• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

О том, что люди тянутся друг к другу, и тут же строго разделяются в правах и обязанностях, однако отождествляют себя с победителями, и каждый отвечает за действия всех, хочет он того или нет.

Опытом мы называем страх повторить прошлое. Красивая фраза, конечно: не совсем правда; метафора. Но мы сейчас о другом опыте: который ставят ученые, чтоб выяснить истину. Его поставили, а сами легли.

Итак. Наука. Фонд, грант, деньги, мартышки, бананы, лаборанты. Журнал записей.

Обезьянья стая быстро разобралась по рангам. Вожак, перворанговые, второранговые, опущенные, самки альфа-бета, детвора. Кормятся, возятся, играют.

И вот им ставят на территорию хитрую клетку-кормушку с чудными спелыми бананами. Запор им непонятен. Открыть не получается, сквозь прутья не достать: слюнки текут, обезьяны раздражаются.

Тогда изымают из общества самого забитого обезьяна. И вдали от всех учат его открывать такой запор. Показывают, повторяют. И он радостно в своем лабораторном закутке таскает из такой кормушки бананы и жрет всласть.

Его возвращают ко всем. И смотрят внимательно.

Он скачет к кормушке, манипулирует с запором — и достает банан! Вся стая, давно убедившаяся, что запор не открывается, — обращает на него внимание. Он — достает второй! Стая собирается кругом. Вожак дает ему затрещину — и отбирает банан: жрет сам!

Наш обученный — достает третий банан! Второй по рангу после вожака самец дает ему пару плюх и отбирает банан.

Ученые смотрят и ждут. Обезьяны отлично обучаются методом подражания… Не обучаются, дуры хвостатые! Бьют ученого товарища и отбирают бананы, когда он их достает.

Причем — никакой благодарности, никакого повышения в иерархии. Он им — бананы, они ему — по морде. Глупые, жестокие и несправедливые…

Ум проявляют ученые. Теперь они отсаживают вожака и учат открывать запор его. И, овладевшего передовой технологией, выпускают обратно к стае.

Вожак важно проходит к кормушке и достает банан. Все собираются кругом и смотрят, как вожак жрет банан. Затем второй. Затем самец поздоровее, убедившись, что вожак не гонит его от кормушки, пытается повторить манипуляции с замком. Не получается. Все расходятся. Через некоторое время ситуация повторяется. Второй самец настойчив, крутит запор. И с третьей попытки — открывает! И тащит банан! Все смотрят — завороженно!..

Через энное время и число повторений вся стая, начиная от верха в иерархии и далее спускаясь до социального низа, овладевает передовой технологией доставания бананов. На нашего первооткрывателя никто не обращает внимания. Учатся у вожака, затем — у вышестоящих. Слабака бьют и отбирают добычу. Слабак может, наконец, есть свой честно достанный банан не раньше, чем все, кто главнее, научатся тоже его доставать.

За такой опыт надо дать Нобелевскую премию по социологии, в виде исключения. Причем — не этологии, ибо не в животных тут главный для нас интерес.

Осмысление этого поучительного поведения приводит к выводам важнейшим и обширным.

1. Поведение в социуме матрицируется сверху вниз. Никогда не снизу вверх. Правители всех мастей могут впаривать народу что угодно — но только личным примером правитель может научить-заставить-побудить народ поступать так, как надо. Образ жизни и действий правителя — народу является как образец для подражания и цель стремлений. (В развитом социуме образ может замещаться политтехнологическим имиджем — но чтоб ему верили, как правде!)

2. Кто есть лидер социума? Особь, в которой главные необходимые качества выражены в максимальной степени и оптимальной пропорции: сила, храбрость, ум, агрессивность. Лидер есть идеал обезьяны, пардон, человека. Поведение лидера есть идеал поведения. И каждый как может тянется, чтоб приблизиться к этому идеалу. Вести себя как лидер — означает: я знаю, как подобает вести себя значительному мэну, и я веду себя как значительный, я и есть значительный, — уважайте меня, отдавайтесь мне, подчиняйтесь мне тоже. Поведение «под лидера» — о… это статус, и это инстинкт, и это скрепление социума, и это передача своих генов, и это шанс правильный в выживании… это подробней развернуть надо.

3. В природе имеет место пг'еинтег'еснейшая вещь. Я начальник — ты дурак, ты начальник — я дурак. Ржать не надо. Это очень даже серьезно.

а) Социум должен быть структурирован, скоординирован, организован. Толпа должна быть системой. Лидер есть власть, власть есть системообразующий фактор. Для выживания социума в межгрупповой борьбе — необходима согласованность действий — и предпочтительней исполнять нелучший приказ, нежели вообще не исполнять приказов лидера и шарахаться в стороны то за одним, то за другим, по собственному самостоятельному разумению.

б) Угрозой и силой лидер добивается исполнения своих приказов, подчинение ему есть залог собственной безопасности.

в) Под главенством лидера социум более-менее выжил и выживает, что есть главнейший критерий истинности и благотворности его действий.

г) Внимание! Что конкретно есть ум — в нашем случае? Ум есть способность добиваться нужного результата. Именно! Ибо важнейшая функция ума для жизни первобытного социума есть функция инструментальная: ум как инструмент — которым надо действовать, чтобы выжить. Не аналитическая, не абстрактная, не рефлективная, и вообще плевать какая, а главное — оценка по результату: раз выжили благодаря его уму — значит, это ум что надо! тот самый. Так что, гм, лидер успешной стаи всегда прав!

д) Инструментальный ум — это не огромная память, или огромная аналитическая способность, или огромная изобретательность. Инструментальный ум — это способность из всех способов действия и всех средств для того — избирать такую совокупность средств и способов действий, которая приведет к желаемому результату. Сюда относятся: хорошее зрение, слух, обоняние; знание местности; опыт в ситуациях данного рода; способность подчинять себе стаю и заставлять всех выполнять свои приказы; умение соотнести силы с поставленной задачей и умение мобилизовать все силы; храбрость, самоотверженность, жестокость, — готовность умереть в бою за свой род и уничтожить врага до полного искоренения.

е) Ум не должен быть большой. Ум должен быть правильный. Ум лидера — это составная часть его значимости, первосортности, правильности. Ум лидера — это способность принимать адекватные решения в критических ситуациях — и проводить эти решения в жизнь!

ж) Разум — это психическое оформление избыточной энергетики человека. (Что повторяли мы неоднократно). Чем ниже уровень наработанной и передаваемой социумом культуры — тем непосредственнее и прямее разум особи прямо зависит от уровня ее энергетики. Чем ниже, проще, примитивнее, беднее культура, — тем более прямой зависимостью связан разум с физической силой, возбудимостью, агрессивностью, жизненной мощью индивидуума в прямом смысле слова. (Если культура богата и высока, то социум структурирован сложно, и есть масса косвенных связей между умом — и воплощением решения в действие: институты, техника и т. д. Можно сказать: культурный ум — это сообразительность в узком, профессиональном, часто абстрактном и не имеющем прямого отношения к жизни секторе; культурный ум может быть совершенно непрактичен или даже анти-практичен; это клетка коллективного ума социума, не обладающая полной умственной автономией. Культурный ум специализирован и действует в конкретном направлении через усиливающие цепи законов, договоров, денег, правительств и т. п. Но в первобытном обществе —) — примитивно-первобытный ум универсален и обусловлен способностью центральной нервной системы к мощным общим возбуждениям, и высоким уровнем обмена веществ. То есть. То же, что делает сильными мышцы и агрессивным характер — то же делает активным и ум. Это у первобытного человека — даже не родственные явления одного уровня, — это аспекты одного и того же явления. Сильный, властный и умный, — у первобытного человека сочетается, как грани одной личности, где одно невозможно без другого. (Мы говорим о гармоничном и пропорциональном развитии органов и функций у особей на биологическом уровне существования, где культурная составляющая жизни социума очень низка, малозаметна.)

з) Вот и получилось «похвальное слово начальственному уму». Сам факт лидерства означает наличие ума.

4. А теперь смотрите. Отобрать банан у слабого проще, чем научиться доставать самому. Слабый становится слугой для доставания банана. Природа блюдет свой любимый закон: достигать максимальных усилий с минимальными результатами. Низ социума обречен таскать бананы для верха социума, если это выгодно верху.

5. Твой ум и умения не повысят твой социальный статус, если у тебя нет силы защитить его. Ты можешь придумать и сделать что угодно, но без силы и права отстоять себя — ты будешь ограблен и останешься внизу.

6. Если твой социальный статус низок — то тебе не полагаются блага, равные или выше чем у тех, кто превосходит тебя по статусу. Это их унижает! Они отберут у тебя твои блага и опустят тебя на твое место — чтоб в плане обладания благами ты тоже был ниже их.

7. Если ты приносишь людям, пардон, обезьянам, пользу — не жди благодарности. То, что ты приносишь — отберут и попользуются. Раз можно отобрать — отберут. Внимание:

8. Конкретная польза вторична — социальное положение первично. Конкретная польза — преходяща, непринципиальна, не решающа, сомнительна даже может быть в конце концов. А социальное устройство — это жизненно необходимо, первично, основополагающе, обязательно для соблюдения. Поэтому нельзя допустить, чтобы особь низкого положения пользовалась тем, что подобает высокому.

9. Нельзя подражать тому, кто ниже тебя! Это страшная дилемма: банана хочется — но во всем остальном он ниже, а жизнь ведь наша сложная и многообразная, не в банане едином счастье! Подражание нижестоящим — противоестественно. Это социально невозможно. Это противоречит объективным законам складывания и существования социума. Пария — он слабый, пассивный, глупый, малопотентный, и подражая частности в нем — ты тем самым как бы подражаешь целому в нем. А это невозможно, антипрогрессивно, антивыживательно, антижелательно, антистатусно: это вредно и природой запрещено!

10. Дилемма между статусом и разовой пользой решается всегда просто: свой статус сохранить, обладателя чего-то полезного оставить на месте, а пользу отобрать себе, присвоить, приспособить.

11. Это значит, что. В каких бы слоях социума не изобреталось и не совершалось что-то полезное, оно присваивается социальными верхами и работает на их пользу и по их усмотрению.

12. Такое распределение продуктов, благ и изобретений — социально полезно! Ибо когда все блага и возможности распределяются сверху вниз — то каждый получает по своей силе, живучести, потентности. Что повышает шансы передавать лучшие гены — но и худшим оставляет шанс (мутации, катастрофы, расширение территории, да мало ли на какой случай пригодятся и слабые, пусть живут, — но, конечно, не так хорошо, как сильные). Такое распределение благ — по-прежнему и еще больше стимулирует каждого повышать свой социальный статус — для этого делая все возможное, напрягая силы и подражая во всем лидерам. Распределение благ сверху — это насаждение их, мультиплицирование, тиражирование в слоях пирамиды.

13. При конфликте социального инстинкта и инстинкта адаптации — часто предпочитается социальный инстинкт!!! Здесь необходимо уточнение. Инстинкт адаптации — это сбор и оценка информации об окружающей среде с целью адекватной реакции организма для приспособления к условиям среды: органами чувств и остальными, сознанием не контролируется. Разведка, познание, анализ, обучение, — это все необходимая часть адаптационного инстинкта, приспособительного реагирования. А социальный инстинкт — это стремление к такому поведению, при котором ты есть часть, возможно более значимая, общего структурированного социума. И вот ты не желаешь замечать, думать и понимать и учиться, как достать желаемый тебе банан — если это связано с действием, понижающим твой социальный статус, т. е. противоречащим социальному инстинкту. Соблюдение социального статуса и незыблемой, благой, необходимой структуры социума — важнее даже адаптационного инстинкта!!!

14. Социальная форма адаптации, сложная, косвенная, — инстинктивно почитается особью важнее, чем индивидуальный инстинкт адаптации!!! То есть. Человек может отказываться от явно верного и хорошего дела — ради того, чтоб сохранить социальную структуру. Отказ от познания и обучения выглядит противоестественно — а следование социальным правилам выгладит бессмысленно: если только не отрешиться от частностей и не рассмотреть дилемму на системном уровне.

15. Тогда понятны другие опыты: насчет конформизма. Девять предупрежденных испытуемых называют более короткий отрезок линии из двух — более длинным. И десятый, честный подопытный, перестает верить собственным глазам, сомневается, и в восьмидесяти процентах случаев соглашается со всеми: длинный называет коротким, а короткий — длинным. Он не ослеп. И он не просто верит другим больше, чем собственным глазам. Глубинный и исконный социальный инстинкт повелевает ему придерживаться тех же взглядов на реальность, что и вся группа. Он — человек социальный, он живет в системе, есть часть системы, и действует согласованно с системой: это его социальная сущность.

16. Поэтому бьют пророков. Пророк — это человек, чье мнение раскалывает согласованность социума. Он противоречит мнению лидера. Он нарушает социальную иерархию. Он не по чину выступает. Его обычно не очень и слушают. Его мнение отрицают раньше, чем пытаются понять. Низко- поставленный иной — означает неправильный. Неправильный, настаивающий на своем мнении — это уже враждебный. Ненависть народа к пророкам и неприятие народом пророка при жизни — носит ни в коем случае не интеллектуальный, но социальный характер. Если бы то, что пророк, говорил бы правитель — было бы совсем другое дело!

17. Поэтому в донаучном, дорыночном, додемократическом обществе глумились над изобретателями. Они нарушали порядок представлений. Они много на себя брали, сами будучи никем. Их умность не соответствовала их чину. Отнестись к ним серьезно — означало уронить свой статус, признать умнее себя этого плебея. Изобретателю оставалось ползти к богачу или высокому чиновнику за поддержкой, и не только финансовой, — за властной, социальной, высокой поддержкой. А масса в гробу видала их пользу.

18. Всю жизнь я повторяю себе Вильяма Блейка: «Истину невозможно сказать так, чтобы ее поняли, — надо сказать ее так, чтобы поверили».

19. Конформизм. Пренебрежение нижестоящими. Глухота и слепота даже к собственной пользе, если она исходит от тех, кого презираешь. Подражание вышестоящим. Стремление вверх и нежелание опускаться вниз. Все это имманентные свойства социума. Он так устроен. Его недостатки — продолжения его достоинств.

20. Вышестоящий наделяется даже теми достоинствами, которых у него нет. Вышестоящесть — для толпы уже основание видеть в нем всякое разное хорошее. Правда, здесь есть оговорка: вышестоящесть должна обладать реальным авторитетом (чего обычно нет у сегодняшних лидеров, раздутых по- литтехнологами и СМИ).

21. Учиться будут у того, кого сначала признают выше себя. Это признание можно снискать властью, деньгами, бумажками, силой. Сначала должны уважать тебя — потом будут уважать твое мнение. Его большинство не поймет — но примет к сведению и усвоит, будет повторять. Нерассуждаю- щий попугайский конформизм массы — необходимое условие существования социума.

22. Чтобы утвердить свою истину, надо поставить себя над толпой.

….

(Заметки на полях:)

1. Сообразительность — лишь часть ума, род ума, но не адекватна уму. Ум — составляющая значимости, одно из условий значимости, но не адекватен общей значимости. Если сообразительность расходится со значимостью — тем хуже для сообразительности. Род ума, презираемого властью и толпой, — именно сообразительность, не замахивающаяся прямо на переструктуризацию социума: ум, направленный на достижение власти и влияние в обществе, всегда всем понятен.

2. Под «гением» мы подразумеваем обычно не Наполеона, а ученого или художника. Непризнанность гения — один из вечных исторических сюжетов. Дело здесь не в тупости толпы. Не в зависти бездарных, не в злобе лояльных. Но в социальном великом инстинкте, который сотни тысяч и миллионы лет назад собрал наших предков в группы, спаял воедино и позволил победить и выжить.

3. Даже умные, образованные и талантливые люди, умственно держащиеся в общепринятых, традиционных рамках науки и искусства, сначала чаще всего яростно отрицают гения. Ум здесь не при чем. Это чистая социопсихология. В отрицании нового гения являет себя консервативное начало социума: стремление социума к самосохранению.

4. Стремясь к знакам социального признания и значимости — гений объективно стремится к утверждению своей истины. Золотой венок, премия, орден, — это социальный код значимости гения и его творений. Бедность, скромность, отдаленность от власти — для толпы означают глупость и несостоятельность гения. Дурак в регалиях и гений в безвестности для толпы принципиально невозможны.

5. Внедрить и утвердить новое — значит преодолеть инерцию и сопротивление среды. Это сделает сильный, но не сможет слабый. Гениальность требует силы.

6. Гений — это гениальность плюс характер.

1. Эта легенда распространилась так широко, что есть вариант и про Солона в гостях у Поликрата. Путешествующий мыслитель в поисках наилучших законов спросил у тирана, благодаря чему на Самосе царит образцовый порядок и спокойствие? Беседуя, они шли через просяное поле, и время от времени Поликрат срывал верхушки самых высоких метелок. «Смотри!» — повел он рукой назад: за ними лежала ровная поверхность. — «Так я поступаю и с людьми».

2. Афинский остракизм был интереснейшим институтом. Всеобщим равным и тайным голосованием могли изгнать любого! Заявленная причина: его взгляды и действия опасны для отечества и чреваты тиранией. Склочные греки повыгоняли многих выдающихся граждан, которым были обязаны победами и процветанием. Часто — из зависти, из ревности, по надуманным обвинениям. Но. С учетом буйного темперамента. Необходимо признать. Что веками афинская демократия все-таки самосохранялась, не позволяя сильным и эгоистичным подгрести себя под зад. Из двух зол выбрали меньшее: лучше народовластие без самых ярких личностей — чем самые яркие личности в качестве тиранов. Кстати: ярких и так хватало. Именно потому, что не дали тиранам затирать конкурентов.

3. Около трехсот лет Святая Инквизиция в Испании уничтожала до тысячи еретиков ежегодно. Любое отклонение от принятого канона веры, от принятого образа мыслей и действий каралось неукоснительно. А донос и пытка были прекрасными средствами получения признаний. Н-ну, поскольку же энергичность, ум и незаурядность человека толкают его делать что-то по-своему, в Испании выкосили все лучшее. Верность Церкви и королю привели великую империю в ничтожество, народ в заурядность.

Сущность толпы — взаимное возбуждение и кооперация для совместного действия. Действие толпы — это энергетический катаклизм вследствие и в ответ на кризис. Ум толпы ограничен уровнем глупейшего из ее членов. Толпу объединяет и влечет не мысль, но эмоция, выражаемая простейшим образом.

4. Охота на ведьм в Европе закончилась истреблением красивых женщин и коррекцией генотипа. Это ж надо было придумать: «дьявольская красота»! «Красота — от дьявола, чтобы смущать души»! Сексуальные маньяки, импотенты и извращенцы, развернулись во всю женоненавистническую мощь, апеллируя к Господу и закону! (В те времена нигде не писалось, что славянские женщины красивее западноевропейских — зато сейчас это пишется везде, потому что и писать не надо.)

5. И командиру, и старшине, и сержанту наплевать, что солдат бесстрашен, инициативен, агрессивен и силен. На хрен! Солдат должен быть абсолютно дисциплинирован, исполнителен, послушен и беспрекословен, как автомат! Не создавать никаких проблем. Чтоб подразделение из таких солдат действовало воедино, исполняя приказ. Инициатива, злоба, умение, — только по приказу. В результате армия часто избавляется от лучших, и живется лучшим трудно из-за вечных конфликтов с начальством. Армии не нужны личности — армии нужны точные исполнители приказа. Если ты умный, талантливый, честный, храбрый, — ты в армии карьеры не сделаешь. Или тебя согнут, или выкинут.

6. Вот талантливые молодые кореша создали фирму. Или — новая политическая партия взяла власть. Или — открыта Академия Наук. Проходит время — и происходит бюрократизация системы. Во-первых, она обрастает формальностями. Во- вторых, лидеры системы, оберегая себя от конкуренции, всячески препятствуют приходу талантливой молодежи. Через несколько десятилетий, с постарением отцов-основателей, их все больше замещают бездари-аппаратчики, кооптированные системой именно за неконкурентоспособность.

7. Один из законов самосохранения и развития системы — отрицательная селекция.

Стремясь к стабильности, система проводит отрицательную селекцию.

Это относится к социумам от банды и театра до страны и цивилизации.

8. На разных фазах эволюции социума ему потребны разные люди. Раньше я уже писал: по мере эволюции социума наполнение социальных ролей меняется.

Возникновение! Лидер создает систему из группы послушных, единомышленников, обретающих значимость в единстве системы.

Взлет! По одному, или кучками, или группами, привлекаются все новые члены. Вот на этой стадии — и ценится талант, сила, доблесть, ум! Видят в человеке звездные проблески — и привлекают к своему делу. Дело растет быстро, и звездные должности возникают на глазах. Храбрые солдаты и лейтенанты становятся наполеоновскими маршалами. Революционные матросы сажаются в директоры банков. Владелец велосипедной мастерской становится автомагнатом и набирает толковую молодежь на бешеные должности и зарплаты.

Стабилизация. Присланные из метрополии чиновники раскулачивают и казнят конкистадоров. Взлет по вертикали сменяется расширением и укреплением по горизонтали. Личные качества и порывы заменяются параграфами договоров и законов. Обезличивание отношений. Свободная инициатива в чистом поле по своему разумению — заменяется ответственностью в правах и обязанностях выполнять распоряжения. Ну… если конкистадора уподобить буйной активной молекуле — то кристаллической решетке нужны стабильные молекулы. Буйная молекула нужна, чтоб преодолеть инерцию косного пространства, создать что-то не бывшее ранее на новом месте. А уже созданную кристаллическую решетку буйная молекула будет только раскачивать и разрушать, и надобно ее удалить. То есть: креативные первопроходцы должны замениться надежными безынициативными исполнителями.

Вот в этой стадии все метелки, торчащие над общим уровнем поля, рвутся и выбрасываются.

Стагнация. Чиновники, оберегая свои места, берут в систему только тех, кто их места не сможет занять, не подсидит их. Смысл деятельности заменяется документооборотом, бюрократическим отчетом.

Дегенерация. Эффективность системы все ниже, и изобретается все больше правил и законов, чтоб она работала лучше. Правила начинают противоречить друг другу и изначальному смыслу. Умный и энергичный человек уже не может вписаться в эту систему, он неизбежно нарушает ее правила, она его отторгает.

Конец. Разваливается. Уже сами работники не хотят этой системы. Молодые и энергичные создают новую систему. Запускается новый цикл.

9. То, что система избавляется от дестабилизирующих элементов — это необходимо и хорошо. Буйные, не выполняя приказов, не желая вписываться в рамки, нарушая цельность и единство, — грозят развалить, ослабить систему. А вне системы, без системы, человек не может ничего делать, и вообще не выживет.

Плохо то, что вместе с дестабилизацией выбрасывается высокая энергетика и незаурядность. Предприимчивость, креативность.

То есть:

Социальное устройство отбирает и поощряет людей, работающих на единство социума. Конформистов. Стадных. И вот уже среди них, чья индивидуальность и креативность — в пределах уровня единства, не вспучивая потолка единства, — социум отбирает талантливых, энергичных и незаурядных.

То есть:

Диалектика социального отбора состоит в балансе между уровнем конформизма индивида и степенью личной талантливости и энергии. В балансе между социальной адаптацией и креативным потенциалом.

В периоды стабильности социума социальная адаптация первична и предполагает снижение креативного потенциала.

В периоды реконструкции социума креативный потенциал первичен и предполагает снижение социальной адаптации.

10. Но. Только преобладание периодов социальной стабильности обеспечивает социальную эволюцию, рост знаний и технологий. И, тем самым, более высокий уровень реализации креативного потенциала.

Но. Только перемежение периодов стабильности промежутками социально-революционной нестабильности — обеспечивает регенерацию креативного потенциала элиты, возгонку креативного потенциала социума снизу вверх: из протухания в глубинах аморфной социальной массы — вверх, к определяющим социальным высотам.

11. Креативно высокопотентный индивид в условиях косного социума — маргинал, не вписанный в социально значимые структуры. Его потенция пропадает без применения. Либо же направляется в бюрократическую деятельность целесообразности без цели, что удовлетворяет потребности индивида в самоутверждении и заниманию высокого уровня в социальной иерархии.

Революция меняет качественную реализацию креативного потенциала. Епископ, судья, откупщик, крутящие колесо системы за статус и блага, — могут стать революционными министрами, авторами конституций, командующими фронтов. — Но одновременно и главари бандитских шаек, лидеры революционных кружков, мелкие учителя и чиновники с несносным характером и затертые начальством, также могут выскочить на большой простор и вершить великие дела. Все революции и гражданские войны — тому массы подтверждений.

12. Что характерно: нарушение социально-психологического баланса в любую из двух сторон ведет к деградации социума и невозможности самореализации креативно потентных индивидов. Жесткое репрессирование креативно потентных личностей ведет вообще к ухудшению генофонда социума. Системная бюрократия заполнит все структуры социума и сожрет его. Системная дегенерация, которую креативщикам не дозволено корректировать, разъест страну. И когда эта система рухнет — уже мало будет вообще креативно потентных индивидов! Некому будет крутить колесо социальной эволюции на следующий виток. Типа вместо великого Древнего Египта останется ни фига: песок, руины и арабы.

Но предоставление креативно потентным личностям полной свободы — приведет к сплошным разногласиям, ссорам, развалу системы, к анархии. И в условиях анархии, без возможностей, предоставляемых социальной иерархией и всей культурой социальной пирамиды, — этим креативно потентным будет нечего делать. Их креативная потенция будет на фиг никому не нужна. Возврат к пахать землю и пасти коров всем поголовно — смогут заново изобретать сепаратор и стойловое содержание.

13. То есть. Вопрос подавления и поощрения креативно потентных индивидов в общем сводится к соотношению консервативного и новаторского начал в системе, равно необходимых в должной пропорции.

14. А поскольку все системные действия производятся «с запасом». То иногда консервативные силы начинают жрать живое мясо системы: передержки консерватизма. А иногда революционеры и модернизаторы разваливают все «до основанья, а затем» начинают заново с троглодитских хижин: передержки новаторства.

15. Креативно потентной личности непонятно и болезненно системное отторжение: он ведь хотел как лучше!

Конфликт между инстинктом индивидуальной самореализации креативной личности и консервативным инстинктом самосохранения социума — один из основных и постоянный социальный конфликт.

Это аспект имманентного противоречия между личностью и обществом. Между монадой и системой. Диалектика-с.

Увы и ах: уничтожение социумом «индивидуально лучших» еще не значит уничтожение «социально наиполезных». История трескается от случаев, когда «индивидуально лучшие» добивались своего, брали власть в масштабах от лаборатории до страны, а потом бывал тупик, или развал, или тихий ужас, или социально-психологическое перерождение в иной социальной роли.

Непонимание проблемы обычно проистекает из антропоцентризма. Цель культурной эволюции человечества — отнюдь не счастье людей, но этап энергоэволюции Вселенной.

Кто должен быть лидером нации? Кто достоин? Кто правилен и желанен на этом месте?

Есть такая точка зрения, что — самый умный, образованный и высоконравственный. Что есть дурь политкорректной эпохи. Ибо самый умный должен быть мыслителем и ученым, самый образованный — профессором, преподавателем, и самый высоконравственный — духовным пастырем, монахом, патриархом, совестью нации.

Что требуется от лидера? Вождя, командира, руководителя? Требуется — чувствовать и стремиться в одно дыхание с народом. Говорить и действовать в унисон с народными чаяниями. Предводитель масс — как выразитель желаний масс.

То есть. Внушать к себе доверие и любовь. И при этом чтоб чувствовалось, что может внушать и страх. Зажигать своими словами и делами. Фигурально выражаясь: быть в бою впереди масс на белом коне.

Приводить массы к единению. Вести на великие дела. Сплачивать и вдохновлять. Формулировать общие вопросы и задачи — и давать на них ответы.

Организатор. Координатор. Вдохновитель. Сплотитель и усилитель. Вот что требуется от лидера.

Что и вытекает с простотой и непреложностью из сути объединения людей в государство. А суть его: свершение максимальных действий общими координированными усилиями. Это — истинная, системная, объективная, синергетическая суть государства как системы.

Какими качествами должен обладать лидер? Главнейшее и первейшее — умение увлекать, подчинять своей воле, направлять на единую цель, внушать доверие, любовь и некоторый страх. Мы это уже сказали. При чем здесь, черт возьми, университетский диплом, докторская совесть и кристальная степень (в смысле наоборот)?

Представьте себе насыщенный раствор, которому до кристаллизации не хватает одной крупинки. Ему не нужна самая красивая, или самая вкусная, или самая дорогая крупинка. Ему нужна такая, чтоб раствор кристаллизовался! Хоть она, простите, на крупинку дерьма похожа. (Да простится мне химическое сравнение с отходом от химической точности.)

Лидер — это тот человек, с помещением которого на нужное место человеческий раствор приобретает мощное, повышенное, согласованное качество.

Наличие лидера, выбор лидера, назначение командира, признание монарха, — это способ координации людской массы. Кто лучший координатор и лучше направит всех на нужные и желанные всем действия — тот и лучший лидер.

(И заметьте — подсознательно! сам не понимая, почему! повинуясь интонации стиля! — я долблю одно и то же с акцентированными повторами, как лидер говорит с толпой. Флоберу стало плохо, когда он писал отравление Эммы Бовари…)

Наполеон кончил военное училище, Сталин не кончил семинарию, Хрущев кончал типа партшколы, а Путин кончал хороший университет. Ну и?.. Сделайте свой выбор.

Государь император Николай Александрович был чудесной души человеком. И образован весьма. Хоть в университет и не ездил, но царям давали довольно приличное образование прямо на дому. Университет на развес с доставкой. Ан туповат был и к должности в серьезное время не способен.

Железная воля — вот главнейшее качество лидера, без которого нет остальных. Железная воля — в основании всего. Стоять на своем, гнуть и прельщать, ломать и заласкивать, добиваться любой ценой. Потому что другой цены История не понимает.

Готовность брать на себя любую ответственность.

Умение адекватно отвечать на Вызовы времени, — сказал бы социоисторик тойнбиевской школы. Харизма, — сказал бы политтехнолог постсоветской эпохи.

…Он должен быть Высшим Существом. И при этом видеть, понимать и любить нас. В нем должны персонифицироваться наши надежды и желания, наша гордость и наше достоинство, наша значимость и наше единство.

ЛИДЕР ЕСТЬ ПЕРСОНИФИКАЦИЯ СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИНКТА МАСС

Он силен нашей силой, страстен нашими желаниями, мудр умами всех нас, и только он мог собрать и воплотить в себе все это, став над нами — нашим именем и во имя нас.

Самопожертвование. Он живет нами и для нас. Он готов умереть ради нас. Он сжигает себя ради нас. Ему ничего не надо для себя. И поэтому мы готовы отдать ему все.

Любовь и страж! Вера и восторг! В огонь и в дым! Вот что такое лидер. Засуньте себе в задницу дипломы и премии.

Величие и заурядность. Или царь должен быть — росл, величав, громогласен. Внушать трепет и восторг обликом! Когда крестьянские депутаты увидели маленького и тихого Николая II, они руки опустили от разочарования… Вот Петр Великий, о!..

Или Император или Генсек должен быть мал ростом, прост костюмом, скромен манерами — но по его жесту армии врага крушат! толпы умрут! Ибо мудр и непобедим, и через то силищи нечеловеческой. Ну, здесь короля играет свита и репутация.

Либо это Полубог над нами. Либо скромняга-парень, один из нас, но воля и ум его, и значимость в мире таковы, что побаиваются и подвигаются полубоги: так-то!..

Выпил вор (зэк, чеченец, казак) со Сталиным самовар спирта, съел барана, и тогда дал совет. Значимость лидера в воображении растягивает все человеческие качества, характеризующие серьезного человека с положительной стороны: вот за что уважают, так он — сверхдостоин уважения.

Либо — не такой, как все! Либо — точно такой, как все, но это с виду, а на деле — еще более не такой, как все!

Формальный и неформальный. Сержант в армии силен принадлежностью к армейской командной системе. Но самый здоровый и волевой в отделении/взводе является реально главным в нештатных ситуациях и вообще «по жизни». Когда-то вот таких и посылали на третьем году в полковые сержантские школы… но это уже другая тема.

Понятно, что несовпадение формального и неформального лидеров ослабляет систему и говорит об ее бюрократизации, несовершенстве, дегенерации. Реальный обладатель лидерских качеств и должен стоять на его месте. «Положительно необходимо, чтоб эта четверка храбрецов перешла ко мне на службу, — задумчиво пробормотал Решилье».

Системный и несистемный. Но. Но. В системе типа армейской. Главнейшее назначение промежуточных и низовых командиров. Это претворять в массы приказы Лидера-Командующего. Эта функция послушания, исполнительности, верности приказу, — важнее многих прочих качеств. А уж умение заставить нижестоящих выполнить приказ Вышестоящего — стоит всего! Поэтому Сталин ценил Жукова — прощая страшные потери и катастрофические провалы, за которые расстреляли бы любого другого.

Самый же харизматичный, талантливый и храбрый, который начинает обсуждать и осуждать приказы, пусть дурные, нарушая великий принцип единоначалия. И подлежит ликвидации. Ибо единство системы важнее и ценнее любых самых храбрых и сильных по отдельности.

Конфликт личного и социального инстинкта в жесткой системе.

Ярким индивидуалистам вообще не место в строю или в толпе. Им же хуже будет.

Протокольный и реальный. Современная демократия, она же капитализм, она же общество свободного предпринимательства, дала вполне новый тип государственного лидера.

Вожак в животном стаде — самый физически здоровый и мощный, наиболее способный в борьбе за выживание. Открытой конкуренцией — в бою или ритуальной демонстрацией силы — он побеждает соперников.

Вожак в первобытном человеческом стаде, скорее всего, был подобен качествами вышеупомянутому.

По мере развития протоцивилизации и цивилизации требовались, кроме качеств физических и волевых, еще и умственные способности. Военачальник и царь должен быть еще и мудр! — ну, хоть в некоторых областях и пределах.

Введение института монархии, власть наследственная — была ступень в стабилизации общества, должная гарантировать от смут и гражданских войн. Это что значит? Это значит, что качество власти уже не в полной мере, уже в меньшей мере, а иногда и совсем в меньшей, зависело от личных качеств государя. Ибо. Значение и развитость государственных (или протогосударственных) институтов и законов с традициями сделалось велико, и кто бы ни правил — должно было происходить одно и то же. Государю оставался весьма узкий коридор полномочий, а штат советников и помощников компенсировал и нивелировал его решения и действия до некоего среднеприемлемого уровня. Сильного и резкого государя окорачивали, слабого подпирали и поднимали. (Поэтому сильный гнул и ломал окружение, а слабый попадал под каблук волевого первого министра, визиря или т. п.) Строго говоря — правил не король, но — корона и трон! Символы самодержавия как фетиш объединяющей и координирующей власти.

Когда в великом 1792-м французы провозгласили смерть королям всего мира! — ну таки монархии прогнили. Выродившиеся габсбургские уроды, пуская слюни, загадили собой троны Европы, превратившись в роскошествующих паразитов. Власть — реально талантливым и полезным гражданам! — прокричал Конвент.

Насколько выборные граждане оказались полезны — это вопрос отдельный. Но то, что первые президенты и премьеры всех молодых демократических государств были яркими и способными людьми, энергичными, патриотами, — видно и очевидно. Народ отдавал голос и сердце тем, кого уважал, кому верил, чьи достоинства знал.

А затем? А затем. Демократическое общество свободного предпринимательства построило развитой капитализм. Одни высоко поднялись. Другие несколько опустились. Расслоение между верхом и низом увеличилось.

Не только и не столько материально увеличилось. Демократия сломала сословные перегородки — все стали социально равны! А дальше: пара поколений — и деньги породили новую касту, со своими обычаями, приличиями, образом жизни и образом мыслей. Свой круг. В нем женятся, дружат и берут на работу по высшим должностям. Исключения редки, и вошедший снизу в касту плебей — становится «одним из нас», «в нашей лодке».

И одновременно с материальным и научно-техническим подъемом цивилизации в великом XIX веке. Сильно выросло население Европы и США. Прямая демократия все более сменялась непрямой, косвенной и опосредованной.

И одновременно растет грамотность. И вместе с ней — пропаганда и агитация, объявления и газеты. Потом вообще радио изобрели. Про телевидение и XX век я вообще не говорю.

Избирательная кампания стала превращаться в шоу. Шоу стоили все больших денег. Специальные люди профессионально «раскручивали» кандидатов в Начальники страны. Электорат все меньше знал этих людей и все больше хавал избирательной жвачки.

А поскольку демократия, и власть Закона, и независимый Суд, и непродажная полиция, и священная неприкосновенность частной собственности. То, независимо от личных качеств и талантов Начальника, экономический и культурный организм страны работал по накатанному режиму.

Кто решал вопросы? Под зонтом Закона, на поле Закона, умея применить Закон с максимальной пользой для себя? Адмиралы экономики. Крупнейшие промышленники и банкиры. Корпорации и синдикаты. Они лоббировали законы. Они содержали государство на свои налоги. Они владели львиной частью доходов. Они создавали рабочие места. Они финансировали науку. И СМИ, кстати, и культуру, и университеты, и лаборатории.

Несменяемая верхушка, передающая экономическое богатство страны по наследству, финансирующая все ключевое, продолжает решать вопросы.

Об чем они думают? Чтоб им не было хуже.

Внимание:

СОБСТВЕННИК ВО ВЛАСТИ РАССМАТРИВАЕТ БЛАГО ГОСУДАРСТВА ТОЛЬКО В ТОМ СЕКТОРЕ, ГДЕ ВИДИТ СОБСТВЕННОЕ БЛАГО.

Это искренне. Это закон психологии. Это даже не перерождение личности. Это называется социальная адаптация. Она свойственна каждому. И каждый адаптированный совершает свои шаги в свете и в секторе той своей действительности; к которой он адаптирован своим образом жизни. Волк обожает лесную природу, но не может не есть зайцев. А кабан не подрывать корни.

Корпорации, желая блага государству, видят его только в том секторе, где им будет лучше, или хотя бы не хуже. Они искренни!

Они интимно и честно уверяют друг друга, что иначе невозможно, что это и есть благо страны!

Понятно, что они хотят в Начальники того, кто будет им полезен.

Крупнейшие политические партии цивилизованных стран, существуя на средства корпораций, входящих своими лидерами в эти партии, начинают искать подходящих кандидатов в президенты и премьеры. Это не важно, если он будет глуповат или слабохарактерен. Это даже лучше. Править будут они! Через штат советников, помощников, референтов и т. д.

От кандидата требуется хорошая биография и обаятельная внешность. Его назначение: вызвать доверие избирателей; чтоб за него проголосовали. Все!

Демократическая избирательная система выродилась в голосование за телекандидатов, о которых реально никто ничего не знает. СМИ печатают мозги.

И когда сегодня мы видим «лидеров» развитых государств. Мы видим, за редким исключением, заурядных никчемных людей. Которые читают речи, написанные спичрайтерами. Ездят куда им сказано и подписывают что подготовлено. Если один премьер — строительный жулик, а другой — жесткий полицейский, то это еще слава Богу. Остальные — просто ничтожные домохозяйки, пустоболты, несостоявшиеся юристы и не пришей кобыле хвост.

Они не лидеры. Они — таблички на пустом троне. Вывески. Протокольные фигуры. Марионетки.

За этими вывесками — реальные хозяева стран. Промышленники и банкиры. Профсоюзные боссы и владельцы телеканалов. Кандидаты в президенты — это продукты их консенсуса.

Мы живем в эпоху олигархических республик. Денежная аристократия правит миром. Они договариваются между собой. И впаривают свой выбор остальным.

Поэтому нынешний лидер может быть академик и святой, но значения это не имеет никакого. Ступайте царствовать, Ваше Величество! и хватит хныкать! Александр I наелся протокольного царствования полным ртом, с чего и вмер раньше сроку.

Объединительная функция высшей государственной должности. Для координации системы. Для увязки всех ее частей. Для легитимизации бумажек и постановлений.

Том Кенти с государственной печатью. Марк Твен был гений.

….

(Замечания на полях:) Убирать любого непокорного! Влюблять в себя! Заставлять людей умнее тебя работать на тебя! Делать единой свою цель и цель масс! Умение внушать безоговорочную веру в себя!

ИДЕАЛЬНЫЙ ЛИДЕР ЕСТЬ ДВОЙНИК ЛЮБОГО ИЗ МАССЫ

Он как ты — только умнее, сильнее и лучше во всем. Ну — в идеале.

Функция и сущность лидера — единение и координация максимальных действий масс.

Почти все великие лидеры обошлись родине в моря крови. Почти все великие исторические предприятия сопровождались масштабным разрушением и разорением. Великая эпоха громоздится на костях — солдат, работников, и просто затянутых под колесо. Это всем известно.

И однако. Когда говорят о мерной поступи железных легионов Рима. О наполеоновских войнах и первых кругосветных плаваньях. О мертвецах, на которых поднялся Петербург, или о голодоморе первой сталинской пятилетки. Имеет место пг'еинтег'еснейшая вещь! Всех впечатляют, вдохновляют и привлекают великие свершения. Которые в восприятии, в воображении, в значимости заметно перекрывают издержки и потери.

То есть. Ретроспективно позитив практически всегда перекрывает негатив.

И здесь можно сделать тот вывод, что нежелательная информация подавляется и измещается (хотя бы частично), а желательная увеличивается и занимает сравнительно больший объем сознания. Это пока почти по Фрейду. Хотя речь о памяти не индивидуальной, а коллективной и исторической.

Поскольку скорее стоит жить, чем сдохнуть, постольку жизнь скорее неплоха, чем плоха. Суммирующий эмоциональный итог от всех получаемых жизненных впечатлений — скорее позитив, нежели негатив. Если негатив — депрессия, болезни, самоубийство. Так что сама наша психика, уже в силу своего устройства, всегда позаботится о том, чтобы положительное сальдо позитив-негатив держало нас на плаву.

И когда речь о деяниях Истории — дело не в информации, а в ее оценке. Положительная же оценка субъективно задана общей позитивной ориентацией нашей психики. Поэтому не столько ужасают кровавые безумства Тамерлана, сколько впечатляет его военная мощь, грозность, победоносность, государственное строительство, масштаб личности.

Вот эту просто психологию мы сейчас развернем социальной стороной.

Крестьянский сын не хочет думать о крестьянах, сгнивших на стройках в невских топях, — а хочет думать о: «…юный град, полнощных стран краса и диво, из тьмы лесов, из топи блат вознесся шумно, горделиво!» Он отождествляет себя с победами, а не потерями. С победителями, а не жертвами. Хотя в ту эпоху — сгнил бы на работах однозначно, не барин чай! Или помер в военном походе, или сгинул в северных лесах, в бегах от власти…

Наивный школьник эмоционально отождествляет себя с римским легионером, а не растоптанным провинциалом- варваром, каким стал бы в ту эпоху. Юный консерватор — с суровым пионером колоний, разбогатевшим среди опасностей… но отождествлять себя с жертвой дизентерии, малярии, холеры и желтой лихорадки, от которых мерли девяносто процентов колонизаторов, — он не хочет.

Он хочет отождествлять себя не со сдохшим в страданиях большинством — а насладившимся победой меньшинством. Даже — даже! — если это меньшинство на деле ему чуждо этнически, политически и религиозно. Александр! Чингиз! Сталин!

Инстинкт влечет нас к отождествлению с победителями. То бишь — влечет к большим делам, к риску, к максимальной самореализации.

Но. Он ведь знает, что большинство-то там погибло. Почему же ему все равно это эмоционально притягательно? Кой хрен катарсис, глупые юные романтики о нем не слышали!

…Большие групповые свершения — командные, коллективные, социальные, — сопровождаются гибелью большей части индивидов. Но — социум утверждает себя, теснит врага, расширяет сферу передачи своих генов и своей культуры. То есть: выполнение системной задачи сопровождается естественным отбором. Групповые свершения — аспект межгрупповой борьбы, эволюции человечества.

И вот инстинкт индивидуального сохранения говорит: «Дурак, сиди дома. Семья, хозяйство. Убьют ведь! Ты посмотри в прошлое — ведь почти никто не выживал в таких передрягах! Один из десяти, может, плодами боев и трудов пользовался, выжив…» А социальный инстинкт бодрит в ритме марша: «Вот какие дела люди делали! И что создали! Такие же, как ты! И ты можешь. Ты такой же, ты победитель!»

И солдаты — XVII век! XVIII век! шеренгой на штыки и пули, резаться лицом к лицу! — шагают под барабан. Да ведь убьют каждого третьего, а то и всех! Но — через надежду, через авось, через кружку водки, через многолетнюю уверенность военной муштры — социальный инстинкт твердо ведет вперед. Мы!!! — должны победить, и мы победим. Ужасть… Смертнички!.. а идут, и каждый рассчитывает выжить и победить.

А если возобладает индивидуальный инстинкт самосохранения — труса и дезертира вздернут перед строем… Взбодрить прочих.

Но. Но. Но. Эти социальные институты принуждения, наказания, организации и страха, которые заставляют индивидов строиться и выполнять социальные задачи и системные функции, эти полиции, заградотряды, военкоматы и ордена, — они все вторичны. Они все — производные от социального инстинкта. Они — его реализация и детализация.

А первичен — он. Социальный инстинкт. Стремление к великим делам и великим подвигам — в составе прославленных групп, железных когорт, беззаветных патриотов и самоотверженных созидателей. Давно истлели кости бойцов, пали державы и сменились эпохи. Но когда наше воображение на миг переносит нас туда — о нет, мы не дезертиры, мы не здравомыслящие, и мы даже не гуманисты! Мы франтиреры. Через нас энергоэволюция Вселенной движет себя с максимальной силой по всем направлениям пространства-времени.

Капрал не загоняет нас палкой в строй, заградотряд не направляет нам в спину пулеметы, водка не дурманит мозг и пропагандисты не загаживают его. Мы — сами! — занимаем место в древнем строю бойцов, и шагаем вперед, и готовы отдать все силы, и рассчитываем выжить, и победить, и насладиться победой.

Вот эта романтичная игра воображения — есть ярчайшее и чистейшее проявление социального инстинкта. Мы отождествляем себя с победившим социумом! — а не с мучениями и смертью большинства его членов. Вот эта извечная игра воображения! — как крошечная прозрачная акварель, отображает отношение человека к конфликту между индивидуальным и социальным инстинктами.

Нет-нет! — наедине с собой мы можем признаться в трусости, и эгоизме, и представлять, как ловко сумели бы спастись, увильнуть, спрятаться, выжить, и ну его на хрен этот кровавый ужас; оно конечно. Но одновременно мы представляем, как мужественно и грозно идем на опасность в первой шеренге — и побеждаем! и тебя все боятся! а свои уважают! И даже если убили — гм… сейчас это уже не так страшно и не так больно… в воображении-то… и хоть ты там и погиб — но одновременно здесь и сейчас ты жив и гордишься собой, и это приятно и правильно, позитивное такое чувство.

Так воспроизводится культура. Усвоенные с культурой идеалы играют в твоем воображении, как плюшевые волчата в логове: в свой срок они будут волками.

Скажи мне, о чем ты мечтаешь, — и эхо откроет будущее твоей страны.

Время проходит свой круг — и опять приходится доказывать банальные истины.

1. Человек идентифицирует себя и других на двух уровнях — индивидуальном и групповом. Или:

Идентификация имеет двухуровневый характер.

«Я» («ты») — хороший или плохой, умный или глупый, трудолюбивый или лентяй, сильный или слабый, красивый или уродливый. А также, скажем: я — врач, муж, сын, отец, брат, меломан, альтруист. Личностная идентификация — это характеристика человека, определение человека, круг занятий и обязанностей человека. Это — портрет и анализ личности: вот ты лично, сам по себе, — что из себя представляешь, чего стбишь? Дружить с тобой или дать по морде, любить тебя или гнать, доверить тебе дело или жалеть.

Личностная идентификация — это совокупная характеристика всех качеств человека в полном объеме их связей с общим устройством мира и социума.

Но. Еще. Существуя как единица, индивидуум, личность, монада, — человек всегда и само собой существует еще как часть группы, член группы. Парень из нашего двора, нашего класса, нашего города, нашего кружка юннатов, нашей футбольной команды; нашей роты, нашего округа, нашей армии, нашего рода войск; нашего института, нашей специальности, нашей фирмы; нашей национальности, нашего народа, нашей страны; нашей политической партии, нашей сексуальной ориентации, нашего министерства.

Групповая идентификация — это принадлежность индивида к группе, обладающей определенными характеристиками, качествами, свойствами, особенностями.

2. Между индивидуальной идентификацией и групповой образуется разрыв, качественное различие. Естественное различие между человеком как таковым — и человеком как членом группы.

Этот разрыв ведет к неустранимым противоречиям и спорам.

Сам по себе хороший человек, верный и храбрый. Но — эсэсовец.

Сам по себе плохой человек, эгоист и трус. Но — был санитар и выносил из боя раненых.

Ага. Еврей. Но хороший. Русский. Но сволочь.

Есть различие между двумя сущностями человека — индивидуальной и социальной. Личность сама по себе и личность как часть своего социума — не одно и то же.

3. Человек гордится не только собой, но и своей группой. Его не существует без его группы. Я — это продукт моего народа, моей истории, наших побед. Это наш язык, наша культура, наша доблесть и наш ум. Таки да.

4. Группа — имеет свой имидж. О ней имеют более или менее стойкое представление. Что и необходимо для ориентирования в социальном пространстве мира. То есть:

Знать чужие группы досконально нельзя. Но иметь о них представление, иметь определенное мнение — необходимо. Это часть социальной карты мира, где я живу.

5. Оценивание другой группы всегда носит двоякий характер.

Если эта группа меня никак не затрагивает (древние римляне) — то я сужу о ней с точки зрения ее качеств, насколько я о них знаю, и по тем критериям, которые сейчас работают в моей группе. Они что — храбрые? мужественные? победительные? создали великую цивилизацию? гордились своими законами? — да: достойные были ребята, крутые, мощные.

Если эта группа меня затрагивает, исторически была враждебна, чем-то раздражала — о суки! Тогда оцениваем с точки зрения вреда, который от них был.

Немцы? Агрессивные, оккупанты, высокомерные, жестокие. Мы их били! Они на нас лезли. Научно-технически развитые, организованные, — но тупые, бездушные, расчетливые.

Татаро-монголы. Это просто звери! Пришли, пожгли, порезали, Иго установили. Мы храбро сражались, но были раздроблены. В конце концов им вломили и изгнали. Жестокие степные варвары!

Евреи. Эти просто лезут во все лучшие щели и норовят занять все лучшие места, причем не по заслугам, а коварством и солидарностью. Хитрые эгоистичные спекулянты.

Менты. Бандиты в погонах под крышей государства.

Врачи. Убийцы в белых халатах, кровью христианских младенцев торгуют.

Чиновники. Кровососы, взяточники, пауки, плюют на людей.

Правительство. Захапали все, что есть, и только и заботятся, чтоб не потерять власть. Добра и правды от них не дождешься.

Список бесконечен.

6. Должен ли честный оперативник отвечать за поборы гаишников? Должен ли эмчээсник Шойгу отвечать за шприц министра Кудрина, которым он выкачивает кровь из финансовых жил государства и сливает за границу? Должен ли детский хирург, умерший в пятьдесят лет от инфаркта, отвечать за упырей, торгующих детскими органами?

Нет базара. Хороший человек не отвечает за преступления, совершенные негодяями из одной с ним социальной группы.

Э-э, бабушка, бабушка!.. Не так все просто.

7. Говоря о коллективной ответственности, мы не говорим о преступниках из какой-то социальной группы. Принципиально нет.

Говоря о коллективной ответственности, мы говорим о социальной группе, совершавшей коллективные преступления всей своей структурой. Говорим о социальной группе, для которой коллективные преступления были главным направлением деятельности, или одним из главных.

Вот команда пиратского корабля. Идут на абордаж и режут пленных не все. Есть ценные для хозяйства люди: корабельный плотник, штурман, кок, оружейник. Их в бой не пускают: берегут. Следует ли из этого, что они не должны быть повешены на реях? Да: сами не убивали. Но обеспечивали деятельность группы, без какового обеспечения она не могла бы грабить и убивать. Узел за левое ухо!

Вот банда, где убивали не все. Эти двое стояли на атасе, этот взламывал дверь, этот вел машину. К стенке всех! Убийство людей — результат их совместной, групповой деятельности.

А вот террористы. Убивали только они. А эти — кормили их, одевали, укрывали, сочувствовали и снабжали. А террорист — это не уголовник. Его террор — это борьба против враждебного ему социума и за победу своего социума. Сегодняшний терроризм — это борьба социумов! А в такой борьбе воюет максимум — максимум! — десять процентов населения. Остальные — это тыл, без которого невозможна война. Объявим ли мы тыл — не отвечающим за действия фронта?

8. В начале 2-й Мировой войны в Америке интернировали всех лиц японского происхождения. 99 % — честные граждане или еще неграждане. Но. Необходимо было обезопасить свой тыл от вражеской разведки и диверсий.

Точно так же в Англии интернировали всех немцев. Ну, про отселение немцев в СССР в Сибирь и Казахстан подальше и говорить не приходится. Заметьте: не в лагеря, большое спасибо.

Вот это и есть коллективная ответственность в голеньком, чистеньком, дистиллированном виде. Японцы? Немцы? За проволоку! Увы — мы воюем с вашей страной, с вашим народом, хрен вас знает, у кого что на уме, вы — один народ, родная кровь, и шпионаж ваш очень даже возможен.

Когда англо-американская авиация сносила в щебень целые города Германии — реально это и была коллективная ответственность всего народа. Вермахт и СС не могли существовать в пустыне! Их надо было родить, воспитать, любить, кормить и одевать, снабжать и лечить.

9. Убийцу не присуждают к отсечению убивавшей руки. Но к отсечению головы. Рука — лишь рабочий орган преступной личности.

Армия, боевики, террористы, партизаны, — это лишь рабочий орган социума, группы, народа. Они — часть его. И оставшийся в целости остальной организм — очень быстро регенерирует, породит, восстановит свой отсеченный рабочий орган.

Ошибочно судить часть социальной системы в отрыве от всей социальной системы.

10. Когда одно первобытное племя — сто рыл, двадцать воинов, — налетало на другое, то убивали всех, и не могли себе вообразить иного порядка. Наши враги — не конкретные люди, но эта группа!

Она вырастит новых воинов, и через двадцать лет они уничтожат нас, вы охренели!

11. Следите за движением моей правой руки. Итак:

Любого человека идентифицируют на двух уровнях, причем каждый двоится в глазах, в смысле в мозгах. А именно:

Он — сам по себе. Сначала — его имеют за нормального приличного человека, то есть — социально адаптированного, морального, не хама и не сволочь, не дурака и не гения. Потом — его узнают и имеют за того, кто он есть на самом деле.

Он — как член группы. Сначала — как член группы трафаретной, расхожего имиджа группы, усредненный представитель самых ярких качеств группы в среднем. Потом… через него узнают его группу чуть получше. По нему откорректируют мнение об его группе. Но — он все равно останется членом той группы.

Вначале: личной идентификации еще нет, представление о нем только по имиджу группы. Потом: личная идентификация имеет все большее значение, а групповая — все меньшее.

Но: идентификация группы — гораздо устойчивее, мощнее, долговечнее идентификации личности. И если со временем имидж личности все больше расходится с имиджем его группы — имидж группы почти не меняется. «Они» все равно такие, просто «ты» не такой, как они. И чем меньше знакомство со всей группой — тем устойчивее и неизменнее представление о ней.

12. Ибо социальная характеристика, групповая характеристика, — гораздо важнее для другой группы, чем характеристика любого отдельного индивида той группы.

13. Социальная идентификация, аспект социального инстинкта, делит людей на «мы» и «они». Иначе невозможно. Эволюционный механизм, эволюционная психология неотменимы.

14. Внутри одной группы конфликт индивидов носит личностный характер. Конфликт тех же двух индивидов, но принадлежащих к разным группам, неизбежно принимает характер межгрупповой.

И тогда группа врага — автоматически воспринимается как враждебная группа.

Ибо. Столкновение двух групп отнюдь не носит характер «каждый дерется с каждым». Достаточно столкновения представителей, застрельщиков, небольших боевых групп. Группы, как шары на столе, как пятна на рисунке, сталкиваются лишь краями, чуток — но импульс удара, энергия отраженного удара, передается всей системе!

Импульс столкновения гасится всей системой группы.

Энергия удара передается всей системе группы.

Что в переводе на человеческий язык означает: все отвечают за каждого, и каждый за всех.

15. Бессмысленно пытаться лишить человека групповой идентификации. Это противоречит его человеческой сущности — человека группового. И противоречит его психологическому устройству, социальному инстинкту, руководящему им.

Бессмысленно человеку пытаться дистанцироваться от своей группы (народа, расы) перед лицом и окружением другой группы. Все равно не выйдет. Ибо групповая идентификация будет подразумеваться в глубине его существа под внешним слоем идентификации личной.

Социальное качество человека — значит в глазах людей больше индивидуального.

Ибо каждый инстинктивно ощущает себя членом группы, частью группы, человеком с групповой сущностью.

16. Групповая самоидентификация подразумевает групповое достоинство. Это «мы» совершили все подвиги в нашей славной истории, и я, как и каждый, один из нас.

Но. Точно так же. Симметрично. Неотъемно. Групповая идентификация подразумевает групповую причастность ко всем грехам, преступлениям, недостаткам конкретной группы.

Ибо группа идентифицируется не по именно положительным или именно отрицательным качествам. Но — по самым ярким, приметным, характерным качествам — независимо от их хорошести или плохости.

И в глазах другой группы — ты носитель всех качеств группы.

Более того: любой приличный человек должен помогать всем важным действиям группы! Сочувствовать, соучаствовать хоть чем. А иначе он предатель, унтерменш, человек порочный, не-групповой.

17. Вот и пусть — как член пиратской команды, как член враждебного народа, как часть группы поганой, — отвечает за всё и за всех!

Это и есть системный подход социального человека. Только такой подход, жестокий, суровый, эффективный, справедливый, и сделал человека человеком.

Твое племя и твоя группа породят другого такого же, как ты. Уничтожить тебя — значит уничтожить все твои гены, все твои связи, всю твою систему, которая тебя породила, и породит вновь.

Люди всегда это знали, не вдаваясь в науку, которой еще не было.

18. О нет, человек не остров, не сам по себе! Человек — это его семья, его народ, его страна, весь уклад его жизни, весь окружающий преобразованный мир. И должен знать человек, и всегда знал, что это не он один поступает вот таким образом — но его семья и его народ так поступают. И должен знать человек, что не один он в этом мире — но этот мир полон его заложников. Его дети и внуки, его друзья и земляки — все они заложники его действий. Все и ответят.

Этой силой и был силен человек в истории. Этой силой и поднялся.

….

<Приписка сбоку:> В новейшее время, с запрещением коллективной ответственности, исчезла групповая солидарность, и народы стали беспомощны. И оказалось вдруг, что народы отсталые, полудикие, внедряясь в тело цивилизации, делают что хотят с коренным цивилизованным населением. Ибо если тысяча арабов, или пуэрториканцев, или чеченцев, или китайцев, будут в миллионном городе жестко защищать всеми силами каждого, и за каждым из них окажется стоящей тысяча готовых на все людей, — местные, повязанные запретительными законами, которыми сами себя удавливают, будут беспомощны перед пришельцами, раздроблены и слабы.

Такова сила системы перед слабостью аморфной толпы.

Кровная месть — апофеоз групповой ответственности.

Групповая солидарность — это аспект структурированной системы народа в противоположность аморфной массе толпы.

Коллективная ответственность — это оборотная сторона групповой солидарности, и групповой самоидентификации, и группового самоутверждения. Помни, что ты во всем един со своим народом. В горе и радости, болезни и печали, победе и поражении, святости и грехе. А иначе ты унтерменш, и живи-ка в земляночке отдельно от всех.

Это — плохие слова. Символ ретроградства. Колонизаторской ностальгии и великодержавного шовинизма. А также умственной ограниченности и личной ущербности. Такой тоскующий холоп, который хочет гордиться мощью барина.

Чего хочет имперствующий синдроман? Он хочет, чтобы его страна опять была великой и могучей, подчинившей и включившей в себя другие народ и земли. Если он живет за границей, в независимой стране, отпавшей от империи, — он не интересуется жизнью своей эмигрантской общины, землячества, а тянется к проблемам и интересам метрополии: идентифицирует себя с бывшей великой родиной.

Так: а плохо что? А то, что империя была плохая. Угнетала, зажимала, лгала, не давала, и вообще убивала. Свободы не было, богатства не было. Инородцев подминала, соседей оккупировала.

Так. А он, имперсиндромщик, это знает? Знает, бродяга. Одобряет? Да в общем нет — не одобрям-с. Ему самому туго жилось. А все-таки — что-то такое… хорошее… правильное!.. величественное! что-то в Империи было… Гордость была. Величие страны было. Чувство причастности к великим делам было!

Это мы открыли Антарктиду, и разбили Гитлера, и вышли первыми в Космос, и создали периодическую таблицу элементов, изобрели телевизор и сконструировали автомат Калашникова. Это великое слово «МЫ».

То есть. На уровне индивидуальной самоидентификации — дерьмово я жил и мало значил; а теперь — человеком стал, вроде. А на уровне групповой самоидентификации: я был гражданином великой страны! НАС все уважали, боялись, считались с нами. МЫ, ничтожные поодиночке, ВМЕСТЕ вершили великие дела и решали судьбы мира.

Парень — а миру было лучше, что мы решали его судьбы? Ну, нет. А сейчас что — лучше ли без нас? Гм. Кому и лучше, многим и хуже. Но: мужик — МЫ же были людьми! Хоть какая, а вера. Хоть какая, а цель. Хоть что, а для страны, а не для себя.

То есть. Дорогие мои. Чего же проще. То, что вы называете сегодня «имперским синдромом» — это потребность индивидов в величии и победоносности своей группы. Антиэгоистическая, бескорыстная, лично не мотивированная, — потребность в мощи своей группы. И сожаление, что это было и прошло.

«Имперский синдром» — это потребность в групповом самоутверждении.

А через групповое самоутверждение обретает себя и самоутверждение индивидуальное: малая я песчинка — но часть великой горы!

Да без такого комплекса человек и не выжил бы в природе, и не поднялся бы, и царем зверей не стал, и сапиенса из него не вышло бы.

Имперский синдром — это политическое проявление социального инстинкта. Проявление простое, прямое, естественное.

Имперский синдром — это социальный аспект инстинкта жизни на пике политического системообразования. Я хочу жить — это возможно только в группе — мне потребно входить в группу — и потребно, чтоб моя группа была сильнее всех, победительней всех, великее всех. Мое величие — это величие моего государства! Мы — это я!

+ 1. Русский — означает: человек русской культуры, русской истории, часть русского народа со всеми его свершениями прошлого и настоящего. (Англичанин, немец, француз, швед, — то же самое.)

И вот я нахожусь среди другого народа. С которым себя не идентифицирую. Ну — по двум разным причинам, возможно.

Первая. Он меня отталкивает, не уважает, не любит, не принимает. И потребность в группе я реализую в своем землячестве.

Вторая. Я ощущаю себя представителем, носителем более мощной, древней, богатой культуры и народа, чем эти латыши. И мне психологически невозможно пытаться ассимилировать в этой мелочевости, когда я куда значимее носителей этой фигни на национальном языке.

И поскольку русский (англичанин, немец, француз) — это не набор генов, а еще и продукт всей истории, всей культуры своего народа, — то, дети мои, он естественно связан со своим народом неразрывной пуповиной. Он живет заедино с его бедами и радостями, свершениями и провалами, надеждами и наградами. Ибо «русский» — повторяем, означает человек русского народа (немец, француз, англичанин).

А местные/местечковые политиканчики-активистики обвиняют его в великодержавности, шовинизме и имперском синдроме. Что он интересуется только Большой Исторической Родиной, бывшей метрополией. Вместо того, чтобы жить интересами страны пребывания. Особенно если он получил ее гражданство.

В этом случае «имперский синдром» — это индивидуальное проявление инстинкта группового самосохранения. «Русский» означает: я идентифицирую себя с русским народом. Естественно, живу его интересами. Иначе я буду латыш славянского происхождения. А я этого не хочу, и себя таковым не ощущаю.

И наша маленькая колония, землячество наше, конечно считается с происходящим за окном. Но себя считает частью великого народа, от которого сейчас отделена политически и географически. Но — не психологически! Не культурно!

А если вы живете только интересами своей колонии и местного титульно-национального начальства — вы маргиналы, перекати-поле, колонисты, мелочь пузатая и никому не нужная.

Психологическое обеспечение социальной роли.

Собственно, в этом и заключается весь предмет социальной психологии.

Социальную психологию следует понимать как индивидуальное психологическое обеспечение структурированного социального инстинкта. Или в конкретном случае — индивидуальное психологическое обеспечение локально обозначенного социального инстинкта. Или:

Социальная психология — это изучение психологической мотивации социальной роли.

Переводим с доступного, но специального языка — на нормальный человеческий:

Почему на самые поганые и ужасные работы — всегда находятся люди? Не только под страхом расстрела или умирая с голоду — но и добровольно, и находя в своем деле грязном и ужасном какой-то интерес, профессиональные детали, кайф даже? Откуда берутся ассенизаторы, убойщики скота, палачи?

И второе. И как это получилось, что бандиты и проститутки были нормальными мальчиками и девочками? И будешь где-нибудь рядом с ними пить кофе, скажем, так и не подумаешь о нормальных внешне людях ничего такого.

И третье. Вот люди, которые правят, власть, — они что, не понимают, сколько эгоистичного вреда в их действиях для страны и народа? Их крышевание коррупции, сколачивание миллиардных состояний, публичная ложь, — зачем она? Неужели совсем совести нет, или вправду врагам продались? Кстати: если у тебя есть миллиард — ну сколько же тебе надо, ведь не истратишь, правнукам останется: так хватит же воровать и жульничать, ну отдохни, или живи честно, или уйди на покой, да что ж ты все хапаешь, прорва?..

Для начала констатируем, что разные социальные группы плохо понимают друг друга. И:

Психологическое обеспечение групповых противоречий составляет единое целое с индивидуальным психологическим обеспечением социальной роли.

1. Когда в детстве мы играли в войну, быть фашистом никто не хотел, конечно, все хотели быть нашими: спорили. Но когда фашисты были уже назначены — в них мгновенно просыпалась нехорошая, но искренняя злодейская радость. Мы засучивали рукава, делали зверские рожи, выкрикивали пять известных немецких слов и старались глумиться над партизанами и патриотами, наслаждаясь своей властью, и страшностью, и гнусностью, садизмом и беспощадностью. Подчеркиваю: искренне получали удовольствие от того, что было нам не просто чуждо — было враждебно и ненавидимо! Э?

2. А вот студенческий стройотряд едет в эшелоне на Мангышлак. И мы, кончившие первый курс шесть орлов, едем в штабном вагоне как «опергруппа» — типа патруля, красные повязки. И раз в час мы, добровольно, по собственной инициативе, из рвения молодого служебного, проходим в оба конца весь эшелон, пробираясь меж полок, и властно смотрим, не нарушил ли кто «сухой закон»: за выпивку — высаживание из эшелона и возможные неприятности с комсомольскими выговорами и т. п. Мы не трезвенники, и не любим начальство, и не гады, мы нормальные, мы как все. Чего мы пытаемся поймать кого-нибудь на выпивке? Зачем оно нам? Пока начальство эшелона, ребята уже по 25–30, не уняли наше рвение, чтоб сидели себе тише.

4. И тогда вспоминается опыт знаменитый и страшный. Отобранные добровольцы-испытуемые делятся на две группы: тюремщики и заключенные. Все — здоровые, психически устойчивые, без дурной наследственности, с приличным ай- кью и неагрессивные. И вот одни должны сидеть за решеткой, а другие следить за соблюдением тюремного режима. Срок — два месяца. В любой момент можно отказаться от участия. Опыт прекратили через месяц. Две группы приятелей-однокашников люто ненавидели друг друга, вредя друг другу всеми доступными способами. Тюремщики уже почти увечили заключенных, а заключенные были близки к убийству сук- тюремщиков.

5. А теперь вспомним опыт, когда актер за стеклом изображает приговоренного преступника, а доброволец должен дать рубильником напряжение, причем доброволец думает, что его никто не видит, а шкала рубильника имеет полукруг делений несмертельного напряжения. И почти все не «убивают» преступника сразу, а медленно проходят контактом всю шкалу, и «преступник» корчится от изображаемых мук. Боже. Добропорядочные граждане почти все оказались любознательными садистами!

6. Ну, и в заключение вспомним еще более знаменитый опыт, и совсем не страшный. Про длинную и короткую линии и девять подговоренных участников из десяти. Девять называют короткую линию длинной, а длинную короткой. И десятый не просто колеблется. Но в большинстве случаев не хочет верить собственным глазам, не верит очевидному, а верит большинству мнений.

За каждым из вышеописанных случаев и опытов стоит огромное количество подобных. Большие числа позволяют говорить о закономерностях.

А закономерности таковы.

7. Имеет место правило первое. Социальный инстинкт в человеке часто подавляет и подчиняет себе индивидуальный. Человек совершенно искренне предпочитает верить своему окружению, нежели своим органам чувств.

Про это и была сказочка про голого короля, которую мы играем сегодня и ежедневно.

Человек — существо групповое. Быть членом группы — означает придерживаться мнений группы, мировоззрения группы, ценностей группы. Это не приспособленчество, не лицемерие! Это могучий и главный социальный инстинкт сплавляет человеков в группу как единый надорганизм.

Группа должна действовать воедино. Информация — основание для принятия адекватного решения и действия. Группа должна воспринимать и раскодировать информацию единым образом. Для группы верно то, что ведет к достижению нужного результата. Единство — первейшее необходимое условие группы для достижения желаемого результата.

Поэтому для группы раскодирование информации должно быть в первую очередь единым. Это как принцип единоначалия в бою и беспрекословного выполнения приказа.

Если ты вожак группы — ты можешь трактовать информацию по-своему вопреки всем, и группа обязана послушаться. Если ты рядовой член группы — ты должен думать как все. Так для всех легче, проще, и группа остается единой. Еще раз: это не притворство! не лицемерие! Это — инстинкт.

Рядовой член группы искренне принимает любое мнение всей группы за истинное.

Групповой конформизм — это проявление социального инстинкта.

Групповое единомыслие — это проявление социального инстинкта.

Член группы читает информацию иначе, чем чужой.

Член группы видит мир иначе, чем чужой.

Групповая истина субъективна.

Групповая истина корпоративна.

Я не знаю, как еще доходчивее и проще выразить важнейшую и основополагающую мысль о субъективности корпоративной истины. Здесь необходимо понять последовательность:

Не потому истина, что она отвечает их интересам — а потому и отвечает их интересам, что она истина! и они ее познали и применили.

8. Стремление к выживанию группы — это закон природы.

Стремление к единству группы — это закон природы.

Стремление к единомыслию группы — это закон природы.

Групповая истина служит групповому выживанию.

Истинность групповой истины определяется ее полезностью для группы. Истинно то, что ведет к результату. (Да: здесь мы имеем дело с прагматизмом в чистом виде, Чарли Пирсу привет.)

Социальный групповой инстинкт мы можем сейчас назвать инстинктом единства. А индивидуальный инстинкт выживания можем сейчас назвать инстинктом самосохранения и инстинктом информационного ориентирования в пространстве, скажем условно. Так и вот:

Инстинкт единства сильнее инстинкта индивидуального выживания. Подумай сам: их много, у них много умов и много опыта, и они все выжили вполне успешно, и ты тоже выживешь среди них, а один, вне группы, без них, ты не выживешь, это смерть. И тогда для тебя жизнь, истина и общее мнение — сливаются воедино.

Инстинкт повелевает разумом. Разум обслуживает инстинкт.

Если инстинкт приказывает признать длинное коротким — разум ищет доказательства тому, что длинное коротко.

Групповой конформизм — залог выживания.

Групповое единство видения мира — база конформизма.

9. У группы только одна пара глаз.

У группы только одна пара ушей.

У группы только одна голова.

Много рук, ртов и гениталий.

В этом ее сущность и сила.

10. Влюбленный видит любимую не теми глазами, что все. Так и член группы видит истину. Группа существует в своем измерении, в своей системе координат. Общечеловеческие ценности, мораль, ментальность в группе подвергаются корпоративному искажению. Коррекции. Довороту.

Корпоративное рассмотрение информации отличается от «общегуманитарного». Корпоративное зрение выборочно, как у орла на дальность, змеи на движение и пчелы на цвет. Одно приближается, другое удаляется; одно ярко освещается, другое притемняется. В этом нет злого умысла или индивидуального эгоизма! Это следствие и аспект самого существования группы, ибо и существует она как единый надорганизм для выполнения определенных функций, существует группа только в динамике своего группового действия!

Сущность группы — групповая функция.

Групповая функция определяет отбор и трактовку информации.

Групповое ориентирование в информации — функционально.

Сытый голодного не разумеет.

11. Представьте себя на берегу речки: луг, рощица, небо в. облачках, даль безбрежная, и переходит та даль непосредственно в Космос бескрайний, черный и звездный, сейчас не видный сквозь атмосферу. И теперь представьте себе комнату объемом в кубический километр, выгороженную вокруг вас в этом пейзаже. Стены площадью в квадратный километр — не то зеркало, не то картина, повторяющая пейзаж: трава зеленая, рощи, небо в облачках. Потолок в небо расписан. То есть живая природа переходит в выгородку, в декорации неотличимые, отражающие и продолжающие природу. Даже похоже, что стены километровые — это стекло, сквозь которое просвечивает дальше натуральная природа. Но на самом деле — это такое отражение в замкнутом километровом кубе. Но — ощущение простора. Вам этого куба для жизни вполне хватает, вы в середине его находитесь.

Это — ваша зона, обиталище, здесь дом и работа.

Ваше зрение, ваш слух и обоняние, ваши планы построить дачу и половить рыбу, работа ваша и друзья иногда в гости — оно все здесь, в этом километровом кубе. Вся ваша энергия и ваши эмоции — внутри этих стен. Ваши чувства и интеллект — они способны контролировать этот километр, вы снимаете информацию с этого пространства. И все ваши психические реакции и вся значимая для вас информация — в пределах этой кубокилометровой комнаты: за ее стенами другой мир, отграниченный от вас, не касающийся вас, вы по жизни отвечаете только за свой участок, не за всю Вселенную.

Человек — не ограничен своим телом. Человек — открытая система, функционирующая заедино с окружающим пространством обитания. Все окружающее влияет на нас, а мы — на него. Геосфера, биосфера, ноосфера и т. д. — аспекты и срезы того же пространства. И вот ваши эмоции, силы, разум, чувства, — они распределены по этому километру и существуют заедино с ним. Это такой ограниченный кусок мира, объект — где вы субъект.

Вы чувствуете? этот кубический километр — это вы и есть, он наполнен вашей энергетикой, воспринят вашими чувствами. Ваше восприятие, ваше мышление — они имеют форму кубического объема.

Так вот:

Мы не можем одновременно всех помнить, обо всех заботиться, всех слушать. Не можем одновременно всем заниматься. Не можем одновременно все делать и везде быть.

Мы переходим из одной комнаты в другую. И у каждой комнаты — свой размер и форма, там своя температура и там делаются свои дела. И, заходя в комнату, мы очень быстро адаптируемся к ее условиям. Буквально переключаемся.

Большая комната или крошечная — наше зрение мгновенно настраивается на даль или близь. Жарко или холодно — организм потеет или отводит кровь от поверхностей. В тихой — слух обостряется, а где гремит музыка — слух тупеет, зато ритмы сердца и мозга реагируют. В спальне расслабляемся, у станка напрягаемся.

С жизненными ситуациями, с групповым поведением, с психологией социальной роли — происходит то же самое. Очень быстрая перенастройка психики. Смена психологии со сменой социальной роли. Как костюм переодеть.

Мы переходим из одной социальной комнаты в другую. И психика мигом адаптируется к климату в новой комнате.

Каждой социальной комнате соответствует свой психологический стереотип. Входя в другую социальную комнату, мы меняем психологический стереотип быстро и легко, как костюм. Таков человек с его емкой и мощной лабильной психикой, с его чудовищным адаптационным ресурсом.

12. Человеческая психика подобна конструктору «Лего». Комплекты могут состоять из разного количества деталей, и прочность материала тоже может быть разная. Но в принципе из любого конструктора можно быстро собрать что угодно, вновь разобрать и перемонтировать.

Смена, перемонтирование психологического стереотипа происходит быстро, легко, безболезненно и как бы незаметно для самого субъекта.

13. Обычная цепь такова:

Чтоб что-то делать, надо хотеть. И полагать, что это стоит хотеть, оно неплохо. Или: желание — рассмотрение и одобрение желания — действие. Или оно же: желание — анализ — действие.

Теперь смотрим в ином порядке, очень даже жизненном: сначала — действие. Из меркантильных побуждений, по жизни так вышло, надо чем-то кормиться и т. п., но вообще это кормящее занятие я в гробу видал. Но: если ты что-то делаешь — твой глубинный инстинкт включает и налаживает всю цепь! И тогда уже желание следует за действием: стерпится — слюбится, любым делом можно увлечься, профессиональный интерес можно найти во всем. И тогда разум создает и подбивает под твои действия и желания рациональные обоснования; ибо во всем можно найти положительные, полезные стороны, и всему можно построить оправдания.

И тогда действие сует впереди себя желание, как платформу перед паровозом на заминированном пути. А за желанием прицепляет перед собой вагон с рациональным обоснованием. А само едет сзади. И сознанию тогда хорошо и спокойно. Потому что все как надо.

Это вроде как улыбайся через не хочу — и настроение улучшится, ибо ощущение напряга тех мышц подсознательно связано с хорошим настроением. Вот и народный рецепт: делай через не хочу — глядишь, оно и захочется.

Наши действия, желания и обоснования связаны устройством нашей психики. Триада.

14. Если человек хочет одно, а должен делать другое, — это называется конфликт между чувством и долгом. Оно же психологическая ошибка. Опять же:

Если он считает разумом, что должен поступить вот так, — ну так он хочет так поступить, испытывает стремление, тягу поступить так. Хотя это и опосредованное желание: он не хочет самого такого поступка — но он хочет, испытывает психическую потребность исполнить свой долг, т. е. поступить согласно разуму, анализу. Психика требует совмещения анализа и желания!

Разлад анализа и желания — это разлад двух желаний разной степени опосредования. Это что? — причина и база невроза. Это мешает действовать, т. е. жить. Психологическая ошибка нарушает функции организма, снижает иммунитет, ввергает в депрессию, провоцирует болезни, и резко снижает вероятность успеха, лишая человека уверенности и сил. То есть: это состояние организму нежелательно. Противоестественно даже. И нормальная психика устроена так, что от этого избавляется. Она принимает конкретное решение! И тогда одно желание утверждается, а другое выбрасывается.

Ликвидация психологических ошибок — это гаечный ключ, которым быстро и крепко свинчивается конструкция психологии социальной роли. Любой роли: лакея, палача, шлюхи.

15. В любых социальных условиях человеком владеют два стремления: самосохранение — и выполнение системной задачи в той роли, которую он занимает в системе.

Фокус в том, что это двуединая задача. Ибо сохранить себя можно только в рамках системы, а выполнение системной роли и есть сущность твоего индивидуального существования.

Но это вообще. В больших числах. В социальном и историческом аспекте. На уровне эволюции и прогресса.

А в частности — человек монада самообеспечивающаяся, с огромным индивидуальным адаптационным ресурсом и большим радиусом свободы воли. Это многовариабельность и автономность монады сообщают социальной системе гигантский запас устойчивости — и гигантские возможности самонастройки.

И в массе частностей индивидуальное самосохранение противоречит выполнению системной задачи. Не хочу на войну, хочу кушать и жениться. Это всем видно и понятно. Явное и конкретное системное противоречие «монада — система» заслоняет итоговое единство «монада — система». Стр-роем, в ногу, запе-вай!! Если только система защитит тебя при опасности — то будь любезен являться полноценным членом системы. Не то все сдохнем, если не сейчас — то при первой же опасности. И:

Стремясь к самосохранению, организм стремится как минимум к самосохранению (какова максима?!). К здоровому нормальному функционированию всех органов.

Поэтому организм стремится к здоровью психики, она всем рулит.

Психика стремится сохранить свою нормальную структуру, нормальный стереотип функционирования. А именно, в рамках нормы:

Восприятие, отбор и оценка информации по важности — сортировка и анализ информации, необходимой для ориентирования и функционирования во внешней среде — выводы и рекомендации к действиям — планирование действий — совершение действий.

Образ действий диктует нашему зрению.

Цель действий определяет, какую информацию мы воспринимаем, а какую сознание отбрасывает. Отбрасывает всерьез, как горох от стенки: психика самосохраняется, избегая уродования.

16. В состоянии аффекта человек неадекватен: психически другой. Он может геройствовать или злодействовать, идти на костер или резать беззащитных. Картина его эмоционального мира искажена, окружающая информация читается им не так, как здоровым человеком. Суд, экспертиза, врач, лечение. И никто не спрашивает: «Как же он мог?» Его эмоции, энергетика и шкала желаний продиктовали ему вот такие выводы из картины мира.

Но он не сумасшедший! Он видит все правильно. Просто акценты сменились. Масштабы разных участков информации изменились. Карта желаний там вздулась, а там опала.

Состоянием аффекта мы считаем такое возбуждение, когда срывает сдерживающие центры. И сознание не властно над желанием. Гормонов и сахара столько, что боль и труд нипочем.

Но. Возбуждение той или иной силы и направленности присутствует у нас всегда. Карта мира и карта наших эмоций всегда искажена в каких-то участках и направлениях.

Человек всегда видит окружающий мир необъективно, но под углом своих желаний и целей. А также лабильности и мощности своей психики, своего темперамента. Поэтому часто даже дружески настроенным людям нелегко понимать друг друга.

17. Позавтракать в анатомичке, облокотясь на вскрытый труп — шик медика первокурсника. Эмоции страха, брезгливости, суеверия, отвращения — подавляются, вытесняются цинизмом и бравадой, обрести профессионализм врача нелегко. Патологоанатомы — такие же нормальные отличные ребята, как все. Вот только в своем деле не такие, как все: другие в обморок падают и тошнят, а они работают. Ничего. Обвыкли, насмотрелись, принюхались.

А сунь им на вскрытие немедика в напарники — тот лучше в подметалы пойдет.

18. Работая в молодости на промысловой охоте и разделывая туши, я вдруг поймал себя на остраненной мысли, что точно так же можно разделать человека. Тем же ножиком, те же разрезы, тот же спуск крови и вынимание потрохов. Ничего особенного. То же мясо и хрящи. Палач, мясник, охотник за разделкой — один черт, работа. Первый-то раз страшновато. И курице голову отрубить страшно, и барана зарезать. А потом — нормально.

Тогда я и вспомнил бытовой роман Садриддина Айни «Бухарские палачи». Усталые рабочие люди…

Психика быстро прилаживается к обстановке, сохраняя нормальный стереотип эмоций и реакций при любых привычных действиях.

Сознание? А сознание словно блокируется. Работа и работа, делаешь свое дело. Да ножик поточить, да руки в ведре с водой ополоснуть от крови и лимфы, да перекурить раз в час, а то поясница устает. А потом помыться, поесть горячего и попить чифирку через затяжку.

19. Все смертны, всем родных хоронить в свой час приходится. Не дай Боже никому, а куда денешься. И вот эта анестезия чувств знакома с возрастом всякому. Сам делаешь, а сам до конца не осознаешь, а сам как со стороны смотришь. А потом все года вспоминаешь и сам немного не понимаешь того своего остраненного состояния.

И непривычная это роль, да инстинктом запрограммированная. И психологическое ее обеспечение инстинктом запрограммировано. И состояние свое, не совсем адекватное, ты помнишь. И делал ты то, что надо, иногда вспоминая свою деревянную выдержку и покой.

20. В любой ситуации, где можно выжить и функционировать, психика обретает устойчивый стереотип состояния. Любая экстремальная информация, входя обычной составляющей в эту ситуацию, перестает восприниматься как экстремальная, но будничная.

В расстрельном 38-м году в страшных сталинских концлагерях зачитывание в бараке расстрельного списка воспринималось как еще один пункт распорядка. Расстрел так расстрел.

В 1793 году французские аристократы шутили и рассказывали истории, прощаясь перед гильотиной. Большой террор. Палач был шокирован столь безответственным отношением к смерти.

21. Надо ли удивляться, что в любой постоянной житейской ситуации, в составе абсолютно любой социальной группы, психика человеческая «полагает, что все в порядке»?

Жить захочешь — привыкнешь, и все тебе будет в порядке.

22. Стремление психики к устойчивому, уравновешенному состоянию — это инстинктивная самонастройка организма и избавление от стрессовой ситуации.

Если ты не можешь изменить положение — измени свое восприятие этого положения.

Если ты не делаешь то, что тебе нравится — тебе понравится то, что ты делаешь.

23. И наконец: что такое Истина в этом нашем конкретном, социопсихологическом плане? Не физико-математическая, не археологическая или естественнонаучная. А Истина в плане человеческого общежития?

Вообще: соответствие наших представлений о действительности самой действительности.

В нашей частности: соответствие наших представлений о благе, справедливости, морали, счастье, — им, родимым, какие они есть в действительности. Оп: а в действительности они относительны и субъективны. Корректируются социумом и группой. Не считая индивидуальных различий.

Социальный инстинкт повелевает члену группы видеть благо, справедливость и мораль в том, что приносит наибольшую желаемую пользу наибольшему количеству членов группы и группе в целом. И ему самому! — поскольку он тоже член группы!

И этот феномен, простой, как мычание, и древний, как земля, этот феномен, известный на уровне факта всем нормальным людям, — тем же людям все-таки непонятен. «Ну почему они так… гады?»

24. Вот рухнул СССР, настала рыночная Россия. И это же поразительно — сколько умных образованных людей отождествляют благо страны с собственным!!! Нет — не политики, не бизнесмены, хрен бы с ними. Режиссеры, журналисты, художники: «Вот тогда я ничего не мог, а теперь я вот как хорошо живу, так что все хорошо в стране». Пенсионеры, официальные писатели, офицеры: «Раньше я был человек, и жил достойно, и труд мой ценился, а теперь все воровство, нищета и дерьмо».

Они не тупы. Они не жлобы. Они искренни! Они эгоисты не больше других. Они мерят мир критериями своей группы. Это инстинкт.

25. Стадный инстинкт — это пг'еинтег'еснейшая разновидность социального инстинкта. Сформулировал это выражение в научном смысле впервые британский хирург в I Мировую войну.

На миру и смерть красна. За компанию и жид повесился.

Стадная истина решается голосованием. И:

Вся эмоциональная сфера человека сообразуется таким образом, что стадная истина эмоционально обслуживается точно так же, как религиозная священнику, научная ученому, моральная интеллигенту.

То есть: это Истина! — и все тут.

26. Что такое социальная истина? А-А-А-А!!!:

Социальная истина — это Категорический Императив.

27. Для того, чтобы группа могла существовать, ей нужна не просто единая система взглядов, — ей нужен Категорический Императив. Жестко повелевающий по ряду моментов придерживаться вот таких единых взглядов, и никак иначе.

Категорический Императив — есть необходимый системообразующий элемент любого социума. Стержень. Игла Кащея.

28. Разные социальные группы естественно необходимы для культурной эволюции социума, повышения его энергопреобразовательной деятельности. Разность групп повышает социальный энергопотенциал.

Противоречия и борьба между социальными группами — они источник социального развития, прогресса культуры и всякого такого.

Разность категорических императивов, т. е. идеологических стержней социальных групп, есть объективная задан- ность.

Групповая истина — это развертывание группового категорического императива.

Групповая психология — это реализация группового категорического императива через психологию членов группы.

Психологическое устройство человека (с индивидуального конца) — соответствует разногрупповому устройству социума (с общесоциального конца).

29. Таким образом, и шлюха и палач, и банкир и бомж, живут в нормальном мире, который в принципе ничем не отличается от твоего. Деталями отличается. А чувства те же, и отношение то же. И каждый познал нормальность своей жизни.

30. И. И. И. Каждый средненормальный человек рассматривает интересы страны и народа только и исключительно в том секторе, где расположены его собственные интересы. Там его эмоции и мысли. Там его категорический императив. Там живет его группа, и края ее обитания — это границы его сферы достижения.

Поэтому.

Главвор во власти — искренний патриот! Он любит родину и работает на ее благо день и ночь. Но! Только в том секторе, где лежит интерес и польза его группы и его лично. За пределами этого сектора он не видит ни родины, ни ее пользы. Это — далеко, туманно, абстрактно, необязательно, и совершенно непринципиально, и невозможно по целому ряду объективных причин.

Истина вора — зона воровства. А патриотизм — это пожалуйста.

Поэтому миллиардер кует бабки. Этим занято все его окружение! Они это обсуждают, завидуют успехам друг друга, сравнивают яхты и замки. И чтоб ощущение дела! — а это уже только от движения миллионных потоков. Ну, есть такая профессия — миллиарды воровать! И здесь — свой кайф, и профессионализм, и чувство власти, и самоутверждение, и все как у людей. А кушать можно бутерброды с колбасой, не в этом суть.

31. Вспомним кубокилометровую комнату с тобой посередине и сформулируем к завершению:

Весь эмоциональный ресурс человека распределяется по объему и форме его существования, действия, внутри их границ. А также:

Весь интеллектуальный, рациональный ресурс человека распределяется по объему и форме сферы его существования, функционирования. А также:

Весь физический, энергетический ресурс человека реализуется и расходуется в пределах объема и формы его сферы существования.

И то, о чем говорилось в этой главе: Психологический ресурс человека,

в принципе принимая форму мотивировок его действий, и в принципе выполняя функцию соединения поступающей информации с предпринимаемыми действиями,

в принципе диктует отбор и угол анализа информации и такой образ действий,

которые наиболее эффективны в пределах объема и сферы существования и функционирования человека. Dixi.

Или оно же:

Психологический ресурс человека принимает форму системы психологических мотивировок для действий, целесообразных и эффективных в сфере группы и системе группы.

То есть:

Психология так выстраивается, чтобы в этой природной кубокилометровой комнате оптимально обслуживать органы чувств и удовлетворение всех потребностей в тех формах и объемах, что эта кубокилометровая комната может предоставить. То есть: психология подгоняет себя под жизнь в этом кубе, максимально пристраивается обслуживать все действия, которые к форме и объему этой комнаты наилучше подходят. И одновременно — обратной связью — психология пристраивается получать максимальное удовлетворение, максимальные потребные комплексы ощущений — от тех действий, которые в этой кубокилометровой комнате возможны, эффективны, получаются, необходимы.

Функция нуждается в психологическом обеспечении — функция диктует психологическое обеспечение.

Информационный стереотип, психологический стереотип и функциональный стереотип жестко коррелируют.

То есть:

32. В одной и той же окружающей среде две группы (системы) для выполнения двух разных функций — выбирают для анализа и ориентирования два разных информационных блока — и два разных соответствующих им психологических стереотипа, мотивирующих связь между избранной информацией и намеченным действием.

Обе группы (системы) испытывают те же отрицательные эмоции от недостижения цели и те же положительные от достижения. Психическая структура личности остается та же. Мотивационная модель остается та же.

Разница психологических стереотипов лишь в том, что избирается разная информация для загрузки на входе — и намечены разные действия для выгрузки на выходе. А суть механизма одна.

33. Разные действия и коррелируемые им разные психологические стереотипы — диктуют доминирование для них разных информационных блоков окружающей среды.

И если волку несравненно важнее и естественнее съесть зайца, нежели сдохнуть с голоду — то для зайца нет сомнений, что его спасение куда важнее смерти поганого волчары. При этом оба они патриоты родного леса и пацифисты.

Точно так же ты предпочитаешь выпить чашку кофе — не думая даже, что эти деньги можно дать на буханку хлеба для спасения умирающего ребенка в Африке. Африка далеко, всех не накормишь, а выпить кофе на свои трудовые ты имеешь право. А твой банкир имеет право в кризис кинуть тебя и заныкать твои деньги. Всех не пережалеешь, а поддерживать свой законный банковский бизнес надо.

34. Разность групповых интересов повышает возможности переделывания мира во все направления и всеми формами. Т. е. работает на повышение культурной эволюции и в конечном счете энергоэволюции.

Разность групповых интересов есть один из стимулов для большего напряга сил каждой группой и совершения больших дел каждой группой.

Разность групповых интересов — это конкуренция и естественный отбор, неотменимые факторы человеческой и культурной эволюции.

Разность групповых интересов повышает возможности выживания социума в катаклизмах.

Разность групповых интересов — это эволюционный ресурс социума: природа сама отберет, в какую сторону двигаться дальше; и природа сама отберет, что останется и пойдет в развитие при катаклизме, изменившем условия жизни и сгубившем многие другие группы.

35. Н-ну-с, а чтоб человек, член группы, монада системы, напрягал в группе все свои силы и пахал во всю мочь, — он должен быть свято убежден в ценностях своей группы! В истинности ее образа действия, в правильности ее целей и действий!

Вот он и убежден.

36. Похоже, что:

Психологическое обеспечение социальной роли — это проекция корпоративной модели на индивидуальную психологию;

это субъективная картина мира, определяемая корпоративным отбором и анализом информации;

это корпоративная целесообразность в качестве личной сферы достижимых целеположений, т. е.:

корпоративная целесообразность — это объективная цель корпорантов;

и психологический стереотип, свойственный группе, становится личной психологией человека.

37. Истина группы, как откорректированная информация об окружающем, — с принятием психологического стереотипа есть искренняя индивидуальная истина члена группы.

(Заметки на полях:)

— Психическая сущность ценностной ориентации: что важно и что не важно, с чем считаться и с чем не считаться, что останавливает и что не останавливает.

Четкая связь:

— нужность информации

— желаемость информации

— важность информации

— истинность информации.

Нужность определяет желаемость.

Желаемость определяет ценность.

Ценность определяет истинность.

Информационная картина окружающего — комплексная и комбинированная: те же элементы разными группами воспринимаются в разном масштабе как разные массы и силы. — Мир зайца и мир волка — это два немножко разных мира.

Все групповые картины мира истинны. Но соотношение элементов этих картин масштабно разное. Как карты в проекции Меркатора и других. Как круг местности, приближенный биноклем. Заячья жизнь для зайца и волка — ценности разного масштаба, хотя в принципе сходны. Вообще ты любишь птичек, а в частности любишь цыпленка табака. Если, покупая сорочку, ты не думаешь о нищем индусе, который ее строчил за грош, — почему богач, покупая бриллианты, должен думать о пенсионере без лекарств?..

— Групповые противоречия — это разность социальных потенциалов источник социального развития, аспект социальной энергии.

— Мораль — это групповая истина как ценностная система и шкала приоритетов. А групповая истина — это максимум пользы для максимального числа корпорантов.

….

<Комментарии к информации.>

1. Канцлер Германии негодующе высказалась в адрес немецких солдат в Иране, которые фотографировались с найденным черепом в руке. Осудить и наказать! За циничную аморальную браваду! Садистские прихваты, понимаешь… — Но, милые мои! Долг и профессия солдата — быть убийцей по приказу, и убивать указанного командиром умело, профессионально и эффективно! И психология солдата мигом формируется в психологический стереотип бойца, воина, вояки, — сильного, наводящего страх, смертоносного для врагов! — Уволившись из армии, солдат опять становится законопослушным гражданином, работником, заботливым родственником. Бравирование атрибутикой смерти и жестокости — неотъемлемый аспект солдатской психологии! Ей манко быть инфернальной. Дьявол, кости и череп, мы смертники и расходный материал, трепещите от ужаса перед нами! — это необходимая часть психологии бойца!

Человек не машина, его психологический стереотип целен, солдат — не святой, убивающий со вздохом и кающийся всю жизнь. Если солдату не нравится быть бойцом, не нравится наводить страх на врагов, реальных либо воображаемых, не нравится сеять смерть среди врагов, реальных либо воображаемых, — это не солдат, это психологический брак, это моральная эклектика, ошибка природы.

2. Тридцатилетним старшим лейтенантом запаса я был призван на двухмесячные офицерские сборы. Только приехав в гарнизон и переодевшись в х/б, курим мы в тени, полета учителей и инженеров, семейные интеллигенты. И вдруг! — через плац! — в просвечивающем платье! — проходит молодая женщина! И мы все дружно ведем ей вслед носами и восторженно тянем: «У-у-у!..» Ну, будто год бабы не видели, будто одичалые пацаны. Аж сами поразились. Мгновенная смена стереотипа: женщина через полк идет! Армия тут… И все здесь иначе. И женщина тут выглядит иначе, и отношение к ней иное. И ценности тут другие. И баба — ценность особая, огромная, редкая, завидная. Мало их, практически нет, не подкатишься. Не важно, что все только от жен, не важно, что не красавица. Ты в полку, ты в солдатской шкуре, и изнутри этой шкуры ты видишь мир солдатскими глазами. Стереотип уже в твоей сущности, как марсианин в твоем сознании!

И в столовой мы, как в детсадике, закатывали бенц повару, если порции казались маленькими или печенье (пять печенок самых дешевых, маленьких!) из офицерского доппайка забыли выдать. Взрослые мужчины с высшим образованием, насмешливо относящиеся, вроде, к этой «игре в солдатики». Ценности и поводы относительны — стереотип непреходящ, приняв форму ценностей солдатских, наличных, реально доступных.

3. Ничего приятного в том, чтобы отрезать барану голову, нет.

Есть захочешь — зарежешь. И вот мы, обычные мужички, скотогоны, раздобыв выкинутый кем-то дешевенький фотоаппарат «Смена-3», фотографируемся — позируя зверски с отрезанной головой в одной руке и ножом в другой, подражая «зверствам Иностранного Легиона» в советских газетах. Мы дебилы? Нет, вроде… Игра такая. Уж если все равно резать — и вдруг тебе весело и кайфово выглядеть крутым резателем, которому кровь нипочем, и жизнь чужая нипочем, и вообще ты головорез и оттого балдеешь. Тебе приятно шокировать этим слабонервных гуманистов. Нейтрально-неприятный поступок вдруг прорастает в тебе неким… нет, даже не желанием повторить его — но удовлетворением от роли совершагеля этого поступка.

Желание испытывать удовлетворение от себя в качестве совершателя конкретных поступков — имманентное качество человеческой психологии. Оно остается основой, осью, несущим каркасом любых психологических стереотипов, меняющимся в деталях мгновенно и легко.

4. Проститутки разговаривают между собой — с чуть дополнительной ноткой взаимоуважения, взаимопонимания и взаимосочувствия (когда не ругаются, конечно). Опущенные другими. Их общение выткано по канве корпоративной солидарности. К уважительным профессиональным ценностям относится умение развести клиента и закосить оплаченное время. А клиенту подаются как достоинства, скажем, прибытие девочек этой фирмы точно в срок или высокий профессионализм процедур. Это обычный профессиональный кодекс! Он может быть наполнен дойкой коров или шитьем обуви. Просто в данном случае он наполнен проституцией. А стереотип тот же!

Вот и психологический стереотип проститутки тот же. Работа есть работа. Радости и неудачи в работе в принципе везде те же. Детали не принципиальны. Принципиальна сама структура ценностей и отношений.

(Хотя, конечно, поскольку группа нелегитимна и социально неравноправна, — присутствует не комплекс неполноценности даже, а комплекс именно социальной ущербности своей профессии…)

5. Милиционер может рассказать, сколько есть профессиональных способов изувечить или убить человека и остаться по суду безнаказанным. Упасть на землю, выстрелить в воздух, второй выстрел — в человека: чтоб траектория пули была снизу, из падения. Потом рвануть на себе одежду и дать себе по губе. При отсутствии свидетелей или равном их количестве с той и другой стороны — по экспертизе ты был сбит с ног и защищался, произведя предупредительный выстрел. И т. д.д.д.д.

Мент — садист? Отнюдь. Нормальный парень. Он живет в ментовской группе корпоративных ценностей и взглядов.

Деньги служат бедному. Богатый служит деньгам, и потому он богатый.

6. Как омоновец бьет дубинкой по голове пенсионерку?! Молча, с размаху. Как учили. Работа есть работа, неслушающиеся люди есть неправильно себя ведущие, мешающие, не понимающие, выводящие из себя, враждебные, должные быть вразумлены, наказаны, приведены в надлежащее положение. И вся моя команда, взвод и рота, и командир полка, и министр Внутренних дел, государство и правительство так считают. Я — действую по Конституции, охраняю правопорядок, имею приказ, предупреждал мирно. А они — несанкционированно, беспорядки мутят, нарушают Закон. Сто раз не поняли!! Ну, врезал им, аж за жопы схватились — и мелкими скачками!

7. Прекрасно у Джером Джерома в «Троих в одной лодке». Трое друзей гребут на лодочке — и так и взорвали бы вонючие пароходы, которые нагло сгоняют их с фарватера! А потом едут на пароходе — и так и утопили бы пару лодчонок, нагло болтающихся под носом и мешающих! Шютка? А всерьез: смена ценностной ориентации диктует смену мировоззрения.

8. Друг-собутыльник. Боец-задира. Бригадир-трудяга, футбольный фанат. Сын. Муж. Отец. И каждой социальной роли соответствует свсл стереотип поведения и ценностей. И свой психологический стереотип, диктующий свою систему отношений. Психологические стереотипы могут меняться мгновенно — с выражением лица. Суровому директору звонит внученька — подчиненные аж удивляются его лицу. Исполнитель-расстрельщик может до слез переживать, что друг-сослуживец на услугу ответил ему черной неблагодарностью.

9. Нервная система, получая информацию от органов чувств, мигом корректирует функции организма, адаптируя к холоду снаружи, или жаре внутри, или предмету вблизи, или пейзажу вдали, или напрягая мышцы под нагрузкой, и т. п. Тут же меняется физиологический режим, режим функционирования организма, так сказать. Жрешь больше или меньше — организм перенастраивается больше-меньше переваривать, запасать, пускать в энергию сразу.

Смена психологического стереотипа — это адаптация высшей нервной системы, адаптация разума и эмоций, к сменившемуся образу действий, к сменившейся информации и новой группе.

10. Блокадные ленинградцы знали, как изменяет голод сознание и мысли человека. Еда становится главной ценностью, все мысли вращаются вокруг доставания еды, сравнительных достоинств разных продуктов, способов утолить голод. И без того ослабший интеллект дистрофика структурируется вокруг проблемы питания. Абстрактные ценности исчезают, интеллектуальные ценности растворяются. Сознание занято проблемой выживания, то бишь прокормления, и психика заточена на это.

11. Ипохондрия — это человек зациклен на своих болезнях, реальных и мнимых. Грань, за которой мнительность переходит в психопатологию, неопределима. Здоровому человеку ипохондрик несносен или смешон. У здорового человека — нормальная система ценностей.

Да? Вот ему доктор сказал такое, что он побелел. И — весь мир для него изменился! И ценности сменились. И суета тщеславия его больше не интересует. И смерти он больше не желает даже лютым врагам, пусть все живут… И к малейшим симптомам своим он прислушивается с надеждой и страхом. И теперь он живет своим здоровьем и своей болезнью. Друзья и родственники качают меж собой головами: что сталось с нашим железным и мудрым… Диссертацию забросил, а читать хочет забойные боевики, отвлекают и увлекают, и по телику боевики хочет.

Стресс меняет психологический стереотип как кузнечным молотом сминает. Человек становится не адекватен сам себе. И это всем понятно.

12. Вчерашний раб — худший хозяин. Со сменой стереотипа он превращается из угнетенного в сущую сволочь.

Как только Дон Кихот освободил каторжников, страдальцы стали гадами и показали ему кузькину мать.

В России любили жалеть арестантиков. Арестантики бежали, освобождались, и резали жалельщикам глотки и кошельки. А пока страдает — уж так мил!..

13. Русский человек угнетен чиновником. Вот он сам становится чиновником — и через два года эту сволочь невозможно узнать со стороны. Стереотип бесправного гражданина сменился стереотипом государственного вершителя, плюющего на мешающие конкретности.

14. Зулусское сальто: если бью я — это хорошо, если бьют меня — это плохо. Искренне!!! Вот обнаженный каркас смены психологического стереотипа.

Психологический стереотип преступника и жертвы взаимозаменяются особенно мгновенно. И тут же сопровождаются сменой всего мировоззрения!

15. Характерно: именно великие злодеи, впав в великие страдания, видели из глубин мир совсем иным, чем с вершин зла, и порой становились великими святыми. Смена стереотипа — смена ценностей — смена видения мира — смена Истины.

Таки каждому свое…