Онлайн библиотека PLAM.RU


ГЛАВА 9. ВОЛШЕБНИК ИЗ ТУСКЕГИ

Замечательный гений Джордж Вашингтон Карвер (George Washington Carver) никогда не удивлялся способности растений открывать секреты по просьбе человека. Работы Карвера заставили современников забыть о его рабском происхождении и принесли ему еще при жизни славу «Черного Леонардо».

Его карьера была удивительно плодотворной, а его методы были также непонятны для коллег-ученых, как в свое время методы алхимии. Карвер превратил скромный арахис, который скармливали свиньям, и никому не известный сладкий картофель в сотни разнообразных товаров, начиная от косметики и машинной смазки, заканчивая типографскими чернилами и кофе.

С раннего детства Карвер необыкновенно хорошо разбирался в растениях. Местные фермеры из крошечной деревеньки в предгорьях Озарков, на юго-западе штата Миссури, помнили болезненного мальчика, который часами гулял на их земле. Он подолгу рассматривал растения и приносил некоторые из них с собой. Этими растениями он чудесным образом мог лечить больных животных. Еще ребенком он сам посадил огород на заброшенном пойменном участке. Из тепличных рам и другого бросового материала соорудил в лесу, скрытую от постороннего взгляда, теплицу. Если его спрашивали, чем же он так долго занят в полном одиночестве, Карвер отвечал загадочно, но твердо: «Я хожу в мою больницу-огород и ухаживаю там за сотнями больных растений».

Жены фермеров со всей округи стали приносить ему свои захворавшие домашние растения, умоляя Карвера вернуть им былой цветущий вид. Карвер по-своему бережно ухаживал за растениями, часто пел им своим своеобразным визгливым голосом, сажал их в консервные банки с особой почвой собственного изготовления, заботливо укрывал на ночь, а днем выносил «поиграть на солнышко». Когда Карвер возвращал хозяевам здоровые растения, ему всегда задавали один и тот же вопрос: как ему это удалось? Но Карвер тихо отвечал: «Со мной разговаривают все растения и еще сотни разных лесных букашек. Я научился всему, что знаю, потому что наблюдаю и люблю все вокруг».

Когда Карвер пошел в колледж в Индианоле, штат Айова (Indianola, Iowa), он зарабатывал себе на хлеб тем, что стирал рубашки для студентов. Затем он перевелся в сельскохозяйственный колледж штата Айова (Iowa State College of Agriculture). Там на Карвера произвело неизгладимое впечатление высказывание его любимого учителя Генри Кантвелла Валласа (Henry Cantwell Wallace), редактора популярного журнала «Валлас для фермеров» (Wallace's Farmer), что «состояние страны всецело зависит от состояния почвы». Несмотря на большую учебную нагрузку и подработку органистом-самоучкой в местной церкви, Карвер всегда выкраивал время для общения с шестилетним внуком Валласа. Они подолгу гуляли по лесу, разговаривая с растениями и феями. Тогда Карвер еще не подозревал, что держал за руку будущего министра сельского хозяйства, позже, за два года до смерти Карвера, ставшего вице-президентом США.

К 1896 году он получил степень магистра и место преподавателя в колледже. Однако вскоре основатель и президент Научно-промышленного института Буккер Т. Вашингтон (Booker Т. Washington), который был наслышан о выдающихся способностях Карвера, пригласил его приехать в Тускеги, штат Алабама (Tuskegee, Alabama), и возглавить факультет сельского хозяйства института. Тогда, как в свое время и сэр Джагадис Чандра Боше, Карвер решил, что не променяет служение своему народу на теплое и высокооплачиваемое место преподавателя в сельскохозяйственном колледже Айовы. И он согласился.

Через несколько недель, проведенных на юге, он распознал основную угрозу, нависшую над обширными полями Алабамы. Дело в том, что на протяжении нескольких поколений местные фермеры сажали одну и ту же культуру - хлопок -что отравляло и истощало почву. Чтобы предотвратить такое варварское отношение к земле, Карвер решил организовать опытную станцию с частной лабораторией, получившей прозвище «малая мастерская бога». Там он часами общался с растениями. В его лаборатории не было ни одной книги.

Его лекции для студентов отличались простотой изложения и в то же время широтой охвата предмета. Чтобы проверить слухи о том, что где-то в Алабаме есть выдающийся профессор, да еще и негр, ректор Университета Джорджии В. Б. Хилл приехал в Тускеги и посетил одну из лекций Кар-вера о проблемах сельского хозяйства юга США. Затем Хилл говорил, что «это была лучшая лекция, которую он когда-либо слышал». Студенты Карвера всегда поражались его привычке вставать в четыре утра и прогуливаться по лесу до начала рабочего дня. С прогулки он приносил множество растений, служивших наглядным пособием для лекций. Объясняя своим друзьям эту привычку, Карвер сказал: «Природа — величайший учитель, и пока все спят, она дает мне свои лучшие уроки. В предрассветные часы Творец показывает мне путь, по которому я должен пройти».

Каждый день в течение десяти с лишним лет Карвер работал на своем экспериментальном участке, пытаясь разорвать порочный круг зависимости сельского хозяйства от «этого чертового хлопка». На одном участке в восемь гектаров он не вносил в почву промышленных удобрений, а вместо них использовал опавшие листья из леса, плодородную болотную жижу и навоз животных. Также из года в год чередовал посадки различных культур. Этот участок приносил изобильные урожаи, и Карвер пришел к выводу, что «в Алабаме пропадает практически неограниченный запас природных удобрений, а вместо этого используется искусственный продукт химической промышленности».

Своим наблюдательным глазом садовника Карвер отметил удивительную неприхотливость арахиса и его способность расти на бедных почвах. А знание химии помогли ему определить, что по содержанию белка арахис не уступает лучшим мясным отбивным, а по содержанию углеводов - картофелю. Однажды поздним вечером Карвер сидел и размышлял в своей мастерской; он уставился на растение арахиса и спросил: «Для чего же тебя создал Творец?» И он тут же получил более чем краткий ответ: «Подумай над тремя вещами: совместимость, температура и давление».

Следуя этому лаконичному совету, Карвер закрылся в своей лаборатории и провел там без сна и отдыха целую неделю. Он расщеплял орех на химические составляющие и подвергал их наугад различной температурной обработке под разным давлением. К своему удивлению он обнаружил, что треть массы этих маленьких орешков состоит из семи видов масел. Он работал круглосуточно, анализировал и синтезировал, расщеплял и комбинировал, ломал и снова выстраивал цепочки из различных химических составляющих арахиса. Наконец, по окончании работы, он получил две дюжины бутылок, в каждой из которых находился новый продукт из арахиса.

Карвер собрал фермеров и специалистов по сельскому хозяйству и продемонстрировал им плод своих трудов за семь дней и ночей. Он убеждал своих слушателей порвать с губительным для почв хлопком и переключиться на арахис. Карвер уверял, что арахис - очень доходная культура и годится не только на корм свиньям.

Слушателей обуяло сомнение. И оно даже усилилось, когда Карвера попросили объяснить свои методы исследований. Он ответил, что никогда не ищет никаких методов, все приходит к нему в озарении и вдохновении во время прогулок по лесу. Чтобы разрушить стену сомнения, Карвер начал выпускать бюллетень, в одном из которых сделал невероятное заявление. Он утверждал, что из арахиса молено делать жирную, питательную и очень вкусную пасту; из 10 литров молока выходит лишь 1 килограмм сливочного масла, тогда как из 10 килограммов арахиса получается около 4 килограммов арахисовой пасты. В других бюллетенях Карвер рассказывал об огромном количестве различных продуктов, которые можно получить из сладкого картофеля - совершенно неизвестной в США тропической лианы, прекрасно выживающей на испорченных хлопком южных землях. Когда разразилась Первая мировая война, дефицит красителей представлял собой серьезную проблему общегосударственного масштаба. В предрассветный час Карвер бродил по укрытым туманом и росой лесным дорожкам и спрашивал у своих зеленых друзей, которое из них может помочь решить проблему красителей. Из листьев, корней, стеблей и плодов двадцати восьми растений-добровольцев он создал 536 видов красителей для окраски шерсти, хлопка, льна, шелка и даже кожи. Лишь из одного сорта винограда Карвер смог получить 49 разных красителей.

Наконец его усилия привлекли внимание всей страны. Пошли слухи о том, что в Институте Тускеги экономят сто килограммов пшеничной муки в день, подмешивая в обычную муку в пропорции 2:1 новую муку из сладкого картофеля. В Институт потянулись толпы диетологов и журналистов, объятые жаждой экономии пшеницы и сотрудничества в нелегкое военное время. В Институте им подали несколько видов вкуснейшего хлеба, приготовленного из смеси различной муки, а также роскошный обед из пяти блюд из арахиса или сладкого картофеля, или же из того и другого вместе, вроде «имитации курицы по Карверу». Из других овощей на столе были лишь салат из щавеля, кресса, дикого цикория и одуванчика. Карвер утверждал, что дикие растения гораздо полезнее культурных, наполовину лишенных жизненной силы. Диетологи и специалисты пищевой промышленности сразу почувствовали, какой огромный вклад мог бы сделать Карвер в военную экономику страны, и бросились к телефонам сообщать свои новости. За год до этого Карвер прославился в научной среде, когда был избран членом известного британского Королевского общества. Теперь же его имя появилось в заголовках газет.

Карвера пригласили в Вашингтон. Чиновники были потрясены его демонстрацией десятков продуктов, включая крахмал, необходимый для текстильной промышленности, который позднее стал компонентом клея на миллиардах американских почтовых марок.

Затем Карвера осенило, что арахисовое масло могло бы помочь восстановить атрофированные мышцы жертв полиомиелита. Результаты были настолько потрясающими, что ему пришлось выделить один день в месяц для лечения пациентов, прибывавших в его в лабораторию на носилках и костылях. Этот метод, как и компрессы с касторовым маслом, которые примерно в то же время рекомендовал больным «спящий пророк» Эдгар Кайс (Edgar Cayce), совершенно не заинтересовал медиков. И только сейчас смелые врачи с альтернативными взглядами на лечение стали использовать этот метод, приводящий к удивительному и совершенно необъяснимому исцелению.

К 1930 г. благодаря ясновидению Карвера на базе когда-то бесполезного арахиса была создана огромная индустрия, и орех превратился в одну из самых доходных культур, приносящей фермерам Юга четверть миллиарда долларов в год. Объем продаж одного лишь арахисового масла составлял 60 миллионов долларов в год. Арахисовая паста стала одним из любимейший лакомств даже для самых бедных американских детей. Но Карвер не останавливался на достигнутом: теперь он занялся разработкой процесса изготовления бумаги из местной южной сосны. Это подтолкнуло лесопромышленные компании засадить продуктивными лесами миллионы гектаров покрытых чахлой растительностью южных земель.

В разгар Великой депрессии Карвера снова пригласили в Вашингтон выступить перед влиятельным Бюджетным комитетом Сената США. В это время комитет рассматривал вопрос о повышении таможенных тарифов для поддержки американских производителей. Одетый в свой обычный, похоже, неподвластный времени, черный костюм за два доллара с неизменным цветком в петлице и галстуком ручной работы, Карвер прибыл на вокзал в Вашингтоне. Он попросил носильщика помочь донести его сумки и рассказать, как добраться до Конгресса, но получил решительный отказ: «Прости, папаша, мне некогда с тобой возиться. Я жду важного негритянского ученого из Алабамы». Карвер сам дотащил свои сумки до такси и доехал до Капитолия.

Комитет выделил ему для выступления не более 10 минут, но когда Карвер начал говорить и вытащил из сумки образцы пудры для лица, заменителей бензина, шампуней, креозота, уксуса, морилок для древесины и множества других продуктов, созданных в его лаборатории, вице-президент США, вспыльчивый «кактус Джек» Гарнер из Техаса, отменил весь протокол и сказал Карверу, что тот может говорить сколько захочет, потому что такого комитет Сената еще не видел.

Карвер провел в исследованиях половину своей жизни, на его открытиях обогатились тысячи людей, однако он практически никогда не патентовал свои изобретения. Когда практичные промышленники и политики говорили ученому, какое состояние он мог бы сколотить на своих изобретениях, будь у него патент, он лишь скромно отвечал: «Но Бог ведь не взял ни с меня, ни с вас ни копейки за свое изобретение арахиса. Почему я должен наживаться на сделанных из него продуктах?» Как и Боше, Карвер полагал, что плоды его ума, какими бы ценными они ни казались, должны стать бесплатным достоянием человечества.

Томас А. Эдисон сказал своим коллегам, что «Карвер стоит целого состояния» и в подтверждение этого предложил черному химику работу с астрономически высокой оплатой. Но Карвер не согласился. Генри Форд считал Карвера «величайшим ученым всех времен и народов» и пытался переманить его в свою компанию, но также потерпел фиаско.

Для производства своих продуктов из растений Карвер пользовался странным и непостижимым источником идей, поэтому его научные методы, как и методы Бурбанка, оставались непонятными и необъяснимыми для ученых и широкой публики. В настойчивых поисках разгадок секретов Карвера посетители приезжали к нему в лабораторию и заставали ученого на своем рабочем месте, среди беспорядочного нагромождения образцов плесени, почв, растений и насекомых. Неудивительно, что они были сбиты с толку абсолютной, а для многих и бессмысленной, простотой его ответов и объяснений.

Одному из собеседников Карвер сказал: «Все тайны — в растениях. Чтобы добиться разгадок, нужно их очень любить».

Но посетитель не отставал: «Но почему же так мало людей обладает вашими способностями? Кто, кроме вас, может это делать?»

«Да все могут, - отвечал Карвер, - если только поверят». Положив ладонь на объемистую Библию, он добавил: «Все разгадки здесь. В заветах Бога. Эти заветы и есть реальность, такая же реальность, только более основательная и непреходящая, как этот стол, в существование которого материалисты так безоглядно верят».

В одной из своих известных лекций Карвер рассказал историю о том, как он смог добиться от невысоких гор Алабамы секрета изготовления сотен натуральных красителей из глины и других пород, включая редкий пигмент насыщенного синего цвета, изумивший египтологов. Они сравнивали этот пигмент с найденной в гробнице Тутанхамона синей краской, оставшейся, несмотря на многие столетия, такой же яркой и свежей, как в момент ее нанесения.

Когда Карверу было около восьмидесяти лет (точная дата его рождения неизвестна, так как даты рождения детей рабов не регистрировались ни в каких документах), он выступил на собрании химиков в Нью-Йорке как раз в начале Второй мировой войны в Европе.

«Настоящий химик будущего, - сказал Карвер, - не станет заниматься однообразным ежедневным анализом. Это будет дерзкий ученый, не боящийся мыслить и работать независимо от устоявшихся научных постулатов. Из-под его рук будет выходить волшебная вереница новых и полезных продуктов, сделанных из того, что лежит почти или прямо под ногами и считается совершенно бесполезным».

Незадолго до смерти Карвера посетитель увидел, как он потянулся своими длинными чувствительными пальцами к маленькому цветку, стоящему на рабочем столе. «Когда я касаюсь этого цветка, - говорил он в восхищении, - я прикасаюсь к вечности. Этот цветок уже жил на земле задолго до появления человека и будет жить еще миллионы лет. Через этот цветок я говорю с Вечностью, с молчаливой Вечностью. Ее нельзя потрогать. Ее нельзя найти в землетрясении, ветре или огне. Она невидима. Она беззвучный голосок, сзывающий фей». Он вдруг замолчал и на мгновение задумался, затем улыбнулся своему посетителю: «Многие знают это инстинктивно, например Теннисон, написавший эти строки:

«Цветок в растресканной скале,

Вот вырвал я тебя из трещин,

Ты здесь в руках, листья и корни,

Цветочек мой, ах если бы я смог понять,

Зачем ты, листики и корешки, и всё-всё-всё,

Тогда бы я постиг и Бога и предназначенье человека».









Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.