|
||||
|
|
... «Вопрос: Признаете ли вы свое преступно-моральное разложение? ......
«Бериевский особняк находился на углу Садово-Триумфальной и улицы Качалова, неподалеку от высотного здания на площади Восстания, – писал Алексей Аджубей, зять Хрущёва. – Собственно, на Садовое кольцо и на улицу Качалова выходит высокий каменный забор, из-за которого не видно приземистого дома. Проходя мимо забора, москвичи прибавляли шаг и помалкивали. В те времена каждого провожал тяжелый взгляд наружных охранников. Однажды, в 1947 году, я был там на помолвке сына Берии – Серго. Он женился на красавице Марфе Пешковой, внучке Алексея Максимовича Горького. И Марфа, и жених держали себя за столом сдержанно, да и гости не слишком веселились. Пожалуй, только Дарья Пешкова, младшая сестра Марфы, студентка Театрального училища имени Щукина, чувствовала себя раскованно. Чуть позже в этом же доме поселилась любовница Берии – 17-летняя Л., родившая ему дочь. Нина Теймуразовна (жена Берии) терпела ее присутствие – видимо, иного выхода не было. Рассказывали, что мать Л. устроила Берии скандал, отхлестала его по щекам, а он стерпел. Не знаю, было ли так на самом деле, однако девица чувствовала себя в особняке прекрасно, и мама, видимо, тоже смирилась. Я часто встречаю ее, теперь уже немолодую, но до сих пор обворожительную блондинку, и всякий раз думаю: вполне соединимы любовь и злодейство…» Находясь в конце 1920-х годов в Абхазии, Берия жил в роскошном специальном поезде, в котором он приехал в Сухуми. В поезде было три пульмановских вагона: спальня, салон-вагон с баром и вагон-ресторан. В день отправления в Тбилиси к Берии обратилась молоденькая девушка. Среднего роста, с черными глазами и изящной фигурой, она сразу разбудила чувственность Лаврентия. Девушка приехала из деревни, которая находилась рядом с родной деревней Берии, Мерхеули. В Тбилиси арестовали ее брата, и девушка решила с помощью Лаврентия Берии освободить его. Берию покорила красота юной девушки, и он якобы из добрых побуждений пригласил ее в поезд. Он завел ее в спальное купе и приказал раздеться. Когда девушка попыталась убежать, последовал сильный удар. Лаврентий запер дверь, затем схватил испуганную девушку и грубо овладел ею. Пленница провела в поезде Берии несколько дней. Ее чистая и одновременно чувственная красота вызвала в Берии всплеск разноречивых эмоций. Так маленькая Нина стала женой Лаврентия. По словам самой Нины Теймуразовны, она вышла за Берию по доброй воле. Тогда советская власть посылала Лаврентия в Бельгию, и одним из основных условий командировки была именно женитьба. Нина, которая в то время жила у родственников, подумав, согласилась. На суде Берию обвиняли в моральной распущенности и даже садизме. Нина Берия все предъявленные мужу обвинения отрицала. «Однажды следователь заявил, – рассказывала Нина Теймуразовна, – что у них есть данные якобы о том, что 760 женщин назвали себя любовницами Берии… Лаврентий день и ночь проводил на работе. Когда же он целый легион женщин успел превратить в своих любовниц? На мой взгляд, все было по-другому. Во время войны и после Лаврентий руководил разведкой и контрразведкой. Так вот, все эти женщины были работниками разведки, ее агентами и информаторами. И связь с ними поддерживал только Лаврентий. У него была феноменальная память. Все свои служебные связи, в том числе и с этими женщинами, он хранил в своей голове. Но когда этих сотрудниц начали спрашивать о связях со своим шефом, они, естественно, заявили, что были его любовницами. Не могли же они назвать себя стукачками и агентами спецслужб…» Английский писатель Тадеус Уиттлин писал, что наивысшим наслаждением для Берии было лишать девственности девочек. Машину Берии нередко видели у Театра Красной армии, неподалеку от которого располагалась женская школа. После окончания занятий молодые и весело смеющиеся девушки шумной гурьбой высыпали на улицу. Внимание Лаврентия в основном привлекали полные девочки 14–15 лет, розовощекие, с влажными губами. Полковник Саркисов, высокий, худощавый человек, подходил к понравившейся Берии девочке и просил следовать за ним. Наблюдавший из машины Лаврентий не скрывал своего удовольствия при виде ужаса в глазах жертвы. Она шла как ягненок на заклание и покорно садилась в машину. На Лубянке девочку впихивали в кабинет Берии. Он садился на стол и требовал, чтобы девочка разделась. Если жертва не могла пошевелиться от ужаса, Берия доставал кнут и ударял по икрам ног. Слезы и мольбы о помощи были бесполезны – это только возбуждало сексуальный аппетит Берии. Сдавшись, девочка раздевалась, и тогда он бросал ее на диван, подминая под себя нежное девичье тело. Если же несчастная инстинктивно начинала сопротивляться, то он брал ее за волосы и бил головой о деревянный подлокотник дивана. Девочка кричала – он целовал ее слезы, катившиеся из молодых невинных глаз. Если добавить ко всему вышесказанному признание известной советской актрисы Татьяны Окуневской, то личность Берии вырисовывается в самом неприглядном свете. «Меня пригласили на кремлевский концерт, где, как правило, собираются только народные Союза, и то избранные, любимые „ими“, одни и те же; бывают эти концерты, как мне рассказывали, по ночам, после „их“ совещаний, заседаний, в виде развлечения. Заехать за мной должен член правительства Берия… Из машины вышел полковник и усадил меня на заднее сиденье рядом с Берией, я его сразу узнала, я его видела на приеме в Кремле. Он весел, игрив, достаточно некрасив, дрябло ожиревший, противный, серо-белый цвет кожи. Оказалось, мы не сразу едем в Кремль, а должны подождать в особняке, когда кончится заседание. Входим. Полковник исчез. Накрытый стол, на котором есть все, что только может прийти в голову. Я сжалась, сказала, что не ем, а тем более не пью, и он не стал настаивать, как все грузины, чуть ли не вливающие вино за пазуху. Он начал есть некрасиво, жадно, руками, пить, болтать, меня попросил только пригубить доставленное из Грузии «наилучшее из вин». Через некоторое время он встал и вышел в одну из дверей, не извиняясь, ничего не сказав. Могильная тишина, даже с Садового кольца не слышно ни звука... Огляделась: дом семейный, немного успокоилась. Уже три часа ночи, уже два часа мы сидим за столом, я в концертном платье, боюсь измять, сижу на кончике стула, он пьет вино, пьянеет, говорит пошлые комплименты, какой-то Коба меня еще не видел живьем, спрашиваю, кто такой Коба. „Ха! Ха! Вы что, не знаете, кто такой Коба?! Ха! Ха! Ха! Это же Иосиф Виссарионович“. Опять в который раз выходит из комнаты. Я знаю, что все „они“ работают по ночам… На сей раз, явившись, объявляет, что заседание у „них“ кончилось, но Иосиф так устал, что концерт отложил. Я встала, чтобы ехать домой. Он сказал, что теперь можно выпить и что, если я не выпью этот бокал, он меня никуда не отпустит. Я стоя выпила. Он обнял меня за талию и подталкивает к двери, но не к той, в которую он выходил, и не к той, в которую мы вошли, и, противно сопя в ухо, тихо говорил, что поздно, что надо немного отдохнуть, что потом он меня отвезет домой. И все, и провал. Очнулась, тишина, никого вокруг, тихо открылась дверь, появилась женщина, молча открыла ванную комнату, молча проводила в комнату, в которой вчера был накрыт ужин, вплыл в сознание этот же стол, теперь накрытый для завтрака, часы, на них 10 часов утра, я уже должна быть на репетиции, пошла, вышла, села в стоящую у подъезда машину, приехала домой…» |
|
||
|
Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное |
||||
|
|
||||
