• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Национальная вещательная компания (National Broadcasting Company, NBC) была создана Дэвидом Capновым как одно из подразделений RCA для распространения эфирного сигнала. Первая экспериментальная телетрансляция с построчной развёрткой состоялась 7 июля 1930 года. В том же году экспериментальная телестудия переехала из парка Ван Кортланд в Бронксе в здание театра «Нью-Амстердам» на Бродвее.

В июне 1931 года инженеры RCA-NBC установили телевизионный передатчик на вершине Эмпайр Стейт Билдинг. Начались регулярные трансляции в тестовом режиме. На протяжении следующих лет построчная развёртка сигнала увеличилась сначала до 120, затем до 240 и, наконец, до 343 строк.

29 июня 1936 года NBC провело испытания полностью электронной телевизионной системы, разработанной Зворыкиным. Приём сигнала осуществлялся на экспериментальных телеприёмниках в разных концах Нью-Йорка. В 1937 году развёртка достигла 441 строки.

Дэвид Сарнов объявил о начале новой, телевизионной эры в истории человечества 30 апреля 1939 года на Всемирной выставке в Нью-Йорке. В официальной церемонии принял участие Президент США Франклин Делано Рузвельт.

С начала 1930-х годов компания RCA – обладательница ключевых телевизионных патентов и лицензионных соглашений – стала центром притяжения для многих зарубежных учёных, занимавшихся проблемами телевидения. В Камден на консультации к Зворыкину стремились попасть инженеры из разных стран. Зворыкин также много путешествовал по миру, читая лекции и обмениваясь опытом. Сотрудничество RCA с различными лабораториями в Европе продолжалось вплоть до начала Второй мировой войны.

В десятилетие, предшествовавшее началу Второй мировой войны, гонка за первенство в телевизионном марафоне вышла на финишную прямую. Кто раньше запустит в ход действующую модель телевидения? На главный приз претендовали США, Англия, Франция и Германия. За ними, не отставая ни на шаг, следовала Япония. За исходом этого состязания теперь следили не только специалисты. Благодаря многочисленным публикациям в прессе, широко освещавшей всякое новое открытие в области телевидения, даже далёкие от техники люди влились в ряды «болельщиков».

В 1934 году состоялось моё второе европейское турне. По возвращении я уведомил Сарнова о наметившейся тенденции: исследования в области механического телевидения повсеместно сворачивались. Преимущества электронной модели стали очевидны для всех. Однако если в Америке всё – от технологических разработок до экспериментов с вещанием – производилось исключительно силами (и на средства) частных компаний, то в странах Европы прогресс был невозможен без участия государства. Лишь технологии были отданы на откуп частному сектору. Но всем остальным – от строительства телебашен и залов для телевизионных просмотров до контроля за телевещанием – ведали чиновники. В некоторых странах (например, в Германии) правительство увидело в новинке не только возможность развлекать и информировать, но и влиять на массы. Немцы с самого начала намеревались использовать телевидение в пропагандистских и военных целях.

В Англии все телевизионные разработки сосредоточились в двух конкурирующих концернах – EMI[107] и Baird Television Company[108]. Оба независимо друг от друга пытались создать функционирующие телевизионные системы по заказу Почтового министерства Великобритании. EMI первой добилась высококачественного сигнала (240 строк при 25 кадрах в секунду). Успех был во многом обусловлен тем, что все составляющие системы (от иконоскопа до кинескопа) были сконструированы по нашим лекалам[109]. Телевизионная компания Байрда вела независимые от нас разработки и, не имея собственной действующей конструкции иконоскопа, пользовалась механическими дисками для сканирования кинофильмов и диссектором Фарнсворта для передачи прямых трансляций. Диссектор Фарнсворта при всех его безусловных достоинствах имел массу недоработок. Тем не менее, обе компании двигались, что называется, ноздря в ноздрю, демонстрируя одинаково неплохие результаты.

Телевизионные исследования в Германии также находились в ведении Почтового министерства. Хотя засекретили их по распоряжению Вермахта. (Как ни смешно, на чертежах моего родного иконоскопа стояла гербовая печать с грифом «Секретно».) Эксперименты по трансляции телесигнала вели компании Telefunken[110], Fernsehen[111], Loewe[112] и Lorenz[113]. Система была смешанной – электронно-механической. Сканирование изображения осуществлялось при помощи дисков, а приёмники были оснащены электронно-лучевой трубкой. Система давала развёртку в 180 строк, и её пытались усовершенствовать, доведя число строк до 375. Telefunken – единственная немецкая компания, получившая опытный экземпляр нашего иконоскопа, – смогла менее чем за год разработать на его основе собственную версию. Иконоскоп Telefunken давал 400-строчную развёртку.

Французское правительство контролировало развитие телевидения, владея единственной телевизионной башней в Париже. Французы, как и немцы, экспериментировали с электронно-механической системой, но результаты у них были менее впечатляющими: всего 180 строк. Картинка была нечёткой и неустойчивой, поскольку трансляция велась по радиоканалу и это создавало дополнительные помехи. Со сканированием и синхронизацией тоже далеко не всё было гладко. Более совершенная система разрабатывалась в лаборатории Compagnie des Compteurs[114]. В ней использовался сканирующий диск, дававший разрешение в 240 строк, и более мощное передающее устройство. Но даже и эта система отставала от времени, и правительство выделило средства на разработку более современного оборудования, способного давать картинку повышенного разрешения. Новое оборудование планировалось представить на Всемирной выставке 1937 года в Париже.

В Голландии все телевизионные разработки велись компанией Philips[115], но были рассчитаны, в основном, на экспорт. Philips не гнался за собственной телевизионной системой, агрессивно отвоёвывая себе место на радиорынке.

Начиная с 1937 года механическое телевидение уходит в историю. Даже его самые убеждённые сторонники вынуждены были признать преимущества электронного метода. Высоковакуумная электронно-лучевая трубка становилась обязательным элементом телеприёмника во всех странах. (Интересно, что в RCA мы с самого начала считали высоковакуумную модель наиболее эффективной, но европейцы долгое время упрямо заполняли свои трубки разреженным газом.)

Размер и форма электронной пушки в разных телевизионных системах несколько различались, но за основу всюду была взята наша конструкция. А вот единства по поводу метода отклонения электронного луча не было. Одни считали более эффективным магнитное отклонение, другие – электростатическое. Как правило, в странах, где стеклодувное мастерство ценилось дешевле, использовали электростатическое отклонение. Некоторые пользовались тиратроном[116]. Однако корректировать отклонение луча в тиратроне было довольно сложно, поэтому газ был постепенно вытеснен высоковакуумными приборами.

В Европе активно велись исследования по поиску наиболее выгодных флюоресцентных материалов. Практически в каждой стране действовали специальные химические лаборатории, занимавшиеся исключительно этим вопросом. Каждая телевизионная компания использовала свой материал, настаивая на его преимуществах. Цвета варьировались от ярко-жёлтого до практически белого.

Три европейских фирмы наладили успешный выпуск иконоскопов: EMI в Англии, Telefunken в Германии и Philips в Голландии. Иконоскоп EMI назывался «эмитрон» и несколько отличался от нашей базовой модели. Однако модификации были несущественными, и с точки зрения технических показателей «эмитрон» ничем не отличался от иконоскопа RCA. Передающие трубки двух других фирм в точности воспроизводили нашу модель.

Насколько я мог судить, абсолютное большинство европейских инженеров сходилось во мнении, что иконоскоп – единственное приемлемое решение проблемы передающей трубки. Фирмы, не имевшие доступа к иконоскопу, были вынуждены использовать диссектор Фарнсворта, который успешно сканировал фильмы, но был совершенно непригоден для ведения прямых трансляций из студии или с улицы.

Значительные изменения наметились и на рынке телевизионных приёмников (слово «телевизор» вошло в обиход несколько позже). Ранее их выпускали с учётом возможности настройки на одну-единственную волну, поскольку предполагалось, что в каждом большом городе будет всего одна телевизионная станция. По этой причине большинство телевизоров строились по тому же принципу, что и радиоприёмники прямого усиления. Только со временем большинство производителей перешли на супергетеродинный метод[117].

Предложенная нами система передачи звука и изображения по разным каналам с возможностью одновременной настройки на оба была принята за образец практически повсеместно. Споры шли лишь о том, на каких волнах следует передавать звук, а на каких – изображение, чтобы они не создавали друг для друга помехи.

Телевизоры начали выпускать не только фирмы, которые вели исследования в области телевидения, но и те, которые занимались выпуском и продажей радиоприёмников. Поэтому с первого дня телевещания в магазинах появилось множество разнообразных моделей телевизоров, порой весьма различных по своим качествам.

В том, что немецкое правительство больше других интересовалось развитием телевидения, я лишний раз убедился после визита директора одной из крупнейших электронных лабораторий Третьего Рейха. Профессор X. пришёл ко мне в гостиницу в Будапеште, куда я прибыл накануне вечером из Берлина после своего доклада о телевидении на заседании Общества радиоинженеров Германии. Профессор сообщил, что некий высокопоставленный чиновник из ближайшего окружения Гитлера не смог присутствовать на моём докладе, но хотел бы ознакомиться с его содержанием. В связи с чем мой гость от имени правительства хотел бы пригласить меня вернуться на несколько дней в Берлин. «Когда?» – спросил я. «Прямо сейчас», – последовал ответ. Выяснилось, что в распоряжении профессора находится предоставленный вермахтом военный самолёт. Приглашение льстило моему самолюбию, однако у меня были сомнения относительно политических намерений нацистского режима, и я отказался. Мой гость не скрывал разочарования. Судя по всему, он получил приказ доставить меня в Берлин во что бы то ни стало, и теперь его ждал серьёзный нагоняй от начальства.

В тот же день у меня была встреча с профессором Айсбергом[118] – директором Тунгсрамской электронной лаборатории. Он заявил, что мой поступок заслуживает похвалы, и подтвердил мои самые худшие опасения о ситуации в Германии.

Тунгсрамская лаборатория оставила очень яркое впечатление. Венгрия – маленькая страна, и я меньше всего ожидал встретить там столь высокий уровень технической оснащённости и столь убедительные эксперименты. Особенно запомнились опыты профессора Пала Селени, связанные с возможностью сохранения электронного изображения на киноплёнке. Насколько я знаю, применить этот метод в телевидении профессору Селени не удалось, но идея оказалась весьма плодотворной, и много лет спустя на её основе был сконструирован прототип современных копировальных машин.

В тридцатые годы Зворыкин совершил несколько европейских турне, но самой запоминающейся стала его поездка 1939 года. Как и раньше, её целью было посещение нескольких европейских лабораторий, с которыми компанию RCA связывали партнёрские или договорные отношения. Кроме того, Зворыкин планировал выступить с докладами на международных конференциях в Риме, Цюрихе, Париже, Лондоне и Данди. Он отбыл из Нью-Йорка в Неаполь на борту парохода «Сатурния», куда на его имя пришла радиограмма от представителя RCA в Тель-Авиве (Зворыкин обозначил этого представителя одним лишь инициалом «А») с приглашением выступить с докладом и там. В качестве дополнительного стимула А. обещал повозить его по стране и показать места знаменитых археологических раскопок, часто скрытые от глаз рядового туриста.

Устоять перед таким предложением я не смог. Верный своему обещанию, А. встретил меня в Александрии, и мы вылетели на самолёте в Палестину. Я выступил перед группой местных инженеров, и А. устроил мне незабываемую экскурсию. В то время Палестина находилась под Британским протекторатом, и для посещения некоторых областей страны требовался специальный пропуск. За пропуском пришлось отправиться в Иерусалим, где находились посольства Великобритании и США. Для поездки на Мёртвое море, куда я особенно стремился попасть, чтобы взглянуть на копи царя Соломона, плюс к пропуску нужно было получать особое разрешение. Я объяснил работнику посольства, что посещение копей для инженера – не прихоть, а профессиональная необходимость. Только побывав там, можно было понять, как при помощи нескольких механических приспособлений и энергии ветра древние смогли соорудить печи для переплавки меди. Разрешение нам выдали. На обратном пути я не смог отказать себе в удовольствии поплавать, или, точнее, полежать на волнах Мёртвого моря.

Не успели мы приехать в Дамаск, как на моё имя пришла телеграмма-молния от американского консула с настоятельной рекомендацией вернуться в США. Было ясно, что война неминуема. Вечером того же дня мы приехали в бейрутский аэропорт, где творилось что-то невообразимое. Очевидно, консул направил телеграмму не одному мне, и теперь все американцы, работавшие или проводившие отпуск в Палестине, спешили покинуть страну. Только благодаря энергии и расторопности моего провожатого мне удалось получить билет до Рима, заплатив за него втридорога.

В Риме дела обстояли ещё хуже. Италия объявила всеобщую мобилизацию, и все международные рейсы были отменены. Мне же необходимо было через три дня оказаться в Шотландии, где меня ждали с докладом. По опыту прошлых лет я знал, что самые изобретательные люди в Европе – консьержи в больших гостиницах: за приличное вознаграждение они найдут выход из любого положения. Я обратился к одному из них. Набивая цену, консьерж сказал, что сделать практически ничего невозможно, но он попробует. Около полуночи в моём номере зазвонил телефон. Незнакомый мужской голос сказал, что может отправить меня утренним рейсом в Париж, но это будет стоить недёшево. Выбора не было – я согласился. Наутро я приехал в аэропорт, до отказа наполненный измученными пассажирами, которые вот уже несколько дней пытались вылететь из Италии. Меня завели за один из ангаров, где оказался «чартерный» самолёт. Посадка в него уже завершилась, и люди смотрели на меня с осуждением как на опоздавшего. И действительно, стоило мне войти, как трап откатили и мы взмыли в небо, чтобы через два часа благополучно приземлиться в парижском аэропорту Ле Бурже.

Здесь тоже царил ажиотаж, ибо вылеты задерживались. Но по сравнению с Римом, атмосфера выглядела вполне безмятежной. Слегка приплатив, я сумел купить билет до Лондона и вылетел в тот же вечер.

В Лондоне ажиотажа не было вовсе. Здесь были убеждены, что слухи о скорой войне сильно преувеличены. «Это всё блеф, – уверял меня на следующее утро знакомый. – Открой газеты: Италия уже отменила мобилизацию».

Конгресс в Данди открылся строго по расписанию – 31 августа. На другой день мне предстояло выступить с докладом об электронном микроскопе. Моё выступление завершало утреннюю сессию, а во время ланча по радио объявили о начале войны с Германией и о всеобщей мобилизации. Конгресс был распущен, а его участники стали срочно собираться домой.

Организационному комитету удалось зарезервировать мне место на пароход «Атения», отбывавший на следующий день из Ливерпуля в Нью-Йорк. На этот рейс, закончившийся трагически, я не попал из-за отсутствия надлежащего гардероба (о чём было рассказано выше) и отправился в Лондон, рассчитывая отбыть оттуда. Это оказалось непросто, поскольку после объявления войны все американцы, находившиеся в Лондоне, торопились уехать домой. Билеты были распроданы на несколько недель вперёд.

За прошедшие четыре дня Лондон изменился до неузнаваемости. Автомобилей на улицах стало заметно меньше, а людей, наоборот, поприбавилось. Все выглядели взволнованно-озабоченными, и у всех имелся при себе противогаз. Я, естественно, ходил по городу без оного, за что, в конце концов, был остановлен полицейским, который направил меня в пункт выдачи противогазов. Там, впрочем, сказали, что для туристов противогазы не предусмотрены.

Бездействовать в обстановке начавшейся военной лихорадки было не в моём характере, и я отправил телеграмму Дэвиду Сарнову, попросив организовать мне встречу с военным руководством Великобритании. В лаборатории RCA мы вели несколько военных разработок (в частности, создавали ракеты с теленаводкой и тестировали новые методы определения расстояния до объекта с помощью ультракоротких радиоволн). Я полагал, что всё это может быть небезынтересно британскому правительству. Сарнов не возражал, и представитель RCA в Лондоне устроил мне встречу с профессором Дарвином – председателем Национального исследовательского совета – и двумя высокопоставленными чинами британской армии и флота.

Результат встречи стал для меня полной неожиданностью. Выслушав мои аргументы, профессор Дарвин заявил, что его страна уже находится в состоянии войны и не может позволить себе заниматься столь долгосрочными исследованиями. «Мой вам совет, – заключил он, – не тратьте попусту ни своё, ни наше время. Отправляйтесь домой». Я сказал, что давно собираюсь это сделать, но не могу по причине отсутствия билетов. «Ну, с этим мы вам поможем», – сказал профессор Дарвин, и на другой день мне в номер доставили билет на пароход «Аквитания», отбывавший в Нью-Йорк этим же вечером.

Через два года, когда профессор Дарвин, находившийся с визитом в США, посетил нашу лабораторию, я спросил его, почему он не проявил никакого интереса к моим предложениям. Ведь в то время мне уже было известно, что Англия производит подобные исследования в обоих направлениях. Профессор сказал, что не имел права обсуждать со мной эти темы, так как исследования проводились в обстановке абсолютной секретности.

Примечания:

1

Пауэрс, Кернс (1933-2010) – американский инженер и изобретатель, многолетний сотрудник Radio Corporation of America (RCA; Радио Корпорейшн оф Америка, или Радиокорпорация Америки).

10

Казённые железные дороги, построенные в 1869-1907 годах. Проходили по территории Курской, Харьковской, Таврической, Екатеринославской, Полтавской, Херсонской губерний. Дороги соединяли юг России с центральной частью страны.

11

Ланжевен, Поль (1872-1946) – французский физик и общественный деятель. Создатель теории диа- и парамагнитных явлений.

107

EMI (Electric and Music Industries) – британская медиагруппа, одна из крупнейших звукозаписывающих компаний мира (входит в «Большую четвёрку»). Штаб-квартира размещается в Лондоне. Основана в 1931 году.

108

Телевизионная компания Байрда. Джон Байрд (1888-1946) – шотландский инженер и изобретатель, автор первой в мире работающей механической системы телевидения.

109

RCA и EMI связывали партнёрские отношения.

110

Немецкая радио- и телевизионная компания. Основана в 1903 году в Берлине.

111

Немецкая компания по производству электронной техники.

112

Немецкая компания, известна во всём мире как производитель продукции премиум-класса, в том числе элитных телевизоров. Основана в 1923 году. Главный офис находится в Кронахе.

113

Немецкая компания, занимавшаяся производством в области радиотехники. Была основана в 1880 году Карлом Лоренцем. В 1940 году в результате слияния двух компаний образовалась Schaub Lorenz – немецкая компания-производитель электронной техники.

114

Французская компания, основанная в 1881 году. В конце 1930-х годов выпустила один из первых телевизоров CDC TV-49.

115

Крупный международный концерн, работающий в области электроники, медицинского оборудования и светотехники. Основан в 1891 году.

116

Ионный газоразрядный многоэлектродный коммутатор тока, в котором между анодом и катодом могут располагаться одна (триод), две (тетрод) или более (пентод, гексод) управляющие сетки (электроды). Чтобы зажечь разряд между анодом и катодом, на сетку подаётся электрический сигнал. В отличие от вакуумных триодов, при снятии управляющего сигнала ток между анодом и катодом продолжается до тех пор, пока напряжение на аноде не уменьшится ниже напряжения поддержания разряда. В современной электронике маломощные тиратроны практически полностью вытеснены полупроводниковыми приборами.

117

Метод, основанный на принципе преобразования частоты принимаемого сигнала в фиксированную промежуточную частоту (ПЧ) с последующим её усилением. Основное преимущество супергетеродина перед радиоприёмником прямого усиления в том, что наиболее критичные для качества приёма части приёмного тракта (узкополосный фильтр, усилитель (ПЧ и демодулятор) не должны перестраиваться под разные частоты, что позволяет выполнить их со значительно лучшими характеристиками.

118

Айсберг, Эжен (1905-1980) – русско-французский инженер и писатель, автор научно-популярных статей о радио и электронике. В конце 1930-х руководил исследовательской лабораторией венгерской компании Tungsram, производителя электрических и радиоламп, основанной в 1896 году.