Онлайн библиотека PLAM.RU


Давно уже, лет шестнадцать назад, ехал ясным осенним вечером на футбол, вышел на голубо...

Давно уже, лет шестнадцать назад, ехал ясным осенним вечером на футбол, вышел на голубой, перекинутой с берега на берег станции метро и еще раз с удовольствием увидал сквозь стеклянную стену ровную выцветшую чистоту неба. Я спустился вниз и сразу попал на территорию стадиона. Времени до начала было достаточно, но народу заметно прибывало, – тогда еще ходили на футбол всерьез, по-настоящему. Я неторопливо двигался по аллейке к своей западной трибуне, оставив справа бассейн, а затем – огибая современный колизей Большой спортивной арены. На той стороне уже пестрели желтизной Ленинские горы, четко вырезанные на светлом небе, вздымался университет, ярко белела церквушка над обрывом. Стояли ранние, слабые сумерки – пора, когда над полем, где темнее от трибун, можно вскоре включать прожектора освещения. Публика шла уже совсем густо.

И тут, в начальных сумерках, нереально появилась навстречу движению толпы группа таинственных существ, резко возвышающихся над остальными. Толпа была им по грудь. Если бы шел один такой человек, это было бы естественно, объяснимо – ну, великан! – но их было десять или пятнадцать. Нужно сказать, что тогда не произошла еще последующая акселеративная вспышка, нет, средний рост мужчины-москвича, я хорошо помнил, составлял 168 сантиметров, и вдруг эти – за два метра – инопланетяне, избранники.

Конечно, я, и не один я, через мгновение уже догадался, что это сборная баскетбольная команда страны, возвращающаяся в гостиницу с тренировки на Малой спортивной арене. Но все равно впечатление от той встречи в сумерках было ошеломительное.

Не так ли вообще возвышаются над толпой ее спортивные кумиры?

Но почему – воспоминание о спорте? Кто я такой? Что я могу вспомнить? Детство. Турничок во дворе, до которого еще трудно дотянуться, но подтянуться уже можно, и не раз. Школьный гимнастический «козел» с деревянным трамплином и матом-тюфячком. И – снег, трава, солнце. Скрип лыжонок, волшебный стук мяча. Ну, играл. Но что это был за уровень! Правда, бегал на 25 километров с полной выкладкой. Прыгал с парашютом. Но время было такое – война, армия.

И все-таки я участник. Ибо спорт, как всякое зрелище, немыслим без публики. Это – явление публичное. Да я последние деньги отдавал за билет, чтобы присутствовать при таинствах спорта. Можно на тренировках, прикидках превысить рекорд, но его не только не утвердят, но даже не примут к рассмотрению. Настоящий рекорд – только на соревнованиях, при зрителях, в борьбе.

Спорт, как и театр, при пустых трибунах и залах – нелеп и ужасен. Это его смерть. Нельзя с истинным вдохновением выступать на стадионе и в театре без зрителей, как бы ни был хорош и умел исполнитель. Писатель пишет, мучаясь и решая что-то для себя, наедине с самим собою. Но ему больно, если его книга не расходится. Это те же пустые трибуны. На литературном вечере, который просто плохо организован, тоже выступать обидно. Не пришли, потому что не знали? А если не захотели?

И только игра в ее высшем проявлении не требует чужого глаза: мальчишки, часами гоняющие мяч по лесной поляне…

Прежде на спортивных состязаниях, скажем, по хоккею или баскетболу, счетчики чистого времени показывали, сколько прошло минут и секунд от начала игры, то есть, собственно, так, как нормально идет время. Теперь – большей частью – они сообщают не о том, сколько прошло, а о том, сколько осталось до конца. Удобнее: глянул – и все ясно. А если бы так в жизни?

Иной раз увлекся, не успел посмотреть, не заметил – и тут сирена. Конец.









Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.