содержания» являются обязательными, эталонными, прежде всего это произведения искусства, плоды творческого труда человека. В этом случае серый — это антиэталон, его крайняя степень. Следует также заметить, что даже по отношению к таким артефактам употребление лексемы серый не всегда можно допустить, в отличие от лексем заурядный и посредственный, ср. серое кино — заурядное кино, серый фильм — посредственный фильм, серая картина — заурядная, посредственная картина. Таким образом, эта КО наименее актуальна для смысла «Заурядность».

Концептуальная область «временной отрезок, место, образ жизни». Мы считаем возможным объединение этих элементов в одну КО по следующим причинам. Место и время в нашей действительности неотделимы друг от друга, любое место существует в определенном временном промежутке. В понятие «образ жизни» входят следующие компоненты: определенные действия человека, его поведение, постоянство этих действий — то есть протяженность во времени, возможно, характерные места, где человек часто бывает. Если сложить эти компоненты вместе, получим следующее: «определенный способ существования, протяженного во времени, человека в каком-то месте (местах)». Как видим, элементы КО тесно связаны, именно поэтому мы имеем возможность говорить о единой концептуальной области.

Реакции в РАС «город», «улицы города зимой», «квартал», «вокруг» позволяют отнести «серость» к определенному месту. Реакции «сегодняшнего дня», «серые дни» позволяют отнести образ «серости» ко времени. О расширении КО до понятия образа жизни свидетельствуют реакции (серо) существовать, былое, рутина (Л — «застой в делах, образе жизни»), жизнь, наша жизнь, быт.

Концептуальный признак «повторяемость изо дня в день» составляют реакции «будни», «будней», «повседневность», «обыденность», «обыденный». Когнитивный признак «трудность перемены образа жизни» формируется на основе реакций в РАС «непроходимая», «непроницаемый». Этот признак поддерживается реакцией «болото», и сочетанием стимула и реакции в РАС «болото» — «серой обыденной жизни» (болото — «топкое, вязкое место»), эти реакции в РАС позволяют также выделить КП «губительное воздействие на новое, своеобразное, живое». Второе значение слова болото: «общественная среда, находящаяся в состоянии застоя, косности»; застой: «остановка, задержка, неблагоприятная для развития, движения чего-нибудь».

Можно обнаружить тенденцию к расширению КО в реакциях, совмещающих в себе значение времени и пространства: «реальность», «как реальность», «мир». Это говорит о возможностях дальнейшего развития этого слоя концепта, о возможной его всеохватности, о возможности потенциального отнесения к любому предмету или явлению.

Несмотря на то, что сфера функционирования смысла «Заурядность» очень широка, этот смысл един. Признаки, организованные в рамках разных КО, объединяются, во-первых, общим смыслом «заурядность, посредственность», во-вторых, общими зонами перехода между КО. Так, например, лексема горожанин из РАС относит нас к КО «человек», а кроме этого говорит о том, что в городе люди становятся неотличимы один от другого и это уже КО «место, образ жизни».

Итак, смысл «Заурядность» может относиться к следующим концептуальным областям: «Человек, его речи и мысли», «Продукт творческой деятельности человека», «Временной отрезок, место, образ жизни». Смысл обнаруживает тенденцию к дальнейшему расширению концептуальных областей, то есть сфера его функционирования может быть еще более обширной. КП, общие для всех перечисленных в концептуальной области предметов и явлений: «ничем не выделяющийся из ряда таких же предметов и явлений», «интенсивное отрицательное эмоциональное отношение», «легкость распознавания», а также «вызывающий скуку». Для некоторых предметов и явлений выделяются отдельные КП. Так, серым можно назвать:

1) человека, не привлекающего внимания, не вызывающего интереса, у этого человека нет ярких отличительных черт; человека, лишенного всяческого таланта, способностей, природного дара; незначительного, несовершенного. При этом созданию образа «серости» способствует большое количество, скопление людей особенно в случае, если люди обладают общими признаками, свойствами. Также серым может быть назван человек, выполняющий, в нашем представлении, определенную функцию или тяжелую работу, лишенную своеобразия;

2) продукт творческой деятельности человека, не содержащий ничего нового, ничем не выделяющийся, плохо сделанный, и в силу всего этого не вызывающий интереса. Серый выражает здесь не просто характеристику, а антиэталон и употребляется по отношению к артефактам, которым должны быть свойственны своеобразие, яркость, богатство содержания в обязательном порядке. Прослеживается связь с КО «человек», «серая» вещь говорит об ее создателе. Вместе с тем ограничение на сочетаемость говорит о небольшой актуальности этого смела в отношении КО «артефакт»;

3) серым можно назвать какой-нибудь отрезок времени или какое-нибудь место (либо и то, и другое одновременно) и образ жизни, если события и поступки человека повторяются изо дня в день, при этом они лишены яркости, своеобразия, все остается неизменным (серый день, серая жизнь). Для такого образа жизни языковым сознанием отмечается также трудность выхода из него, губительное воздействие на новое, своеобразное, попадающее в сферу такого образа жизни. Эта КО обнаруживает тенденцию к дальнейшему расширению.

Этот смысл отражен в MAC в толковании соответствующего лексико-семантического варианта как «необразованный, малокультурный».

В языке он репрезентируется группой слов (словари синонимов): необразованный, малообразованный, неученый, непросвещенный, невежественный, темный, серый с пометой «разг.».

В словаре синонимов содержится комментарий: «Слова невежественный, а особенно темный и серый содержат неодобрительную оценку и имеют усилительное значение: совершенно необразованный, не обладающий самыми необходимыми знаниями».

За отправную точку возьмем КП, отраженные в словаре синонимов: «не имеющий образования», «неодобрительная оценка», «интенсивность оценки». А также признак, отраженный в MAC: «плохо владеющий производственными, общественными и духовными достижениями людей» (малокультурный).

Проанализируем материалы РАС, относящиеся к данному смыслу.

Реакции, синонимичные ключевому слову, — «тьма», «темнота».

Можно выделить реакции, общие со смыслом «Заурядный»: «заготовка», «неинтересный», «очевидная», «неприкрытая». Соответственно, можно выделить концептуальные признаки «несовершенство», «не вызывающий интереса», «легкость распознавания». Это обусловлено, во-первых, пересечением концептуальных областей — смысл «Необразованный, малокультурный» в этом отношении уже; во-вторых, близостью словарных дефиниций ключевых слов, одно очень тесно связано с другим; в-третьих, сюда же можно привлечь данные дневникового дискурса Корнея Чуковского, в котором необразованность, бескультурье и неоригинальность, посредственность соотносятся напрямую, что свидетельствует о возможности и органичности такого соотнесения (дневниковый дискурс описан в в [Трипольская 1999]).

Реакция «непроходимая», на наш взгляд, позволяет говорить о признаках «безнадежный, не поддающийся воздействию». MAC: Непроходимый — 2. перен. полный, совершенный (в каком-нибудь отрицательном смысле); Непробиваемый — 2. перен. безнадежный (во 2 знач.), полный, непроходимый (во 2 знач.); Непрошибаемый — не поддающийся воздействию, уговорам, просьбам, непробиваемый (во 2 знач.).

КП «отклонение от нормы в худшую сторону, более низкий уровень развития в сравнении с другими — реакция „отсталость“».

КП «умственная ограниченность, неспособность к получению образования» — реакции «тупость», «незнание», «необразованный (-ая)», «глупая», «глупость», а также «деревня» в значении «деревенщина».

КП «провинциальность, удаленность от источников культуры и образования»: «деревенская», «деревня». Здесь можно привлечь и данные Словаря тюремно-лагерно-блатного жаргона: серые кобылки (во втором значении) — рабочие, крестьяне (+ наведение семы «тяжелый физический труд»); серяк (в третьем значении) — деревенский житель; серячка — деревенская девушка, молодая женщина.

КП «чрезмерно уверенный в себе, не испытывающий сомнений» — для того, чтобы испытывать сомнения, нужно думать, «пренебрегающий другими»: «заносчивый».

КП «грубость», «губительное воздействие» (связан с предыдущим КП): «ненависть», «зла», «грубость». Пример из кинофильма, иллюстрирующий этот признак: «Моего отца арестовали серые люди, моего отца расстреляли серые люди, серые люди погубили мою профессию». Возможно, в данном контексте реализуется и признак «наделенный властью, агрессивный».

Весьма нетипичная реакция «жадный», на наш взгляд, говорит не столько о жадности, сколько о низких нравственных качествах вообще, поскольку жадность изначальна и проста, а щедрость (антипод жадности) культивируется воспитанием и образованием, это признак культуры человека. Таким образом, эта реакция отражает КП «низкие нравственные качества» и вписывается в концептуальную область «малокультурный человек».

Итак, концептуальная область смысла «малокультурность, необразованность»: «о человеке, его ментальной и духовной сфере». Для того чтобы назвать человека серым, он должен быть: совершенно не имеющим образования (имеющим плохое образование); плохо владеющим производственными, общественными, духовными достижениями людей или не принимающим их; обладающим низкими нравственными качествами. Такой человек оценивается негативно, причем здесь есть элементы рациональной оценки, обосновывающие неодобрение: «несовершенный», «отклонение от нормы в худшую сторону», «более низкий уровень развития по сравнению с другими людьми». Причинами «серости» могут быть: умственная ограниченность (т. е. неспособность к получению образования и усвоению культуры), провинциальность, то есть удаленность от источников образования и культуры. Следствиями «серости» могут быть: чрезмерная уверенность в себе, отсутствие сомнений, раздумий, пренебрежение к другим, грубость, неделикатность, а также отсутствие интереса к такому человеку со стороны других. Поступки и мотивы такого человека легко объяснимы. Для этого смысла так же, как и для смысла «Заурядный» актуальны когнитивные признаки «трудность выхода из этого состояния», «легкость распознавания необразованности и некультурности», «несовершенство и возможность исправления».

На периферии концепта находятся имплицитные смыслы, которые слабо представлены в лексической системе языка и не дифференцированы (или слабо дифференцированы) в отношении своей структуры. Эти смыслы выделяются главным образом по материалам РАС. З. Д. Попова и И. А. Стернин называют периферию концепта интерпретационной частью и определяют ее так: «Интерпретационная часть концепта представляет собой совокупность слабо структурированных предикаций, отражающих интерпретацию отдельных КП и их сочетаний в виде утверждений, установок сознания, вытекающих в данной культуре из содержания концепта» [Попова, Стернин 2001: 6064].

Материалы РАС, вербализующие этот признак: мутная, муть, непроницаемый (MAC: «недоступный пониманию, скрытый»), неизвестный, неопределенный, непонятный, мутный.

Пословицы из толкового словаря В. И. Даля: говорит красно, а выходит серо (мутно, непонятно); есть в нем серой шерсти клок (подозрительный).

Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: серый (во втором значении) — Подозрительный, не вызывающий доверия человек.

Словарь русской политической метафоры: Коричневые? Красные? Серые! (заголовок в газете).

КП «Скрытый»: серый кардинал (см. 1.1.5 второй главы), серый товар (нелегальный, ввезенный тайно).

Языковой материал, позволяющий выделить этот КС:

РАС: бедность, грязь, нищета, бедность, деревенская, деревня, простота, убогость (убогий «1. пер. крайне бедный, 2. жалкий на вид»).

Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: серый 1. Человек, впервые осужденный к лишению свободы («молодость, неопытность»), серяк 2. Молодой заключенный, серячка — деревенская девушка, молодая девушка, серячки — воспитанники ВТК для несовершеннолетних, серые кобылки — рабочие, крестьяне.

Словарь В. П. Жукова: вали на серого, серый все свезет (актуальный смысл, данный в словаре: «безответный, тот, кто не может ответить»).

Словарь В. И. Даля, пословицы: сермяжная посконщина дегтем подбита (крайняя бедность); у меня кафтан хоть сер («беден»), да я за пазухой смел, а у тебя кафтан синь, да люди говорят: его скинь (сер и синь — контекстуальные антонимы).

Концептуальная область: «человек». Система связей выглядит здесь следующим образом. Центральным признаком выступает признак «простой», актуальны здесь следующие ЛСВ лексемы простой: «незамысловатый», «легко доступный пониманию», «самый обыкновенный, не выделяющийся среди других», «глуповатый, недалекий». Этот признак в свою очередь связан со смыслом «Заурядный» через признак «не выделяющийся среди других». От признака «простой» идут цепочки признаков: «бедность» — ведет к однообразию, простоте, незамысловатости бытовых и социальных условий, с бедностью напрямую связана «грязь» и здесь же признак «деревенский», но не в смысле «провинциальный, удаленный от центров культуры и образования», само пространство деревни в языковом сознании традиционно, а в последнее время особенно связывается с бедностью и грязью, это содержание может осложняться признаком «тяжелый физический труд». Следующая цепочка признаков: с признаком «простой» связан признак «молодой, неопытный» через ЛСВ лексемы «глуповатый, недалекий» и «незамысловатый», с этим признаком опосредованно связан признак «безответный», хотя этот признак может быть связан и с признаком «бедность» (бесправие бедного человека).

Смысл «Бедный, простой, безответный» представляет собой комплекс смыслов и может быть поставлен вопрос, насколько правомерно их объединение в одном. Во-первых, эти смыслы, как мы показали, тесно связаны, а во-вторых, слабо дифференцированы, и если бы они были более разработаны, то вполне возможным было бы разделить их, возможно, в дальнейшем развитии этого концептуального содержания и произойдет их разделение, но на данный момент рассматривать их следует как одно целое.

О наличии подобных периферийных смыслов свидетельствуют реакции из РАС: больница, болезнь, неизлечима, страдание, мучение, горе, кровать, мокрота, не хочу, поганка.

Нужно сказать, что этот смысл, как нам кажется, связан с предыдущим причинно-следственными отношениями — бедность, однообразие бытовых и социальных условий, грязь — все это может привести к появлению и способствовать развитию болезни. Поэтому некоторые реакции, эксплицирующие КС «Бедный, простой, безответный», могут быть включены и сюда. Нужно упомянуть и то, что серый цвет лица может служить признаком болезни или перенесенного страдания.

Здесь необходимо заметить также, что в словарных статьях РАС содержится немало оценочной лексики, причем только негативной. Концептуальный смысл «Болезнь, страдание» конкретизирует эту оценку и воплощает ее в себе. Отметим, что именно этот смысл коррелирует с текстовым индивидуально-авторским концептом Стругацких.

Выбор концептов в нашем исследовании обусловлен спецификой художественной картины мира в произведении А. и Б. Стругацких, в которой ключевыми концептами являются оппозиционные концепты «Серость», который мы описали выше, и «Бог», о котором речь пойдет ниже. Концепт «Бог» — один из самых значимых, ключевых концептов русской культуры, а значит, он чрезвычайно сложен, содержит множество слоев и признаков, содержание этого концепта весьма различно в разных картинах мира: религиозной, атеистической, воинственно-атеистической, наивной, научной. Отметим недостаточную разработанность этой проблемы. Отдельными исследователями предприняты попытки реконструкции концепта. Е. В. Сергеева [Сергеева 2002] моделирует концепт «Бог» в религиозно-философском дискурсе школы всеединства, сравнивая его с ортодоксальным, богословским, Л. Г. Гынгазова [Гынгазова 2005] исследует концепт в дискурсе диалектоносителя, а Н. О. Козина рассматривает концепт «Грех» [Козина], Ю. Н. Михайлова, Е. Ю. Булыгина, Т. А. Трипольская исследуют лексикографическое представление религиозной лексики [Михайлова 2003, 2004; Булыгина, Трипольская 2007], изучается концепт «Бог» и в сравнительном аспекте [Алексеева 2001, Короленко 2004]. В монографии Ю.С.Степанова [Степанов 1997] рассматриваются такие концепты, как «грех», «душа» и под.

Думается, можно выделить несколько составляющих, точнее несколько моделей, разновидностей этого концепта: богословский концепт бога, концепт религиозно-философский, концепт в наивной картине мира и др. Мы рассмотрим наивную картину мира, учитывая данные работ, посвященных воплощению концепта «Бог» в других моделях мира, поскольку именно на основе наивной картины мира, с одной стороны, формируется ХКМ А. и Б. Стругацких, а с другой — считывается смысл текста читателем.

Поскольку в концептуальной структуре текста концепт «Бог» играет существенную роль, целесообразно обратиться к одноименному концепту в наивной картине мира.

Истоки основополагающего концепта «Бог» можно установить с помощью этимологического анализа этого слова: по этимологическому словарю М. Фасмера слово бог родственно др. — инд. bhagas «одаряющий, господин, эпитет Савитара и второго из Адитья», др. — перс. baga-, авест. bа?а «господь», «бог» от др. — инд. bhajati, bhajate «наделяет, делит», авест. ba?saiti «участвует», греч. ??????

«есть, пожирать». Первонач. «наделяющий», ср. др. — инд. bhagas «достояние, счастье», авест. ba?a, baga «доля, участь» [Фасмер I, 181]. То есть первоначально Бог — это тот, кто наделяет, одаривает. Общеславянское bogъ ближе всего к соответствующим древнеиранским и древнеиндийским образованиям со значениями судьба, господин и благосостояние, счастье, наделяющий, дарующий, блаженный, великий. Возможно, такие номинации Божества как Промыслитель, Господь, Благой, Всемогущий восходят именно к перечисленным значениям.

Поле концепта Бог состоит из нескольких слов-экспликаторов. Элементы концепта как бы рассеяны по нескольким словам [Степанов 1997: 144].

Экспликаторами концепта «Бог», по разным источникам, являются следующие слова: Бог, Господь, Всевышний, Вседержитель, Творец, Всемогущий, Судия, Провидение, Святой, Сущий. Наиболее важны экспликаторы по православному Символу веры (Устюжная кормчая XIII в.): Бог, Отец, Вседержитель, Творец, Господь, Промыслитель, Благой, Вечный, Всеведущий [Сергеева 2002: 37–38]. При этом самые употребительные те, которые упоминались в советских толковых словарях: Господь, Творец, Создатель, Всевышний, Вседержитель, Всемогущий, абсолют [Сергеева 2002: 43].

Описывая указанный концепт в этом ракурсе, мы опираемся на исследования [Слободской 2006, Алексеева 2001]. Исторически концепт формировался на основе Ветхого и Нового Заветов. Оговоримся, что мы рассматриваем концепт Бога в христианской культуре. Это обусловлено тем, что русская культура органична связана с христианством и православной его ветвью. Каждый носитель русской культуры, независимо от того, верит он в Бога или нет, таким образом, является, осознанно или неосознанно, носителем и православной культуры, то есть его представления о Боге согласуются в большей или меньшей мере с представлениями православной картины мира.

Мы обращаем внимание на те смысловые единицы, которые соотносимы с существующими в настоящем времени наивными представлениями говорящих (мы отдаем себе отчет в некоторой относительности, огрублении этих сведений, так как наивная картина мира не дифференцирует представления верующих разных конфессий и атеистов).

В «Симфонии на Новый и Ветхий Завет» указывается, что слово Бог в Ветхом и Новом Завете употребляется около 650 раз. Наиболее важные предикаты: Бог выше человека, Бог благой и милосердный, Бог могуществен, Бог велик, Бог судия праведный, Бог нам прибежище и сила, Бог заступник, Бог твердыня сердца моего, Бог спасение мое, Бог есть дух, Бог истинен, Бог нелицеприятен, Бог есть свет, Бог есть любовь, Бог верен, Бог не неправеден, Бог есть огонь поядающий, Бог великий, Бог Всевышний, Бог вечный, Бог древний, Бог крепкий, Бог на небесах, Бог небесный, Бог Саваоф, Бог сильный, Бог святой, Бог живой (цитируется по [Сергеева 2002: 35]). Бог-Отец являет высший разум и волю вселенной, высшую мудрость. Бог-Сын в образе Христа мотивирует материальное существование человека во имя высоких целей, достойное божественной мудрости. Бог-Дух Святой утверждает одухотворенность всех дел Христа [Алексеева 2001].

Основы православия и соответствующее видение мира излагает в своей работе протоиерей Серафим Слободской [Слободской 2006]. В этой работе тайна Пресвятой Троицы объясняется через слова Святого Кирилла так: «Видите на небе блестящий круг (солнце), от которого рождается свет и исходит тепло? Бог Отец, как солнечный круг, без начала и конца. От Него вечно рождается Сын Божий, как от солнца — свет; и, как от солнца вместе со светлыми лучами идет и тепло, исходит Дух Святой. Каждый различает отдельно и круг солнечный, и свет, и тепло, но это не три солнца, а одно солнце на небе. Так и Святая Троица: в Ней три Лица, а Бог Единый и Нераздельный», интересно, что Бог сравнивается с солнцем и светом, что находит отражение и в наивной картине мира.

Кроме троичности, и триипостасности Бога, Серафим Слободской приводит следующие «свойства Божии»: Бог — бестелесный и невидимый Дух; Бог есть свет и нет в Нем никакой тьмы, и живет Он в неприступном свете; Бог вечный, Он вне времени; Бог Неизменяемый; Бог Всемогущий, Бог Творец, Создатель; Бог Вездесущий, Всеведущий; Бог Всеблагий, Премилостивый, Отец Небесный, только Бог любит нас всех и любит так, как никто из людей; Всеправедный, Всеправосудный, в высшей степени справедливый; Вседовольный, только один Бог все имеет и ни в чем не нуждается, а наоборот Сам все дает; Всеблаженный, Бог имеет в самом себе наивысшую радость, или, как мы говорим, наивысшее счастье; Вседержитель, Владыка и Царь, потому что Он Своей всемогущей волей все, сотворенное Им, содержит в Своей силе и власти, над всем владычествует и царствует и всем управляет; Промыслитель, Бог обо всем заботится, обо всем имеет попечение [Слободской 2006: 4-10].

Первым представителем религиозной философии в России был П. Я. Чаадаев, но расцвет философской религиозной мысли приходится на первую четверть XX века и связан с именами В. Соловьева, С. Булгакова, П. Флоренского, Н. Трубецкого, представителей школы всеединства.

Мы обращаемся к монографии Е. В. Сергеевой с целью выявить в этой философско-религиозной парадигме признаки, соотносимые с наивной картиной мира.

АСП концепта Бог в философском дискурсе В. Соловьева составляют лексемы безусловное, всеединое, абсолютное, познаваемое, источник бытия, любовь, благо [Сергеева 2002: 53], при этом ядерные семы в семантической структуре слова Бог: абсолют и идея [там же: 45].

Можно сказать, что концепт «Бог» в религиозно-философском дискурсе в основном совпадает с ортодоксальным пониманием этого концепта: бог — это источник жизни, творец, основными предикатами бога являются любовь, всемогущество, власть, свобода, имманентность и трансцендентность миру.

Главной особенностью русской религиозной философии стал антропоцентризм, исключительная занятость темой о человеке. Содержание концептов «Бог» и «Человек» раскрывается в их взаимоотнесенности и взаимодействии [Сергеева 2002: 101]. Ассоциативно-семантические поля концептов «Бог» и «Человек», в отличие от общеязыковой картины мира, в религиозно-философском дискурсе пересекаются в большей степени: можно выделить лексемы, общие для этих полей или сближающие их: вочеловечить, обожить, личность, безусловное, абсолютное, существо, субъект, дух, свобода, любовь, добро, разум, разумный, тайна, всеединый, мощь, религия, истина [там же: 108]. Подчеркивается, с одной стороны, близость человека и бога, а с другой — их отторженность, антиномичность человека. Главная задача человека, цель его существования — обожение, воссоединение с богом через преодоление отторжения от бога, своей греховности, и через человека воссоединиться с богом должно все живое, причем, несмотря на важность нравственного закона и главенство разума, человек свободен в своем выборе. Таким образом, роль человека — центральная в мироздании, из тварного и природного в ортодоксально-религиозном православном мировоззрении в философской школе всеединства появляется человекобог [Сергеева 2002].

По замечанию Е. Ю. Булыгиной и Т. А. Трипольской [Булыгина, Трипольская 2007], толковые словари, с одной стороны, отражает динамические процессы (включает или исключает из словника языковые единицы), а, с другой стороны, активно участвует в формировании КМ носителей языка с помощью собственно лексикографических приемов (толкования, системы помет, подбора идеологически корректного иллюстративного материала).

Историческую перспективу лексикографирования лексемы бог во всей полноте (от словаря В. И. Даля до «Словаря православной церковной культуры» Г. Н. Скляревской) прослеживает Ю. Н. Михайлова [Михайлова 2003].

Толкование в словаре В. И. Даля со всей полнотой отражает исконное, многовековое мироощущение русского человека, которое проявляется в признании Бога как некой Высшей сущности, которая управляет миром.

Судьба концепта «Бог» ярко отражена в словарях Д. Н. Ушакова (19351940) и С. И. Ожегова (1953). Данные словари были изданы в эпоху господства коммунистической идеологии, при которой места для религиозного сознания не предусматривалось, а инакомыслие, в том числе религиозное, преследовалось.

А. Игнатов в связи с этим делает очень интересное замечание: «Все основные элементы того комплекса, который мы называем словом „христианство“, находят себе соответствия в коммунизме. У коммунистов есть своя эсхатология, представления о царствии небесном (коммунистическое провозвестие о грядущем бесклассовом гармоничном обществе), своя дихотомия добра и зла (пролетариат и буржуазия), свои великие пророки и апостолы (Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин), свои святые и мученики (пламенные революционеры), свои святыни (Смольный, Кремль), свои обряды и молитвы (партийные съезды, годовщины великих событий, лозунги), своя церковь (партия) с соответствующей церковной иерархией (ЦК)» [Игнатов 2001: 27]. В этот период уместно говорить не о борьбе безбожия с религией, не о вытеснении православия атеизмом, а о борьбе двух религий — христианской и коммунистической.

Словари советского периода намеренно дистанцировались от глубинного содержания концепта, размывали это содержание за счет введения в толкование идеологических и атеистических добавок. Это выражается в исключении конкретизаторов, уточняющих православный аспект понимания толкуемого объекта, отсутствии иллюстративного материала из Библии, Евангелия, из трудов религиозных философов, художественно-литературных текстов. В словари послесталинского времени, несмотря на отсутствие идеологических добавок и атеистических приращений, включаются контексты, способствующие процессу деконцептуализации. Задача словарей советского времени — убедить читателя словаря в том, что религиозная картина мира в своем центре содержит квазиконцепт, связанный с нереальным денотатом. [Михайлова 2003: 189].

Сопоставительный анализ словарей середины и конца XX в. позволяет говорить о том, что современные лексикографические издания, серьезно переосмыслившие принципы описания религиозной лексики, отражают ее семантическую актуализацию (выдвижение на первый план религиозного значения в структуре полисеманта, восстановление в семантической структуре слова религиозного значения и др.) и ресемантизацию (снятие идеологических коннотаций за счет введения нейтрального комментирующего компонента в словарную статью, устранение помет (устар.) и др.) [Булыгина, Трипольская 2007].

Современное общество характеризуется идеологической неупорядоченностью. С крушением коммунистической идеологии в нашем обществе образовался духовный вакуум, заполнение которого становится насущной социальной потребностью. Сегодня можно говорить о возвращении религиозной идеологии, вытесненной из мировоззренческого советского пространства идеологией коммунистической. Снятие запрета на религиозную лексику позволило объективно изучать этот лексический пласт. В последнее время активизировались лингвистические исследования религиозной лексики, начинают выходить специализированные словари, отражающие данную область культуры. Один из первых лексикографических опытов — «Словарь православной церковной культуры» Г. Н. Скляревской (2000). Иллюстративный материал извлекается из текстов религиозных философов (П. Флоренского, Б. Вышеславцева); священнослужителей (архиепископа Иоанна Шаховского, прот. Ал. Шмемана и др.). Слово Бог в этом словаре впервые в современной лексикографической практике помещается в органичную для него контекстную среду, способствующую реализации содержательного потенциала концепта и пишется с заглавной буквы.

Такое состояние религиозной лексики в толковых словарях свидетельствует о современном менталитете социума, о «мешанине» христианских, языческих и атеистических представлений — вот портрет читателя А. и Б. Стругацких (с учетом поправки на время).

Концепт «Бог» непосредственно связан с аксиологической шкалой социума, что задает соответствующее понятие грех. «Концепт „Грех“ выражает специфически религиозное понимание вины перед Богом. Считается, что вина лежит на всем роде человеческом вследствие согрешения прародителей Адама и Евы. Это суждение опирается на тексты Священного писания, учения религиозных философов и отцов церкви», — пишет Н. О. Козина [Козина 2001]. Проводя исследование на материале русских паремий исследователь отмечает следующее.

Тексты русских паремий свидетельствуют о том, что народному сознанию близка авторитарная этическая система. Следующие представления, выраженные в русских паремиях, убеждают в этом:

1) абсолютная безгрешность Бога, как высшей власти и силы, его непричастность к злу: Один Бог без греха. Един Бог безгрешен;

2) онтологическая греховность каждого человека. Все — потомки грешного Адама, несущие на себе тяжесть его греха: Все Адамовы дети. Рожденные во плоти причастны к греху;

3) только покаянием, признанием над собой власти Божьей можно искупить вину перед Господом: Не лекарь спасает, а Бог. Одно спасенье: пост да молитва.

Однако вместе с чертами авторитарной этики в русской народной культуре обнаруживаются черты гуманистической этики. Для нее характерно, что законодателем и исполнителем норм является сам человек. Сторонники этики полагают, что врожденной вины у человека нет, а рождается он чистым и непорочным. Причины грехов — собственная слабость, неумение противостоять соблазнам, леность человека. О чертах гуманистической этики в русской культуре говорит материал русских пословиц:

1) право и возможность выбора между добром и злом есть у каждого, жизненный путь может выбирать человек: Не поддавайся черту, так ему и власти нет над тобой. Грешному путь вначале широк, да после тесен;

2) грешит человек по собственной слабости и неразумности. Его грешение — его вина, он — первопричина своих грехов: Грех сладок — человек падок. Ангел помогает, а бес подстрекает;

3) наказание дается человеку за его собственные грехи, за неумение вести себя иначе: Чья душа во грехе, та и в ответе. Все на свете по грехам нашим дается.

Паремический материал свидетельствует, что в русском народном сознании парадоксальным образом переплетаются обе этические системы. Народ верит в силу и достоинство человека, но вместе с тем убежден в человеческой слабости и бессилии. Языковые данные подтверждают правоту слов Н. А. Бердяева: «Для русских характерно совмещение и сочетание антиномичных, полярно противоположных начал».

Обратимся теперь непосредственно к наивной языковой картине мира. Л. Г. Гынгазова пишет о наивной религиозной картине мира диалекто-носителя. Автор идет вслед за Ю. Д. Апресяном, который отмечал, что в наивной картине мира можно выделить «наивную астрономию», «наивную географию» и т. д. [Апресян 1995]. «Представляется, что эту область знания можно обозначить как „наивная религия“, которая противопоставлена теологии как системе религиозного теоретического знания о Боге, его сущности, действиях, признаках и т. д.», — пишет Л. Г. Гынгазова.

Лексика диалектоносителя, маркирующая религиозные реалии, отношения и действия, может быть представлена в виде следующих тематических объединений [Гынгазова 2005]:

1. Наименования Бога: Бог; Господь; Христос, Исус Христос, Спаситель.

2. Религиозные персоналии: Богородица, Архангел, Святитель, святой.

3. Локусы: рай, ад, царствие небесное, этот свет, тот свет.

4. Библейские мотивы: страсть божья, от старого потопа, воскреснуть.

5. Нарушение религиозно-нравственных предписаний: грех, грешно, грешный.

6. Демонологемы: чёрт, сатана.

7. Языческие персоналии: сусед, дедушка-суседушка, домовой.

8. Словесная магия: ворожба, привораживать, ворожейка, колдовать, колдун, заговор.

9. Слова клятвы: Святая икона!; Истинный Бог!; божиться.

10. Иная вера: старая вера, старовер, кержак, баптистка.

11. Человек по отношению к вере: набожный, богомол, богомольный.

12. Церковь, ее служители, атрибуты, предметы культа: церьковь, Божий храм, батюшка, купель, обедня, исповедовать, молебен, молитва, икона.

13. Обряд, ритуал, их атрибуты: хрестить, венчаться, отпеть, сорок дён, поминки, пост, скоромный, блины, красить яйца.

14. Праздники: Благовещенье, Вербное воскресенье, Духов день, Масленица, Никола Зимний, Преображенье, Радуница, Рожество Богородицы, Троица.

Несмотря на то, что тематические группы сформированы на основе лексики диалектоносителя, эту же классификацию можно применить и при анализе типичного представителя наивной картины мира.

Для конструирования фрагмента наивной религиозной картины мира русского народа обратимся к ассоциативному эксперименту, смоделированному в русском ассоциативном словаре под ред. Ю. Н. Караулова. Слово Бог дается во всех трех книгах реакций (от реакции к стимулу), кроме того во 2, 4, 6 книгах (от реакции к стимулу) даются слова, на которые последовала реакция Бог и подобные.

По результатам анализа данных РАС можно сказать, что ядро концепта, его чувственный образ составляют следующие реакции: солнце, возвышенное, свет. Само существование Бога оценивается двояко: есть, нет, вранье, не верю, атеист, верование, миф, предрассудок, выдумка, чушь.

Выделяются наименования Бога (экспликаторы концепта) и религиозные персоналии: Бог, Господь, создатель, творец, Всевышний, Иисус Христос, дух (божий), судья, триединый, Троица, отец, высший, существо высокого порядка, ангел, пророк. Эти наименования не выходят за рамки обычного, кроме сочетания существо высокого порядка, которое свойственно скорее философскому дискурсу. Следующие реакции можно объяснить культурным влиянием или личностными особенностями (верой) информантов: God, Allah, Аллах, Магомет. Отражены атрибуты бога: лик, глас (божий), нимб.

Можно выделить следующие свойства Бога, выводимые из соответствующих реакций: всевидящий — все видит, дающий — все даст, великий, могучий — великий, могучий, большой, всеобъемлющий — большой, всеобъемлющий, нет конца, творец — созидает, мыслящий — мыслит, думает, он сам есть смысл, благо — любовь, счастье, совершенство, благодать, надежда, милостивый — милость, добрый, милосердный, главенствующий — власть, воля, сила, правит, главный, бессмертный — бессмертие, вечность, древнейший, спасение — помогает, заботится, спасение, неопределимый — тайна, кто-то, оно, не знаю, нечто, неизведанное. Карающий — Бог связан с этической стороной и соответственно с наказанием и карой, судом божьим — совесть, покаяние, гром, молния, ужас, суд, грех, возмездие.

Представлен также негативный образ, который, возможно, связан с идеей кары и суда — диктатор, жадина, надменный, спесивый, богом забытый, обиженный, проклятый.

Отдельную группу составляют так называемые церковные реакции (церковь, ее служители, атрибуты, предметы культа, ритуалы), например, Фома Аквинский, церковь, икона, крест, святыня, молитва, храм, священник, монах, мученик, молить, Библия, причастие, закон (божий), (богу) кланяться.

Отражено местопребывание Бога — на земле, на небесах, над нами, далеко, и просто локусы, связанные с религией — жилище (бога), рай, ад, земля (богов).

Присутствуют и библейские мотивы: казнь (божья), участь (божья), воскрес, ребенок (божий).

Отражена такая специфическая черта православия, как особое отношение к юродивым и убогим: убогий, юродивый, урод, бич (божий), милостыня, блаженный.

Также есть реакции, связанные с духом, духовностью, обозначающие связи с другими концептами: душа, духовность; с религией: религия, христианство, православный; демонологемами: черт, нечистая сила, дьявол; язычеством (впрочем, реакции Зевс и подобные можно считать культурными ассоциациями): Зевс, идол, Сварог, деревянный, римский. Сюда же (к язычеству) примыкают и генитивные конструкции: (бог) войны, огня, людей.

Субъекты веры, по данным словаря, — это старушка, старик.

Научно-техническая революция внесла свои коррективы в представление о Боге — реакции космос, инопланетянин, Вселенная, неземной. Человек пытается объяснить тайну через хорошо известные и понятные ему образы.

Во многих реакциях можно узнать устойчивые конструкции, выражения: (бог) японский, знает, с тобой, знает что, с ним, весть что, весть, мой, взял, не дай бог! Боже мой! дай, свидетель (боже — в качестве междометия) храни, помоги, спаси, праведный, сохрани, как же жить, как ужасно! как хорошо! как я устал, милосердный, милостивый, правый, ты мой, помилуй, царя храни, в помощь. Наличие таких устойчивых выражений может говорить о том, что концепт утрачивает свой исконный религиозный смысл.

Эти две группы иллюстрируют внедрение религиозных понятий в быт людей и некоторую десакрализацию концепта. Работа Р. А. Короленко [Короленко 2004] показывает, что это, возможно, общемировая тенденция.

В связи с темой нашего исследования и текстовым материалом Стругацких особого внимания заслуживают реакции, соотносящие человеческое, земное с божественным. Здесь важен сам факт их существования, отражающий, по выражению Т. И. Передриенко, «вторичную метафоризацию в истории этого концепта». Происхождение понятия Бог этот исследователь связывает с метафорой: «Существование Бога объясняет многое: явления природы, эпидемии, смерть, урожаи или их отсутствие и др. Непонятное стало легко понимаемым и объясняемым. Метафора в данном случае помогла сделать понятным и доступным невидимое, непонятное и загадочное». Природные явления — Бог — первичная метафоризация; Бог — человек — вторичная метафоризация. Эти реакции устанавливают особые отношения между двумя различными понятийными областями: Бог и человек. «Идет сознательный перенос названия и свойств одного феномена в другую сферу. Оказываются соотнесенными такие два неравных между собой существа, как Бог и человек, последний из которых приобретает признаки первого. Человек как бы оказывается над другими людьми. Он наделяется такими характеристиками Бога, как могущество, единичность, доброта. Его начинают почитать и боготворить». Это следующие ассоциации: личность, молодой, человек, король, люди, царь, (божественная) опера, скрипка, (божественно) звучать. Особо хочется обратить внимание на две реакции, непосредственно примыкающие к АСП «Бог» в романа А. и Б. Стругацких «Трудно быть богом»: надо быть! (богом), роль (Бога, надо полагать — В. Р.).

Подводя итог, можно сказать следующее. Во всех картинах мира, в которых важное место занимает концепт «Бог» — ортодоксальной православной, религиозно-философской, наивной, в том числе КМ диалектоносителя — выделяется ядро концепта, его важнейшие сущностные признаки: бог есть могущество, сила, власть, всеведение, мудрость (всепромыслительность), истина, вечность, любовь, милосердие, спасение, свобода, творец, источник жизни, судья и вместе с тем заступник. И в библии, и в наивной картине мира выделяются антропоморфные черты бога.

Если сравнивать западное и восточное, православное христианство, то православие больше тяготеет к онтологическим, философским проблемам, для него характерны категории соборности, единства всех людей перед богом, и трансцендентации, двоемирия, где земной мир — это прообраз небесного. Для русского православия в связи с историей России и русской ментальностью, вероятно, особенно актуальны такие качества бога, как милосердие, спасение, защита и вместе с тем идея небесной кары [Алексеева 2001].

Концепт «Бог» в философской школе всеединства в основном соответствует ортодоксальному пониманию бога, утверждается однако, что бога можно познать в религиозном опыте, сердцем через молитву. Подчеркивается одновременная трансцендентность и имманентность бога, а значит, способность открыться человеку. Специфичным для школы всеединства оказывается переосмысление роли человека, из тварного и природного в ортодоксально-религиозном православном мировоззрении в философской школе всеединства появляется человекобог, человек — это бог в потенции, ему принадлежит центральная роль в мироздании. Двоемирие православной картины мира преломляется через антиномичность человека, с одной стороны, человек — существо природное, с другой — духовное, отсюда развиваются и другие антиномии: человек — это божество и ничтожество, человеку присуща борьба за существование и любовь, милосердие и т. д.

В картине мира диалектоносителя можно отметить отсутствие рефлексии по отношению к богу, среди тематических рубрик, предложенных Л. Г. Гынгазовой по результатам ее исследования, нет рубрики «свойства бога» или подобной. Возможно, это объясняется большей обращенностью диалектоносителя на земное, на конкретные бытовые детали, большее внимание обращается на обрядовые действия и календарные религиозные праздники. Также характерны лексемы, свидетельствующие об элементах языческого мировоззрения и суевериях.

Наивная общенациональная картина мира в основном повторяет признаки бога в ортодоксальной православной картине мира. И это совершенно закономерно, поскольку эти КМ тесно связаны и взаимообусловлены. Можно отметить и некоторые особенности этого фрагмента наивной КМ. Интересно, что ядро концепта в наивной КМ коррелирует с ортодоксальной религиозной КМ, ср. наименования бога в библии Бог есть свет, Бог есть огонь поядающий и реакции в РАС свет, возвышенное, солнце, что как раз показывает обусловленность одной картины мира другой. Неоднозначно оценивается существование бога, отмечается профанация образа бога — использование имени бога как междометия — японский бог и под., это говорит о переменах в общественном сознании, вероятно, это общемировая тенденция, поскольку согласуется с результатами исследования Р. А. Короленко об англосаксонской картине мира. Отмечается непознаваемость бога и вместе с тем попытки объяснить его существование через профанирующие образы инопланетянина и под. Кстати, по данным словаря, субъекты веры — это пожилые люди, это интересно в связи с тем, что информанты РАС — люди в возрасте 17–25 лет. Можно выявить еще одну существенную черту православия — особое отношение к юродивым и убогим. Наконец, на основании материалов РАС можно говорить о возможности перенесения признаков бога на человека, что особенно актуально в связи с нашей работой — реакция бога на стимул роль. Интересно, что в MAC не зафиксировано даже оттенка лексического значения, который бы показывал связь бог — человек.

1. Предваряя моделирование художественной картины мира, имеет смысл обратиться к соответствующим фрагментам общенациональной картины мира, поскольку сопоставление содержания национального концепта и содержания текстового, художественного концепта позволяет увидеть специфику модели мира самого художника слова. Такой подход не является новым и представляется методологически абсолютно оправданным.

2. Исходя из задач нашего исследования наиболее актуальным для нас является когнитивный аспект и изучение цвета в художественном тексте. Из всех свойств цвета для нас особенно важны следующие: восприятие цвета субъективно, семантика цветообозначений обладает большим ассоциативным потенциалом, цвет обладает эмоциональным воздействием и занимает важное место в ценностной картине мира социума, цветообозначения — важная составляющая художественной картины мира писателя.

3. В ментальной структуре, вербализованном лексемами серый, серость, концептуальные слои располагаются от наглядного, актуального, непроизводного к абстрактному, менее актуальному, производному следующим образом: «Цвет», «Погода», «Заурядность», «Необразованность, малокультурность». По данным РАС можно выделить также периферийные, слабо структурированные КС: «Непонятный, подозрительный, скрытый», «Бедный, простой, безответный», «Болезнь».

4. В картине мира существует несколько составляющих, точнее несколько моделей, разновидностей концепта: богословский концепт бога, концепт религиозно-философский, концепт в наивной картине мира и др. Рассмотрев эти модели, можно выделить ядро концепта, признаки, присутствующие во всех КМ: бог есть могущество, сила, власть, всеведение, мудрость (всепромыслительность), истина, вечность, любовь, милосердие, спасение, свобода, творец, источник жизни, судья и вместе с тем заступник. И в библии, и в наивной картине мира выделяются антропоморфные черты бога. Концепт «Бог» связан с аксиологической картиной мира, что выражается соположенными концептом «Грех» в КМ социума.

Модель этого концепта в каждой из КМ обладает своей спецификой. В современной общенациональной КМ, наряду с существенными признаками бога, отмечается профанация его образа, которая, вероятно, является общемировой тенденцией. Также возможно говорить о перенесении образа бога на человека, наделение человека чертами бога, что особенно важно для нашего исследования.

Примечания:

1

Здесь и далее применительно к материалам РАС: обычным шрифтом представлены данные нечетных словарей (от стимула к реакции), курсивом — данные четных словарей (от реакции к стимулу) (прим. автора).