• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

С рождением Иисуса связано немало легенд как в канонических, так и в неканонических источниках. Некоторые из них стали нормативной частью христианской традиции. Однако все ли они достоверны? И есть ли вообще среди них достоверные? Ответам на эти вопросы будет посвящена данная глава.

Было бы наивно принимать за чистую монету всё, что написано раннехристианскими авторами о рождении Иисуса. Некоторые из подобных сведений содержатся в источниках поздних и отражают глубокую некомпетентность относительно исторических реалий Палестины I века: яркий пример — так называемое Протоевангелие Иакова, созданное благочестивым, но плохо информированным христианским автором около 200 года н. э. Поэтому сразу отсеем шелуху и возьмём лишь источники самые древние. Это канонические Евангелия от Матфея и Луки. Первые главы обоих этих текстов содержат подробные рассказы о Рождестве Иисуса. Однако естественно спросить: насколько мы вправе доверять в этом отношении даже Евангелиям от Матфея и от Луки? Вопрос непростой. О нём мы поговорим чуть ниже, а пока кратко перескажем те версии событий, которые мы находим в этих текстах.

Согласно Евангелию от Матфея, Иисус родился в семье еврея по имени Иосиф. Иосиф был не только благочестив, но и происходил из основной линии царского рода Давидова, т. е. был прямым потомком Давида, легендарного царя Израильского царства. У Иосифа была невеста по имени Мария. (Заметим в скобках, что ни одно из канонических Евангелий не поддерживает популярную впоследствии версию, что Иосиф был очень стар и не собирался иметь детей.) Однако, прежде чем произошло бракосочетание, выяснилось, что невеста беременна. Расстроенный Иосиф уже собирался разорвать помолвку, когда ему приснился вещий сон. Во сне ему явился ангел, который велел взять Марию в жёны, а её нынешнее состояние пояснил загадочными словами: «Родившееся в ней есть от Духа Святого» (Мф 1:20). Ангел также предсказал, что сын Марии будет Мессией, обетованным Избавителем израильского народа. Иосиф исполнил сказанное, и вскоре у молодожёнов родился Иисус. Евангелие от Матфея сообщает также о тяжёлом испытании, выпавшем на долю семейства спустя приблизительно два года. О рождении в Иудее праведного царя с помощью своей науки догадались восточные астрологи, которые, однако, в звёздах разбирались лучше, чем в политике, а потому, придя в Иерусалим поклониться новорождённому властителю, не нашли ничего лучшего, как наводить справки у царя действующего, — а им в ту пору был царь Ирод, известный своими многочисленными злодеяниями. Ирод правильно указал волхвам-астрологам место рождения Мессии — Вифлеем (место было взято из пророчества), но отдал тайное распоряжение своим слугам вырезать всех детей в Вифлееме в возрасте до двух лет. Астрологи отправились в Вифлеем, нашли там Иосифа, Марию и младенца Иисуса и оставили им богатые дары: золото, ладан и смирну. Не успели они уйти, как Иосифу в ту же ночь приснился ещё один вещий сон (Евангелие от Матфея вообще придаёт немалое значение вещим снам): необходимо оставить всё и бежать в Египет. Иосиф послушался, и семья провела в Египте несколько лет, пока Ирод не умер. Когда же Ирод умер, Иосиф по указанию третьего вещего сна вернулся в Палестину. Из осторожности, однако, семья поселилась не в Вифлееме, где у них был дом (ибо Вифлеем находился совсем рядом с Иерусалимом), а в дальней провинции, как думали, в богом забытом уголке — в Назарете Галилейском.

Евангелие от Луки излагает события немного иначе. Прежде всего, если Евангелие от Матфея уделяло особое внимание Иосифу, то здесь в центре внимания находится Мария. Лука также сообщает о помолвке Марии с Иосифом и также упоминает, что Иосиф принадлежал к царскому давидическому роду. Как раз когда Мария и Иосиф отпраздновали помолвку и готовились вступить в полновесный брак, Марии явился ангел Гавриил, который радостно приветствовал девушку и сообщил, что она обрела особую милость у Бога и что от неё родится Мессия. Лука приводит загадочный диалог между Марией и ангелом. В середине ангельского благовестия Мария удивлённо спрашивает: «Как будет это, когда я мужа не знаю?» (Лк 1:34). Но ангел заверяет её, что рождение Мессии будет связано с тем, что её осенит Святой Дух... Как бы ни трактовать эту сцену, вскоре обетование сбылось. Родиться Иисусу, однако, суждено было не в Назарете, родной деревушке Марии, а в городе Вифлееме возле самого Иерусалима. Считалось, что Мессия должен родиться именно в Вифлееме, но в данном случае парадоксальным образом исполнению пророчества способствовал указ римского императора. Император Август распорядился провести по всей империи перепись, причём регистрация должна была идти не по месту основного проживания, а по родине. Соответственно, Иосифу и беременной Марии пришлось преодолевать трудный путь по каменистым дорогам Галилеи и Иудеи, чтобы попасть в свой родной Вифлеем. Лука подчёркивает, что это была очень бедная семья: попав в Вифлеем, они даже не нашли места в гостинице, и родился Иисус в бедных крестьянских яслях. Спустя восемь дней после рождения Иисусу было сделано обрезание, как то предписывал Закон Моисеев, а спустя ещё немного времени младенца принесли в Иерусалимский Храм. Лука сообщает, что в тот день имело место чудо: в Храме Иосиф и Мария встретили вещего старца Симеона, о котором существовало пророчество, что он доживёт до явления Мессии. Симеон взял мальчика на руки и признал, что обетование исполнилось. После исполнения храмовых обрядов Иосиф и Мария с Иисусом вернулись в Назарет, где Иисус и вырос. Согласно Евангелию от Луки, «Иисус преуспевал в премудрости и возрасте и любви у Бога и человеков» (Лк 2:52).

Такова версия двух канонических Евангелий. Прежде чем ставить их в более широкий исторический и культурный контекст, зададимся вопросом: а насколько согласуются эти свидетельства между собой?

Прежде всего мы видим ряд общих мест: родителей Иисуса зовут Иосиф и Мария; Иосиф — потомок царя Давида, о грядущем рождении сына возвещает ангел; зачатье (видимо, безмужное) происходит до того, как Иосиф и Мария начинают жить вместе, а рождение — после того, как они начинают жить вместе; Иисус родился в Вифлееме. Запомним эти факты: независимость свидетельств вполне может указывать на то, что как минимум некоторые из них достоверны.

Вместе с тем есть различия, доходящие до противоречий. Скажем, как Иисус попал в Вифлеем? Если верить Матфею, Мария и Иосиф жили там изначально (Мф 2:1), и Иисус родился в доме Иосифа (Мф 2:11). Из Евангелия от Луки создаётся иное впечатление: Мария и Иосиф жили в Назарете (Лк 2:4), а в Вифлеем попали лишь в связи с римской переписью (Лк 2:4–5); более того, когда они пришли в Вифлеем, для них не нашлось места в гостинице, и Иисус был помещён в ясли (Лк 2:6–7). Ещё одно существенное различие касается того, что было после. Если верить Матфею, Иосиф и Мария жили в течение ещё двух лет в Вифлееме, после чего временно переселились в Египет, откуда вернулись лишь после смерти Ирода; вернувшись, они обосновались в Назарете из соображений безопасности. Лука ни о чём таком не сообщает: ни о посещении волхвов-астрологов (зато есть посещение младенца пастухами с окрестных полей: Лк 2:8–19), ни об избиении младенцев. Всё происходит гораздо более мирно: Иосиф и Мария приносят ребёнка в иерусалимский Храм, после чего удаляются в Назарет, где Иисус и растёт (Лк 2:22–40).

Ясно, что без натяжек эти рассказы трудно совместить в единое и непротиворечивое целое. Поэтому возникает мысль, что как минимум один из евангелистов не в ладах с историческими фактами. Сомнения усиливаются, когда мы примем во внимание дополнительные факторы.

Популярное хождение получил термин «непорочное зачатие» (в самой Библии отсутствующий). Он некорректен, ибо предполагает, что обычные человеческие зачатия, от отца и матери, в каком-то смысле «порочны». Для такой точки зрения нет ни малейших оснований, в том числе и в самой Библии, где «плодиться и размножаться» — первая заповедь, данная человеку на Земле ещё до грехопадения. В число библейских книг входит также Песнь Песней — великая лирическая поэма о земной, плотской любви между мужчиной и женщиной.

Поэтому сама концепция непорочного зачатия в дохристианском (да и послехристианском) иудаизме отсутствовала. Многие ожидали прихода Мессии, но никому и в голову не приходило, что он будет рождён только от женщины без посредства отца. Более того, такая идея вступила бы в противоречие с постулатом, согласно которому Мессия-царь должен быть прямым потомком Давида: потомство отсчитывалось по мужской линии, а значит, ни о каком девственном зачатии не могло быть и речи.

Зато языческому миру идея чудесного (и даже девственного) рождения великого человека никоим образом не была чужда. Подобные рассказы в изобилии встречаются в мифологии многих народов от Египта до Китая, причём зачастую они ходили вокруг не только (и даже не столько) выдуманных персонажей, сколько вокруг реальных исторических лиц — философов, чудотворцев, полководцев, властителей и т. д. Например, историк Светоний со ссылкой на некоего Асклепиада Мендетского сообщает о том, как был зачат будущий император Август его матерью Атией:

Атия однажды в полночь пришла для торжественного богослужения в храм Аполлона и осталась там спать в своих носилках, между тем как остальные матроны разошлись по домам; и тут к ней внезапно скользнул змей, побыл с нею и скоро уполз, а она, проснувшись, совершила очищение, как после соития с мужем. С этих пор на теле у неё появилось пятно в виде змеи, от которого она никак не могла избавиться, и поэтому больше никогда не ходила в общие бани; а девять месяцев спустя родился Август и был по этой причине признан сыном Аполлона.

(Светоний «Божественный Август» 94.4)

Контекст и тональность Светония вполне отражают отношение к подобным историям образованных язычников: доля скепсиса, но вместе с ним и агностицизма, — ибо кто знает? Разве и в самом деле не логично предположить, что у великих людей и рождение великое?

Это сочетание мифотворчества и скепсиса было неизбывно присуще языческому миру. С одной стороны, по мере того как античная история шла вперёд, мифология пополнилась чудесными рождениями целого ряда персонажей: Александра Македонского, императора Августа, чудотворца Аполлония Тианского и т. д. С другой стороны, именно распространённость этого мотива заставляла многих язычников относиться скептически и к истории о рождении Иисуса. Например, в конце второго века Цельс в своём трактате «Правдивое слово» отметает девственное зачатие Иисуса, указывая на распространённость чудесных рождений и у персонажей мифических (Даная, Меланиппа, Авга, Антиопа), и у персонажей исторических (Платон). К сожалению, полностью аргументация Цельса нам неизвестна, ибо сохранилась лишь в тех отрывках, которые цитирует в её опровержение христианский автор Ориген («Против Цельса» 1.37). Мы видим, однако, что Ориген испытывает в данном вопросе явные затруднения. По поводу сходства с зачатием Платона он прибегает, в частности, к тому объяснению, что то лишь «настоящие басни, измышленные ввиду только благоговейного чувства перед мужем, который — как думали — превосходил других и мудростью, и добродетелью». Ориген не заметил, что лишь повторяет (и усиливает!) доводы Цельса: если выдумывать подобные вещи из «благоговейного чувства» было в порядке вещей, то почему их не могли выдумать относительно Иисуса?

Поэтому светские историки уже давно усомнились в девственном зачатии Иисуса. В течение XX века их скепсис постепенно передался историкам христианским. Исторических оснований для скепсиса немало: из нескольких десятков ранних текстов о девственном зачатии Иисуса говорят только два, причём это тексты достаточно поздние (конец I века). Что касается источников более ранних, они не только молчат на сей счёт, но и как будто указывают в противоположную сторону. Например, в Послании Павла к Римлянам (50-е годы) цитируется первохристианское исповедание, согласно которому Иисус был рождён «от семени Давидова по плоти» (Рим 1:3). Последнее проще всего понять в том смысле, что физическим отцом Иисуса был Иосиф, потомок Давида. Обычным прозвищем Иисуса также было «Иисус, сын Иосифа» (Ин 1:45; Лк 3:23). И, как мы уже сказали, те два единственных текста, которые говорят о непорочном зачатии, отражают в данном отношении языческую, а не иудейскую ментальность.

В настоящее время даже многие христианские богословы сильно сомневаются в непорочном зачатии. Они рассуждают так: исторические трудности столь серьёзны, что, прежде чем упрямо цепляться за старое учение, необходимо спросить, насколько оно незаменимо для христианства. Здесь вскрылась ещё одна богословская трудность, оказавшаяся в каком-то смысле серьёзнее трудностей исторических. Как известно, фундаментальное учение традиционного христианства об Иисусе предполагает не только полную и стопроцентную его божественность, но и его полное и стопроцентное человечество: «во всём подобен нам, кроме греха» (халкидонский догмат). До XX века никаких противоречий с девственным зачатием здесь никто не видел. Однако с развитием генетики встал вопрос: как Иисус мог быть подобен нам, если у него не было человеческого отца? Ясно, что при отсутствии человеческого отца он должен был даже генетически быть устроен совершенно иначе, чем кто-либо из людей (т. е., по сути дела, не быть человеком в обычном смысле слова). Сторонники девственного зачатия решают эту проблему ссылкой на чудо: несмотря на девственное зачатие, Иисус всё же был человеком. Их противники отвечают, что традиционная концепция предполагает, в сущности, не столько чудо (да и стоит ли плодить чудеса без надобности?!), сколько некую юридическую фикцию, при которой Иисус считается человеком, хотя под определение homo sapiens не подходит.

Хотя исторические и богословские дискуссии нельзя считать в полной мере завершёнными, подавляющий перевес одной из сторон очевиден. Поэтому и мы тоже будем придерживаться мнения, что девственное зачатие — благочестивая выдумка некоторых христиан, которые пытались сделать христианство понятным и приемлемым языческой среде. Она пережила распад античного язычества, ибо в Средние века оказалась созвучна аскетическому, монашескому умалению секса и брака (хотя в изначальном контексте Евангелий подобного умаления и в помине нет!). Родителями Иисуса были Иосиф (вероятно, действительно считавшийся потомком Давида) и Мария.

Где родился Иисус? Вопрос этот гораздо сложнее, чем может показаться неискушённому читателю, и уверенный ответ на него невозможен.

С одной стороны, христианская традиция, с опорой всё на те же Евангелия от Матфея и Луки, уверенно называет местом рождения город Вифлеем, находившийся под Иерусалимом. С другой стороны, если присмотреться, раннехристианские источники не единодушны в своих свидетельствах. Прежде всего, мы видим, что Иисус был широко известен как «Назарянин» (т. е. «из Назарета»). Подобные наименования давались обычно по родному городу. Кроме того, Евангелие от Марка, самое древнее из Евангелий, о рождении Иисуса в Вифлееме не сообщает ничего, а родным городом Иисуса называет Назарет (Мк 6:1). Евангелие от Иоанна также молчит о рождении в Вифлееме, а растерянность относительно того, как Мессия может происходить из столь провинциального города, как Назарет, опровергает ссылкой не на предание о Вифлееме, а концепцией, что город вообще не имеет значения, а имеют значение лишь духовные корни Иисуса в высшем мире: Иисус — от Бога, поэтому непринципиально, в каком городе он родился и вырос.

Это само по себе заставляет усомниться в вифлеемском рождении, и эти сомнения усиливаются, если внимательнее присмотреться к рассказам Матфея и Луки. Прежде всего они противоречат друг другу. Как мы уже сказали, согласно Матфею, Иосиф и Мария с самого начала жили в Вифлееме, где у них был дом, и прожили там целых два года после рождения младенца. Лука же считает, что в Вифлеем Иосиф и Мария попали лишь ненадолго, из-за римской переписи, основное же их жительство было в Назарете.

Вызывает серьёзные вопросы и каждое из свидетельств по отдельности. Скажем, Матфей считает, что в Назарет Иисус попал лишь во исполнение ветхозаветного пророчества, но при этом приводит пророчество, в Библии отсутствующее («да сбудется речённое через Пророков, что он назореем наречётся»). Кроме того, его рассказ о рождестве и ранних годах Иисуса сильно стилизован под предания о рождении пророка Моисея. Нечестивый царь, предупреждение его волхвами о рождении грядущего Избавителя, попытка царя уклониться от пророчества, перебив наиболее опасных младенцев, тема Египта — всё это стилизация, призванная представить Иисуса как нового Моисея. За основу здесь взяты не только и даже не столько библейские рассказы как таковые, но и их разработка у более поздних пересказчиков. Нам неизвестно точно, на какие легенды опирался евангелист при создании этой стилизации, но о самом их существовании знаем из более-менее современных ему источников. Скажем, о предупреждении фараона предсказателем сообщает Иосиф Флавий («Иудейские древности» 2.9.2). Подобные мотивы в изобилии встречаются также в иудейском тексте «Сэфер га-Зикронот» («Книга Воспоминаний»): он сохранился лишь в одной поздней средневековой рукописи, но доносит более древние сказания. Соответственно, пробиться к исторической реальности сквозь мифологические напластования очень трудно.

С рассказом Луки иная проблема. Его рассказ о рождении Иисуса в Вифлееме не является стилизацией под мифологические мотивы, но сопряжён с трудностями иного плана. Во-первых, при императоре Августе не было всеимперской переписи. Этот период римской истории документирован достаточно хорошо, поэтому едва ли можно представить, что о столь значительном событии ни один известный нам источник не упомянул бы. Во-вторых, Лука считает, что эта перепись произошла «в правление Квириния Сирией» (Лк 2:2). Квириний действительно был имперским легатом в Сирии, и при нём действительно была перепись. Но эта перепись была локальной (для Иудеи, Самарии и Идумеи), а не глобальной, и произошла она в 6 году нашей эры, когда Квириний и начальствовал в Сирии. Однако в этом случае не сходится не только характер переписи, но и даты: к 6 году царь Ирод, при котором родился Иисус, был мёртв уже примерно десять лет. В-третьих, при проведении переписи римляне исходили из здравого смысла и проводили её по месту жительства людей, а не по месту жительства их предков. Иными словами, коль скоро Иосиф и Мария (по Луке) жили в Назарете, они и должны были регистрироваться в Назарете. Ведь основной целью переписей было не желание удовлетворить любознательность правителей относительно числа их подданных, а желание уточнить, где и сколько народу живёт, чтобы контролировать налогообложение. Иными словами, красивый рассказ Луки оказывается в данном отношении не историей, а (большей частью) сказкой.

Почему же в таком случае вообще всплыл Вифлеем? Зачем Матфею и Луке создавать все эти сложности? Дело в том, что древний царь Давид родился именно в Вифлееме. Грядущего Мессию-Избавителя представляли как нового Давида, поэтому часто и ожидали, что он родится в Вифлееме. (Никакого формального правила на сей счёт, впрочем, не существовало. Именно поэтому другие Евангелия и другие новозаветные тексты проявляют равнодушие к месту рождения Иисуса.) И конечно, родиться в Вифлееме было существенно почётнее, чем в провинциальном посёлке под названием Назарет.

Между тем именно Назарет — наиболее вероятное место рождения Иисуса. Ныне большой город с процветающим туристическим бизнесом, в начале I века он был далёким и тихим захолустьем, о самом существовании которого многие евреи даже не подозревали. Наиболее частой реакцией на происхождение Иисуса из Назарета было, видимо, не «Как странно!», а «А где это?». О том, какой была жизнь в этом посёлке, мы поговорим в следующей главе.

Итак, мы установили, что Иисус, скорее всего, родился в Назарете от Иосифа и Марии. Но когда это произошло?

Ответить на этот вопрос чрезвычайно сложно. Древнейшие источники не сообщают не только дату, но и даже год рождения Иисуса. Ориентиры, которые дают традиционное христианское летоисчисление и праздники, на поверку оказываются обманчивыми. Скажем, счёт времени «от рождества Христова» был предложен лишь в 525 году Дионисием Малым, монахом и архивариусом римского папы. Мы не знаем точно, как вёл расчёты Дионисий, но знаем, что он ошибся: скорее всего, Иисус родился на несколько лет раньше (см. ниже). Ошибка простительная, ибо в античном мире вообще не существовало единого летоисчисления, и выверка дат требовала кропотливейшего труда.

Не лучше обстоит дело и с традиционной датой 25 декабря. Скорее всего, она была выбрана условно, когда истинная дата рождения Иисуса забылась. По всей Римской империи, да и во многих других странах, 25 декабря — это праздник рождения Солнца, дата зимнего солнцестояния, в которой усматривали глубоко мистериальный смысл, ибо перед ней ночи максимально коротки, а после неё дни начинают прибывать. В Сирии и Египте участники празднований в честь Солнца выходили в полночь праздника из внутренней части храма и торжественно возглашали: «Дева родила!» (Имелась в виду Небесная Богиня.) В конце II — начале III века христиане, осмыслявшие Иисуса как Свет (Ин 1:9) и «солнце правды» (Мал 4:2), стали праздновать рождество Иисуса в день этого языческого праздника.

Можем ли мы сказать о дате рождества нечто более определённое? Историки не любят отвечать на этот вопрос, ибо здесь мы слишком зависимы от тех сведений, которые дают Матфей и Лука, то есть евангелисты, об истории рождества мало информированные. Тем не менее их сведения, что Иисус родился при Ироде Великом, заслуживают внимания: альтернативной датировки в древнеиших источниках не просматривается. Ирод Великий умер весной 4 года до н. э., значит, Иисус должен был родиться раньше. Но насколько раньше? Главным хронологическим ориентиром здесь служит информация Евангелия от Луки, что Иисус вышел на проповедь, когда ему было «около 30 лет» (Лк 3:23). Поскольку Лука одновременно даёт временные привязки, позволяющие датировать начало этой проповеди примерно 28–29 годами н. э. (Лк 3:1-2), мы можем сделать приблизительную прикидку. Если из 28 года вычесть тридцать, сразу становится ясно, что Иисус не мог родиться задолго до смерти Ирода: никак не раньше 7 года до н. э. Отсюда получаем наиболее вероятный разброс от 7 до 5 года до н. э.

За последние столетия было несметное множество попыток назвать более точную дату. Единственным возможным ориентиром здесь может быть упоминание Матфея о вифлеемской звезде (Мф 2), которая привела волхвов-астрологов к Иисусу. Как мы уже сказали, рассказ о посещении волхвов составляет часть матфеевской стилизации, призванной создать образ нового Моисея. Однако наотрез исключать наличие исторического зерна было бы опрометчиво. Тогда вопрос можно поставить следующим образом: был ли в этот временной промежуток какой-либо небесный феномен, который привлёк бы внимание астрологов? (Астрология, кстати, была весьма распространена не только в языческом мире, но и в еврейской среде.) Вопреки популярному мнению это не могла быть комета, ибо кометы обычно ассоциировались с несчастьями. Наиболее правдоподобную версию выдвинул знаменитый немецкий астроном и астролог Иоганн Кеплер (1571–1630). Он обратил внимание, что на 7 год до н. э. приходится великое соединение Юпитера и Сатурна в зодиакальном знаке Рыб. В древней (особенно древнеперсидской) астрологии, занимавшейся предсказанием мировых событий, циклам Юпитера и Сатурна уделялось очень большое внимание, поэтому догадка Кеплера отнюдь не бессмысленна. Это правило сохранилось и в более поздние времена: ещё в XV веке нашей эры иудейский раввин и богослов Ицхак Абарбанель считал, что соединение Юпитера и Сатурна в Рыбах предшествовало рождению Моисея.

Если считать, что Евангелие от Матфея действительно воспроизводит предание, по которому рождество совпало с астрономически/астрологически значимым событием, то Иисус, скорее всего, родился в 7 году до н. э. или в феврале 6 года до н. э., когда вместе с Юпитером и Сатурном в Рыбах находились Солнце, Луна и Марс.

Как видно из этого экскурса, историку-исследователю жизни Иисуса приходится подчас залезать в самые неожиданные области, чтобы уточнить интересующие его события.

Секулярное сознание наших дней редко придаёт особое значение именам. Как правило, наши современники не считают имена значимыми. Конечно, у каждого из нас есть свои предпочтения (скажем, одним больше нравится имя Сергей, а другим — Дмитрий), но дальше этого обычно дело не идёт. Вдумываться в значение имён, соотнося их с их владельцами, тоже не принято. Основное исключение составляют, пожалуй, некоторые церковные обычаи, дошедшие до наших времён с древности. В частности, традиция избрания имён римскими папами: скажем, когда Кароль Войтыла взял себе имя Иоанн Павел II, это стало знамением его католической пастве, что он берёт за ориентир двух выдающихся апостолов раннего христианства — Иоанна и Павла. При этом Иоанн ассоциируется с мистикой и глубочайшим поклонением лично Иисусу, а Павел — с активной миссионерской деятельностью и готовностью жертвовать второстепенными обычаями ради главного.

Та практика, которая стала в наши дни столь редка, в древности была гораздо распространённее. Многие имена библейских персонажей — значимые, говорящие и органично с ними соотносятся. И уж тем более предполагалось, что значимым должно быть имя Мессии. Поэтому евангелисты Матфей и Лука делают столь сильный акцент на то, что имя Иисус было выбрано Иосифом и Марией не случайно, а по прямому указанию свыше (Лк 1:31).

Не будем сейчас касаться сложного вопроса о том, думали ли Иосиф и Мария, что родили именно будущего Мессию (вспомним, что евангельские рассказы стилизованы, а девственное зачатие едва ли имело место!). Поразмыслим просто о том, какие ассоциации могли подтолкнуть их к этому выбору, а также какие ассоциации могли и должны были возникать у первоначальных христиан в связи с именем «Иисус». И можно ли сделать какие-то выводы относительно самопонимания самого Иисуса?

Прежде всего, отметим, что звали Иисуса, собственно, «Йешуа» (Иисус — греческая транскрипция имени: существенная разница связана с тем, что звук «ш» в греческом языке отсутствовал). Йешуа — это одна из форм (причём достаточно редкая) старинного еврейского имени «Йегошуа». Имя «Йегошуа» означает «ГОСПОДЬ спасает», чему уже в Евангелии от Матфея придаётся сакральный смысл («...и наречёшь ему имя Иисус, ибо он спасёт людей своих от грехов их» Мф 1:21). Иными словами, Иисус — это «Спаситель», или «Тот, через кого спасает Бог». Мы можем представить, как Иисус неоднократно размышлял о значении собственного имени: если оно не случайно, то к какой миссии среди людей подталкивает оно его? Что он должен сделать для них? О каком «спасении» может идти речь?

Евреи придавали значение не только смыслу имени, но и его библейским ассоциациям. Самый знаменитый ветхозаветный Иисус — это Иисус Навин, преемник Моисея и великий полководец, возглавивший израильтян при завоевании ими Земли Обетованной. Ведущая ассоциация: бескомпромиссная борьба со злом, исполнение обетований, данных патриархам, торжество иудаизма. Для Иисуса из Назарета всё это действительно будет верно, но верно в переосмысленном значении. Он будет понимать себя как воин, но воин духовный. Свой путь к победе он будет пролагать не мечом, в отличие от Иисуса Навина, но борением духа и бескомпромиссной, побеждающей любовью. Ранние христиане, также видевшие в Иисусе Навине прообраз основателя христианства, опять-таки истолковывали этот прообраз в образно-аллегорическом ключе: в Ветхом Завете побеждались народы, в Новом Завете побеждаются грехи.

Если проявить долю фантазии, можно представить, как Иисус в молитве размышлял: к какой битве зовёт его Бог? К битве ли физической, попытке изгнать из Палестины римских завоевателей и нечестивых отступников? В его дни было немало евреев, готовых идти этим путём. Или Бог зовёт прежде всего к победе Духа? Именно этот путь Иисус и избрал...

Предвосхищая тему следующей главы, необходимо сказать несколько слов о семье, в которой родился и вырос Иисус. Семья была, как известно, еврейской, и родителей Иисуса звали Иосифом и Марией. Однако Евангелие от Марка упоминает и других близких родственников (Мк 6:3): четырёх братьев (Иакова, Иосию, Иуду и Симона) и нескольких сестёр (имена по обычному патриархальному безразличию не приведены). Сколь близкими родственниками они приходятся Иисусу?

На вопрос о том, кто такие «братья» Иисуса, в христианской истории давались три разных ответа, три теории, обычно называемые по именам их древних сторонников. Перечислим их.

1. «Теория Гельвидия»: Иаков и другие братья — другие дети Иосифа и Марии. Собственно говоря, это наиболее естественный (и даже единственный естественный) способ понять тексты: нормальным образом греческое слово «адельфос» («брат») обозначает родного брата, то есть сына тех же родителей (или по крайней мере — той же матери). Эта теория имела многочисленных сторонников в древней Церкви, потом она на длительное время вышла из употребления, когда распространилось учение о приснодевстве (т. е. вечном девстве) Марии, потом возродилась с возникновением протестантства. На протяжении нескольких веков она прочно ассоциировалась именно с протестантским направлением христианства, но в XX веке к ней постепенно пришло большинство историков других конфессий.

2. «Теория Епифания»: Иаков и другие братья — дети Иосифа от первого брака. Исторически сложилось, что в течение многих веков именно она была наиболее характерна для православия. В настоящее время доверие к ней упало даже в православной среде, а подавляющее большинство остальных учёных отвергают её, поскольку она предполагает неестественное понимание слова «адельфос» («брат»), содержит слишком много домыслов (откуда вообще видно, что у Иосифа был первый брак?), а также противоречит упору Евангелия Луки на то, что Иисус был первенцем (Лк 2:7, 22–24).

3. «Теория Иеронима»: Иаков и другие братья — двоюродные братья Иисуса. В минувшие века эта концепция была преимущественно католической. Современные католические экзегеты, однако, обычно её избегают как вычурной: она не только разделяет некоторые недостатки теории Епифания (см. выше), но и слишком громоздка.

В дальнейшей части книги я принимаю «теорию Гельвидия», разделяемую большинством христианских и нехристианских историков. В этом случае складывается следующая картина. Примерно в 7–6 году до н. э. Иисус родился от Иосифа и Марии в галилейской деревне под названием Назарет (менее вероятно, в Вифлееме). Он был их первенцем. Впоследствии у них родилось и множество других детей: как минимум четыре мальчика и как минимум две девочки. Это означает, что всего у них было не менее семи детей (вероятно, больше — восемь? девять?). Без сомнения, про Иосифа и Марию говорили, что Бог благословил их большим количеством сыновей и дочерей.